…угловатый человек привычно ерошит ладонью короткие рыжие волосы. У него длинное лицо и добрые близорукие глаза. Они стоят вдвоём на открытой площадке под самым небом. Пол вымощен чёрно-белой плиткой. Ветер посвистывает неодобрительно. О чём мне с ним говорить? Он всё равно не поймёт ни слова.

Рыжий начинает первым.

Ты беспокойный человек. Если будет нужно, я найду повод побеседовать с тобой в подвале. Но… Не думай, что я поволоку тебя на дыбу, начну рвать раскалёнными клещами. Такая боль проходит. От боли люди перестают ощущать свою вину. Они начинаю жалеть себя и ненавидеть правосудие. Ты согласен со мной?

Шах.

Правосудие? Я бы согласился с тобой, если бы мы обсуждали эту философскую проблему за кружкой дешевого вина в приятной компании. Но ты уже запустил свои пальцы в мою душу, это похуже, чем ржавые клещи.

Я прикрылся.

Ты не понимаешь. Я не причиню тебе вреда. Я не могу причинять людям вред. Только боль. Ты не понимаешь.

Ещё шах.

Я не понимаю тебя. Ты кажешься мне несчастным и добрым человеком, но я знаю, что это не так. Ты не несчастный, не добрый и не человек. Я не понимаю тебя.

Жертвую коня.

Ты обвиняешь меня. Это жестоко. Это похоже на мою работу. Но я делаю это гораздо лучше. После моего подвала люди начинают обвинять себя, и такое правосудие поистине безгранично. Любому найдётся, в чём себя обвинить, надо лишь правильно выбрать дорогу к сердцу. Ты хочешь попробовать?

Неудачно.

Эти дороги приводят не к сердцу. Кажется, я начинаю понимать. Ты…

Шах.

Помолчи. Да. Я попробовал раньше других.

Прикрывается слоном.

А ты пытался повернуть обратно?

Шах.

Молчи! С тех пор…

Мат. Я спускаюсь один...