Карабчиевский Александр. Пьеса «По специальности».

...Мих. Это подло и бессовестно – сперва арестовать человека, а потом требовать от него творческой работы! Да что они понимают, ваши начальники? В чём они разбираются вместе с вами?

Лощ. Вот не хотелось мне тебя наказывать, а придётся. Ну, сам виноват. Сегодня к тебе Жора зайдёт, и может, ещё пару пацанов возьмёт с собой. Они тебя немножко вежливости поучат. Пока ты десять раз не скажешь «Сделаю всё, что надо» и ещё десять «Игорь Олегович разбирается лучше меня». А если ты будешь себя вести с ними грубо, дело затянется. Им это только в радость. Вроде тренировки. Так что готовься. Смотри ты, какой наглый: квартиру тебе оставили, зарплату твою не забрали, семья твоя вся цела, тебя ещё не трогали. Так он права качает! Ну, покачай, покачай. Я позже проверю. (Вынимает из кармана свисток и свистит. Входят Жора и Иванович.). Пойдём, скажу, что с этим гавриком делать.

Жора. Ага. Мы ещё увидимся сегодня, пацан. Тебе не понравится, реально не понравится...

Карабчиевский Александр. Комедия «Провидица и бизнесмен».

Анабель. Пощупайте себя. Вы уверены, что вы существуете? Конечно, уверены, если пришли. Вот и мы, астральные духи, существуем. И даже можем себя пощупать. Иначе, чем у людей, но тоже приятно. Нас очень много; гораздо больше, чем вас. Вы – только те, которые существуют сейчас, а мы – те, которые были раньше, есть сейчас и будут потом.

 

Семён. Некоторые из нас известны некоторым из вас.

 

Анабель. И наоборот – некоторые из нас знают кое-кого из ваших. Каждому из нас известно немногое, но все вместе мы знаем всё. Мы не можем действовать в вашем вещественном мире, и в нём нам ничего не нужно. Любой предмет в нём, любая пылинка – огромная тяжесть для нас. Но если мы и действуем, то действуем вашими мускулами, вашими руками, вашими силами. Для вас невозможно понять наши желания, нам непосильно ощутить ваши нужды. Но мы уверены, что существуем, так же, как в этом уверены вы.

 

Семён. Чтобы вам рассказать обо всём об этом, нам потребовались человеческие тела. Человеческие рты. Человеческие руки. Потому что иначе вы очень мало поймёте.

 

Анабель. Да и мы не всегда и не всё понимаем. В этом мы похожи на людей. Каждый из нас знает немногое, но все вместе мы знаем всё. Нужен человеческий разум, чтобы воспринять то, о чём мы вам рассказываем. Без вашего восприятия мы будем другими. И тогда вы не сможете нас увидеть. Не сможете нас услышать.

 

Семён. Не сможете нас понять.

 

Анабель. А понимание – это и есть духовная жизнь. А жизнь духа – это и есть то, что у нас с вами общее. То, ради чего мы здесь. Ради этого мы всегда рядом с вами… (снимает развевающееся одеяние) Ну, ты усвоил?

 

Семён. (тоже снимает одеяние «духа») Усвоил.

 

Анабель. И что же ты усвоил?

 

Семён. У астрального тела нет нужды. Когда я помру – не буду ни в чём нуждаться.

 

Анабель. Гм-хм… Что ж, тоже верно. Но очень печально.

 

Семён. Вот блин, какой только ерунды не приходится изображать ради этих проклятых нужд материального тела. Забодало меня уже!

 

Анабель. Это ещё не трудно. Для большинства людей всякий посторонний им человек – не более чем астральный дух.

 

Семён. Ну да?

 

Анабель. Точно тебе говорю. Но духи могут вещать только через людей. Иного не дано. Поэтому мы – люди.

 

Семён. Наверное. Хотя при моей собачьей жизни я в этом сильно сомневаюсь...

Карабчиевский Александр. Драма в двух действиях «Соломенная фея».

...Жанна. Продай меня!

Максим. Согласен, что ты – моя единственная драгоценность, но не представляю...

Жанна. Я не шучу! Ты говоришь серьёзно, и я серьёзно. Продай меня.

Максим. Как ты это себе воображаешь?

Жанна. Пока не знаю. Но я не очень плохая?

Максим. Для меня ты – лучшая женщина в мире.

Жанна. Врёшь, конечно. Но слышать приятно. Любовников у меня нет. И ты знаешь, что их нет. Я в постель без любви не лягу и в проститутки не пойду. Не буду спать с кем попало и терпеть половое хамство. Ты понимаешь, о чём я говорю.

Максим. Да. Обо мне.

Жанна. Дубина! При чём здесь ты?

Максим. Я здесь при всём...

Жанна. Настоящая женщина должна себя уважать. Но нам очень нужны деньги. И если какому-нибудь доброму и не противному человеку потребуется моё тепло, моё внимание, и может быть, даже немножко секса... Что ж, я готова, я смогу.

Максим. Ты хочешь сказать, что за деньги готова спать с кем попало?

Жанна. Почему же с кем попало?! Только с хорошим, состоятельным человеком, и как я сама захочу. Неужели это труднее, чем в санитарки идти? Или грязнее, чем твои трусы стирать?

Максим. Н-нет, ясное дело, нет.

Жанна. Ну, вот видишь. Есть же Интернет, в котором ты целыми днями что-то ловишь. Поищи там хорошего человека. Может быть, кому-нибудь понадобится душевное тепло. Участие. Забота. Музыка. Так, как мы живём, дальше продолжаться не может. Пора начать новую жизнь...

Глубокоуважаемый Лачин!
Я оставляю за собой в данном случае последнее слово в диалоге с Владом не потому, что я - модератор, а потому, что считаю необходимым поступить так; благо - возможность у меня для этого есть. Если бы такой возможности не было, я бы просто прекратил с ним общение. Влад, насколько мне удалось понять из его текстов в нашей переписке - человек самонадеянный, и уступка его самонадеянности для меня была бы огорчительной. Вот и все мои мотивы в данном случае. За Ваш интерес к моим текстам - признателен. Боюсь, у Вас хватает переписки и забот и без общения с новыми авторами, недавно выпавшими на просторы "Новлита". Впрочем, если есть какие-либо заказы и пожелания - сообщайте. Не обещаю, что всё выполню, но рассмотрю с интересом.

Поскольку по праву модератора последнее слово должно остаться за мною, отвечаю и на этот Ваш пост. А уж следующие Ваши сообщения на этой страничке, не взыщите, буду по мере сил удалять. Я всё же не теряю надежды, что на мой текст откликнется кто-либо ещё, и диалог окажется более конструктивным. Может быть, это зависит от уровня образования и мышления обоих собеседников.
Вы пишете: «условимся, что бесконечность справа -  деятельность жизнеутверждаюшая (либидо - по фрейду), а соответственно левая бесконечность  - смертеутверждающая (мортидо - по нему же)». Нет, не условимся! О чепухе уславливаться не буду. Откуда Вы позаимствовали этот образ? Из брошюры «Фрейд за 60 минут»? Пожалуйста, загляните хотя бы в «Википедию», если вам не приходилось читать и конспектировать работы Фрейда. Специально для Вас цитата из «Вики»: «Морти́до — термин, используемый в психоанализе. Введён в 1936 году Паулем Федерном, одним из учеников Зигмунда Фрейда по следам более раннего (и поначалу оспоренного самим Фрейдом) открытия Сабины Шпильрейн, которая в середине 1910-х годов впервые ввела в классический психоанализ деструктивное понятие инстинкт смерти. И тот, и другой термин относится к энергии изъятия, дезинтеграции (распада) и противостояния жизни и развития… Определенной деталировкой идеи мортидо выступает разграничение влечения к смерти как желания, ориентированного на самоуничтожение (мортидо), и гипотетического деструктивного инстинкта агрессии, ориентированного на убийство других (деструдо). В этом контексте многие люди смешивают понятие мортидо с более узким термином деструдо или же, напротив, с танатосом, являющимся более широким понятием, включающим в себя как мортидо, так и деструдо».
Ну вот, хоть немножко нового Вы узнали.
И ведь что приятно: допустим, что есть некая, указанная Вами ось, «наша ось добра-зла, либидо-мортидо», на которой - «мы на ней стоим». И она «кажется НАМ прямой», - всем кажется, но вот один только человек знает: «а на самом деле весьма хитро закручена»! То есть только Вы знаете,  как обстоят дела «на самом деле»! Всем остальным – кажется, а Вы знаете точно.
Приведу специально для Вас (и для тех, кто вдруг ещё случайно в эту переписку заглянет) слова Станислава Ежи Леца «В действительности всё обстоит иначе, чем на самом деле».
Вы пишете: «…вы предлагаете их в мусорное ведро истории и литературы?» А этот глупый и нелепый вывод Вы позаимствовали откуда? Где и когда я предлагал что-либо подобное? (Понимаю, что Ваш ответ, даже если он появится, будет удалён модератором, поэтому прошу считать этот вопрос риторическим).
Вы спрашиваете: помню ли я, что смертен? Да, разумеется. Как и Вы. Как и все люди.
Скрытую цитату из Канта о звёздном небе и моральном императиве Вы умудрились привести не к месту и неточно. Бог Вас простит. А вот какое отношение имеет неточно цитируемое начало Евангелия от Иоанна к доказательству того, что математика суть религиозная система? – ответ на этот вопрос я оставляю на совести заявителя.
Постскриптум (или «зы» в Вашей терминологии): врач, пилот, учитель, водитель автобуса или трамвая работают для своих подопечных или пассажиров, но ни на кого из них в отдельности. Вот и литератор – тоже полезная профессия.

Видите ли, Влад, последнее слово в нашей переписке должно оставаться за мной – по праву модератора этого обсуждения, а именно такое право предоставила мне редакция журнала «Новая литература».
Соглашусь с Вами: первая фраза моего предыдущего ответа вышла бы удачнее, если бы в неё добавить после слова «также» слово «передайте». Согласен с Вами и в том, что выразил соболезнование самому себе. Действительно, мне не повезло: собеседник «был бы рад объяснить мне психологию на пальцах», и я не против, но, боюсь, больше такого волшебного  случая мне уже не представится. Только зачем же «на пальцах»? Напишите статью, предложите «Новой литературе». Если статья выйдет удачной – её примут и опубликуют на сайте. Это же не форум, где кому угодно можно писать неграмотно и презреть правила грамматики и пунктуации.
За день у меня сменяется несколько социальных ролей (не смешивайте социальную роль с так называемыми «эго-состояниями», описанными Эриком Берном). К счастью, Вы о них не информированы. О Вашей личности я совершенно ничего не знаю (надеюсь, так будет и впредь), так что ни слова о личности я нигде не писал (перечитайте текст, пожалуйста). Я писал только о прочитанных мною посланиях и выводах, которые из их текста следуют.
Литература – результат и вид созидательной деятельности, поэтому для неё характерно присутствие указанной Вами триады (игра, работа, учёба). Все три элемента присутствуют неотрывно. Вы отдаёте радикальный приоритет игре? Я не согласен, но уважаю Вашу точку зрения. Ваш творческий метод – игра? Что ж, приятной Вам игры и лёгкой победы. Но в какой пропорции, в каком соотношении на самом деле в различных текстах в различные времена смешивалась триада созидательной деятельности (игра, работа, учёба)? Не исключено, что разобраться в этом поможет именно математика, которая, как известно, есть «наука о количественных отношениях и пространственных формах действительного мира».
Что же до потребления (не обязательно еды, речь шла о потреблении вообще; и еда лишь один из предметов потребления), то если Вы не считаете потребление деятельностью – просто прекратите его.
Последнее замечание: я не работаю «на публику». Я работаю «для публики». Полагаю, разница есть.

Влад, примите мои соболезнования, а также соболезнования тем, кто вынужден обсуждать с Вами какие бы то ни было серьёзные вопросы. Соболезнования, но не сочувствие. Присланный Вами ответ - к стыду Ваших учителей. Я много смеялся, читая его. Но и грустил также. Вы упомянули шесть фамилий и пять наук – но какое отношение Вы сами имеете хотя бы к одной из них: фамилии или науке? Увы, Вы о них только слышали. Вам известно, как поведут себя «братья по разуму» или что делал Бог, создавая Вселенную, но, пожалуй, неизвестно, что Антонио Сальери был учителем Людвига ван Бетховена. Откуда Вы взяли информацию, что «феномены к.ф. опровергают нашу классическую науку во главе с вашей любимой математикой»? Из научно-популярной заметки в Интернете? Бедняги школьные преподаватели – они продолжают давать уроки, не зная, что Вашими письмами их наука уже «опровергнута». Вузовские кафедры математики стремительно закрываются – Влад повелел!.. К счастью, всё не так плохо: самый текст и уровень нашей беседы показывают, что какого-либо опровержения можно ещё долго не опасаться.
Вы пишете: «для нас актуальны только три вида деятельности: игра, работа, учеба». Эта Ваша словесная формула не только не точна; она ошибочна в принципе. Если Вы внимательно изучите источник, откуда позаимствовали эту триаду («игра, работа, учёба»), то обнаружите, что это варианты (аспекты, формы) созидательной (производительной, полезной) деятельности. Именно созидательной. Эти аспекты присутствуют в жизни каждого человека. Они могут встречаться в разных сочетаниях в разное время жизни, но они не исчерпывают актуальных поведенческих мотивов.  Для всех нас актуальны не только эти три вида деятельности, но и другие её виды. Охотно укажу Вам вид деятельности, не входящий в эту триаду: потребление. В частности – еда; она не относится ни к игре, ни к работе, ни к учёбе, но необходима для жизни. Многие виды не созидательной, а разрушительной деятельности не относятся ни к игре, ни к работе, ни к учёбе. (Для тех, кто вдруг случайно заглянет в нашу переписку, или для себя, чтобы не забыть, анекдот: «Сели рядом два «новых русских» нувориша срать. Тужатся, кряхтят, идёт плохо. Один спрашивает другого: «Слушай, вот мы срём с трудом – это умственный труд или физический». «Умственный!» – покряхтев, отвечает другой. «- Почему?!» «Потому что, если бы он был физический, я бы кого-нибудь нанял».)
Обратите внимание: Вы часто вводите в сравнительно короткий текст слова и понятия, характерные не для созидательной, а для разрушительной техники действий. К примеру: «ненависть», «слизывают грязь с ногтей, засранцы», «замочил», «злосчастный графоман», «глумливое вступление» (я не нашёл в нём пока ничего «глумливого», но поскольку это Ваше вступление – как Вам будет угодно), «топор войны», «замученные». Вам, по-видимому, хочется что-нибудь опровергнуть, ничего не утверждая; над чем-либо восторжествовать, не прилагая значительных усилий. То, что Вы «прикалываетесь», имеет такое же отношение к игре, как убийство из-за угла к соревнованиям по боксу. Возможно, Вас развлекает наша переписка (это даже наверняка так, иначе бы Вы не отправили мне три сообщения, одно за другим). Меня она тоже несомненно развлекает, иначе я бы Вам не отвечал. Ну где бы я ещё нашёл такой чудный логический ход (от реального, а не выдуманного корреспондента): «…Они получают офигительные гонорары и уважение читателей или же студентов, а спросите меня...»?  Извините, но не спрашивают!
Вы пишете: «и я сейчас играю, (прикалываюсь), а вы – работаете». Ещё одна счастливая ошибка – этого Вы знать не можете. Неужели Вы предполагаете, что за переписку с Вами мне предложено вознаграждение? А если нет – в чём же состоит работа?
Так вот: я призываю к двум делам. Во-первых, системная учёба. Во-вторых, доброжелательность, даже по отношению к незнакомым людям. А уж к знакомым – тем более.

Уважаемый Влад!
Очень рад, что Вы подняли уровень обсуждения, и теперь отвечать Вам стало гораздо интереснее. Вы совершенно верно нащупали коренную, концептуальную, глубинную точку расхождения читательских взглядов на литературу. В одном случае читатель, кто бы он ни был (и сам сочинитель или только потребитель литературы) воспринимает предмет как личностный процесс, как объект, безусловно требующий его оценки и вне такой оценки  не существующий. В другом случае читатель (иногда тот же самый) воспринимает литературу как существующий в природе исторически сложившийся без его участия массив или объединение массивов. На бытовом уровне, в начальном приближении, неточном, но по вектору мысли верном, эта двойственность сводится к вопросу: работа над текстом происходит преимущественно как процесс постижения (вдохновения, озарения, подсознания, «общения с Богом, если угодно») либо как процесс понимания (направленного усилия, поэтапного осознания, технического умения)? Разумеется, почти в любой добровольной работе присутствуют оба эти компонента, но какова их соразмерность именно в литературе? Эту проблему двойственного восприятия обдумывали и обсуждали многие литераторы, не только Александр Пушкин. Хотя в нашей беседе его цитата безусловно уместна, и его мнение чрезвычайно ценно. Вы процитировали слова Сальери, процитирую же обращённые к нему слова Моцарта: «Бомарше ведь был тебе приятель; Ты для него "Тарара" сочинил, Вещь славную».  Обратите внимание: в цитируемом Вами произведении Моцарт («человек-искусство», по Вашему выражению) оценивает работу коллеги как «вещь славную». Можно ли считать сочинителя «славной вещи» Сальери также «человеком-искусство»?
В одном абзаце Вы дважды употребили слово «правильный» (стало быть, какие-то правила в рассматриваемом нами вопросе существуют) и пожелали мне «думать в правильном направлении». Именно этого я и добиваюсь, этого и хочу!  Ради Бога, ради всего святого  – укажите же это правильное направление, сформулируйте эти правила. Если Вы их знаете, разумеется.
Вы любезно «открываете тайну:  текст бывает мертвым или живым. и поверьте, живой текст не нуждается в квалификации читателя». Но позвольте: кто же, кроме Вас, в состоянии определить, «живой» текст или «мёртвый»? Это не риторический вопрос, это вопрос, ожидающий ответа. Когда Вас нет рядом, как определить, «мёртвый» текст или «живой»? И любой текст (особенно «живой» по Вашей классификации) нуждается в квалификации читателя, поскольку для наименее  квалифицированного читателя абсолютно все тексты - мёртвые.
В современном мире существуют консерватории, в которых успешно сдавших экзамены абитуриентов за пять лет обучают музыке. Посмотрите на консерваторские учебники: «Гармония», «Музыкальная литература», «Сольфеджио» и прочие науки. Означает ли изучение этих наук «разъятие музыки, как трупа»? Никак нет. Вот только заявите противное – и преподаватели любой консерватории сильно рассердятся. В современной России существуют вузы, в которых имеются кафедры литературы и литературоведения. И бюджеты у этих кафедр есть, и помещения, и штатное расписание. А я учился в институте, где была даже кафедра творчества (так и называлась, ей-Богу). Наверное, эти кафедры кому-то помогают, производят некий научный результат. Увы, мне не повезло: на мою статью откликнулись только Вы. А Вы - горько мне! - далеки от литературы и литературоведения как науки. Но ещё не в том беда, - а в том, что и очень многие остальные читатели (в числе которых и я) оказались далеки от указанных научных достижений.  Всякому инженеру нужна математика, хотя каждому – в различной мере. Но все достижения общей теории литературы каждому участнику литературного процесса приходится осваивать самостоятельно. Методика, техника и самая суть преподавания литературы на русском, насколько мне известно, отличается от аналогичных методик и сути на английском или на французском. Но не знаю пока, есть ли на этих языках успешная практическая реализация достижений науки.
А то, что какая-либо моя фраза Вас «драконит» - это хорошо. Это очень хорошо. Пусть драконит. Но почему Вы вдруг в конце своего поста пишете о «ненависти»? Кто кого ненавидит, по-Вашему?
В завершение приведу ещё цитату из книги Ольги Ивинской «Годы с Борисом Пастернаком»: «Аля Эфрон как-то записала: "Пастернак тщеславен, как каждый истинный талант, знающий, что не доживет до признания современников, не ставящий их ни в грош, ибо они не в состоянии понять его, и вместе с тем жаждущий именно их признания. Что до посмертного признания, в котором он (талант) убежден, ему в сущности так же мало дела, как рабочему до посмертной зарплаты..."».

И Вы здравствуйте, Влад!
Вы – пока единственный, кто оставил комментарии в предложенном «Новой литературой» форуме, и потому я отвечаю на Ваш комментарий, несмотря на то, что уровень нашего диалога никак меня не устраивает (как Вы совершенно верно заметили в примечании к своему сообщению).  Высказанные Вами соображения довольно характерны для многих читателей, не работающих с обсуждаемым нами предметом профессионально (во всяком случае, не объявляющих себя такими работниками). Я нигде не утверждал, что литература как единый, целокупный процесс или массив имеет некую единую же задачу – и немедленно получаю вопрос: «кстати, а какова, по вашему задача литературы»? Что  тут пришлось «кстати» и к какой стати пришлось? Каждый участник этого процесса, будь то чиновник, надзирающий за ним, издатель, вкладывающий в процесс свои либо заёмные средства, автор, переводчик, компилятор, редактор, или технический работник, - все они выполняют задуманные самостоятельно или поставленные извне ежедневные задачи. В суммарном итоге решения всех этих задач возникает та картина «литературного мира», которую мы с Вами ныне воспринимаем. Вопросы о «задачах литературы» или о «КПД литературы» столь же осмыслены и обоснованны, как вопросы о «КПД моря» или «задачах океана». Чтобы лучше понять предмет, придётся самому ответить на вопрос: «А чего Вы сами хотите от этого моря, то бишь от литературы?» И тут Вы успешно проговариваетесь, к радости самодеятельных психологов (смотрите собственный предыдущий комментарий): “«опять ничего не понял», «вру», «всё ведь просто», «это всё слова», «если пишешь, то… рви душу!», «университет сопереживания»”. По-видимому, Вы воспринимаете эмоциональную сторону прочитанного как приоритетную. Вы хотите немедленной эмоциональной ясности и при этом безобидного катарсиса (объяснение этого термина найдёте в Рунете, который Вы любите; в первом приближении: «очищающего переживания посредством сходственных аффектов»). Между тем не удаётся ни получить желаемое, ни тем паче самому создать нечто, способное так воздействовать на других людей; отсюда негативный компонент бурной эмоции. Увы, приведенная Вами как образец эффективной литературы фраза «дурак ты, Вася» эффективна и актуальна лишь для того Василия, ради которого она  написана. Обсуждаемый предмет далеко не «простой», хотя понять его можно, - если изучать, разумеется. «Врать» совсем не нужно. И всё это не «только слова», но и в некоторой степени особенности носителя, с которого Вы их воспринимаете (если Ваш компьютер отключится сегодня, вряд ли Вы сможете прочитать мой ответ завтра). И ещё подумайте: разве Ваше «непонимание» не есть глубинное нежелание понять? Потому что если начать поэтапно разбираться для понимания, может оказаться разрушенным то ощущение постижения, которое охватывает Вас при поверхностном знакомстве с важным объектом, когда Вы по-кавалерийски решаете «всё ведь просто»?

Уважаемый Влад!

Добрая традиция отвечать на адресованные мне письма вынудила меня и в этот раз ввязаться в разговор. Рад, что статья побудила Вас откликнуться на неё, но в свою очередь удивлён: если вы не поняли основной мысли моего текста, зачем Вы тратите силы и время на отклик? Это вопрос не риторический: предполагаю, что в этом случае и у меня и у Вас срабатывает занятный психологический механизм, связанный с ощущением причастности к обсуждаемому предмету, в данном случае – к литературе.
Ваше письмо как раз и служит наглядной иллюстрацией того, о чём статья написана. Судите сами:  десять (а может и одиннадцать) лет Вы провели в школе, где как минимум дважды в неделю изучали предмет «литература». Помогло ли Вам это изучение при написании какого-либо текста; ну, в частности, этого Вашего отклика? И если да, то как именно помогло? Помогает ли Вам та же премудрость в повседневной жизни в других случаях? И если да, то как именно, каким образом?
Вы нашли ловкую словесную формулу «математика – чисто религиозная система». Эта формула позволяет в её левой части подставлять разнообразные термины, что фактически не изменяет её значения (например, «литература – чисто религиозная система», «живопись – чисто религиозная система», «дизайн – чисто религиозная система», «экономика – чисто религиозная…» и так далее). Когда я учился в школе, в оформлении классной комнаты была использована другая словесная формула «А математику уже затем учить следует, что она ум в порядок приводит. Михайло Ломоносов». Десять лет мы (и Вы) изучали математику; можно ли утверждать, что наши умы были приведены ею в порядок?
В этом-то и проблема. Когда математики обсуждают некий профессиональный предмет, теорему или задачу, они находят общий язык, даже если в быту говорят на разных языках. Теорему Ферма, теоремы Гилберта или теорему Коши обдумывали и доказывали математики разных стран, не переходя на личности и характеры. Возможно ли такое для литературы? И если да, то где можно встретить литераторов, размышляющих не над непосредственной задачей собственного возвеличения, а над общими особенностями предмета, с которым они имеют дело?

Карабчиевский Александр. Статья «Оговорки как проговорки».

...Журнал «Новая Литература», которому я имею честь и удовольствие предложить этот свой текст, опубликовал заметки сотрудника, редактора по разделу «Крупная проза» Николая Пантелеева «Фразеологический кукан». В шести частях. И в каждой части множество «особо занятных перлов усреднённой творческой кухни», как указывает собиратель. Авторы приведённых редактором фраз хотели почти того же, что и он: увидеть свои слова опубликованными. Но только в комплекте с другими своими фразами, и со своей фамилией над текстом. Редактор пощадил их: убрав все остальные, несмешные фразы, он вычеркнул и имена авторов. Возник занятный парадокс: те словесные формулы, из-за которых произведения, их содержащие, не могли быть допущены до аудитории «Новой Литературы», оказавшись собранными вместе, вполне успешно услаждают вкус тех же самых предполагаемых читателей.

По-разному называется в народе рассматриваемый жанр. «Ляпы», «перлы», «приколы», «горбушки», «мульки», «тюльки», «хохмы», «сболтки» и всяко ещё. Я называю его оговорками – хотя бы потому, что многие из его невольных авторов, щедро оценённые хохотом аудитории, восклицали: «Но я же совсем не то хотел сказать! Я оговорился». И конечно, очень верно называть этот предмет «опечатками», поскольку мы имеем дело именно с печатным текстом.

Оговорки сопровождают человека с младенчества. Как только у детей появляется возможность говорить, появляется и возможность сказануть. Но для понимания скрытого юмора сказанного необходим тезаурус, не всяким взрослым набираемый. От книги Корнея Чуковского «От двух до пяти» (кстати, по поводу этой книги существует шутка, что второй, ненаписанный её том должен называться «От пяти до десяти с конфискацией») до рубрики «Говорят дети» любого семейного журнала, вроде «Семьи и школы». От детских проговорок, вроде: «Мама, а почему ты говорила, что дядя Петя сидит у тёти Маши на шее, а он всё время сидит на стуле?» до вошедшего в анекдот: «...а потом мы пошли писать. Мальчики писали из палочек, девочки из ничего, а воспитательница тётя Валя из большой рыжей щётки»...

Карабчиевский Александр. Статья «Математика литературы».

...Курс математики предусматривал постоянное решение неких задач и примеров. Эти задачи могли быть почерпнуты дома из учебника, могли быть заданы учителем в классе, их условия имитировали реальные события или были совершенно от этих событий оторваны – важно, что задачи и примеры имели конкретное решение и единственный правильный ответ, обозначенный в учебнике. Курс литературы решения задач не предусматривал. В младших классах в качестве задания бывало дословное запоминание какого-либо куска текста, чаще рифмованного, но иногда и прозаического. В старших же классах проверочным заданием бывали сочинения, в которых наиболее желательным для педагогов результатом было воспроизведение иными словами изложенного на уроке или в учебнике. То есть литературные задачи, возникающие практически перед каждым человеком в течение жизни, из уроков фактически были устранены. Никогда педагоги не ставили перед учеником задачу рассказать одноклассникам интересную историю – хотя в повседневной жизни некоторые самостоятельно эту задачу и ставили себе, и решали. В частности, те, кто бывал в пионерских лагерях, помнят рассказываемые после «отбоя» ужастики или фантастические приключения. А те, кто бывал в местах заключения, знают, что такое «тискать романы». Никогда педагоги не ставили задачи отобрать из незнакомого массива книг те, которые способны заинтересовать целевую аудиторию (да и само понятие целевой аудитории не вводилось). А мне впоследствии в жизни пришлось зарабатывать именно этим умением (об этом в «Пояснениях»). Никогда наши педагоги не ставили ученику задачи рассмешить или растрогать слушателей. Такое случалось, но происходило оно стихийно, спонтанно, вне намерения обучающего. И никакие уроки литературы не помогали и не мешали девочкам заводить «откровенники», то есть тетрадки, в которых записывали не имеющие отношения к урокам, но важные для души стихотворения и афоризмы, или переписывать от руки сентиментальные рассказы (в нашем классе ходила по рукам рукописная душещипательная новелла, приписываемая Константину Симонову). А мальчикам те же уроки не мешали и не помогали переписывать рассказы порнографические (у нас ходил рассказ, приписываемый Толстому, причём Алексею или Льву – несущественно; переписчик ставил обычно имя Льва – оно короче). Ученики могли писать заметки в так называемую «стенную газету» – но лишь те, кому это было специально поручено. Школьная премудрость имела только ту связь с предстоящей после школы деятельностью, что служила экзаменационным предметом, твёрдое знание которого даёт право на обучение этой самой деятельности. При таком методе обучения очень многие молодые люди покидают школы с полным неумением составлять словесные формулы, выбирать адекватный стиль изложения, использовать тропы, драматургические ходы и литературные приёмы в повседневной жизни, точно описывать свои переживания или сочинять деловые письма. Разумеется, они делают это при нужде – жизнь того требует, но такие с усилиями обретённые умения никак не находятся в связи с той премудростью, которой их угощали учителя. Литература (как и во многих случаях школьная математика) оказывается неприменимой в повседневной жизни. Чтобы подсчитать и распределить скудные доходы, достаточно арифметики; чтобы коряво изложить скудные мысли, достаточно знания основ родного языка и нецензурной лексики...