Да, приманочка нехилая  Лишь бы читатель клюнул. Спасибо!   

  Но Вы напрасно так скоро сдаётесь. Рыбак рыбака, конечно, персона грата, а рецензии его, если в сборник собрать, можно издать раньше любого из нынешних авторов (всё имхо), но Вы, я вижу, тоже человек душевный. К тому же, с медалями 

Иными словами, для мейнстрима длинно и скучно. Для андерграунда - неудачная героиня (ибо предположенная аудитория предпочитает как раз таки мейнстрим). Для "классического" стандарта современной прозы - мелковатая тема + прочие "мелкие" недочёты типа бессистемности Итого имеем: перспективы малоутешительные

Ну что ж, и на том спасибо. Если бы мне дали выбор: писательские перспективы против перспективы донести главную мысль романа, то сомнения не пережили бы и стадию зиготы.

А в остальном - будем исправляться, работать над собой и расти (я и герои). Спасибо!

Я просто не люблю стереотипы, одним из которых является обязанность умиляться детям.
Сегодняшнее отношение к детям - результат грамотного маркетинга. Ребёнок и его желания во главе угла - это оптимальная формула для продавцов всего, что с детьми связано, и она хорошо прижилась в нашей действительности.

Некоторых людей можно шокировать утверждением о том, что взрослые не обязаны любить детей (особенно чужих) - это первое, а второе (и главное), что любовь к детям - не равно лицемерные улыбочки и подавление часто естественного при общении с детьми раздражения (пусть бы это было тысячу раз правильнее с точки зрения педагогической, хотя и то большой вопрос).

Словом, подобное отношение к собственному ребёнку - по-моему, признак  социопатичности, большей естественности персонажа, большей вольности в проявлении своих чувств.

А что касается самой темы детей - кому-то дети нравятся (и выражается это в разных формах), кто-то относится к ним нейтрально, а кто-то их избегает. Определять свою позицию к такому раскладу вещей (нравится - не нравится) - личное (и даже святое, я бы сказала) дело каждого, но судить, что здесь норма, а что - нет, по-моему, просто нелепо. Это всё - реальность, жизнь. Мы либо стараемся её принимать в максимально неискажённой форме, либо самообманываемся. Мне ближе первое.

Вордовская статистика говорит, что  почти 80 000. Я тоже удивилась, что не указано количество времени, требующееся на прочтение. Если исходить из 130 слов в минуту, то получится примерно 10 часов.

  Господа, прошу вас не отвлекаться от новогоднего запоя! Повод уйдёт, а текст никуда не денется, так что выбор очевиден  Пьяные читатели тоже годятся и ценятся весьма, если что

Ногина Ирина. Роман «Май, месть, мистерия, мажоры и миноры».

...Злобыри знают правила, они отнюдь не тупоумны. Но степень строгости правила прямо пропорциональна их рвению нарушить его. Когда вы игнорируете подставы злобырей, они ретируются в поисках большего резонанса собственных действий. Когда вы возмущаетесь в ответ на их выходки, они обретают второе дыхание для неслыханных подлостей. Они убеждены и декларируют, что правила писаны не для них. Правила писаны для лохов, то есть всех, кто не является злобырем, и каждый лох обязан соблюсти правило и смиренно принять тот факт, что эти правила не распространяются на избранную касту злобырей.

Больше того, злобыри верят, что сами рождены законодателями. Их конечная цель – не просто безнаказанно нарушать неизвестно кем установленные правила, которыми руководствуются лохи, а написать собственный свод законов и переподчинить лохов ему.

Им неведомо раскаяние. И даже в тех случаях, когда они не располагают покровительством, они всё равно оказываются недостижимыми для наказания. Это наводит на мысль, что сила природной защиты, распространяемой на них злобой и жестокостью, превосходит возможности покровительства, феномена по своей сути социального.

Из этого можно заключить, что бесполезно ждать торжества справедливости, если вы стали жертвой злобыря...

Я думала, все, кто умеют так осёдлывать язык, уже умерли: прокатилась от карикатуры до элегии.  Вот странность: текст не липкий, а к нему липнешь.

Класс! Спасибо Рыбаку - вышла на рассказ по его комменту. Такой живой завораживающий язык, какой встречаю только в настоящих книгах. Прямо удовольствие, знаете ли, получила, и это при том, что от современной литературы по умолчанию ничего хорошего не жду. Люблю эти исключения! Обожаю эти разочарования в собственных ожиданиях!

Не удержусь и позволю себе добавить, что всё это: и едкий смех, и шипы, и даже электрошокер - это уже результат.

Сложнее и важнее всего подготовиться к игнору и на такой случай запастись эдакой реанимационно-мотивирующей пилюлей (у каждого свой рецепт её, думаю).

Ну ничего себе, дайте глянуть на лицо автора - небось, довольное!

Со своей стороны присоединюсь к отзыву, что никакая это не пьеса, конечно. Могла бы быть, но зачем... и зачем писать, что пьеса - если оно повесть. Ну, авторы такие... поди их пойми. Часто с жанрами промахиваются.

А автобиографическая или нет, так ли уж важно. А вдруг, если выдумка все, не так интересно окажется. Пусть будет такая, какая больше понравится.

Попробую почитать, то есть, ну, в смысле, вы поняли...
А на месте автора должно быть приятно, думаю.
И спасибо!

Ногина Ирина. Повесть-пьеса «Остановка».

...Это было время, когда подарки вручены, последние приготовления окончены, и когда волнительное предвкушение уже достигает той степени, которая не позволяет отвлечься ни на что, кроме ожидания.

В такое время мы носимся по дому и подолгу рассматриваем новогодние украшения, мы выходим на короткую прогулку, чтобы замёрзнуть и потом с ещё большим удовольствием войти в тёплый дом, мы ведём легкомысленные беседы, замираем перед телевизором, поправляем причёски и освежаем макияж, мы съедаем по лишней порции любимых салатов и выпиваем по лишней чашке кофе.

В эти воодушевлённые минуты мы смотрим на окружающие нас предметы, многие из которых давным-давно перестали замечать, с особой пристальностью, словно пытаемся разглядеть в них потаённые свойства, словно пытаемся понять их нераскрытое предназначение.

В конце концов, мы добираемся до самих себя и посвящаем несколько минут самокопанию – больше даже не от внутренней потребности, а скорее следуя регламенту года, словно другого времени для этого не предусмотрено.

Мы садимся в кресло, чтобы посмотреть на ёлку, и начинаем фантазировать, чем заняты сейчас тысячи других людей: кто-то спешит, кто-то успеет, кто-то разочаруется, кто-то признается в любви, кто-то напьётся, кто-то очень скоро уснёт, кто-то впервые увидит салют, кто-то замёрзнет, кто-то закурит, кто-то подбросит поленьев в камин, кто-то будет водить хороводы, кто-то поцелует кого-то, не открывая глаз, кто-то поцелует кого-то с содроганием, кто-то объестся и будет стонать, развалившись на диване, кто-то будет злословить, кто-то будет смеяться.

И потом мы обязательно приходим к мысли о том, где бы мы хотели оказаться ровно в эту минуту год спустя, и затем: где бы мы хотели оказаться спустя десять лет в эту же минуту. И очень хочется знать, о чём тогда мы будем думать, и мы даём себе слово обязательно запомнить...