следующая тема »

[Ярослав]

Времена, когда есть писатель ("властитель дум") и много читателей, нуждающихся в этих думах, навсегда ушли в прошлое. В России это 19-й и 20-й века. Последний всплеск - конец 80-х, начало 90-х прошлого века. Все толстые журналы (электронные в т.ч.), работающие по старинке: есть произведение, а ещё лучше имя - и нужно подать его читателям, - это лишь инерция стиля. В основном - это междусобойчики, руководствующиеся уже совсем посторонними литературным оценочными критериями. Есть ещё относительно новое явление: зарабатывать на тщеславии авторов (конкурсы, выставки, членство и многочленство и т.д., и т.п.) - к читателям это всё не ведёт, их не волнует, но создаёт иллюзию хоть какой-то признанности у авторов.

Если отбросить низкосортную графоманию (т.е. 99%) тысяч и тысяч пишущих и публикующихся в Сети (или за свой счёт) - тоже кстати явление, нуждающееся в осмыслении, а не в осуждении (и это к тому же очень показательное явление для понимания происходящих в культуре глубинных изменений), - есть ведь и среди ныне живущих и пишущих и настоящие таланты, и новое слово, и новая эстетика, развивающая великую традицию (последнее важно: не сбоку бантик, а именно - развитие). Таких немного, и они теряются среди низкосортной графомании, как иголка в стоге сена. Но они ведь не могут не задумываться о том, какое будущее ждёт их произведения? Канут ли они навсегда в Лету?

Вот на такие вопросы я и пытаюсь ответить и в этом своём эссе, которым поделился с авторами и читателями НЛ. Мне казалось, что среди них должны быть люди, которые задаются такими же вопросами. Более того, я уверен, что такие люди есть. Но они мыслят по старинке: им кажется, что рано или поздно они пробьются на свет, обретут своих читателей и критиков, которые смогут по-настоящему оценить их талант и мастерство. Без кавычек - именно талант и мастерство. И поэтому заняты только собой. Они смотрят в прошлое литературы с любовью и верой в то, что оно каким-то чудом вернётся. А когда я сказал (в другом разделе), что эта эпоха (когда писатель пописывает, а читатель почитывает) ушла навсегда, что возвращение культуры чтения лежит совсем на других путях и другими средствами достигается, меня, мягко говоря, высмеяли (обвинили в каком-то идиотском гурстве и т.п.) Точно такого же уровня обсуждение и в этой теме состоялось, не содержащее в себе ничего, кроме выведения на чистую воду моей неказистой персоны.

Я много лет мучился такими вопросами (последние лет 15 уже не мучаюсь). И встретил немало талантливых людей (и даже гениальных), которые, живи они 50 или 100 лет назад, стали бы гордостью и русской культуры, и русской литературы - без всякого сомнения. А теперь известны и ценимы лишь очень небольшим кругом, порою одним-двумя десятками человек. Те же мысли меня посещали в последний раз и на похоронах Ф.Н. Козырева, мыслителя уровня Вл. Соловьёва, Бердяева или А. Меня... Два-три десятка друзей и близких его провожали в последний путь. И всё.

Можно было бы считать такое положение вещей страшной несправедливостью и трагедией, тем более что так оно и есть, если бы нынешнее состояние культуры не было обусловлено её переходом в новое качество. Не просто падением, а именно переходом. Куда? Почему? Что будет дальше? Какие достойные и возвращающие веру в свою нужность и своё призвание выходы уже есть - в том числе и для писателей, и для поэтов? В чём кроется настоящая, глубокая причина массовой графомании и так ли она дурна? И т.д. И т.п.

Удивительно (и в то же время закономерно), что эти вопросы, поставленные в моём эссе, прошли мимо местной публики, хотя она не может не задаваться и не мучиться ими. Это и есть - инерция стиля, неспособность старого формата (журнального и т.п.) не только дать ответы на такие вопросы, но и хоть какую-то коммуникацию между одинокими писателями наладить. Хоть какую-то... Каждый втайне надеется, что вот он-то куда-то пробьётся... Это ложная надежда. Некуда уже пробиваться. Нет больше старых отношений писателя и читателя. И не будет никогда. А для новых отношений нужен и новый подход, и новый формат, и новое понимание роли писателя и читателя и в обществе, и в культуре. Об этом новом понимании и новых подходах и данное моё эссе, и весь сборник, куда оно вошло одною из глав. И это не только теоретические рассуждения, но и живой опыт пусть немногих, но очень талантливых людей.

[Ярослав]

После поэтов я больше всего ненавижу пророков:
https://rmvoz.ru/forums/index.php?topic=3391.60#msg47256

[Ярослав]

Ещё на тему обратной связи: читатель-писатель (русскоязычные поэты Ташкента):
https://rmvoz.ru/forums/index.php?topic=5474.0#msg47255

[Ярослав]

"Инерция стиля: писатель-читатель" - это открытая тема для новой литературы, без надежды на понимание со стороны той, которая называет себя "новой", но хочет получить все лавры и привилегии старой. Мечты насколько несбыточные, настолько и уводящие всё дальше и дальше от реальности в какой-то совсем уже болезненный неадекват, судя по последним обсуждениям на форуме. Это тема не о конкретном сайте-журнале, а о том культурном и социальном феномене, что мы по инерции ещё называем "литературой", а себя "писателями" (я из тех же кроликов, но сомневающийся в себе и задумывающийся периодически над своей графоманской участью).

[Ярослав]

Много раз и много где я сталкивался с тем, что сама постановка вопроса о принципиальном изменении отношений в паре "читатель-писатель" именно "писателей" не интересует как таковая; они вообще не понимают, о чём речь. И каждый надеется втайне, что он-то куда-то и когда-то пробьётся и всё вернётся в те же реалии, что были в 19-м и 20-м веках. Даже вопрос: а как было до 19-го века, а как было в 15-16-м веках, а как было до них? - пропускается мимо сознания. Нет, всё должно быть именно так, как в 19-м и в 20-м, ибо по-другому быть не должно.

Не будет больше так. Будет именно по-другому. Ещё вот что интересно: понимание самой постановки такого вопроса и желание найти на него ответ (не потому что я спросил, а потому что давно этот вопрос мучает) я встретил только у читателей, то есть  - у любителей литературы (от слова "любить"), но не у писателей. А называющие и считающие (не читающие, а считающие) себя писателями, видимо, до последнего будут сидеть в своих одиночных камерах и плевать вслед тому, кто скажет им, что засов от двери на свободу находится внутри и открыть его ничего не стоит (изнутри). Будут сидеть до морковкина заговенья и ждать, что именно ко мне, такому талантливому, посыпятся на голову читатели, признание и слава... Открыть же внутри себя самого читателя и заинтересоваться по-настоящему кем-то ещё, кроме себя, единственного (и не формально, а именно по-настоящему, то есть - с любовью, не на жизнь, а на смерть) - это свыше сил современных писателей.

Ключевые слова: любовь и современных. Они в нынешней системе отношений (что в культуре, что в социуме) не имеют цены и не переводятся ни на язык успеха, ни на язык денег. Не только любовь, но и современность (сотворчество со временем).

[Ярослав]

Мне Друг вновь подкинул мысль, которая никогда не приходила в голову раньше: в евангельской притче про соринку в чужом и бревно в своём глазу дело не столько в гиперболе, сколько в пропорциях. Вызывает ненависть не бревно, такое же, как у меня, но именно соринка. Была бы она тоже бревном - ничего страшного. А тут, видишь ли, соринка! Ишь ты... Анну Каренину осудила толпа (свет, чернь, по Пушкину) вовсе не за то, что она мужу изменила (кто ж не изменяет?), но за то, что по любви. За то, что искренне. Что не могла иначе. Когда могу и так, и эдак - это бревно, как у всех. А когда по любви - и никак иначе - соринка! Ага, чего захотела, да она у тебя больше всех наших брёвен вместе взятых! Строишь тут из себя невинность!.. Не в этой ли евангельской пропорции и кроется отличие настоящей поэзии от фальшивой? Не сам факт греха (словоблудия) будит зависть у фальшивки к подлиннику, но пропорция блуда и слова. И чем меньше словоблудия - тем больше ненависть со стороны блуда к слову. А блуда по любви вообще не бывает. Не чужое бревно их корёжит и бесит, но именно - соринка! Вот и выискивают её изо всех сил. А бревно чего искать - и так видно.

[Ярослав]

Ещё один набросок для статьи «Инерция стиля»

(я её задумал тогда, когда поэзия из маргинального положения в культуре и социуме вдруг вошла в моду, патриотическая – разумеется). Это будет третья моя статья о судьбе поэзии (слова) в новой реальности.*

Не о новой поэзии или новой литературе эта статья будет, а именно – о новой реальности, где литература окажется на своём естественном месте, а следовательно – свободном и законном. В отличие от нынешнего – ни там, ни сям. Где можно и так, и эдак, потому что никому всё равно до тебя и твоей графомании нету дела. Ну, кроме тех паразитов, которые ещё пытаются на твоём тщеславии состричь хоть какие-то купоны.

В паре «читатель-писатель» читатель выходит на первое место. Во времена дефицита писателей (19-20-й века) и при количественном росте читателей (к середине 20-го века читателями стали практически все) издатели и редакторы нуждались в писателях, искали их, отбирали лучших и т.д. Это был естественный процесс. И писателю можно было себе позволить не отвлекаться на посторонние вещи (какие-то связи с какими-то нужными людьми, какие-то конкурсы, рейтинги и т.п., руководствующиеся никак не относящимися к художественному качеству твоего текста и к его смыслу критериями). Это всё, конечно, сопутствовало творчеству как человеческое общежитие, но не лезло в его интимную глубину и не отнимало всех твоих жизненных сил. Писателю, по большому счёту, необходимо было одно – писать хорошо, как ему Бог повелел, даровавший талант. А остальное приложится. И прилагалось. Несмотря на государственную косность или идеологические барьеры. Всё рано или поздно становилось на свои места. И писатель при жизни ли или после неё находил своего читателя, а тот – его. Так было.

Но так не стало. И больше не будет. В конце уже Союза писателей СССР это случилось. Дальше – только инерция вырождения. На то есть такие же веские причины, как и те, что привели к смене античности средневековьем, а его – гуманистической эрой. И мы уже проводили её закат и живём в предутренней тьме Нового средневековья. Но движемся, как и водится, спиной вперёд – смотрим в ушедшие два века с надеждой, что всё ещё вернётся и мы повторим судьбу своих любимых учителей...

Количество писателей давно перешло ту черту, когда в них нуждаются издатели. И даже читатели. Писатель стал одноразовым, как пластиковая посуда. На место одного придут десятки других (на проходной в литературу очередь стоит в шляпах). И поэтому можно до бесконечности снижать требования и расценки. Более того – брать с самих писателей плату за вход на работу. А эти бедолаги расталкивают друг друга локтями, и каждый верит в то, что он-то куда-то пробьётся, какое-то членство и многочленство в каких-то союзах принесут ему признание. Есть же ещё единицы таких, признанных (инерция стиля!), среди сотен и тысяч толкущихся у входа и мечтающих пересесть из галёрки в партер, и не замечающих того, что в этом театре давно нет зрителей.

Все зрители сами стали актёрами, сценаристами и режиссёрами. Читатели сами стали писателями. Увы, утратив при этом потребность читать своих соседей в бесконечной литературной очереди. Слишком их много, этих соседей по перу. А за сиюминутными проблемами и вопросами гораздо лучше (проще и понятнее) обращаться к газетам, тв-шоу и блогерам, чем к каким-то писателям и поэтам. Для вечных же вопросов и медленного, тихого и вдумчивого чтения вполне хватает литературы и поэзии 19-20-х веков. Для широты полёта можно углубиться и в средневековую, и в античную словесность... На современную художественную литературу не остаётся уже ни сил, ни времени. За исключением публицистики, исторических трудов или научных статей на узкие темы.

Читателю вполне достаточно классической литературы, которую можно читать и перечитывать, и всей жизни на это не хватит. Так зачем же ему нужна современная литература? А затем, что он сам уже стал писателем и хочет не только читать, но и писать. И пишет. Дело за малым – не ждать для себя читателей извне, а открыть внутри себя самого своего читателя. И тогда судьба приведёт тебя свободно в то сообщество, где твой внутренний читатель найдёт своих братьев-поэтов, а они, как читатели, найдут тебя.

Современная литература нужна не затем, чтобы читать всё новые и новые книжки всё новых и новых авторов, а для того, чтобы ты сам стал в ней и читателем, и автором какой-то одной совместно творимой книги. Такого старая литература дать не может, хотя без её знания и вечного с нею общения и современная невозможна. Созидая вместе общее литературное и культурное пространство одного конкретного творческого замысла, вкладывая в него свою душу, ты становишься заинтересован в творчестве своих собратьев по общему делу. Ты здесь и читатель, и писатель. И вокруг тебя такие же читатели-писатели. И вместе вы работаете на один культурный феномен, в котором видите и смысл, и ценность.

И никого не нужно расталкивать локтями и куда-то пробиваться: удача и находка одного – и твоя творческая радость, которая обогащает совместное целое, а значит – и твоё в нём участие и содержание. Это принципиально иной взгляд на литературу. Иной подход к своему в ней месту. Иные отношения внутри неё. Иной психологический тип. Иные цели и мотивации.

Затем такие сообщества читателей-писателей, со своим неповторимым ликом и содержанием, смогут устанавливать взаимно обогащающие контакты друг с другом. Они, эти взаимосвязи и общение сообществ, и будут структурировать литературу и культуру в целом. И люди смогут выбирать среди сообществ наиболее им интересные и близкие по духу. Не искать иголку таланта в стоге графоманского сена, но находить целое сообщество, которое отвечает их идейным и эстетическим запросам. И не просто находить, как раньше читатель находил нужную ему книгу (или она его находила сама), но и принимать активное участие в созидании и творчестве культурного и литературного содержания этого конкретного сообщества читателей-писателей.

У паразитов от литературы не останется предмета для спекуляции. Естественный творческий процесс восстановится, но совсем на других принципах и в других пропорциях. А первый шаг в новую литературную реальность и её свободу – это открытие писателем внутри себя самого читателя себе подобных. В определённом смысле, структура будущей литературы перекликается со средневековыми цехами и замками, вокруг которых росли города.

Подобное к подобному. Фрактал за фракталом. И смотришь, великая русская литература обрела невиданное новое качество. Сообщество (творческое общение) талантливых читателей-писателей способно создавать в своей совокупности такие духовные богатства и делать такие великие открытия, которые не мог сотворить никогда прежде и ни один гений в отдельности.

Новая реальность нуждается в такой литературе, которую читатель будет не только читать, но и созидать сам. И поэтому в переходный период, когда читателями стали уже все, многие из них, а затем и большинство становятся и писателями. Но пока этот огромный творческий потенциал сотен тысяч писателей никак не структурирован и не перешёл из хаотического состояния в культурные формы. А чтобы такие формы начали появляться и создавать величайшие произведения искусства, нынешние писатели и читатели должны стать читателями-писателями и написать совместно свою книгу.

Такие книги-сообщества читателей-писателей и станут феноменами новой литературы. И в эти книги будет вплетено множество потрясающих индивидуальных глав и судеб. Каждая из таких книг-сообществ – это целый мир, в котором можно путешествовать годами, а главное – это открытая книга, в написании следующих глав которой каждый волен принять участие сам. Если, конечно, найдёт в ней своё неповторимое место – сначала как читатель, а затем и как писатель. Именно в такой последовательности. Книга-сообщество отбирает для себя не писателей, а читателей. То есть – абсолютно свободно и безошибочно (по взаимной любви). А уже потом полюбивший её и полюбившийся ей читатель может стать в ней и автором одной из её глав...



*Первая статья «Свобода слова» (о точке расслоения и начале заката) и вторая статья «Маргинализация поэзии в современной культуре» (о состоянии после заката). Третья статья будет о первых лучиках рассвета, которые воспринимаются литераторами по инерции как возвращение в прежнюю систему отношений, а не наступление новой реальности. Отсюда наблюдается ещё большая неадекватность человека-писателя в социуме и культуре, чем была у него в ночи либерализма. Несчастный и никому давно не нужный человек-писатель пытается перенести выработанные у него алгоритмы выживания в эпоху девальвации слова на эпоху, когда именно слово должно будет спасти человеческие отношения и вернуть им смысл и цель.



P.S. Показательно: на форуме журнала «Новая литература», насчитывающем 2694 участника (каждый писатель и со своим авторским разделом), эти мои заметки не породили ни отклика, ни интереса. Такое впечатление, что 2694 писателя боятся не просто думать в такую сторону, но и смотреть на количество себе подобных в одном только сетевом журнале. Не говорю уже, читать, но даже видеть... Умом же тронешься, если увидишь себя в этой толпе и задумаешься о своём читателе.

[Ярослав]

Ещё один набросок к «Инерции стиля»

Печатный станок Гутенберга был встречен с настороженностью теми, кто за долгие века привык видеть книгу штучным произведением искусства – не только по её содержанию, но и по исполнению. Да и сама средневековая литература строилась иначе – как коллективное творчество общего храма-книги. Здесь будет уместным сослаться, например, на Дмитрия Лихачёва, много писавшего об этом принципиальном различии двух литературных систем: «средневековой-религиозной-коллективной» и «гуманистической-светской-индивидуальной», – проводя сравнительный анализ двух великих литературных традиций, т.н. «древнерусской» и «новой», пушкинской, где 18-й век можно считать переходным от одной к другой.

До Гутенберга и читатель, и писатель были по сути единым целым и представляли собой очень небольшую прослойку общества (в основном монашескую и церковную). Гуманистическая эра, эмансипация науки и культуры от церкви, а также технический прогресс сделали своё дело: книга перестала быть единичным произведением искусства, а читателями к середине 20-го века стали практически все (разного качества читателями, но это уже свободное и внутреннее дело каждого).

Творческий процесс взаимодействия человека с письменной речью на этом не остановился: писателей становилось всё больше и больше – и мы приближаемся уже к той стадии этого процесса, когда писателями станут все, как стали все читателями. Ускорению этого процесса в огромной степени поспособствовал Интернет, как печатный станок – росту умеющих читать и нуждающихся в книге. Точно так же Интернет запустил необратимый процесс поголовного писательства.

До конца 20-го века читатель и писатель были разными стадиями взаимодействия человека с печатным словом, и писатель занимал в общественном сознании примерно ту же привилегированную нишу, как читатель в средние века. С революцией в культуре и в массовом сознании, которую произвёл Интернет (пожалуй, эта революция по своим плодам и глубине воздействия на устоявшиеся социальные и культурные структуры будет «посильнее станка Гутенберга»), писатель становится таким же обыденным явлением, как и читатель. И как показалось бы странным требовать от общества 20-го века отдельного внимания и какой-то части социального пирога за то, что я, мол, читатель, то же самое случится, и уже в очень скором времени, и с писателем. Все будут писателями, и это станет нормой даже не среднего, а начального образования. И не просто писателями «в стол», но публикующимися на всевозможных интернет-площадках.

Круг замкнулся. И количество должно перейти в качество. Как рост числа читателей в начале гуманистической эры с появлением печатных книг привёл к выделению из этой среды писателей, создавших богатство и заслуженную гордость великих национальных литератур мирового значения, так в конце этой эры с появлением Интернета количественный рост писателей необходимо должен привести к зарождению нового литературного качества. 21-й век можно считать переходным от одной литературной системы к другой.

Та система отношений между читателями и писателями, какая сложилась в прошлые два века, навсегда ушла в прошлое. Осталась только великая литература этих веков, но отношения (и соотношения) читателей и писателей в кульутре уже изменилась кардинально, как и их роли в обществе. И будет меняться дальше, до тех пор, пока в этой среде, ныне хаотической, не зародится новый культурный космос, новое качество литературы, новая её структура и новая система отношений, оценок и приоритетов.

В определённом смысле, мы движемся к тому же единству читателя-писателя, какое было в средние века, когда никакого отличия между одним и другим практически не существовало. И как тогда читатели-писатели (писцы) создавали общую книгу-храм, так и в скором будущем станут появляться такие книги, созидаемые коллективно. Ничто не ново под луной, но ничего и не повторяется в мире: как гуманистическая эра не стала калькой античности (даже эпоха Возрождения не была такой), так и Новое средневековье не станет калькой средних веков.

Ясно пока только одно: неизбежное возвращение в культуру религиозной вертикали и массовое владение литературной письменной речью в той степени, какая ведёт к появлению литературных текстов с полной доступностью для каждого из них публикации в общем информационном пространстве. И также очевидно, что продолжать длить в будущее привычную систему отношений, оценок и приоритетов в литературе – абсолютно бессмысленное дело.

По всей вероятности, структурирование этого гигантского литературного пространства будет идти по фрактальному принципу (подобное к подобному). Так и возникнут первые феномены новой литературы, отличающиеся от феноменов литературы 19-го и 20-го веков, может быть, ещё в большей степени, чем они, в свою очередь, отличались от феноменов литературы средневековой. В том числе – и по критериям качества, целей и мотиваций, а не только по эстетической или религиозной составляющим.

Разделение литературного мира на читателей (многих) и писателей (немногих, избранных) уходит навсегда в прошлое. Как ушли в прошлое и стали антиквариатом (музейными реликвиями) рукописные книги догутенбергских времён. Можно печалиться по невозвратно ушедшему, но жить придётся уже не в нём и творчески осваивать совсем другую литературную материю с новыми её свойствами.

Не исключено, что приоритеты и пропорции не только между читателем и писателем будут меняться (в пользу первого), но и между «реалом» и «виртуалом». Сейчас виртуал является вспомогательным приложением к реалу (физическому пространству – книг, библиотек, институтов, сообществ и т.п.), но наступает время, когда сам реал может стать дополнением к виртуалу, в котором и будут зарождаться новые культурные и литературные феномены, не имеющие аналогов в прошлом и невозможные в реальном (физическом) мире. А в нём – как дополнение – могут быть те или иные отражения этих феноменов (например, книги, изданные по мотивам тех или иных дискуссий, и т.д., и т.п.).

В целом же перенести феномены новой литературы из виртуального пространства в реальное будет невозможно точно так же, как вернуть литературу из печатного в рукописное состояние: по причине интерактивности этих феноменов и отсутствия в них физического (разделяющего) пространственного измерения. Это феномены пространства чистого времени, со всеми специфическими и удивительными свойствами, которыми начинает обладать слово в нём.

На мой взгляд, и внутренний акцент с писателя на читателя будет смещаться в сторону читателя в их нераздельном единстве (по отдельности они уже не смогут существовать вообще, как не существовали и в далёкие средние века). Именно талант и мастерство читателя станет в этой паре ведущим, а писательский талант и его мастерство – ведомыми.

Умение читать других, искренний интерес к ним, способность к общению с ними будут культивироваться и цениться (прежде всего внутри тебя самого) больше способности к написанию собственных текстов. И по-моему, это очень хорошо и правильно (но это уже личные оценки, не имеющие никакого влияния на объективный процесс перехода литературного мира в новое качество).

Разумеется, инерция стиля и попытки продлить старую систему отношений будут сохраняться в переходный период, но все переходные периоды коротки – по сравнению с теми эпохами, между которыми они находятся. Главное же отличие новой литературной реальности в том, что читатель из сотворца (по факту читатель всегда был сотворцом, а не потребителем «творческого продукта») переходит в состояние полноправного творца, причём ведущего в творческой паре «читатель-писатель». Именно такого перераспределения ролей требует для своего воплощения интерактивная книга-храм.

[Ярослав]

(Вести с полей.)
Спасибо за указание на стилистическую ошибку. Это замечание по делу. Исправлено.
Век живи, век учись, а гурой помрёшь...

В остальном реакцию на эти два моих опуса местных форумных активистов не считаю адекватной. Здесь вовсе не о том, что писателей много, а читателей мало. И что это плохо. И никаких стенаний (плача по читателю) в них нет и близко. Всё с точностью до наоборот: творческий процесс взаимодействия человека с письменной речью продолжается и переходит в новое качество. И это прекрасно, что все станут писателями, как в прошлом веке - стали читателями! А своего читателя нужно открыть внутри себя самого - тогда откроется и твоё, никем незаменимое и неповторимое, место в литературе (что старой, что новой - вне времени). Впрочем, если нужно объяснять, то объяснять не нужно. (Авторство афоризма народное.)

И последнее: сюда я копирую некоторые свои посты из Замка (пишу сначала там и для той аудитории). Утверждение, что тамошнюю аудиторию (доцентов с кандидатами) я поучаю и обращаюсь к ней сверху вниз, считая её необразованной, а себя - наоборот, знатоком и учителем, насколько абсурдно, настолько и примитивно. Хотя я этот аргумент уже не раз приводил... (Дальше нецензурно.)

[Ярослав]

Сколько раз замечал, что люди определённого склада принимают вежливость за слабость, которая только провоцирует их на новое хамство и агрессию. Показалось невежливым молча исправить ошибку и не поблагодарить за указание на неё. В итоге в ответ получил очередную порцию помоев на свою глупую голову...
Горбатую гуру могила исправит (касается обеих сторон, но меня, видимо, в гораздо большей степени)...

***
Постелил он для умца
за углом матрац сенца.
Будет знать он, где упасть!
Грабли вот забыл убрать...
 
(Корифей. 20 Ноября 2014. В убойной теме "Ярослав всегда прав".)

Почти 9 лет прошло. А я всё на те же грабли наступаю...
Вот так и проходят остатки сомнений насчёт умца своего, не в пользу последнего. Буду впредь исправлять ошибки молча, воздерживаясь от благодарности. Ну её к лешему, эту... вежливость... Замучаешься, с нею спутавшись, потом обтекать.

[Ярослав]

Сумалётов (псих ненормальный) ползал на цепи на коленях и требовал передать:
"Гурам гурово, а хабалкам хабалково".
Бред, конечно. Но жалко мне его, графомана болезного.

Что же это такое, одна тут из поста в пост на колени бухается передо мною (но что с неё возьмёшь: женщина под впечатлением, причём тяжёлым), и этот, писатель хренов, туда же... А ещё простыню надел!

Может, я действительно такой ужасно красивый?.. Хотя в зеркале - рожа смотрит на меня, мягко говоря, совсем не впечатляющая. Но на вкус и цвет, как говорится... Не будут же русские бабы, живущие в светоче русского либерализма, просто так и неизвестно перед кем постоянно на колени бухаться? Может, согрешила моя бабушка с каким-то заезжим гурой, а я и не знал? Да меня тогда и не было, откуда мне знать? Говорит же, вновь бухаясь на колени, мне местная активистка, что она великих учителей нутром чует. А вдруг, и правда, чует? Вот и бухается, как умная, на всякий пожарный...

Хотя мне это её ползанье на коленях вокруг меня совсем не приятно, и очень неловко я себя чувствую, на это глядючи. Но сколько ни просил не бухаться - а она всё бухается и бухается. Я и двери закрыл в свой раздел уже. Так бухается за оградой и всё в глаза заглядывает, да так жалобно... Хоть из дома беги, честное слово. Вот же срамота какая на старости лет...

[Ярослав]

Ну вот, кто-то про какие-то мои "угрозы" кричал на весь форум несколько дней подряд, а теперь:
https://newlit.ru/forum/index.php?topic=7696.msg37822#msg37822
https://newlit.ru/forum/index.php?topic=7696.msg37823#msg37823

А мой шуточный пост, вызвавший такую бурю эмоций в ответ, был всего лишь совокупным ответом на десятки постов (на 90% из них я не отвечал), например вот только самые последние:
https://newlit.ru/forum/index.php?topic=7717.msg37770#msg37770
https://newlit.ru/forum/index.php?topic=7696.msg37812#msg37812
https://newlit.ru/forum/index.php?topic=7696.msg37820#msg37820

Замечу, что мои посты в этой теме были копиями постов с другого форума:
https://rmvoz.ru/forums/index.php?topic=187.45#msg47269
И касались общих вопросов литературы и культуры, никого в них я по имени не упоминал, никаких оценок никому лично не давал и никаких ярлыков не навешивал. В ответ получил то, что получил: конкретно в мой адрес и с конкретными оценками моей личности. Попытался отшутиться (но имён опять же не называл, кроме Сумалётова). Дальше пошли угрозы. Причём - самые что ни на есть реальные (их я тоже скопировал на всякий идиотский случай).
Это так, для справки.

Жесть... Вот до чего гуризм в шкафу может довести честную женщину!

[Ярослав]

Пушкин советовал не оспоривать глупца, хотя сам этим занимался частенько, а потом сам себя ругал и нам завещал не повторять его ошибок... Но разве нам, дуракам, его сын ошибок трудных - указ? У нас свои лбы для этих граблей припасены! Но вот шутить с тупым человеком, и правда, опасно. А если за тупостью ещё и злоба стоит, то можно нарваться на неприятности (как А. Мень, если удар топором в лоб, а не граблями по лбу, можно назвать "неприятностью"). Я, похоже,  совсем идиот... Хотя и чемпион по метанию бисера, но это тоже всё в прошлом...

[Ярослав]

Не знаю, что день грядущий уготовит нашей тихой лавочке здесь... Но на подумать: что стало истинной причиной этого уже ничем не скрываемого гнева и заполошной истерики?.. Не мой же скомороший пост выше, где никаких имён не называется. А что тогда?.. Вот то-то и оно...

У меня есть ответы. Но их лучше найти участникам этого форума самим, потому что от этих ответов будет зависеть судьба этого форума (кого он станет притягивать к себе, а кого отталкивать). Вне зависимости от существования данного раздела на нём (он здесь вставной зуб, не делающий никакой погоды). А вот что определяет общую атмосферу этого форума, что этот форум даёт журналу и публикующимся там, и читателям (если таковые есть, кроме самих авторов, читающих, как правило, только самих себя)? Это вопросы совсем не праздные.

Мне, по большому счёту, всё равно - как карта тут ляжет. Попробовали сотрудничать - и ладно. Одним сетевым партнёром больше, одним меньше - не это совсем определяет смысл и судьбу ресурса (любого, что нашего, что вашего). А определяет её один единственный и действительно работающий в Интернете закон: "подобное к подобному". Обмануть его ещё никому не удавалось. Он холодный, железобетонный и неумолимый.

[Ярослав]

Мимо такой фразы я без шуток не хожу, или не могу молчать в тряпочку

"Некто А Фет красиво вышибал слезу и сейчас вышибает. Кто он? А никто."
(подобрано здесь)

Монументальное изречение. Ни прибавить, ни убавить. Конченый шедевр.

Если Блока отнести к 20-му веку, то в русской поэзии 19-го столетия есть четыре самых великих вершины: Пушкин, Лермонтов, Тютчев и Фет. Первые двое безусловные гении, вторая пара - близки к гениальности, а может быть, тоже гении. Больше никого, при всём уважении и любви, гениальным поэтом в 19-м веке назвать нельзя. Талантливых и очень талантливых немало, а вот гениев - только четыре.

Удивительно, как может заниматься исследованием Пушкина человек, который абсолютно не чувствует и не понимает поэзию? А только такой человек способен сказать о великом Фете: "Кто он? А никто."

О, сколько нам открытий чудных готовит фельетонный век!