Агафонов Степан.
Повесть «Жизнь Аполлония».
...– Не боишься ли ты, о благонравный муж, – обратился к Аполлонию один из римлян, – гнева Нерона, с коим никто из былых императоров не сравнится в жестокости и бессердечии? Лишь захочет он, и падёт любой, ощутив своё бессилие перед суровой волей насмешливого тирана.
– Страх перед кем-либо, – отвечал Аполлоний, – есть признание человеком слабости противостоять предмету боязни. Посему выходит, что мужи, решившие во всём повиноваться Нерону из одного лишь страха, есть люди слабые, ставящие себя даже ниже тирана. Тот же, кто не устрашился глупой воли безумца, есть человек, доказавший свои силу и превосходство над ним. Знаете ли вы, о мужи эллинские, что тиран страшней дикого зверя, ибо животное, приняв ласку и заботу, становится добрее, а тиран от лести и восхвалений превращается в ещё более свирепое и безумное существо! Вы не найдёте зверя, который бы растерзал своего родителя. Нерон же, будучи человеком, умертвил свою мать, возненавидев её лишь за то, что она, отличаясь благонравием, посмела давать ему свои наставления и разумные увещевания. Ничтожен и страшен человек, узревший себя всевластным существом, ибо никакие преграды не способны уже остановить его безудержный и вечно возгорающийся пыл. Обратив в пепел всё вокруг, он осознает глупость своих деяний лишь тогда, когда увидит, что принёс зло самому себе. Чужие страдания неспособны исправить тирана: лишь собственное горе может всколыхнуть его душу, заставив биться сердце в груди с большей силой...
