...Вспоминая о своём «шизоидном периоде» – как Сотников обозначил тягостные дни помрачения сознания, – он старался хоть как-то обосновать, дать мало-мальски вразумительное объяснение этой умодробительной истории. Припомнил даже рассказы бабушки о её двоюродном брате – деревенском дурачке. Однако подозревать себя в склонности к сумасшествию Сергею не слишком нравилось, поэтому он попытался отыскать ответ в эзотерике. Юношеского тумана, в котором вперемешку с Шамбалой и Вуду плавали Блаватская с Кастанедой, оказалось недостаточно, пришлось покопаться в интернете. Кое-какую мелочь из массы познавательного материала Сотникову всё же удалось увязать со своим случаем, но никакой жизнеспособной теории у него не вышло. «Как всё это понимать? – морщился он. – Шёл себе человече, посвистывал и вдруг ухнул в какую-то метафизическую дыру. То ли козни чьи, то ли сам временно помешался – поди угадай…»
Ясно было одно – ему пришлось столкнуться с чем-то необъяснимым, тёмным, иррациональным. И мелькала у Сотникова смутная мысль, что нынешняя его пасторальная нега вовсе не счастливый конец, не избавление, а всего-навсего передышка...
