Александр Амкаро
ПьесаОпубликовано редактором: Карина Романова, 12.11.2008Оглавление 1. Сцена первая 2. Сцена вторая 3. Сцена третья Сцена вторая
(Скормух в кабинете, обставленном старинной мебелью. Одет в костюм начала XIX века: сюртук, белые панталоны. Ходит вокруг бюро с пером в руке, время от времени что-то записывает .)
Скормух – Очень много зависит от правильно выбранного времени. Князь говорит, что декабрь самый подходящий месяц для выступления, к тому же коронация. А я думаю, рановато. Вот февраль если бы или март, тогда уже можно было бы рассчитывать на массовые беспорядки. (входит князь Алексис в военном мундире, он похож на Олексея, но у него уверенный вид и благородные манеры) – О, здравствуйте, здравствуйте, дорогой князь.
Князь Алексис – (садится в кресло) – Bon soir, mon ami. Пришел сообщить вам, что дела наши плохи.
Скормух – Что такое?
Князь Алексис – К государю каким-то образом попали списки заговорщиков Вельской губернии. До нашей пока не добрались, но могут и выдать.
Скормух – Скверно. (бросает перо и ходит нервно по комнате) – Это скверно. До выступления еще несколько месяцев, и такой удар. Теперь начнут следование...
Князь Алексис – Теперь-то начнут, и в связи с этим я хотел попросить у вас отставки.
Скормух (останавливается, пораженный) – Как! Вы... вы... это же малодушие, князь!
Князь Алексис – Mon cher, я не за себя боюсь, я не могу ставить под удар свой полк. Ведь он гвардейский и не будет принимать участия в мятеже.
Скормух – Причем тут ваш полк? Речь идет о свободе народа, а вы боитесь принести в жертву один полк. Не понимаю вас, князь.
Князь Алексис – (достает кисет, нюхает щепотку табака, морщится, встает и подходит к окну) – Любите вы, милый мой, громкими фразами выражаться. Свобода, народ. Вы лучше веру народную не троньте, а свобода нам с вами только нужна, а не им.
Скормух – Помилуйте, князь, не трогаю я их веру? Не посягаю. Я только хочу разъяснить, как сделать лучше.
Князь Алексис – Не прикажете ли подать чего-нибудь выпить, милейший.
Скормух (кричит) – Варфоломей! (входит лакей) – Подай нам с князем водки, да побыстрей.
Варфоломей – Там вас какие-то люди дожидаются, ваше сиятельство.
Скормух – Что за люди?
Варфоломей – Вроде как странники, а может, из монастыря за подаянием...
Скормух – Гони их в шею, некогда мне сейчас благотворительностью заниматься. (лакей выходит) – Так вы что, князь, предлагаете отказаться от борьбы?
Князь Алексис – Ничего я вам не предлагаю. Делайте, как знаете, а я позволю себе retire.
Скормух – И это называется просвещенные умы! Нет, видно опять я не в ту эпоху попал, с вами каши не сваришь.
Князь Алексис – Фантазии, мой дорогой друг, сплошные фантазии. Вся наша беда в том, что мы слишком начитались Вольтера, Руссо и других гениев...
Скормух – Вам, князь, что же, не нравятся их идеи? Не кривите душой, ради бога.
Князь Алексис – Причем тут идеи? Они красивы, не спорю. Но что с ними делать? (подходит к столику и берет в руки большую хрустальную вазу) – Вот ваша великолепная идея – такая же хрупкая как этот голштинский хрусталь.
Скормух – Я не призываю вас только любоваться идеями. И заниматься словоблудием вроде гренадерского кружка, где восхищаются дураком, французиком Массоном, тоже не хочу. И Руссо больше читать не хочу, и речи Мирабо – хватит. Настало время применить наши идеи на деле.
Князь Алексис – Не наши они! Как вы не понимаете! Не наши. Там их выстрадали кровью своей...
Скормух – А что же в таком случае наше, многоуважаемый? (входит Варфоломей с подносом, ставит на столик. Скормух показывает на лакея) – Вот эта кривая рожа, которой все равно, что конституция, что деспотия? (подходит к окну) – Или может вот эта грязная улица – смотрите, – пьяные монахи тащат в трактир какую-то бабу. А у нее все лицо в подтеках от побоев. Вот это, князь, наше.
Князь Алексис (подходит к столику, наливает себе штоф и пьет, морщась при этом) – Итак, я сообщил вам свое решенье. Я передам вам все списки, и можете рассчитывать на мою честность. Мне пора в имение – Софья Алексеевна захворала.
Скормух – Алексис, неужели мы способны только болтать и прятаться за женскими юбками?
Князь Алексис – Нет, мы еще можем напиться шампанского и подставить свой лоб на дуэли какому-нибудь дураку-соблазнителю.
Скормух – Во Франции не меньше нашего стрелялись на дуэлях, однако же и революцию чудно сделали.
Князь Алексис – Вы забываете, что мы отстаем на целую историческую эпоху, мой друг. Никакой, даже самый талантливый, революционер не сделает революцию, если не готовы для того особые условия. В России революция будет лет через сто – не раньше. И мне кажется...
Скормух – Что вам кажется?
Князь Алексис – Мне кажется, что это будет нечто, нечто такое, прямо противоположное взятию Бастилии.
Скормух – Берете на себя роль пророка, князь. А сами сейчас, сию минуту, и шага сделать не можете.
Князь Алексис – Я уже делал шаги! Делал, сударь! Прошение на имя государя об освобождении крестьян в Зелено-Спасском, помните?
Cкормух – Прошение?
Князь Алексис – Да-с. Что повлекло разбой и пожары по всей губернии. А одна компания освобожденных до того развеселилась, что убила в трактире жандармского унтера и маркера. Вот так, уважаемый.
Скормух – Что ж, князь. Без жертв никакого дела не бывает. Значит, будут и пожары и убийства, и возможно, даже...
Князь Алексис – Этого у нас уже достаточно было. И что из того получилось, скажите на милость? На смутьянов больше кандалов вешали, а власть еще больше крепчала и тупела и окружала себя еще одним кольцом телохранителей.
Скормух – Я очень рассчитывал на вас, князь. Не знаю, как теперь. Боюсь, общество осудит ваш поступок. Чтобы вы там ни говорили, а теперь назад пути нет. Мы выступим, а через сто лет пусть уж другие выступают, если у нас не получится.
Князь Алексис – Не получится, никак-с не получится...
(входит Варфоломей)
Варфоломей – Графиня Ступницкая-Клевре. (следом стремительно входит молодая женщина в черном платье, в руках у нее большой сверток)
Скормух – Графиня! Что так рано? (пытается схватить и поцеловать ей руку, но графиня отдергивает руку и падает в кресло)
Графиня – Беда! Ко мне приходили с обыском, два жандарма. По высочайшему распоряжению. Я убежала через запасной ход. Вот (протягивает сверток) – успела вынести.
Скормух – (разворачивает сверток) – Как же они могли пронюхать? Я подозреваю, что кто-то выдал весь наш союз.
Князь Алексис – Я вам говорил, сударь, не надо женщин втягивать в это дело...
Графиня – Как вы смеете, князь! Вы сомневаетесь...
Князь Алексис – Да, представьте себе, сомневаюсь. Вам ведь это все равно, что развлечение, chere countesse.
Графиня – Я прошу вас, князь, запомнить раз и навсегда, что я также как и вы обеспокоена судьбой народа.
Князь Алексис – Ха-ха-ха! Вы все словно сговорились произносить эти пустые фразы.
Скормух – (заканчивает осматривать содержимое свертка, в котором оказывается небольшая бомба) – Придется передать это моему доверенному лицу. У него есть один человек, который доведет дело до конца.
Графиня – Я получила письмо от Пашкевича из Лодзи. Их группа осуждает террор.
Князь Алексис – А юбки с отворотами они не осуждают?
Графиня – Ваши шутки сейчас неуместны, князь.
Скормух – Это никакой не террор. Убийство высочайшего лица должно служить сигналом к началу мятежа. Сначала выступит Семеновский полк, затем присоединятся Волынский и Сретенский.
Графиня – А рабочие на мануфактурах?
Скормух – Там агитируют Клосс и Заломов. Пока их сторонников можно по пальцам пересчитать.
Графиня – Если бы удалось гвардейский полк привлечь, мы верно бы выступили с удачей.
Князь Алексис – Об этом не может быть и речи. Если просто царей поменять или царицу-матушку на престол воздвигнуть, как в 1762 году, то это, пожалуйста. А с вами они не пойдут. Кто вы такие? И что им предлагаете? Конституцию? Без царя? Это же смешно.
Скормух – Обойдемся без вашего полка, князь. (слышен шум голосов на улице) – Что там за гам, дьявол!
Князь Алексис (подходит к окну) – Чернь куда-то идет в большом количестве. Должно, депутация к городскому главе, опять по поводу холерных бараков. Однако, мне пора. (раскланивается с графиней и Скормухом) – Желаю успеха в вашей справедливой борьбе, дамы и господа. (выходит. Пауза. Скормух долго смотрит на графиню, затем подходит к ней и резко обхватывает за талию. Пытается прижать к себе и поцеловать. Графиня сопротивляется).
Графиня – Ну что вы, месье, вам мало того, что я потеряла репутацию с вашим тайным обществом. Ну, перестаньте же.
Скормух – Дорогая, я чувствую, что грядут великие события, но нас с вами могут разлучить навсегда, могут даже лишить жизни, вы понимаете?
Графиня – Я понимаю, но надеюсь, что граф поможет мне выпутаться из этой истории.
Скормух – Ха-ха! Выпутаться? (пытается повалить графиню на диванчик. Наконец ему удается это) – Никакой граф, даже великий князь, вам не поможет, дорогая. Готовьтесь бежать за границу – это единственное спасение.
Графиня (нежно обнимает Скормуха ) – Я люблю, люблю вас. Откуда вы здесь взялись, смелый рыцарь из глубин веков? Да, я хочу уехать с вами во Францию. Мы будем оттуда руководить борьбой.
Скормух – К сожалению, там я ничего не смогу сделать. Мой дух несется сквозь века, но только на ограниченной территории, в основном на этой восточно-европейской равнине.
Графиня – Вы – мой настоящий герой, и везде будете таким. Мне надоели все эти Заломовы, Княжинские и Клевре. Как они замучили меня своими стихами и переживаниями. А вы, вы словно сделаны из железа.
Скормух – Ну, дорогая, вы меня обижаете. У меня тоже есть чувства. К вам, например. Но я никогда не позволяю чувствам мешать моему основному призванию.
Графиня – В чем же ваше призвание?
Скормух – Будить, будить сонные головы. Показывать им, как их топчут любимые власти, как они из-за собственной лени и страха добровольно встают на колени и лобызают сапог тирана.
Графиня – А зачем это показывать? Это и так очевидно.
Скормух – Не для всех. А для кого очевидно, те не знают, что делать, как избавиться от угнетения. Я показываю им, как организовать восстание или хотя бы, как проводить реформы.
Графиня (гладит лицо Скормуха ) – Ты избрал тяжкий путь, мой милый. Если нельзя во Францию, то я бы хотела остаться с тобой вдвоем на маленьком острове – ах, как чудесно!
( Скормух склоняется к груди графини, но в этот момент раздаются глухие удары за дверью. В комнату кто-то вталкивает князя Алексиса, который, поскользнувшись, падает на пол. Мундир у него расстегнут, рубашка вывернута, на лице кровавый след от удара. За князем входят трое – следователь Корпулян в сером, наглухо застегнутом доверху френче без воротника, в нем сразу узнается Корлупчий, и двое дружинников в кожаных куртках с пистолетами. Корпулян держит в руках папку ).
Скормух (медленно отпускает графиню и, застегивая сюртук, встает и смотрит на Корпуляна) – С кем имею честь?
Корпулян (делает знак дружинникам) – Принесите стол. (на сцену вносят большой стол с тумбами, покрытый зеленым сукном. На столе лампа. Следователь садится за стол, включает лампу и открывает папку). – Гражданка Ступницкая-Клевре. (смотрит на графиню) – Вы будете?
Графиня – Я.
Корпулян – Нами получены сведения о том, что вы занимались шпионажем в пользу одной иностранной державы. Я следователь особого отдела Корпулян, веду ваше дело.
Скормух – Что за дурацкая комедия? Да еще в моем доме!
Корпулян (смотрит в бумаги на столе) – А вы, гражданин, не мешайте следствию. Дом этот не ваш, а государственный, а до вас еще очередь дойдет. Не волнуйтесь, степень вашей вины мы определим...
Скормух – Какой еще вины?
Корпулян (делает знак дружинникам) – Сядьте! (дружинники толкают Скормуха на диван. Следователь направляет свет лампы в лицо графине) – Состояли ли вы в связи с гражданином Клевре?
Графиня – Вы имеете в виду графа Клевре? Что значит "состояли в связи", я вас не понимаю?
Корпулян – Не прикидывайтесь дурочкой, гражданка Ступницкая. Нам известно, что вы образованная женщина. Отвечайте на мой вопрос.
Графиня (гордо) – Конечно, я образованная.
Корпулян – Тем хуже для вас.
Графиня – Почему?
Корпулян – Потом узнаете. Ну?
Графиня (задумчиво) – Состояла в связи... Естественно, ведь он мой муж.
Корпулян – Это сейчас для нас не имеет значения.
Графиня – Что не имеет значения?
Корпулян – Что он ваш муж.
Графиня – Простите, я не совсем...
Корпулян – Государственные интересы выше ваших семейных отношений.
Графиня – Но вы же сами спрашивали насчет связи.
Корпулян – Да, я спрашивал насчет связи, а не о том, кто ваш муж. Постарайтесь точно отвечать на мои вопросы.
Графиня – Но ведь это то же самое...
Корпулян (поднимает папку и ударяет ей о стол) – Нет, не то же самое! Вы уводите следствие в сторону, и это будет учтено при вынесении приговора.
Князь Алексис (испуганно) – Приговор!
Корпулян – Еще раз повторяю, что нас не интересуют родственные отношения. Все равно, кто он вам – сын, брат или любовник. Сегодня муж, а завтра никто. Сначала нужно установить его социальное лицо, а там уже компетентные органы решат, муж он вам или не муж.
Графиня – Социальное лицо?
Корпулян – Не будем отвлекаться. Итак, каков был характер ваших связей с вышеупомянутым гражданином Клевре?
Скормух (вскакивает с дивана) – Как можно женщине задавать такие вопросы?! (один из дружинников бьет его в живот и Скормух, согнувшись, падает).
Графиня – Я не знаю, что вы от меня хотите. Лучше я буду молчать.
Корпулян – Нами установлено, что гражданин Клевре в течение тридцати лет занимался деятельностью, направленной на подрыв экономических и моральных устоев нашего государства, являясь агентом иностранной державы...
Графиня – Тридцати? Да ему всего тридцать девять.
Корпулян – Ничего удивительного. Гражданин Клевре еще с молоком матери впитал ненависть к нашему порядку.
Графиня – Выходит, его надо было арестовать, когда ему было девять лет от роду?
Корпулян – К сожалению, наши органы не проявляли должной бдительности в то время. Но сейчас выросло много закаленных, опытных бойцов невидимого фронта, и нам удается выявлять антигосударственные элементы даже в еще более раннем возрасте.
Графиня – Позвольте папиросу, если можно.
Корпулян (протягивает пачку) – Пожалуйста.
Графиня – Простите, могу я задать вам вопрос?
Корпулян – Вообще вопросы здесь задаю я, но для вас (улыбается) делаю исключение.
Графиня – Кто именно дал вам сведения, что граф Клевре шпионил в пользу иностранной державы?
( Корпулян откидывается на спинку стула и переглядывается с дружинниками, те улыбаются наивности графини ).
Корпулян – Гражданка Ступницкая, вы явно или прикидываетесь или нас за дурачков считаете. Вы что, хотите, чтобы я открыл вам государственные секреты, методы нашей работы? (меняет тон на грозный) – Хватит играть в наивность! Кроме того, вам должно быть ясно, что даже если бы у нас и не было никаких сведений, гражданина Клевре все равно пришлось бы арестовать!
Графиня – За что?
Корпулян – У него подозрительная фамилия. Так, ну что же, теперь у нас достаточно показаний. Пожалуйста, гражданка Ступницкая, распишитесь вот здесь (подвигает лист бумаги).
Графиня – В чем я должна расписываться?
Корпулян – В том, что состояли в преступной связи с гражданином Клевре.
Графиня – В преступной? Но ведь это абсурд...
Корпулян – Расписывайтесь, расписывайтесь быстрее, не усугубляйте своего положения. Гражданин Клевре занимался преступной деятельностью против нашего государства – это факт. Вы состоите с ним в брачных отношениях, следовательно, вы – родственница осужденного Клевре и, стало быть, косвенно вовлечены в шпионские действия. Закон все предусматривает.
Графиня – Но вы же сами говорили, что то, что он мой муж не имеет значения для государства.
Корпулян – Да, пока он живет и трудится как честный гражданин. Но при установлении преступной связи этот факт приобретает решающее значение.
Графиня – Простите, вы сказали "осужденный". Он что, уже осужден?
Корпулян – Ну разумеется. Наш отдел работает быстро и эффективно.
Графиня – Но где он сейчас?
Корпулян – Там, где ему и всем подобным положено быть. Расписывайтесь, не тяните, это не в ваших интересах.
Графиня (расписывается) – Неужели его даже нельзя увидеть?
Корпулян – Ха-ха-ха! Действительно, гражданка Ступницкая, странное у вас образование. У вас отсутствует, как бы это сказать, правильное понимание момента. Не то что "увидеть", а мой вам совет – не произносите вслух его имя. Себе сделаете хуже. (берет листок и вкладывает в папку) – Уведите её. Следующий. (дружинники уводят графиню, затем возвращаются, хватают князя Алексиса и подтаскивают его к столу). – Фамилия!
Князь Алексис – Князь Княжинский... Алексей Петрович.
Корпулян – Ну что, Княжинский! Долго еще будем шутки шутить?
Князь Алексис – Я не шучу.
Корпулян – Вы опять величаете себя князем.
Князь Алексис – Я не величаю, я и есть князь. (долгая пауза. Корпулян рассматривает князя с кислой миной на лице)
Корпулян – А я кронпринц. (дружинники хохочут) – А вот он – (показывает на одного дружинника) герцог. Ты ведь у нас герцог, правда?
Дружинник – Гы-гы-гы.
Корпулян (достает бумагу из папки) – Вот что, Княжинский. Во-первых, что касается вашей фамилии. У меня с самого начала были сомнения. Мы проверили вашу анкету и выяснили, что ваш дед по материнской линии был не Княжинский, а Княжев. Так?
Князь Алексис – Не слышал о таком.
Корпулян – Вы еще много чего не слышали. Зачем, спрашивается, вашему деду понадобилось менять фамилию? Как вы думаете?
Князь Алексис – Не знаю.
Корпулян – А мы знаем. Чтобы скрыть свое недворянское происхождение.
Князь Алексис – Это чудовищная клевета. Я исконный столбовой дворянин. Все могут подтвердить...
Корпулян – У нас есть свои свидетели (нажимает кнопку звонка. Входит Фаина) – Вам знакома эта женщина?
Князь Алексис – Нет, совершенно незнакома.
Корпулян (Фаине) – А вы что скажете?
Фаина – Княжев это. Мы с ним раньше в одной ячейке были...
Князь Алексис – Какие ячейки! Я решительно протестую и не желаю...
Корпулян – Молчать! (Фаине) – Продолжайте.
Фаина – Он всегда такой был. Я его еще тогда раскусила, когда листовки в Семеновский переправляли. Боялся он, белоручка. Потому и к эсерам переметнулся. А там его эта баба, Сонька, совсем окрутила...
Князь Алексис – Не Сонька, а Софья Алексеевна, у нее сильнейшая мигрень. Господин следователь, я покорнейше прошу отпустить меня, так как семейные обстоятельства...
Корпулян (спокойно) – Или ты сейчас же заткнешься, камер-юнкер, или мы тебя заткнем. (Фаине) – Продолжайте, свидетельница обвинения!
Фаина – Он больше всех сначала кричал, что надо выступить, надо, мол, показать, на что революционеры способны. Всякие теории нам толкал.
Корпулян – Какие именно теории? Научные или псевдонаучные?
Фаина – Ну, в общем, как свободу завоевать. «Свобода, свобода!» – все говорил – «демократия там, либро... ливер... ливерна...»
Скормух – Либерализация.
Фаина – А, вот-вот, то самое.
Корпулян (делает отметку в бумагах) – Понятно, значит псевдонаучные. А каковы были его взгляды по национальному вопросу?
Фаина – По национальному за полную агрономию стоял.
Корпулян (подозрительно) – За агрономию, говорите?
Скормух – Она имеет в виду автономию.
Фаина – Ну да. Верно товарищ подметил. ( Скормуху ) – Я тебя где-то видела. Ты не из гипропросовских, товарищ?
Корпулян – За полную автономию значит? Вплоть до самоопределения?
Фаина – Вплоть до самоопределения.
Корпулян – А вы сами часто беседовали с подследственным?
Фаина (мнется, говорит нерешительно) – Ну, как же, бывало и говорили... как все, когда заданий не было..., когда время было и...
Корпулян – Вы что-то скрываете. Предупреждаю вас, свидетельница, за утаивание сведений или дачу ложных показаний вы будете нести ответственность.
Фаина (решительно) – Я ничего не скрываю! Да, чего там... были мы с ним... на сеновале, ну и... сами понимаете. Но революция...
Корпулян – Как же вы могли вступить в интимную связь с таким неустойчивым, можно сказать, анархически настроенным элементом, а? Нехорошо, гражданка свидетельница, нехорошо. (делает пометку в бумагах).
Фаина – Я не просто так, я ему все время говорила, что не ту линию надо принимать. Как раз и на сеновале у нас спор вышел по одной статье товарища Плеханова, по расстановке сил (пауза).
Корпулян – Продолжайте, продолжайте.
Фаина – Я, товарищ следователь, правда, старалась.
Корпулян – На сеновале старались?
Фаина – Нет, я старалась, чтобы он все эти идеи из головы выкинул. В общем-то, он много полезного для нашей ячейки сделал. Но буржуйское воспитание... тут уж. (вздыхает) – Для женщины это, конечно, хорошо – нежность. Но для революции недостаточно сознательный.
Корпулян – Нет уж, свидетельница. Слишком мягко вы его определили – недостаточно сознательный. Это вы недостаточно сознательная, но о вас мы позже поговорим. А он – самый настоящий враг. Да, наш с вами классовый враг. И отвечать будет по всей полноте закона. (поворачивается к князю) Ну что, Княжинский, то бишь, Княжев. Хотите что-нибудь добавить? Хотя нам уже все ясно, и дополнительных показаний не требуется.
Князь Алексис – Я – князь Алексей Княжинский, и я подам петицию через коллежского советника на имя...
Корпулян – Хотите прикинуться невменяемым? Не выйдет (достает листок из папки) – Вот заключение медицинского эксперта о вашем психическом состоянии. Вы нормальный. Так что, мне очень жаль, гражданин бывший эсер, провокатор Княжев, но... пятнадцать лет как минимум.
Князь Алексис – Простите, вы духовное лицо?
Корпулян (терпеливо) – Все шутите? Ладно, через пару недель вам уже не будет так весело. Уже не будете величать себя князем. А еще через месяц поймете, что у всех нас только один князь, один царь, один герцог! А мы все, и вы в том числе, его подчиненные! Понятно?
Князь Алексис – Мне странны ваши рассуждения. Разумеется, государь наш державный един, и все мы слуги его величества, но что касается титулованных особ...
Корпулян – Я титулованная особа, болван! Я!
Князь Алексис – Но вы своими манерами совершенно не походите на...
Скормух – Походит, князь, вполне походит. Это титулованная особа новой формации, надо это учитывать.
Корпулян ( Скормуху ) – Вам не давали слово! Ждите своей очереди!
Скормух – А чего мне ждать? Мне уже все ясно. Все понятно. Нет, нужна другая стратегия. Эта модель ошибочна, она не работает в условиях абсолютизма...
Корпулян – Взять его! Быстро!
(дружинники бросаются к Скормуху, но тот хватает бомбу, принесенную графиней, и заносит ее над головой. Из бомбы валит дым )
Скормух – Ложись! (все бросаются на пол) – Не двигаться! (кидает бомбу на середину сцены – все окутывается густым дымом. Прожектор освещает только Скормуха. Во время его монолога все остальные уходят со сцены. Смена декораций) – Наука не дает правильного ответа на мои вопросы. Монтескье ошибся. И Гегель тоже, выходит, ошибся. Где же выход? (ходит по сцене, видит в глубине дверь, подходит, открывает ее – оттуда доносится шум людской толпы и машин, быстро захлопывает и возвращается на середину сцены). Но каковы поэты, а? Каковы поэты? Наука и философия ничто по сравнению с гениальным Пушкиным и Байроном.
"Он, черв земной, чего он ищет в небе? Довольно бы того, что он живет. Но так он ценит свой случайный жребий, Что силится загадывать вперед".
Стихи, стихи. Стихи – это еще не программа действий. Глас божий, отзовись! Слышишь ты меня? (загорается красная маска, глас долго прокашливается, сопит, вздыхает) Ответь же, я хочу знать, что ты еще нас не покинул.
Глас божий (говорит тихо, с натугой) – При совокупности субъективных условий наша концепция развития должна отвечать насущным потребностям индивидуума и всячески способствовать эволюции общества на соответствующих этапах...
Скормух – Стой! Стой! Что ты несешь! Ты раньше так не говорил с людьми.
Глас божий – Раньше они и так все понимали, что я говорю. Душой и сердцем понимали. А теперь им логику подавай. Вот я тебе и даю логику.
Скормух – Какая же это логика? Что это за "наша концепция"? Чья это "наша"?
Глас божий (с грустью) – Нашего совета. Я теперь один ничего не решаю. У нас тут совет, коллегия. Очень все усложнилось!
Скормух – Ну ладно. Так что там про эволюцию общества?
Глас божий – Мы предлагаем модель общества, построенного на абсолютном равенстве, свободе индивидуума, подлинной демократии, отсутствии эксплуатации человека человеком, истинном гуманизме, оптимизме, коллективизме, ...кт – кт ... – изме, ор-ро-ро-изме, изме...
Скормух – Что с тобой, Стрибон? Что случилось? Я тебя не узнаю. Ты бог или нет?
Глас божий (откашливается) – Гм, в общем да, конечно, но, в некотором смысле, у нас тут...
Скормух – Послушай, а у тебя случайно бороды нет?
Глас божий (испуганно) – Что? Что? Какой бороды? Какая может быть борода?
Скормух – Ладно, прости, если я тебя обидел. Но все, что ты говоришь, как-то странно.
Глас божий – Ничего нет странного в теории гуманизма и коллективизма.
Скормух – Да, но я уже где-то это слышал.
Глас божий – Тогда послушай то, что ты еще не слышал. Может быть, это научит тебя не дергаться и не метаться из стороны в сторону, не мчаться напропалую сквозь века попусту. (говорит голосом диктора радио) – Здравствуйте, дорогие товарищи. В текущем году предприятия нашего района выполнили план по реализации продукции, намеченный на собрании представителей общественности производственных объединений "Каскад" и "Химпром", руководителей областных министерств и ведомств...
Скормух – Нет, это же какой-то бред! Зачем мне это слушать? Замолчи! Прекрати сейчас же, я тебе говорю!
Глас божий – ... всего было выпущено продукции на сумму 140,356,000 рублей, что превысило прошлогодние показатели на 1,4 процента. Коллективы работников швейных объединений, в свою очередь обязались уже к декабрю текущего года...
Скормух – Да замолчишь ты! (хватается руками за голову)
Глас божий – Послушай, послушай еще, сейчас у тебя будет шанс испытать это на себе: (продолжает голосом диктора) «...но не все еще обстоит благополучно в крупных механизированных хозяйствах Гуровского агропромышленного объединения, где за долгие годы не повысились удои молока из расчета...»
Скормух – Я не желаю тебя больше слушать, не желаю! (размахивается и бросает камень в маску, маска потухает. Скормух в изнеможении садится на пол.) – Все. Теперь он надолго замолчал. Лет на пятьдесят или на сто, по крайней мере.
Оглавление 1. Сцена первая 2. Сцена вторая 3. Сцена третья |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 22.04.2024 Вы единственный мне известный ресурс сети, что публикует сборники стихов целиком. Михаил Князев 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|