Бедные люди

* * *

 

 

 

Вчера Макар огороды копал,

а нынче Макар того хуже попал.

 

1

Бедные люди, мы жалкие люди,

все те, кто есть на земле…

Божия правда, она – буди, буди,

ну а пока что во зле…

 

Денег, копейки нам надо и надо,

чтобы достоинства чуть.

С сердцем шалящим нет сладу, нет сладу –

тёплая, липкая жуть!

 

Кто мы такие, какая в нас сила?

Сильные сгинут, а мы

переживём их. Пустует могила

в дебрях кладбищенской тьмы!

 

2

Маточка моя, Варенька,

ангельчик мой, ясочка,

язычком блудливеньким

облизываю конвертики!

 

Ах, я бы и на стишонки

сподобился, только слогу

пока не хватает, маточка,

гнили души накапливаю!

 

***

Маточка моя, Варенька,

с самого детства раннего,

как ниточка за иголочкой,

за вами одни несчастия,

 

а как бы иначе, ясочка,

наши пути-дороженьки

сошлись бы в дворе-колодце,

окна чтобы напротив?

 

3

Всё перекипает. Да сгинет похоть.

Сестринство и братство друг другу пишут,

теребят друг друга. Так даже садче,

даже приятней!

 

4

Эти бедные мовёшки!

Моё сердце теребят

худенькие ручки, ножки

врозь раскинуть не хотят!

 

Никого нет, чтоб милее,

чтобы жалче, – эту плоть

посылает, чтоб лелеять,

баловать её, Господь…

 

***

Не один я деве нашей

предлагаю то да сё –

за невинностью пропавшей

много тащатся ещё

 

наглых, сильных да богатых,

только чем они возьмут?

Мы ж почти в родстве, и брату

прежде всякого дадут.

 

5

Нету денег, нет совсем…

Что я пью и что я ем,

птичка божия? Но рюмку

и отчаянную думку

посылает Промыслитель

в мою грешную обитель

съёмную, ещё, ещё,

вот и будет хорошо!

 

Что касаемо любви,

тут подмоги не зови,

то есть дело не благое,

пожелай себе другое:

хоть немыслимых чинов,

иностранных орденов,

хоть бы самого бессмертья –

и не станешь пылью, перстью.

 

6

Её же история так очевидна…

 

Возле всякой молодости ропщут,

кто с богатым опытом своим!

Из участия они хлопочут,

нет огня, тяжёлый стелют дым,

 

облегают едким. Не успеешь

вырваться на воздух. Для чего

и стараться? А в грехе коснеешь

так же, как коснела без него.

 

***

Пришепётывает старость.

Что советует она? –

Допустить до сердца радость,

опьянеть хмельней вина.

 

«Время минет, время сгинет,

оскудеет красота,

так и грех тебя покинет,

станешь холодна, чиста!»

 

***

Тем и движется мир,

золотеет кумир

в круговерти греха,

всё и вся – чепуха!

 

Будет час – ты другой

дашь совет неблагой,

на пути подтолкнёшь

правдою, не солжёшь.

 

***

И кто он? – Ну не Дон Жуан!

Дородный господин,

пошляк и пентюх. На карман

надеясь, сукин сын

 

подкатывает! Всё равно,

не деньги ей нужны,

а чтобы стало вдруг грешно,

сбылись дурные сны.

 

7

Не дают деньжонок в долг,

всяко требуют залог!

Да я знаю и не трушу,

чтобы собственную душу.

 

Вот явился русский чёрт –

битый вид, сюртук потёрт.

Он такой, как я, чиновник,

в должности он не виновник!

 

Да ведь тоже беден, пуст,

полон, шат, высоких чувств,

только может – разговоры

он со мной и с адом споры.

 

8

Истинно пугало! На пролетарии

траченный молью мундир!

Ох, я смущаю, дразню канцелярию,

к смеху, к восторгу задир.

 

Чем ещё брать, лишь бесстыдство развязное

можно, к лицу бедняку –

и представляю я всякое разное,

тем развлекаю тоску…

 

Ходят сторожко, по стенкам, сторонятся,

ну как в припадке такой

кинется, ринется! Черти не гонятся –

пляшут, рой, рядом со мной…

 

9

Страшно видеть, как теряют

человечки образ свой –

жалким видом повторяют

то, что было сон дурной,

 

то, чего и быть не может,

даже Гофман описать

не умеет. Русский боже,

этих любишь создавать!

 

10

Кукла петрушка на ниточках гниленьких,

дёргаюсь, пуговки – звяк! –

скоро свобода! – нас, Богу немиленьких,

выпихнут в алчущий мрак!

 

Выдворят, вытолкнут, красненьких, пьяненьких,

в час не уложат в сундук!

Не пожалеют, чего жалеть маленьких? –

Рученек, ноженек стук!

 

Мы разбежимся, метнёмся по улицам:

всполохи, крики и страх!

Тень моя, дёргаясь, длится, сутулится,

сломана на всех углах…

 

11

Благословляю начальство,

не пожалевшее, давшее!

На моё протоканальство

не возроптавшее!

 

Благословляю его превосходительство

и всё его местожительство:

улицы чистые, богатые дома,

чтоб ему там не сойти с ума!

 

Благословляю весь порядок вещей,

чахну в котором, никто и ничей!

Благословляю город Санкт-Петербург!

Да, город Санкт-Петербург!

 

12

Он вырабатывает стиль,

он выжимает сердце, чтоб

ни капли жалости из жил,

а ненавистью в честный гроб

 

загнать себя! Но перед тем

всей жёлчью-правдой описать –

и город с тьмою его тем,

и Бога, двинувшего вспять

 

от этой грешныя земли,

творения невесть кого, –

чьи ухищренья не смогли,

чтобы надолго торжество,

 

чтоб Парадиз среди воды

холодной невской, бездны вод!

 

Напишет правду. И труды

пойдут его из рода в род.

 

13

А я в двойничестве своём

умелый, как никто,

как только он, как мы вдвоём

в одном насквозь пальто!

 

А встретимся мы на мостах,

отплюнемся – тьфу-тьфу:

голядкин вид, голимый страх,

он жив, и я живу!

 

14

Речь усыхает, язык распадается:

«Слышь ты!» – Не слышат, и он

даже не бранью, а хрипом пытается

и ничего не стеснён:

 

«Слышь ты, охальник!» – И там непечатное:

клёкотов, стонов поток –

есть среди смыслов то невероятное,

что самому невдомёк,

 

Глас Божий…

 

15

Это мы и ценим,

высочайший стилист,

умелец языка…

 

***

Всё остальное как у всех:

то мельтешенье тем,

которое – ни стон, ни смех,

ненужное совсем.

 

***

Язык мизераблей,

язык полпивных, пивных,

русской интеллигенции

превыспренняя сбивающаяся речь.

 

***

Всё остальное – прах и тлен,

салонный лёгкий трёп,

всё остальное – мысли плен

и на колени хлоп!

 

16

Я не тот, за кого себя выдаю!

Я – сквалыга, процентщик, гобсек!

Знают власть, знают силу мою –

Петербург, девятнадцатый век.

 

Я желтею, так долго коплю

жёлчь и золото! Нас я свожу

будто новенький рублик к рублю,

я бессонно тебе ворожу.

 

17

Он закончил письма и начал то, что

лучше всяких писем, – он начал повесть

ту, что из подполья, поганой жёлчью

вся пропиталась.

 

Искалечил жизнь! Ну а что с ней делать,

если не калечить? Всё развлеченье

умного – несчастья. По крайней мере

поиски смыслов.

 

Есть ли нам надежда? Избави Боже…

 

18

Когда-нибудь нас сметут!

 

Единым махом, правых, неправых,

всю нашу жизнь тоскливую и безобразную!

 

Время течёт медленно и накапливается,

чтобы потом всею массой – рухнуть!

 

Такое наводнение –

страшнейшее, худшее всех здесь бывших!

 

Город забудет имя своё

и нас, его населявших!

 

19

Лучше время не менять:

ни вперёд его, ни вспять!

Приспособиться к убыткам,

к горячительным напиткам.

 

Нашей вещей нищеты

лишь условия сняты,

так и малой нет нам жизни

в неприязненной отчизне!

 

20

Это – самый русский рай,

так его и описать!

В нём нас, Боже, запирай,

чтобы сдуру не сбежать.