Госпиталь для мужчин

 

Оптимистическая комедия

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за декабрь 2024:

 

На чтение потребуется 45 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Лица:

 

1. Лиана. Изящная молодая женщина.
2. Иосиф Александрович. Муж Лианы.
3. Оксана. Младшая сестра Лианы.
4. Вдова.
5. Первый пострадавший мужчина.
6. Второй пострадавший мужчина.
7. Третий пострадавший мужчина.
8. Четвёртый пострадавший мужчина.
9. Пятый пострадавший мужчина
10. Альдин Илья.
11. Случайно пострадавшая девушка. Элеонора.
12. Первая интересующаяся женщина.
13. Вторая интересующаяся женщина.
14. Нетерпеливая женщина.
15. Медсестра.

 

 

Картина первая

 

Частная клиника известного хирурга Иосифа Мистерштейна. Это длинное здание, когда-то удачно приватизированное доктором. Однако хирург трудится под эгидой государства и заведение как бы является филиалом городской больницы. Из чего понятно, что он крепко дружит с администрацией.

 

Медсестра (заглядывая в кабинет, почти не скрывает насмешку). Иосиф Александрович, ваша жена привезла ещё одного пациента, возможно, с переломом.

И. А. Пациента в перевязочную, жену – ко мне.

Лиана (входит). Я уже здесь, папочка.

И. А. Дорогая, я прошу не называть меня папочкой в клинике.

Лиана. Ну, папочка, что я могу с собой поделать. Я опять сбила человека.

И. А. Опять! Ну, как это так?

Лиана. Ну, сбила…

И. А. И опять скажешь, не заметила. При свете ясного дня!

Лиана. Но их так много, и все куда-то бегут. Мельтешат.

И. А. Ты так небрежно водишь машину. Если бы не моя работа, тебя бы давно лишили прав. Объясни мне закономерность: ты сбиваешь исключительно молодых мужчин. И замечаю – симпатичных.

Лиана. Так женщины и пожилые мужчины осторожны и не так порывисты. А эти прямо выскакивают под колёса. Невозможно проехать мимо. И вообще, так много везде всякого подвижного народа. Этих загадочных пешеходов.

И. А. У меня ещё одна точка зрения.

Лиана. Папочка, меня всегда интересуют все твои точки.

И. А. Я подозреваю, что ты засматриваешься – и не успеваешь затормозить.

Лиана. Это ты ревнуешь, а я, может, вообще их не сразу замечаю. В этом году их что-то слишком много. Они чересчур подвижны. Как спермат… фу! я не то хотела сказать.

И. А. Подвижнее автомобиля?

Лиана. Когда торможу – да. Они не тормозят.

И. А. На пешеходном переходе?

Лиана. Ну, да – там что-то нарисовано. Какие-то глупые полосы. Их никогда не видно. Как-то не предусмотрено.

И. А. Не предусмотрено! Боже, зачем я купил тебе автомобиль! Мне пришлось провести ложные операции двум главным гаишникам, предварительно запугав диагнозом здоровых людей. Понимаешь, мне пришлось их разрезать для просьбы. Я рисковал, чтобы у тебя появилось удостоверение. Зачем я подарил тебе автомобиль, а себе – бесконечную заботу?

Лиана. Мою «ласточку»!

И. А. Твоя «ласточка» – коршун!

Лиана. Ну, папочка!

И. А. Не называй меня папочкой!

Лиана. Хорошо, папочка, только не сердись, не порти голубизну своей ауры.

И. А. Нет никакой голубой ауры, я стал серым из-за твоих…

Лиана. Ну, папочка! Всё это не более чем впечатления. Обыкновенная мимолётность.

И. А. Конечно, для тебя всё – театр.

Лиана. Что ты, папочка, театр – это скучно. Интересна только внезапность.

И. А. Ещё и эти твои слова! Эта твоя внезапность меня сведёт с ума.

Лиана. Но иначе мне скучно, папочка. Мне тесно жить.

 

(заглядывает медсестра)

 

Медсестра. Иосиф Александрович, пациент нервничает, просит разрешения закурить. Разрешить?

И. А. Конечно, немедленно разрешить (достаёт сигареты, закуривает). Закуришь тут.

 

 

Картина вторая

 

Квартира Оксаны. В комнате, убранной для проведения спиритических сеансов, она и пришедшая вдова.

 

Вдова. Мне сказали, вы можете абсолютно невозможное. Вызвать прямо оттуда кого угодно. И поговорить!

Оксана. Да, но приходится за это платить здоровьем. Каждый раз я должна себя восстанавливать. Загробный мир, это, знаете, не соседний переулок.

Вдова. Это, конечно, дорого.

Оксана. Но вы же знакомы с тарифом.

Вдова. Я имела в виду степень напряжения, а сумму вам перевела. Куда ж деваться немолодой женщине, но ещё невольно мечтающей о чём-то дальше.

Оксана. Вы желаете спросить у духа совета?

Вдова. Конечно, совета. Я в растерянности. Такая неуверенная. Всегда сомневаюсь, даже когда покупаю кефир: брать – не брать? А тут… я же нынче не молода: мне шесть десятков, а если твёрдо взглянуть правде в глаза, то шестьдесят девять и четыре месяца.

Оксана. Но для такой женщины, как вы, четыре месяца – это немного.

Вдова. Спасибо. А то я уже сомневалась: стоит – не стоит?

Оксана. Хорошо. Кого желаете вызвать в качестве духа?

Вдова. Не знаю, может, вы посоветуете, например, последнего царя Николая Второго. Как вам царь?

Оксана. Я, конечно, могу и царя, но что вы для него? В таких случаях они сердятся и не разговаривают. Надо какого-то духа, с кем вы прежде были в хороших отношениях. Кому бы доверили свою судьбу.

Вдова. Маму не надо: она ещё при жизни сошла с ума. Папа двадцать лет бил её, изверг, за то, что она вышла за него не девственницей.

Оксана. Может, покойного супруга?

Вдова. Тогда какого? Первый меня так сильно любил, что выпрыгнул из окна, когда узнал про мою измену. Второй запил по такой же причине и попал под автомобиль. Третий, вообще, меня бросил. Четвёртого неосторожно убил мой любовник. Любовник подходит, но он ещё жив и в тюрьме. Кому теперь довериться? Осталось только царю. Хотя, говорите, что царю на меня плевать. Может, сами подскажете: выходить ли мне опять замуж. Он, правда, любит выпить, поэтому не работает, но моложе меня на двадцать лет.

Оксана. На двадцать лет?

Вдова. Если точно – на двадцать четыре.

Оксана. На двадцать четыре.

Вдова. Очень хочется замуж. Знаете, не могу спать одна – ворочаюсь, ворочаюсь, ворочаюсь. Скажите: разница в двадцать четыре года это много?

Оксана. Двадцать четыре и четыре месяца?

Вдова. Нет, месяца только два.

Оксана. Ну, два месяца – это немного.

Вдова. И двадцать четыре года.

Оксана. Сущие пустяки, если вообще не умирать.

Вдова. Спасибо вам за бодрое слово. Теперь решусь. Знаете, не могу больше мучиться. Вы мне возвратили интерес к жизни. Я бы даже сказала – смысл. Вернули веру. Знаете, как ворочаюсь каждую ночь. Даже сломалась кровать из красного дерева. Говорят, лишний вес. А почему он лишний? Он тело!

 

Вдова уходит взволнованная; входит Лиана.

 

Лиана. Оксаночка, как у тебя здесь интересно! Что за возбуждённая дама чуть не сбила меня с ног?

Оксана. Клиент. Знаешь, Лиа, я устала валять дурака. В театральном училище это было упражнением, а я сделала из него бизнес. Люди верят! Но чем я ещё могу зарабатывать? Баба, какую ты встретила, мечтает в шестьдесят девять лет женить на себе бомжа! Впрочем, по себе знаю, как трудно найти нормального мужика. Почему твой Мистерштейн ухаживал за мной, а женился на тебе, хотя ты старше меня на четыре года?

Лиана. Именно поэтому – так разница в возрасте сократилась до двадцати восьми лет.

Оксана. Ты ослепительна и престижна. Но скажи, ты счастлива?

Лиана. Смотря, в каком плане; в возможностях – несомненно.

Оксана. А в постели?

Лиана. В постели мне смешно. Стоит папочке ко мне прикоснуться – мгновенно засыпает, потом просыпается, но уверенно думает, что добросовестно исполнил супружеский долг. И гордится этим. Стоп, почему я о тебе не подумала раньше, ведь я могу подобрать тебе жениха.

Оксана. Каким образом?

Лиана. Необыкновенным. В этом месяце я почему-то сбила на переходах уже пятерых молодых и симпатичных голубчиков. Все они лежат у папочки по отдельным палатам. Причём это выгодно и папочке, и подопечным. Тебе достаточно надеть белый халат, прикинуться дежурной медсестрой и выбрать жертву. Затем ухаживать, ухаживать, ухаживать до победы.

Оксана. То есть, кавалер привязан! Великолепно. Я скажу о ещё более умной мысли. О коммерческой! У меня уже на уме десятки знакомых бабёнок, тех, какие отчаянно мечутся в поиске муженька. Они заплатят любые бешеные деньги! Самое выгодное дело – продавать иллюзию. Иллюзия – главный элемент жизни, любви, здоровья, счастья. Лучший товар.

Лиана. Ну, ты восхищаешь меня как коммерсант.

Оксана. Так я же всё сама. В отличие от тебя. Но как получается, что сбиваешь именно молодых и красивых холостяков?

Лиана. Во-первых, засматриваюсь, во-вторых, холостяки более энергичны и неосторожны, по сравнению с унылыми женатиками.

Оксана. Хорошо. На какое количество я смогу рассчитывать одновременно?

Лиана. У папочки четырнадцать палат.

Оксана. Думаю, тысчонку баксов за попытку – это немного для изнемогающих дам. Но тебе придётся работать над количеством заготовок.

Лиана. Буду больше кататься по городу.

Оксана. Класс! Сначала попробуем, потом усовершенствуем процедуру. Всё-таки это не так нелепо, как вызывать духов. Не так близко к помешательству.

 

 

Картина третья

 

В кабинет Иосифа Александровича входит Лиана.

 

Лиана. Вот, папочка, сегодня я сбила тебе женщину. Красивую и молодую. Спешила к жениху. Пусть пока полежит у тебя. Сегодня, стало быть, можешь меня не ревновать. Передохни! Насладись красоткой. Ведь ты мужчина!

И. А. Когда-нибудь ты собьёшь человека насмерть, и тебя посадят в тюрьму.

Лиана. Ну, что ты, папочка, я аккуратно. Потом я работаю на процветание твоего дела. Государство тебе платит за каждого. Неплохо и пострадавшим. У тебя же курорт. И потом, в основном, ушибы. Всего один перелом конечности, но это попался слабый экземпляр. Не печалься, папочка. Будет ещё лучше.

И. А. Не называй меня папочкой. Что значит, лучше? Зачем лучше, когда так хорошо. Нельзя ничего улучшать, когда хорошо. Это закон мудрости.

Лиана. Вот видишь, папочка – тебе хорошо.

И. А. Но я опасаюсь.

Лиана. Папочка, я всё делаю осторожно. А пока приласкай дамочку, она думает, что у неё перелом. Разумеется, преувеличивает. Женщины либо преувеличивают, либо преуменьшают, либо капризничают. Я им как-то не доверяю.

 

 

Картина четвёртая

 

Фойе частной клиники. Мужчины отдыхают за преферансом. Из палаты выходит «новенькая», мужчины замирают.

 

Первый мужчина. Боги, наконец, нас услышали! Послали красивую девушку.

Второй. Мадам, соблаговолите огласить ваше имя.

Элеонора. Элеонора.

Третий мужчина. О! Какая приятная волна звуков. Моё – Константин.

Четвёртый. Присаживайтесь к нам. Вас, очевидно, сбили?

Элеонора. Вы так догадливы. Сбили.

Третий. Тут все догадливы. Всех сбили.

Первый. Вы, видимо, спешили.

Элеонора. Спешила.

Четвёртый. Обычное дело.

Пятый мужчина. Куда так необходимо спешить столь прелестному созданию? Так подвергаться неосторожности? Дайте угадаю. Навстречу любимому? Угадал?

Элеонора. Угадали.

Пятый. Кто же этот недостойный такого вашего изящества?

Элеонора. Почему же он недостойный?

Пятый. Помилуйте, он же совершенно вас не ценит. Не вы должны торопиться к нему, а он должен стремиться к вам со всех ног!

Элеонора (с вызовом). Но он не то, что вы, он занят.

Пятый. Помилуйте! Чем же он так занят, что не понимает вас как сокровище?

Элеонора. Пишет диссертацию!

Первый (второму). Диссертацию!

Второй (третьему). Ну, диссертацию.

Третий (четвёртому). Настоящую диссертацию.

Четвёртый. Диссертацию. Обычное дело.

Пятый. Как можно о чём-то думать, когда к нему… Или он пишет, не думая. Я начинаю сомневаться, что вы правильно выбрали того, от кого может зависеть ваше счастье. Какая мысль его отвлекла от вас? О чём он так самозабвенно пишет?

Элеонора. О психологии стадности дойных коров как о биологическом феномене.

Пятый. Ужас. Он так слабо внимает вам на фоне коров! Как у него со зрением, разглядел ли он вас полностью? Только слепота может его извинить.

Первый (второму). Он, всё-таки, предпочёл коров. Коровы виднее.

Второй. Коровы не столь эфемерны. Коровы гораздо ощутимей.

Третий. Коровы, вообще, полезны.

Первый. Кто спорит о пользе коров. Видимо, у жениха особое понимание перспектив.

Четвёртый. Каждый ищет, что ему ближе. Обычное дело.

Пятый. Нет, Элеонора, поскольку мы начали за вас переживать, надо выяснить окончательно, того ли вы избрали мужчину. Вот за что вы его так любите, что угодили под автомобиль? Назовите хоть одно качество.

Элеонора (мечтательно). Он такой тихий.

Первый (второму). Тихий.

Второй (третьему). Он очень тихий.

Третий (четвёртому). Вообще, тихий.

Четвёртый. Что-то скрывает. Тихие всегда что-то скрывают. Обычное дело.

Второй. Как понять, что у него на уме?

Пятый. Это как раз не страшно – у него на уме одни коровы.

Второй. Не скажи. Я рос в деревне: однажды коровы забодали подростка.

Пятый. Не пугай девушку. Может, ещё не всё так плохо. (Элеоноре). Но вам надо за ним внимательно понаблюдать. Лучше знать что-то заранее. Мы опасаемся, что у вас не разбужен дар предвиденья. А девушкам надо бдеть.

Третий. Да, реальность, знаете, лукава. Никого нельзя любить полностью.

Элеонора (насмешливо). Вы такие умные.

Пятый. Видите ли, одна голова хорошо, а тут всё-таки пять.

Элеонора. А глупость разве не умножается на количество голов?

Пятый. Но истина скучна и однообразна. Глупость гораздо изобретательнее. Глупость – поэзия веселья. Видите ли, когда человек ничем не занят, он невольно становится поэтом. И поскольку мы живём в стране поэтов, предлагаем повалять дурака. Вы нас раскусили. Впрочем, всё скука. Если бы не скука, не было бы никакой поэзии, песен о любви, романтики, непонятно каких, но обязательно дальних стран. И чем что-то дальше, тем романтичнее.

Элеонора. Намекаете, что здесь все поэты?

Пятый. Боже нас упаси!

 

 

Картина пятая

 

Оксана принимает у себя первую заинтересованную женщину.

 

Первая женщина. Если я правильно поняла, могу выбрать из пяти привлекательных мужчин? И они – как на витрине?

Оксана. Каждый в отдельной палате. Вы как бы становитесь дежурной медсестрой. Ухаживаете, выбираете, обольщаете, добиваетесь своего.

Первая. Мужчин только пять? Всего?

Оксана. Пока пятеро, но они высокого мужского качества.

Первая. И за это берёте сто тысяч?

Оксана. Голубушка, а расходы! Надо выследить, аккуратно наехать автомобилем, травмировать, поместить в доступное место, лечить, кормить, ухаживать.

Первая. Вы не поняли – всего сто тысяч. За надежду. За шанс. Согласна. Но не могу поверить – неужели мужчине, кого выберу, некуда деться?

Оксана. У него на ноге гипс.

Первая. Правду сказать, я не настолько красива. Для меня лучше положить беднягу на растяжку, чтобы даже не шевелился. Чтобы я была его необходимостью. Нельзя ли, в случае чего… на растяжку…

Оксана. Хорошая идея, подумаем, а пока вы как бы новая медсестра, обходите всех, выбираете.

Первая. Не могу поверить! Так просто!

 

 

Картина шестая

 

Фойе частной клиники. Пятеро мужчин.

 

Первый. Как быстро выписали Элеонору. У меня только что-то с ней наметилось.

Второй. У тебя? Это у меня наметилось. Она уже гладила меня по щеке.

Третий. И меня гладила.

Четвёртый. Ну, гладила. Обычное дело. Они всегда кого-нибудь гладят.

Пятый (четвёртому). И тебя гладила?

Четвёртый. Я не такой доступный, как эти…

Пятый. Ах, ты недоступный! Вот оно что. Гордость нации.

Первый. Она не хотела выписываться, возмущалась, говорила, что всё ещё болит нога. Но доктор сказал, что на снимке всё хорошо. Сообщил, что клиника платная, и если она пожелает… Словом, жаль, заманчивая была бабёнка.

Второй. Меня поразила новенькая медсестра. Я никогда не встречал таких ласковых медичек.

Пятый. Она тебя гладила? Ну, там ногу, руку, голову?

Второй. А что, и эта тоже всех гладит? Райская больница. Будет жаль выписываться.

Третий. Да, ласковая. Думаю, это такая инструкция – всех гладить. Но Элеонора была намного привлекательней. Эта так, средняя, хотя такие нежные пальчики. А какое внимание – очистила мне апельсин, помешала ложечкой сахар, поправила подушку. До чего дошла медицина! До человечности! Просто приятно недомогать.

Четвёртый. Обычное дело – реформа.

Первый. Как думаете: Элеонора придёт ещё навестить?

Второй. Мне кажется, нам удалось понизить её мнение о женихе.

Пятый. Конечно, мы, как минимум, были в пять раз внимательнее. Она растаяла.

Четвёртый. Обычное дело: коллектив – это сила.

Первый. Конечно, где ещё ей окажут столько внимания, где ещё у мужчин столько свободного времени для комплиментов!

Второй. При этом никаких дополнительных расходов. Необязательно звать в ресторан. Не люблю рестораны – дорого, а неизвестно, чем кончится. Нервное удовольствие.

Четвёртый. В больнице спокойнее. Обычное дело.

 

 

Картина седьмая

 

В вестибюле Оксана встречается с первой женщиной.

 

Оксана. Обсудим наши дела. Сегодня четвёртый день… Вы сделали выбор? Есть ли какие-либо затруднения?

Первая. Есть трудности. Во-первых, мне нравятся все, но я не могу определить, какой у кого из них рост. Я никого не видела стоящим на ногах: все либо лежат, либо сидят. Во-вторых, у всех на ноге гипс. А что, если выбранный останется хромым?

Оксана. За качество товара не беспокойтесь, гипс больше для внушения и удержания. Но так ли вам важен рост?

Первая. Видите ли, мой бывший сожитель был высоким и недостаточно активным. А мы, рыжие женщины… ну вы понимаете.

Оксана. Но я хочу вас поторопить с выбором, меня торопят клиентки. Во избежание осложнений вам надо заняться уже кем-то одним. Следующая будет выбирать из четырёх оставшихся. У вас преимущество.

Первая. Может, кого посоветуете.

Оксана. Как? Вы же должны уже знать всё о каждом через непринуждённые беседы. Даю вам ещё день.

Первая. Нет, лучше сразу. Будь что будет – беру вторую палату. Он такой вежливый. Пригласил присесть к нему на кровать. Угостил конфетой.

Оксана. Договорились. Очаровывайте. У вас шесть дней из десяти по договору. Теперь вы обслуживаете только одного.

Первая. Только одного…

Оксана. Но зато определённость.

Первая (вздохнув). Да, определённость. Пусть будет определённость.

 

 

Картина восьмая

 

Мужчины сидят в фойе.

 

Второй мужчина. Скажите мне, вас медсестра тоже пристально расспрашивает о семейном положении, о профессии, о том, чем интересуешься?

Третий. И первая расспрашивала и эта, вторая, более симпатичная брюнеточка, тоже что-то щебечет в том же плане. Удивляется, что не был женат. Прямо лезет в душу.

Первый. Новая и ко мне лезет в душу.

Пятый. И ко мне.

Четвёртый. Обычное дело. Бабы.

Третий. И тебя расспрашивают?

Четвёртый. Обычное дело. Но я не такой, чтобы сюсюкаться с бабами.

Пятый. А я люблю сюсюкаться. С кем ещё сюсюкать, не с мужиками же. Особенно, с брюнеточкой. Что может быть слаще.

Второй. Постойте, это что же, у вас новая медичка, у одного меня – старая.

Пятый. Ну, да, новая моложе.

 

Мимо проходит новая «медсестра», брюнеточка.

 

Вторая. Мальчики, по местам. Буду ставить укольчики – витаминчики.

Третий. Укол! В какое место?

Вторая. В ягодицу.

Третий. С детства боюсь уколов. У меня психическая аллергия.

Вторая. Хорошо. Обсудим этот вопрос на месте. Жду десять минут.

Второй. Какая дева! Ещё шикарней Эльвиры! Это что же, у меня у одного эта рыжая. Не люблю рыжих. Ставлю четыре коньяка тому, кто поменяется со мной палатой!

Четвёртый. Уточните марку напитка.

Второй. Ну, не «Наполеон», конечно, допустим, «Старейшина».

Четвёртый. Согласен. Мне всё равно, какая передо мной виляет баба. Баба есть баба. Обычное дело. Когда коньяк?

Второй. Перечислю деньги, как только переедем. Уж купишь сам.

Четвёртый. Рад услужить. Люблю коньяк. Коньяк не то, что баба, знаешь, чего от него ждать. Бабы непредсказуемы. Обычное дело.

Пятый. Но непредсказуемость – это главное в романтике.

Четвёртый. Это выходит, ты романтик. Лысеющий. Который год лысеешь?

Пятый. Романтики, в основном, и лысеют. Я в папу, он романтичил до сорока девяти лет, до первого сердечного приступа. Только потом женился. Абсолютно лысым. Но ещё лет десять переживал, что рано себя связал узами.

Четвёртый. Тогда какие наши годы! Всего-то сорок с копейками.

Пятый. Вот именно. Главный принцип мудрости – не спеши. Причём, никуда.

Четвертый. Значит, если не спешить, это сразу скажется на мудрости? Надо как-нибудь попробовать.

Третий. Пробовать – тоже надо не спешить.

Четвёртый. Понял уже. Тоже мне, мудрость.

Третий. Но, всё-таки, метод.

 

 

Картина девятая

 

Палата номер два. Входит первая женщина, несёт обед.

 

Первая (замерла, увидев четвёртого). А где Николай?

Четвёртый. Какой ещё Николай?

Первая. Какой лежал здесь до вас, ещё утром.

Четвёртый. Николай? Я считал его Фёдором. У меня знакомый похож на него, один в один. Так тот – Фёдор.

Первая. Так, где он?

Четвёртый. Фёдор?

Первая. Пусть будет Фёдор. Но где он?

Четвёртый. Я за ним не слежу.

Первая. Так вы на его месте.

Четвёртый. И в чём разница? У него такой же гипс на левой ноге.

Первая. Вы не ответили на вопрос. И почему вы находитесь здесь вместо него.

Четвёртый. Ну, захотел человек что-то изменить в своей жизни. Попросил поменяться палатами. А мне всё равно, где торчать и с кем. Люди всегда чего-то хотят. Обычное дело.

Первая (замерла). Как это, захотел поменяться? Почему?

Четвёртый. Обычное дело. Люди сначала хотят одного, а потом, вдруг, другого. Никто точно не знает, чего ему надо.

Первая (замерла в раздумье). А чего хотели бы вы?

Четвёртый. Пообедать. Вижу, вы раздумали меня кормить.

Первая. Что вы, с удовольствием покормлю. Располагайтесь поудобней. Как вас зовут?

Четвёртый. Когда был молодым, звали Степаном. Теперь никак не зовут.

Первая. Как это никак не зовут? Такое хорошее имя.

Четвёртый. Состою в инспекции по налогам, где не стоит называться.

Первая. Вы интересный человек.

Четвёртый. Что вы, интересных не берут в налоговые службы. Предпочитают устойчиво однообразных.

Первая. Может, вам завтра принести что-нибудь домашнего? Например, чебуреки, запеченную индейку под коньячным соусом по-домашнему.

Четвёртый. Вы не шутите?

Первая. Что я, дура, что ли, шутить.

Четвёртый. Но коньячный соус!

Первая. Очень вкусный.

Четвёртый. Но если по-домашнему, тогда хорошо бы коньяк отдельно.

Первая. Как пожелаешь, дорогой Степан. Принесу. А сейчас схожу за чистым бельём. (Выходит).

Четвёртый. Что это? Сказка? Класс! Да ещё четыре коньяка! Всё-таки, как шагнул прогресс от первобытных времён! Как подумаешь, прямо кружится голова. Вот оно – светлое будущее! А мы не верили партии и правительству.

 

 

Картина десятая

 

Фойе, мужчины.

 

Второй. Ничего не понимаю: вчера только радостно восхитился брюнеткой, а сегодня пришла уже новая медсестра. Третья. А где сладостная брюнеточка?

Пятый (самодовольно). А брюнеточка – у меня.

Второй. У одного тебя?

Пятый. У одного. Обворожительна даже сквозь халатик.

Третий (завистливо). Тоже старается быть ласковой?

Пятый. Очень старается.

Четвёртый. Я говорю, это новое направление в медицине. Организм лечит себя сам через полученное удовольствие. Где-то было про этот эксперимент.

Пятый. Возможно. Особенно если удовольствие сексуально.

Первый. Похоже на то. Значит, над нами проводят исследование.

Пятый. В таком случае, я доволен тем, что меня слегка покалечили. Брюнеточка – прелесть. Но чересчур умна. Я ещё не подумал, а она уже понимает, чего хочу. Вот бы были такими жёны. Если бы так – сколько б раз женился.

Четвёртый. То же самое сейчас «моя». Так это что, каждому отдельная медичка? Во, шагнула медицина! Какой уровень. «Моя» даже для меня поёт.

Второй. Мне не пела.

Четвёртый. А мне поёт! И гладит мне живот. Так приятно. Но странно: заставила меня встать на ноги, словно измерила мой рост.

Третий. Тоже мне рост – метр с котелком.

Четвёртый (гордо). А она оценила.

Третий. Считай, повезло.

Второй (пятому). Слушай, Олег. Ставлю четыре коньяка – поменяемся палатами?

Пятый. Не.

Второй. Семь коньяков!

Пятый. Как-то не хочется мешать научному эксперименту.

Второй. Десять коньяков!

Пятый. Может позже, по обстановке.

Второй. Видно, мне одному не везёт.

Четвёртый. Не горюй: всё течёт, всё меняется – обычное дело.

 

 

Катрина одиннадцатая

 

Квартира Оксаны, хозяйка вынуждена впустить настойчивую женщину.

 

Оксана. Это с вами я разговаривала по телефону час назад?

Женщина. Со мной.

Оксана. Но я же вам всё объяснила. Нет пока новых мужчин. Вы на очереди. Как только поступление – вы первая.

Женщина. Но при первом разговоре было двое свободных.

Оксана. Так надо было сразу.

Женщина. Раздумывала.

Оксана. О чём тут раздумывать?

Женщина. Теперь поняла. Но, может быть, какой-нибудь…

Оксана. Какой-нибудь есть, но он не в кондиции.

Женщина. То есть, как?

Оксана. То есть, он поступил не с лёгкой травмой, а на операцию.

Женщина. Ему что-то вырезали?

Оксана. Аппендикс.

Женщина (задумалась). А это может сказаться на мужском качестве?

Оксана. Напрямую вроде нет, но мы сделаем вам скидку двадцать процентов.

Женщина. Но и восемьдесят тысяч – риск.

Оксана. Если что, можем товар заменить. Всё дело – подождать. Это как гарантия. Зато с «лежачим» легче установить взаимоотношения. Тут он весь ваш. Будете думать?

Женщина. Нет, нет. Уже один раз думала – хватит с меня. Так можно сегодня…

Оксана. Нет, один-два дня вас консультирует штатная медсестра. Здесь также очередь. То есть, она сейчас занята предшественницей. Ждите.

Женщина. Жду. А сколько ждать?

Оксана. По обстоятельствам.

Женщина. А примерно?

 

 

Картина двенадцатая

 

Пешеходный переход. Лиана «наехала» на очередного мужчину, остановилась, вышла из автомобиля.

 

Альдин (корчась от боли). Слепошарая! Я ещё не сошёл с тротуара! Сколько заплатила за удостоверение?

Лиана. Вас интересует только этот вопрос?

 

Мужчина разглядывает Лиану, явно отмечая её изящество.

 

Альдин (чуть смягчаясь). В данном случае.

Лиана. Не знаю, надо спросить у папика. Вы не первый спрашиваете. У всех какое-то любопытство. Позвольте, отвезу вас в частную, очень дорогую клинику. Всё оплачу и компенсирую все неудобства. Честно скажу, наехала, потому что засмотрелась. Вы были так интересны в ракурсе. И как-то всё вышло само собой. Вы заманили меня в столкновение. Видимо, сработал женский инстинкт.

Альдин. Вы так и напишете в протоколе?

Лиана. Не советую настаивать на протоколе, это испортит необыкновенность случая.

Альдин. То есть, если бы я показался менее интересным, то бы не пострадал?

Лиана. Конечно, мужчин средней обыкновенности я не замечаю. А небольшие страдания вам помогут глубже воспринять мир. Не надо избегать внезапных проявлений жизни. Жизнь – это единственность момента «здесь и сейчас». Нет никакого прошлого и никакого будущего. Есть только мгновение – ощутите его. Насладитесь свежестью существования.

Альдин. Где вы нахватались этой шизофрении? Я, по-вашему, наслаждаюсь! Поверьте, это мгновение я ощутил по максимуму. И всю вашу чушь…

Лиана. Говорите, не сдерживайте себя. Мне чрезвычайно нравится ваша грубость. Но, уверяю вас, вы не пожалеете о нашей встрече.

Альдин. Так уж и не пожалею. Когда не пожалею? Вы только что говорили – будущего нет. Вы странная, даже в фазе сумасшествия. Вы маните больницей! Вы абсурд.

Лиана. Поверьте мне, вы не первый, кому посчастливилось попасть в это заведение. Надеюсь, кость цела.

Альдин. Надеюсь.

Лиана. Прошу в машину.

Альдин (хромая). И это первый день отпуска!

Лиана. Ничего не могу с собой поделать: меня чарует ваше ворчание. У вас такой сказочный голос.

Альдин. Не замечал.

Лиана. Уверяю вас, вы рождены сводить с ума одиноких дам.

Альдин. Только не сваливайте свой бред на мой голос.

Лиана. А что не бред в этой жизни?

Альдин. О, Боже! Сколько ещё заумных слов.

Лиана. Но ведь не сразу знаешь, что кому говорить.

Альдин. Не проще ли знать, чего не говорить.

Лиана. Но вы такой необыкновенный.

 

 

Картина тринадцатая

 

Первая женщина разговаривает с Оксаной.

 

Первая. Вы знаете, в «моей» палате поменялся мужчина. И новый оказался отзывчивей. Кажется, он доступней. Прежний как-то напрягался. Этот не такой.

Оксана. Если я правильно поняла, вам нужно ещё продлить договор на десять дней.

Первая. Лучше на двенадцать, чтобы вернее.

Оксана. Хорошо. Сто двадцать тысяч.

Первая. Это разумеется. Знаете, вот сейчас я полна надежд.

Оксана. Буду рада за вас.

Первая. Благодарю! Но он, конечно, немного странный. Для него всё, почему-то, называется «обычное дело». Какая-то в нём умственная закольцованность на эти слова.

Оксана. Желаете поменять мужика на более раскованного?

Первая. Нет, раскованные опасней. Уж не настолько я молода. Всё-таки, надёжней мужчины с умеренным интеллектом. Сдержанные. У таких всё-таки меньше побочных инициатив.

Оксана. Понятно, вам нужно, чтобы мужчина имел минимум широты интересов.

Первая. Пожалуй. Не надо никакой широты.

 

 

Картина четырнадцатая

 

Мужчины сидят в фойе.

 

Четвёртый. Всё-таки как шагнула позитивная медицина. Раньше что-то слышал, но не предполагал… Моя медсестра, когда приносит завтрак, пробуждая меня, целует мои щёки! Куда шагнула медицинская мысль! Сразу делается хорошо. Не ожидал, что поцелуй такое сильно лечебное средство. Приятно болеть.

Второй. Целует?

Четвёртый. Целует. Обычное дело. Видимо, так положено по современной методике пробуждать иммунитет.

Второй. Кажется, я зря поменялся с тобой палатой.

Альдин. Объясните мне, куда я попал. Кормят, как в ресторане, ухаживают. А этот вообще говорит, что целуют.

Четвёртый. Экспериментируют. Новый метод лечения. Обычное дело.

Альдин. Какое же обычное? Знаю я наши больницы. Лежал уже с переломом. Не подходят, пока не дашь тысячу. Меньше не берут – боятся коллег.

Третий (Альдину). Кстати, только у нас с тобой одна медичка на двоих. У остальных у каждого – «своя». У нас с тобой опять новая.

Первый. Ещё одна?

Четвёртый. Такая программа.

Пятый. Но эта, пожалуй, полновата. (Альдину). Как, по-твоему? Ты, должно быть, уж разглядел.

Альдин. Не знаю, не щупал.

Пятый. А я «свою» щупаю – не возражает.

Четвёртый. Соблюдает инструкцию. Обычное дело.

Альдин. Это как должно быть написано в инструкции? Не препятствовать интимному насилию?

Пятый. Я задумался: почему у всех медсестёр такие коротенькие халаты. У моей – сразу ножки. Причём, такие классные. Не удержался. Погладил. Улыбнулась. Да так ласково. Погладил ещё выше.

Четвёртый. А я говорю, что всё это предусмотрено экспериментом. Обычное дело. Лично я чувствую необыкновенную скорость выздоровления.

Пятый. Ну, я тоже стал чувствовать себя неплохо. Видать, в этом что-то есть. (Альдину). Так-то вот.

Альдин. Разберусь. Чего-то здесь не совсем…

Первый. И у меня сегодня новая медсестра. Ласковая!

Второй. Это, выходит, пятая. Я ещё не видел пятую.

Третий. А мне «моя» намекнула, мол, трудно будет расстаться. Говорит, успела ко мне привязаться. Так быстро?

Четвёртый. И мне намекнула!

Второй. И мне!

Пятый. А мне дала свой телефон и адрес на случай медицинской помощи.

Первый. Это уже не впечатляет. Вот «моя» – только познакомились, вдруг говорит: «Ой! вступило в поясницу – можно, я минутку прилягу рядом с вами?». Отчего же, говорю, нельзя – прилягте. Легла рядышком и так обняла, что я растерялся.

Пятый. Растерялся-то зачем? Больше не теряйся, подозреваю, что случай с поясницей не последний.

Альдин (четвёртому). Скажи – обычное дело.

Четвёртый (солидно). Как посмотреть. Может, что с поясницей.

Альдин. Да, ты психолог!

Пятый (Альдину). Не пойму, чем ты недоволен – ведь кайф.

Альдин. Просто не пойму. Это ваше «обычное дело».

Четвёртый. Да, ты мыслитель. Пойму – не пойму.

 

 

Картина пятнадцатая

 

В палате у четвёртого, «первая» принесла ему индейку.

 

Четвёртый. А коньяк только в соусе?

Первая. Коньяк купила, но сказали, что коньяк сюда нельзя. Но если хочешь, я могу забрать тебя к себе домой. Я одинокая женщина, буду только рада. Тем более что в палате нет даже телевизора. Как можно поправиться, глядя в потолок? У меня тебе будет лучше. И мне спокойнее.

Четвёртый. А так можно?

Первая. Да, тебе снимут гипс и выпишут под мою ответственность. Уж там я смогу лучше ухаживать. Я считаю, что мужчине коньяк полезен и необходим.

Четвёртый. Как совпали наши мнения! Я о пользе коньяка.

Первая. Так это само собой, считаю, что мужчине необходимо поддерживать тонус. Регулярно.

Четвёртый. Да, тонус надо поддерживать. Это чистый факт.

Первая. Если это согласие, пойду к доктору, чтобы сняли гипс.

Четвёртый. Разве снятие гипса зависит от моего согласия?

Первая. С соблюдением предосторожности и особой ответственности с моей стороны. Кушай пока индейку. (Выходит).

Четвёртый. Чудеса. В какое живём время! Что значит перестройка! А казалось, обычное дело. А мы не знали, о чём мечтать!

 

 

Картина шестнадцатая

 

Мужчины в фойе.

 

Четвёртый. Слушайте, этот эксперимент – что-то невероятное. Медсестра завтра забирает меня к себе домой, потому что здесь нет даже телевизора и нельзя пить коньяк.

Второй. Ты у неё будешь пить коньяк?

Четвёртый. Это условие моего согласия.

Второй. Боже, и зачем я поменялся с тобой местами! Да ещё за четыре коньяка.

Четвёртый. Ну не всем одинаково везёт. Обычное дело.

Альдин. Эксперимент так эксперимент – спрошу у «своей», есть ли у неё дома коньяк и телевизор. Скучно здесь.

Второй (Альдину). Но, по сравнению с теперешней «моей», «твоя» толстушка ничего. Может, поменяемся за четыре коньяка?

Альдин. Не люблю суеты, чего ради.

Пятый. Пожалуй, это мысль. (Альдину). Если у тебя получится, с домашним телевизором, это же новая ступень удовольствия. Тогда и я закину удочку.

Альдин. Пока чего-то не понимаю, что-то скрыто. Зачем столько женского медперсонала? (Пятому). А ты понимаешь?

Пятый. Зачем? Я думаю только в том случае, если мне плохо. Пока нет смысла ломать голову. Просто так думать – глупо.

Альдин. А ты – персонаж.

Пятый. Это ты персонаж. Такие, как ты…

Альдин. Не останавливайся, дай характеристику.

Пятый. Такие всё портят.

Альдин. Каким образом?

Пятый. Таким! До тебя все мы здесь наслаждались необыкновенным стечением обстоятельств. Можно сказать, случаем чуда. Но появился ты, правдоискатель! Лет двести назад я бы вызвал тебя на дуэль.

Альдин. Ты – на дуэль? Ты, который трясётся над каждой каплей удовольствия. Причём, не заслуженного, случайного. На дуэль может вызывать только тот, кто пренебрегает последствиями. Ко всему, из-за каких священных принципов?

Пятый. Ты ищешь истину – зачем?

Альдин. Не хочу, чтобы из меня делали дурака. Ничего более.

 

Мимо проходит брюнеточка (вторая).

 

Вторая. Олежек, у нас массаж! Жду. (Проходит).

Пятый. Скажешь, она не стоит волнений?

Альдин. Вижу и соглашусь! Олежек…

 

 

Картина семнадцатая

 

Фойе.

 

Второй. Степана нет. Стало быть, его увезла медичка. Дёрнуло же меня поменяться палатами!

Пятый (Альдину). Есть ли сведения по поводу домашнего телевизора?

Альдин. Телевизор, говорит, есть. Но напряглась по поводу коньяка. Оказалось, у неё уже был муж-алкоголик. Тогда я переобулся, сказал, что коньяк употребляю по чайной ложечке, добавкой в кофе. Но, видимо, её сильно достал бывший муж. Задумалась. Но во мне зародилась мысль – все медички не замужем.

Третий. Что с того, сейчас тьма разведёнок, к нашему удовольствию. Их столько, что нет никакого смысла влезать в семейный хомут.

Альдин. Разберусь.

Второй (первому). А ты сегодня что-то чересчур задумчив.

Первый. Проблема у меня с «моей» медичкой.

Пятый. Что-то с её поясницей? Я предупреждал.

Второй. Так точно: ойкнула, схватилась за поясницу и говорит, что не может двигаться. Попросилась остаться на ночь.

Третий. Класс! И что дальше?

Второй. Теперь, как честный человек, я должен на ней жениться.

Третий. Не пори горячку! Остаться – это её дело, а жениться или не жениться – твоё.

Пятый. По крайней мере, не спеши дёргаться. Принцип мудрости – никогда не спешить.

Первый. Так-то оно так, но всё-таки, как-то не так. Как-то сразу.

Пятый. Я это предчувствовал.

Первый. Я, пожалуй, тоже чего-то ожидал. Но не сразу!

Третий. А Степа хитроумен. Прикидывался тормозом. Обычное дело. Сейчас балуется коньячком.

Второй. Ну не сыпь мне соль на рану!

Третий. Жалко четыре коньяка?

Второй. Просчёта.

Пятый. Не горюй – мы все здесь случайно. Цените приключение.

Третий. Ждём развития.

Пятый. А я, пожалуй, отступлю от мудрости, рискну.

Третий. В данном случае, риск – смешное слово. Чем тут рисковать?

Пятый. Уж больно хороши её выпуклости. Как же много мы от них зависим. Не хочу далее изнемогать, ускорю развязку. Изманила!

Второй. Везёт же некоторым: такая фля! Слушай, махнёмся за сто тысяч?

Пятый. А ты азартный малый. Но теперь я и сам бы не пожалел сотню тысяч. Такие изгибы!

Второй. Не провоцируй! Всем хорошо. А мне всё хуже!

Третий. Отрицательный результат – тоже результат.

Второй. Ещё один умник!

 

 

Картина восемнадцатая

 

В фойе.

 

Альдин (пятому). Всё! «Моя» ко мне охладела. Как только сказал про коньяк, погасла: не гладит, не говорит ласковых слов. А ведь первое, что сказала: «Какой же ты ещё красавчик!». Пела!

Третий. Похоже на закон природы.

Второй. Какой ещё закон?

Третий. Если в одном месте убыло, в другом – прибыло. «Моя» стала ласкова до неприличия. Без конца гладит мне живот, лепечет всякие слова и гладит, и гладит. Необыкновенная процедура!

Альдин. То есть, она сделала выбор. А это о чём-то говорит. Здесь есть старшая медсестра?

Пятый. Есть.

Альдин. Пожалуюсь. Что за отношение. Безобразие! Почему мне никто не гладит живот? Пусть тоже меня ласкают как положено. Я такой же невольник, как все. Разберусь.

Пятый. Только сразу не горячись. Может, они подбирают методу, а ты всё испортишь.

Альдин. Боишься потерять своё удовольствие.

Пятый. Так зачем? Ведь всё-таки будет жаль остаться без такой сказки.

 

 

Картина девятнадцатая

 

Медсестра разговаривает с Оксаной.

 

Медсестра. Оксана Евгеньевна, как хорошо, что я вас нашла. Мужчина в шестой палате жалуется на плохое обслуживание.

Оксана. На что он жалуется? Его плохо кормят?

Медсестра (иронично). Про питание не говорил. Но удивил – сказал, что его совсем не ласкают, как остальных! Может, ненормальный? Хотя с виду не скажешь. Требует, чтобы ему гладили живот!

Оксана. Тамара, тут такое дело… Ты, конечно, уже кое-что понимаешь, но потом тебе всё объясню подробнее. Введу в курс. Тебе понравится. Но пока не говори ничего Иосифу Александровичу!

Медсестра. Ну, не говорю!

 

 

Картина двадцатая

 

Лиана разговаривает с Оксаной.

 

Лиана. Довольна ли ты, сестрёнка, коммерцией? Хлопотно ли дразнить одиноких женщин?

Оксана. Пока ничуть не хлопотно. Их только подпусти, дальше они изощряются сами. Уже заработано больше полмиллиона. Одна парочка уже вышла, ещё две намечаются, пора запасаться новыми жертвами. Кстати, последний «покалеченный» жалуется: говорит, что ты обещала ему больше удовольствий.

Лиана. Этим ворчуном я, пожалуй, займусь сама. Хочу развлечься. Последняя клиентка может о нём больше не беспокоиться. Знаешь, у папика какое-то другое лицо, не проговорилась ли ему наша штатная медсестра, Тамара?

Оксана. Надо взять её в дело, для прикрытия. И пора расширять производство. Столько пустых палат. Я в азарте.

Лиана. Сезон заканчивается. Зимой сложнее затормозить с нужной аккуратностью. Это папик считает, что я не умею водить. На самом деле я ас. Но зима, гололёд, риск.

Оксана. Конечно, естественные пациенты не впечатляют, но с другой стороны – их можно сдавать дешевле. А плюс в том, что они действительно прикованы к месту. Но там корпус Тамары. Всё-таки придётся взять её в дело. Но что-то, сестрёнка, у тебя вялое лицо. Ты здорова?

Лиана. Вроде здорова, но знаешь, последнее время отчего-то ощущение, что мы живём впустую. Я и ты. Как-то всё тоскливо.

Оксана. Увы, это не ощущение, это правда. И вся эта коммерция – стрельба в воздух. Не мы одни, многие из моих деятельных знакомых разочарованы тем, в нашей стране пока не окупается ни одно созидательное дело. Говорят, невыгодно что-то создавать. Кто ни пытается, у всех только потери. Невыгоден у нас честный труд. Один вообще сказал, что в России пока ещё работать глупо, и уехал в Германию на заработки. Впрочем, это не бабья тема. Нам зачем?

Лиана. Я же только про ощущения.

Оксана. Мне кажется, ты слишком занята ощущениями.

Лиана. А чем ещё мне жить?

Оксана. А мне? Давай без печали!

Лиана. Договорились.

 

 

Картина двадцать первая

 

Палата, куда к шестому входит Лиана.

 

Альдин. Не поверите, я только что думал о вас.

Лиана. Не удивлена: обо мне многие думают.

Альдин. Это вы имеете в виду собственную красоту. Я же думаю о вас по другой причине.

Лиана. Понимаю, вы чем-то недовольны.

Альдин. И хоть вы сломали мне отпуск, причина не в этом.

Лиана. И моя красота здесь не замешана?

Альдин. Не совсем так. Меня заинтересовала одно ваше нелепое качество.

Лиана. Я в ваших глазах нелепа? Объясните мне своё хамство.

Альдин. Охотно. Такой изысканно красивой женщине должна соответствовать некоторая уверенная лёгкость не очень глубокой мысли с элементами весёлого лукавства. Вы же, если помните, ошарашили меня дешёвой шизофренией философии. Откуда это, подумал я. И думаю до сих пор. Это стало главной загадкой моей одинокой жизни.

Лиана. Осторожней – влюбитесь!

Альдин. Не влюблюсь, пока не разгадаю. Так устроен.

Лиана. О, тогда мне придётся присесть, с вашего позволения.

Альдин. Здесь всё ваше: возьмите стул, я пересяду на кровать, с вашего позволения.

Лиана. Всё-таки вы меня зацепили. Выходит, вы наблюдательны. Значит, нелепое качество. Желаете поразговаривать?

Альдин. Удовольствие даже находиться около вас. А уж поговорить….

Лиана. Хорошо. Я сейчас только заметила, что ни с кем никогда о себе не говорила. Вы открыли потребность. Берегитесь.

Альдин. Буду бесконечно счастлив слушать.

Лиана. Теперь придётся. Так вот – в школьные годы я была уродом.

Альдин. В каком смысле? У вас всё идеально.

Лиана. Так и было всё, кроме моего носа, одна сторона которого была обезображена ужасным наростом. За это меня дразнили, унижали, подставляли и даже немного били. Никто не хотел сидеть со мной за одной партой. Я с пяти лет умела и любила читать, но никогда не читала романы, мне было больно любое упоминание о любви. Мой отец преподавал историю философии. Я машинально листала его книги. Например, Ницше. Само собой, избегала любых увеселений и праздничных мероприятий. Я была замкнутой.

Альдин. Жестоко.

Лиана. После школы стало ещё хуже: куда бы я ни пришла…

Альдин. И вы не обращались к медикам?

Лиана. Родителям не советовали этот нарост трогать. Но однажды мне стало трудно дышать, и простой фельдшер на скорой не задумываясь сделал мне прокол. И мой нос стал таким, как сегодня. Вы не представляете, как всё переменилось в моих мозгах. Как смешны мне стали люди, их любовь, их верность, их умные рассуждения. Как смешна мне стала любая философия. Мне захотелось порхать во всех смыслах этого слова. Кстати, философские сентенции я использую только как иронию.

Альдин. Какое счастливое несчастье!

Лиана. Я и замуж вышла, смеясь над священными узами брака. Из-за презрения к высоким понятиям. Так и живу. Интересно, что вы заметили во мне «несоответствие». Расскажите о себе хотя бы для равновесия в нашем знакомстве.

Альдин. Расскажу. Я рос в обычной полунищей семье. Однажды, лет в одиннадцать, я услышал мелодию Шопена. В школе, в крайней комнате, беспризорно стояло пианино. Когда после занятий пустело здание, я подбирался к инструменту и на слух подбирал услышанную мелодию. Позже сам пришёл в музыкальную школу. За учёбу надо было платить, но я, осмелев, сел к пианино и сыграл то, что когда-то услышал. Случайный преподаватель остановился и сказал: «А ты понимаешь музыку». – «А что понимать, – нагло ответил я, – ничего нет понятнее музыки». Меня учили бесплатно. Скоро я, участвуя в конкурсе, занял первое место.

Лиана. А почему грустно?

Альдин. Меня сбил с велосипеда пьяный водитель. Повредил правую руку, и больше не могу играть.

Лиана. Сочувствую. Чем же занимаетесь?

Альдин. Настраиваю рояли и прочие инструменты. Считаюсь лучшим настройщиком. Работаю в штате консерватории.

Лиана. Как вас зовут?

Альдин. Илья Альдин.

Лиана. Можно, Илья, я вас поцелую?

Альдин. Получить ваш поцелуй, это как занять первое место в конкурсе.

 

Они поднялись на ноги, она нежно прикоснулась к его губам.

 

Лиана. Знайте, я впервые кого-то целую. В этой жизни ещё не возникало такого желания.

Альдин. Я отмечу это в своих воспоминаниях. И если это не повторится, буду горевать до конца жизни. Но для воспоминаний мне нужно знать ваше имя.

Лиана. Имя простое. Лиана.

Альдин. Ну, да, буквы легко выговариваются. Кто-то из родителей уже предчувствовал вашу красоту.

Лиана. Я ею, конечно, пользуюсь, но не предаю особого значения. Как-то так.

Альдин. Красота, всё-таки, шедевр Господа. Это свыше. Это как мелодия, например, внушённая свыше Моцарту. Нельзя не уважать красоту.

Лиана. Ты меня смутил. И если учесть, что я никогда не смущалась, то можно, перейти на «ты».

Альдин. После поцелуя можно и познакомится. Тебя хочется сладко называть «Ли». Если можно.

Лиана. Называй.

Альдин. Как всё изменчиво. До твоего прихода меня занимала странность этого заведения. Я начал что-то подозревать…

Лиана. Это делает честь твоей наблюдательности. Всё так срифмовалось, что моя сестра устроила здесь бизнес, а я подыграла. Поскольку «подбитые» мужчины на некоторое время привязаны к месту, с ними удобно знакомиться желающим женщинам. Разумеется, за деньги. Ну не без комедии. Они – как бы медсёстры.

Альдин. Ах, вот почему медсестра вначале была мила. Планировали меня продать?

Лиана. Прости. Рада, что этого не получилось.

Альдин. Самое смешное, что мужчины из-за необыкновенно нежного ухаживания приняли всё за новый метод в медицине. Вы бы их послушали!

Лиана. Не столько смешно, сколько грустно. Неужели всё так примитивно.

Альдин. Да, неужели?

Лиана. Не представляешь, сколько желающих женщин, готовых платить. Меня это забавляло, но начинает тяготить. Очевидно, я подведу свою сестру. Ей придётся рассчитывать на количество естественных пациентов. Знаешь, как не хочется прерывать нашу встречу, но вынуждена уйти.

Альдин. Что ж, я привык, что всё заканчивается.

Лиана. А вдруг – начинается… Кстати, твой гипс – смешное излишество; завтра его снимут – и ты свободен.

Альдин. Кажется, я впервые не очень рад свободе.

Лиана. Кажется, я над этим подумаю.

Альдин. И мне уже не избавиться от навязчивых дум.

 

 

Картина двадцать вторая

 

Сёстры беседуют.

 

Оксана. Лианка, я тебя не узнаю.

Лиана. Я себя – тоже.

Оксана. Нет, это не ты.

Лиана. Согласна, это не я. Раньше тебе нравился мой солидный папик. Нравилась и ты ему. Но внезапно он выбрал меня. Очевидно, испугался ещё более свежей твоей молодости. Я не возражала. Меня забавляло собственное безразличие. Если сейчас ты будешь с ним вместо меня, он не заметит разницы.

Оксана. Ты о чём?

Лиана. Я о том, что во мне второй раз в жизни всё перевернулось. Я встретила человека, которым прониклась. Я впервые почувствовала пустоту своего присутствия. Поверь, это невыносимое ощущение. Хорошо, что мы с папиком не расписаны.

Оксана. Что за пустота присутствия? Ты иногда скажешь… Что ты задумала?

Лиана. Пока точно не знаю. Но мне ничего не нужно из того, что было вчера. Прикрой меня, если решусь.

Оксана. Да что за безумие?

Лиана. Безумие, наверное, было до.

 

Сёстры обнялись.

 

Оксана. Иногда мне кажется, что младшая сестра – это ты. Ты словно живёшь, ничего всерьёз не касаясь, как ребёнок.

Лиана. Видимо, так и есть. Вот – коснулась.

 

 

Картина двадцать третья

 

Фойе, мужчины.

 

Первый. Я не знаю, какая у медсестёр инструкция, но это уже слишком. «Моя» уже не спрашивает разрешения остаться на ночь – остаётся. Мешает спать – кровать же такая узенькая. Односпальная.

Третий. Видимо, они ещё не предусмотрели ширину кровати. Я уж думал: как на ней, если что? А тут ещё этот гипс.

Первый. Вот именно, этот гипс. Эти объятия. Ноет спина. Невозможно уснуть. Я вообще ни к чему не могу привыкнуть. Второй год не могу привыкнуть даже к своему гаражу.

Второй. Так ты в нём поживи и привыкнешь.

Первый. Так я в нём и живу. Купил в кредит. А тут ещё гипс.

Второй. Но объятия! (Пятому). А у тебя с этим как?

Пятый. Ещё вяло. «Моя» пока только сидит у меня на коленях.

Второй. Целует?

Пятый. Непрерывно.

Второй. Двести семьдесят тысяч! У меня больше нет.

Пятый. Может потом… когда между нами что-то произойдёт. Деньги, вообще-то, мне нужны.

Второй. Тогда уж, не тяни! Активизируй. Сам что-нибудь делай.

Пятый. Да, пожалуй, пора переходить к конкретному действию.

Второй. Переходи уж, не зависай.

Пятый. А ты стимулятор!

 

 

Катрина двадцать четвёртая

 

Палата. Альдин собирается покинуть клинику. Входит Лиана. Оба замирают, молчат.

 

Лиана (наконец заговорила). Тебе сняли гипс.

Альдин. Только что.

 

Молчат.

 

Лиана. Уходишь.

Альдин. Логично предположить.

 

Молчат.

 

Лиана. Конечно, у тебя своя жизнь.

Альдин. А у тебя?

Лиана. У меня – никакой.

Альдин. Почему?

Лиана. Потому что ты уходишь.

Альдин. Я всего лишь случайность.

Лиана. Вернее сказать, внезапность. Ты главная внезапность моих последних лет. Я как-то сразу перестала быть прежней. Словно меня не стало. Жила, была, развлекалась весело и цинично. И меня не стало.

Альдин. Но ведь мы знакомы всего-то несколько минут.

Лиана. Разве тебе подходит эта глупая фраза?

Альдин. Я думаю.

Лиана. Зачем думать тебе? Зачем думать тому, кто всё видит! Ведь это ты мальчишкой сказал, что ничего нет понятнее, чем музыка. Или со временем ты приучил себя думать как все? Тогда я ошиблась.

Альдин. До тебя у меня не было никакой «внезапности». Ты словно выбила меня из седла. Не знал, что так бывает. И дело не только в твоей необыкновенной красоте. В тебе словно какое-то редкое вещество, но самое необходимое.

Лиана. Постой. Теперь – шизофрения у тебя. Какое вещество?

Альдин. Ну вот, теперь у меня…

 

Они мгновенно обнялись.

 

Лиана. Скажи, что всё остальное – мелочь.

Альдин. Если мы так назовём всё остальное.

Лиана. А знаешь, я хочу начать всё с нуля; уехать с тобой в неизвестный город, искать и найти самое дешёвое жильё, искать и найти какую-то работу. Пережить все неудобства нищеты, первое время. Наконец, почувствовать, что живёшь.

Альдин. Так это и есть вещество жизни. Другие за этим лезут на Эльбрус.

Лиана. Ах, это то самое вещество! И ты его прямо заметил во мне?

Альдин. Что значит, заметил? Да я на него напоролся.

Лиана. Вот теперь всё! Я твоя.

 

 

Картина двадцать пятая

 

Фойе, мужчины.

 

Первый. Нет, меня извёл этот эксперимент. Надоело. Эти передовые технологии. Я почти не сплю. И как спать вдвоём на такой узкой кровати! У меня головокружение. Тошнота! А ей хоть бы что – бесконечно требует ласк. Нет, я против такой позитивной медицины. Так можно помереть. Сегодня же пожалуюсь старшей медсестре. С меня хватит!

Третий. Ты пожалуешься! Да ты не мужик. Подставляешь нас.

Пятый. Это прямой позор.

Первый. Но не могу больше. Нет сил мучиться. Ведь могу окончательно помереть.

Второй. А ты не мучайся! Говоришь, требует ласк? Так меняемся палатой. «Моя» медичка не остаётся на ночь. Вообще спокойная. Только гладит мой живот. Но это, очевидно, такая общая процедура. Ну, ещё поёт про любовь. Меняйся. Ставлю коньяк! Идёт?

Первый (с облегчением). Идёт.

Второй. Вот сохранишь здоровье и пока ещё не умрёшь. А то, говоришь, головокружение. И какое должно быть головокружение, когда тебя ласкают?

Третий. Райское.

Пятый (второму). Всё-таки решил сэкономить двести семьдесят тысяч! Это, по отношению ко мне, почти грабёж. Не пожалей, сам видел, какая у меня краля. А вкус! Необыкновенность!

Второй. А не надо было набивать цену. Теперь обойдусь. Впрочем, сто тысяч!

Пятый. Сто тысяч за любовь? Несерьёзно.

Второй. За любовь?

Пятый. Но я же, можно сказать, уже люблю. Сто семьдесят!

Второй. Поговорим позже. А пока с удовольствием переселяюсь.

 

 

Картина двадцать шестая

 

Сёстры.

 

Оксана. Ты спятила! Или ты всё ещё ребёнок. Как бросить всё и поехать неизвестно с кем в незнакомый город! Ты ни на секунду не представляешь, что такое жизнь! Забыла, как два года не могла найти работу. Тебя спасло это странное замужество. Забыла, как голодали, пока я не сделалась медиумом. Чем он так тебя одурманил?

Лиана (мечтательно). Он мне открыл вещество жизни.

Оксана (в ужасе). Какое ещё вещество жизни? Он тоже сдвинутый. Теперь вас двое! Господи, помоги спасти эту полоумную!

Лиана. Мы начнём с нуля.

Оксана. Им и закончите. Но зачем? Будь умницей оставайся, живи в своё удовольствие, люби, в кого влюбилась. Кто мешает.

Лиана. Ты не понимаешь, а он понял. Он всё понимает не думая.

Оксана. А, вот в чём дело – он не думает. Я так и ожидала. Но вещество жизни он как-то придумал. Вот в чём беда. Плохо, что он симпатичный, а то бы не казался таким умным. Время, конечно, вас вразумит, но стоит ли это мук. В какой город едете?

Лиана. Ещё не знаем.

Оксана. Ясно. Психолог уже не поможет. У вас же все козыри: ты ничего не умеешь, он – настройщик рояля. Классные возможности.

Лиана. Переживём. Это как раз всё обостряет, в этом соль.

Оксана. Обостряет? Ты даже не представляешь, до какой степени.

Лиана. Это будет упражнение настоящей жизнью.

Оксана. Это не физкультура.

Лиана. Это физкультура для духа.

Оксана. Боже, ещё новое слово! Упражнение. Значит так, во-первых, вы едете в Краснодар, где ещё жива тётя. Она наверняка будет рада, если какое-то время поживёте у неё. Ко всему, она работник культуры, возможно, это будет плюсом настройщику. Во-вторых, мы созваниваемся каждую неделю. В-третьих, в случае финансовых затруднений я высылаю тебе деньги, благо, что на счету уже более миллиона. В-четвёртых, помни, что у меня ближе никого нет. И мне мучительно думать, что ты сошла сума. Зачем вам эта неизведанность?

Лиана. Но неизведанность – самая большая роскошь жизни. Её вещество.

Оксана. Вещество! Ты и он чокнутые!

 

Лиана обнимает сестру.

 

Лиана. Пойми, я хочу сделать какой-то шаг, я хочу ощутить жизнь. Мы с ним видим всё по-своему.

Оксана (сдавшись). Чокнутые.

Лиана. Ну, допустим, чокнутые. Это же прелесть, как ты не понимаешь? Чокнутость – это освобождение!

Оксана. В дурдоме это, конечно, истина.

Лиана. Нет, ты не понимаешь.

Оксана. Да всё я понимаю. Эту вашу прелесть. Но боюсь я, боюсь!

Лиана. Страх тоже входит в элемент игры. Страх – признак настоящего.

Оксана. Ты меня запутала. Возможно, что-то в этом есть. Как ты говоришь? Вещество жизни?

Лиана. Ну…

Оксана. Конечно, тогда куда без этого! Как я раньше не догадалась. Как без вещества!

Лиана. Не переживай, сестрёнка. Всё – путешествие! Это лучшее свойство жизни.

Оксана (вдруг спокойно). А что если и мне взять и уехать с вами… в путешествие.

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» декабре 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: