Гурген Баренц
РассказОпубликовано редактором: Вероника Вебер, 11.08.2012Оглавление 4. Часть 4 5. Часть 5 Часть 5
Прошло еще несколько дней. Ребята исправно приходили в институт, но в мою комнату больше не заглядывали. Со мной они просто обменивались приветствиями при встрече и проходили мимо, закрывались в своих комнатах. Сатик всё это время я не видел: она практически не выходила из своей вахтёрской комнаты.
– Директор вызывает тебя, – сказала Анушик, приоткрыв дверь и просунув голову в образовавшийся проём. Я очень хотел, чтобы меня наконец-то вызвал директор. Определённость лучше неопределённости, какой бы ни была эта неопределённость. Директор был настроен на доверительный разговор. – Знаешь, во время выборов в действительные члены академии я получил один «чёрный шар». Кто-то вычеркнул, забаллотировал меня. Но самым удивительным было то, что после оглашения результатов, все проголосовавшие академики подходили ко мне, поздравляли, говорили что-то приятное и клятвенно заверяли меня, что проголосовали «за». И я невольно стал задумываться, кто же всё-таки бросил этот «чёрный шар» и почему он это сделал. Несколько дней, даже недель я никак не мог отделаться от терзающих меня сомнений, всё время пытался вычислить, кто же всё-таки это сделал. А потом решил, что так можно подозревать практически всех и каждого. Сомнение – очень неприятная штука. Нет ничего хуже, чем сомнение – Ну что я могу сказать, товарищ Арзуманян? Есть такой еврейский анекдот. Как-то кто-то звонит своему знакомому и говорит: «Послушай, Абрам, ты больше не приходи к нам домой. У нас пропало столовое серебро, и мы с женой подозреваем тебя». Проходит несколько дней, и этот кто-то снова звонит Абраму и говорит: «Извини, друг, мы были неправы. Серебро нашлось. Но ты всё равно не приходи к нам домой. Серебро-то нашлось, но неприятный осадок остался». Директор улыбнулся. – Всё именно так и обстоит. Я знаю, что ты в этой истории с Сатик совершенно ни при чём. Знаю, что ты на такое не способен. И все это знают. Но камень брошен, круги идут по воде. И от этих сомнений, от этого нехорошего осадка очень нелегко отмыться. – А мне всё равно, товарищ Арзуманян. Раньше было не всё равно, а теперь я думаю о том, что расхлёбывать эту кашу будет Сатик. Одна-одинешёнька. И она этого не вынесет. А всё остальное – сомнения, нехороший осадок – не имеет никакого значения. Во всяком случае, для меня. – Мы оба отлично знаем, чьих рук это дело. Это наши «мушкетёры». Кстати, как по-твоему, почему Сатик не говорит, кто это сделал? – Откуда мне знать? Наверно, чего-то боится. Или не хочет, чтобы кто-то из-за неё пострадал. – Нет, дело не в этом. Дело в другом. Если бы речь шла об одном человеке, она бы сказала. Но там наверняка был не один человек. Они сделали это все вместе, подлые душонки. И ведь не докажешь. Кстати, они дружно на тебя капают. И этим своим рвением, своим стремлением всё свалить с больной головы на здоровую выдают себя с головой. А ты-то, кстати, почему не обвиняешь их, не пытаешься объясниться с ними? – Я, конечно, тоже уверен, что это они. Но одной уверенности мало. Если нужно будет поклясться на Библии или руку дать на отсечение, то я воздержусь. И потом – Бог им судья. – Да, нехорошо получилось. Очень и очень некрасивая история. Наш институт может опозориться на весь город. Я вызывал к себе сотрудников института, тех, кто любит трепать языком, сплетничать по углам. Просил их не выносить сор из избы. Пусть это останется нашим внутренним делом, нашей бедой. К тебе это, конечно, не относится, но ты тоже будь осмотрителен, не проговорись где-нибудь. В том, что директора во всей этой истории будет в первую очередь беспокоить дискредитация доброго имени нашего института, можно было не сомневаться. Уж очень осторожным, бесконфликтным, «футлярным» человеком был товарищ Арзуманян. Чеховский Беликов многому мог бы у него поучиться. Он с большой гордостью и удовлетворением рассказывал, как отозвался о нём не кто-нибудь, а сам прославленный и бессменный президент Национальной академии наук Виктор Амбарцумян, учёный с мировым именем и безоговорочным авторитетом в науке. Он сказал нашему директору: «Мне очень легко с вами работать. В вашем институте никогда не бывает конфликтных ситуаций, всяких там скандалов и чрезвычайных происшествий. Да и на вас не поступило до сих пор ни одной жалобы. Много бы я дал, чтобы все остальные руководители были бы похожи на вас и работали так же добросовестно». – Я не собираюсь об этом кому-либо рассказывать. Пусть этот сор останется в нашей избе.
Прошла неделя, другая. Я узнал, что Сатик куда-то исчезла. Просто оставила ключи в дверях своей клетушки, никому ничего не сказала, ни с кем не попрощалась и ушла. Никто её ухода не заметил. Даже отсутствие её заметили не сразу, а через несколько дней. Месяца через два я ушёл из института. Я стал чувствовать себя как-то неуютно. Всё, конечно, выяснилось, «три мушкетера» были уволены под разными благовидными предлогами и «по собственному желанию». Сомнения и подозрения на мой счёт окончательно рассеялись, но встречаясь в коридоре с глазами сотрудников, я ясно видел, что «нехороший осадок» всё-таки остался.
Жизнь – величайший в мире сценарист. Спустя годы я узнал, что Сатик скончалась в больнице во время преждевременных родов. Природа запоздало исправила свою грубую ошибку, хотя для этого ей пришлось пойти на новую жестокость. Что ж, с определённой точки зрения это было, пожалуй, её самым правильным и единственным сколько-нибудь закономерным решением. Иного продолжения просто невозможно было представить, потому что его не было. Когда мы о ком-то говорим, что он ушёл из жизни и бесследно исчез, мы немного кривим душой. Впрочем, возможно, мы не кривим душой, а просто немного преувеличиваем, обращаемся к метафоре. Потому что от каждого человека непременно остаётся хоть какой-то след – какой-то предмет, фотографии, написанная книга или стихотворенье, голос, украдкой записанный на магнитную плёнку... След о человеке остается в памяти детей, друзей, знакомых, соседей. След о человеке остаётся всегда – если не на земле, то хотя бы в атмосфере, в космическом пространстве. Но Сатик ушла из этого мира ну совершенно бесследно, абсолютно бесследно. Да, да, именно так – был человек, и нет человека. И нет ничего, чтобы напоминало о его существовании, о его присутствии на земле, во вселенной.
Иногда я спрашиваю себя: помнит ли о Сатик Млечный Путь?
Оглавление 4. Часть 4 5. Часть 5 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|