HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Хорхе Луис Борхес

Алеф (сборник новелл)

Обсудить

Цитаты из произведения

 

перевод с испанского – М. Былинкина, И. Бабкин, Ю. Ванников, Т. Шишова
отбор цитат – Игорь Якушко

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 5.04.2009
Иллюстрация. Автор: STOR. Название: "Мыльный шар земной...". Источник: http://www.photosight.ru/photos/536604/

 

 

 

*   *   *

Без ложной скромности можно сказать, что ему удались кое-какие страницы, но мне от этого мало проку, ибо удача, я думаю, уже не личная собственность – даже того, другого, – а достояние речи и литературной традиции.

 

("Борхес и я")

 

 

*   *   *

Одни века сменяют другие, но действия происходят лишь в настоящем; люди кишат на земле, на море и в воздухе, но все, что реально совершается, совершается лишь со мною...

 

("Сад, где ветвятся дорожки")

 

*   *   *

 

 

Думается, люди очень часто будут совершать еще более страшные жестокости и скоро останутся только воины да разбойники. Я даю им совет: "Тот, кто идет на лютое дело, должен представить себе, что уже его сделал; должен видеть будущее необратимым, подобно прошлому".

 

("Сад, где ветвятся дорожки")

 

*   *   *

 

 

Мне подумалось, что человек может быть недругом человека – вольно или силою обстоятельств, но не врагом страны – с ее светлячками, словами, садами, ручьями, закатами.

 

("Сад, где ветвятся дорожки")

 

*   *   *

 

 

Если последняя страница тома аналогична первой, то конца этой вещи не будет.

 

("Сад, где ветвятся дорожки")

 

*   *   *

 

 

Во всех сочинениях персонажи, встречающие многие альтернативы, всегда выбирают что-то одно и отвергают другое. В романе прихотливого Цюй Пена они выбирают – одновременно – все открывающиеся перед ними пути. Он "создает", таким образом, для одних и тех же лиц разные будущие времена, разные "завтра", которые, в свою очередь, множатся и ветвятся. Отсюда – все видимые противоречия романа.

 

("Сад, где ветвятся дорожки")

 

*   *   *

 

 

При чтении стихов Данери прежде всего бросались в глаза его усердие и готовность положиться на волю случая; достоинства же, которые он находил в них сам, были делом десятым. Я понял, что для некоторых поэтов главное не поэзия, а изобретение причин, по которым его творчество должно вызывать восторг. Естественно, после этого они начинают смотреть на свои сочинения другими глазами, чего не скажешь о читателях. Манера декламировать у Данери отличалась экстравагантностью, однако сами стихи были настолько неуклюжими, что придать экстравагантности поэме ему почти не удавалось.

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

В пятницу меня спозаранку затерзал телефон. Я был возмущен тем, что этот аппарат, некогда воспроизводивший невозвратимый голос Беатрис, способен унизиться до передачи бессмысленных и довольно-таки злобных жалоб обманутого Карлоса Архентино Данери.

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

После сорока любые перемены воспринимаются как неприятный знак быстротечности времени…

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

Рядом с вазой без цветов, стоящей на бесполезном пианино, улыбался (не из прошлого, а скорее из какого-то вневременья) большой портрет Беатрис, выполненный в безобразно ярких тонах. Нас никто не видел; в приливе отчаянной нежности я подошел к нему и сказал:

– Беатрис, Беатрис Елена, Беатрис Елена Витербо, дорогая Беатрис, утраченная навсегда, это я, Борхес!

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

Любой язык – это алфавит символов, предполагающий, что у собеседников есть некое общее прошлое.

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

…в детстве меня изумляло, что буквы в закрытой книжке не перепутываются и за ночь не теряются…

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

Как только я убедился, что он мертвый и бессловесный, я перестал его ненавидеть.

 

("Алеф")

 

*   *   *

 

 

И вдруг наступило прозрение. Марине увидел розу такою, какой ее видел, наверное, Адам в райских кущах, и понял: она существует в собственной вечности, а не в строках поэта. Мы в силах делать абрис, дать описание, но не ее отражение. Стройные чванные книги, льющие золото в сумеречном зале, – не зеркало мира (как тешил себя он тщеславно), а нечто такое, что придано миру, и только.

 

 ("Желтая роза")

 

*   *   *

 

 

Мужчины и собаки его уважали, и женщины тоже.

 

 ("Мужчина из розового кафе")

 

*   *   *

 

 

В общем, каждый рождается где может.

 

 ("История Росендо Хуареса")

 

*   *   *

 

 

Мой тебе совет: не лезь в петлю из-за того, что скажут люди, и из-за женщины, которая тебя уже не хочет.

 

 ("История Росендо Хуареса")

 

*   *   *

 

 

Могут заметить, что выводы у него, несомненно, предшествовали доказательствам. Но разве кто-нибудь будет искать доказательства тому, во что не верит или что не имеет для него никакого значения?

 

 ("Три образа Иуды")

 

*   *   *

 

 

Мироустройство внизу есть зеркало высшего миропорядка, земные формы соответствуют формам небесным, пятна на коже суть карта вечных созвездий, а Иуда есть некоторым образом отражение Иисуса; отсюда тридцать серебряников и поцелуй, отсюда и добровольная смерть, призванная еще более оправдать Проклятие. Так Нильс Рунеберг разгадал тайну Иуды.

 

 ("Три образа Иуды")

 

*   *   *

 

 

Слово, продолжает Рунеберг, воплотившись, перешло из вездесущности в пространство, из вечности – в историю, из безграничного блаженства – в область изменчивости и смерти.

 

 ("Три образа Иуды")

 

*   *   *

 

 

Чтобы спасти нас, Он мог выбрать любую из судеб, плетущих странную сеть истории, он мог стать Александром, или Пифагором, или Рюриком, или Иисусом. Он выбрал самую презренную судьбу: стал Иудой.

 

 ("Три образа Иуды")

 

*   *   *

 

 

История, копирующая историю, – это поразительно; история, копирующая литературу – это уже непостижимо…

 

 ("Тема предателя и героя")

 

*   *   *

 

 

…философы в отрадно толстых книгах расписывают все промежуточные стадии своего суемудрия…

  

("Пьер Менар, автор "Дон Кихота")

 

*   *   *

 

 

"Моя задача, по сути, не сложна, – читаю я в его письме. – Мне достаточно было бы стать бессмертным, чтобы ее выполнить".

 

 ("Пьер Менар, автор "Дон Кихота")

 

*   *   *

 

 

К этой, третьей, версии (которую я нахожу неопровержимой) едва ли мне стоит добавлять четвертую, столь гармонирующую с почти поразительной скромностью Пьера Менара, проявляющейся в его обыкновении отстаивать (то ли смиренно, то ли иронически) идеи совершенно противоположные тем, которые он сам отстаивает.

 

 ("Пьер Менар, автор "Дон Кихота")

 

*   *   *

 

 

Нет такого умственного упражнения, которое, в общем и целом, не приносило бы пользы. Любая философская доктрина вначале являет правдоподобный образ вселенной; проходят годы, и она обращается в главу – если не в один или в одно имя – истории философии. В литературе такое дряхление еще более заметно. "Дон Кихот", – сказал мне Менар, – прежде всего был любимой книгой, а теперь – повод для патриотических тостов, восхваления родной грамматики и непристойно роскошных изданий. Слава – это недомыслие, и, видимо, самого худшего свойства".

 

 ("Пьер Менар, автор "Дон Кихота")

 

*   *   *

 

 Приписать, например, Луи Фердинану Селину или Джеймсу Джойсу "Подражание Христу" – разве это не малое обогащение их деликатных духовных проявлений?

 

 ("Пьер Менар, автор "Дон Кихота")

 

*   *   *

 

 

Из этих неопровержимых посылок он сделал вывод о том, что Библиотека абсолютна и что ее полки вмещают все возможные комбинации из двадцати с лишним знаков письма (число хотя и колоссальное, но не бесконечное), а именно все, что можно выразить на всех языках. Решительно все: подробную историю будущего, автобиографии архангелов, точный каталог Библиотеки, многие тысячи ложных каталогов, доказательство ошибочности этих каталогов, доказательство ложности подлинного каталога, гностическое Евангелие от Василида, комментарий к этому Евангелию, комментарий к комментарию к этому Евангелию, точное описание твоей смерти, вариант каждой книги на всех языках, вставки в текст каждой книги текста всех других книг, трактат по саксонской мифологии, который мог написать (но не написал) Бэда, утраченные книги Тацита.

 

 ("Библиотека Вавилонская")

 

*   *   *

 

 

Никому не дано произнести хотя бы один слог, который не был бы наполнен нежностью и страхом; который не существовал бы на одном из этих наречий, не был бы могущественным именем какого-нибудь бога.

 

 ("Библиотека Вавилонская")

 

*   *   *

 

 

Говорить – значит впадать в тавтологии.

 

 ("Библиотека Вавилонская")

 

*   *   *

 

 

То, что я все время пишу, отвлекает меня от сегодняшнего положения людей.

 

 ("Библиотека Вавилонская")

 

*   *   *

 

 

Уверенность в том, что все написано, делает нас либо неправомочными, либо химерами.

 

 ("Библиотека Вавилонская")

 

*   *   *

 

 

Летисия Альварес де Толедо заметила, что обширная Библиотека бесполезна; по сути дела, хватило бы только одного тома обычного формата, напечатанного шрифтом кегль 9 или 10, который состоял бы из бесконечного числа бесконечно тонких страниц. (Кавальери в начале XVII века сказал, что любое твердое тело является наложением друг на друга бесконечного числа плоскостей.) Пользоваться таким шелковистым вадемекумом было бы неудобно: каждый гипотетический лист раздваивался бы в свои аналоги, а невообразимый средний лист не имел бы обратной стороны.

 

 ("Библиотека Вавилонская")

 

*   *   *

 

 

Пока новоявленные пророки не начинают опровергать ортодоксальную веру, ислам терпимо относится к появлению друзей и наперсников Бога, как бы непристойно или угрожающе они себя ни вели.

 

 ("Хаким из Мерва, красильщик в маске")

 

*   *   *

 

 

Мир, в котором мы живем, – это ошибка, неумелая пародия. Зеркала и отцовство отвратительны, потому что способствуют распространению и укреплению этой ошибки.

 

 ("Хаким из Мерва, красильщик в маске")

 

*   *   *

 

 

Прощаться друг с другом – значит не признавать расставаний и думать: сегодня мы просто играем в разлуку, а завтра увидимся снова.

 

 ("Делия Елена Сан Марко")

 

*   *   *

 

 

Мое достойное сожаления положение аргентинца не позволяет мне писать дифирамбы – жанр обязательный в Уругвае, если герой твоего повествования уругваец.

 

 ("Фунес памятливый")

 

*   *   *

 

 

Вот уж действительно, мы живем, откладывая на потом все, что только можно отложить; возможно, в глубине души мы уверены, что бессмертны и рано или поздно успеем все сделать и все познать.

 

 ("Фунес памятливый")

 

*   *   *

 

 

Ведь мыслить – значит отвлекаться от различий, обобщать, абстрагировать.

 

 ("Фунес памятливый")

 

*   *   *

 

 

Энциклопедия лукаво называется "англо-американской", изданной в Нью-Йорке в 1917 году, хотя является точной копией "Британской энциклопедии" 1902 года.

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

*   *   *

 

 

В этой связи Биой Касарес вспомнил, что один из укбарских ересиархов утверждал, что зеркала и половые акты омерзительны, поскольку преумножают число людей.

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

*   *   *

 

 

В разделе "Библиография" упоминались четыре книги, которые мы до сих пор не нашли, хотя третья книга – "История страны, называемой Укбар", Силас Хаслам, 1874 – упоминается в каталогах книжного магазина Бернарда Кварича. Первая книга "Lesbare und lesenswerte Bemercunger uber das Land Ukkbar in Klein-Asien", датируется 1641 годом и принадлежит перу Иохануса Валентинуса Андреа. Этот факт имеет важное значение. Года через 2 я неожиданно натолкнулся на это имя в тринадцатом томе "Сочинений" Де Куинси и узнал, что оно принадлежало немецкому богослову, описавшему в начале семнадцатого века придуманную им самим же общину розенкрейцеров, которую потом другие люди по его описанию основали на самом деле. *

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

* Центральная фабула романа Умберто Эко "Маятник Фуко" (прим. ред.).

 

*   *   *

 

 

При жизни Эш, как и многие другие англичане, отличался ирреальностью, настолько ярко выраженной, что даже после смерти не стал призраком, на который был похож раньше.

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

*   *   *

 

 

Есть мнение, что этот brave new world – работа какого-то тайного общества астрономов, биологов, инженеров, поэтов, химиков, алгебраистов, моралистов, художников, геометров… руководимых остающимся в тени гением. Специалистов в области перечисленных дисциплин предостаточно, но мало кто из них способен на досужие выдумки и тем более – на подчинение своей фантазии строгому, систематическому плану. Этот план настолько обширен, что вклад в него каждого писателя должен быть бесконечно мал. Сначала считалось, что Тлён – это лишь хаос, полная раскованность воображения, теперь мы знаем, что это вселенная и присущие ей законы сформулированы, хоть и в предварительном виде.

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

* Ср. с Планом в "Маятнике Фуко" (прим. ред.)

 

*   *   *

 

 

Я уже говорил, что люди этой планеты представляют себе мир как ряд мыслительных процессов, которые развиваются не в пространстве, а лишь в последовательном порядке и только во времени. Спиноза приписывает своему неисчерпаемому божеству такие атрибуты, как протяжение и мышление *; на Тлёне никто не понял бы сопоставление первого (которое типично лишь для определенных состояний) и второго (которое является безукоризненным синонимом мироздания). Иными словами, они не представляют себе, как что-то пространственное может длиться во времени. Восприятие столба дыма на горизонте, вслед за тем – подожженного поля, а потом – полупотухшей сигары, от которой и начался пожар, рассматривается как ассоциация идей.

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

* см.: Бенедикт Спиноза

 

*   *   *

 

 

Десять лет назад было достаточно любой напоминающей порядок симметрии – диалектического материализма, антисемитизма, нацизма, – чтобы чаровать людей. Как можно не отдаться всей душой Тлёну, этому детальному и всеобъемлющему примеру планеты, на которой царит порядок? Бесполезно возражать, что реальный мир тоже упорядочен. Может, оно и так, однако упорядочен по небесным законам – перевожу на понятный язык: законам нечеловеческим, законам нечеловеческим, которые нам никогда не постичь. Пусть Тлён будет лабиринтом, но – он лабиринт, построенный людьми и предназначенный для того, чтобы люди в нем разобрались.

 

 ("Тлён, Укбар, Orbis Tertius")

 

*   *   *

 

 

Из этого города шли в сражения войска, которые тогда казались великими, а позже, возвеличенные славой, таковыми становились.

 

 ("Мартин Фьерро")

 

*   *   *

 

 

То, что случилось всего лишь раз, становится непереходящим, не исчезает; реальные войска решкли, а случайная схватка на ножах осталась; сон одного стал частью памяти всех.

 

 ("Мартин Фьерро")

 

*   *   *

 

 

(Крусу еще только предстояло прожить неведомую ночь наивысшего подъема. Ту самую ночь, в которую он наконец-то увидит собственное лицо, ночь, в которую он наконец услышит собственное имя. Правильно оценить события этой ночи – значит понять, что она вмещает в себя всю его биографию; точнее, оценить одно мгновение той ночи, один поступок той ночи, ибо наши поступки суть отражение нас самих). Любая судьба, какой бы щедрой на события и сложной она ни была, содержит, по сути дела, единственный момент – миг, в который человек раз и навсегда узнает, кто он есть. Говорят, что Александр Македонский узрел отражение своего ратного будущего в мифе об Ахилле; швед Карл XII – в биографии самого Александра. Тадео Исидоро Крус, не умевший читать, получил это известие не из книг.*

 

 (Биография Тадео Исидора Круса (1829 – 1874)

 

* ср. с судьбой Якопо Бельбо в романе Умберто Эко "Маятник Фуко" (прим.ред.)

 

*   *   *

 

 

Привыкнув переживать с героями романов их невзгоды, мы упиваемся и собственными бедами.

 

 (Конец)

 

*   *   *

 

 

Бывают вечерние часы, когда пампа вот-вот готова что-то сказать, но никогда не говорит или – кто знает – говорит об этом без конца, но мы не понимаем ее языка или понимаем нутром, как музыку...

 

 (Конец)

 

*   *   *

 

 

Он восстановил справедливость, но теперь стал никем. Вернее сказать, он стал тем, другим, кто был обделен земной судьбой, ибо убил человека.

 

 (Конец)

 

*   *   *

 

 

Интуиция подсказала ему, что чем более нелепой будет выглядеть его затея, тем убедительнее она будет свидетельствовать об отсутствии какого-либо мошенничества, ибо кто же смог бы осмелиться на такой откровенный обман.

 

 (Бессовестный обманщик Том Кастро)

 

*   *   *

 

 

Годы одиночества научили его тому, что в воспоминаниях о прошлом все дни кажутся одинаковыми, однако любой день, даже проведенный в тюрьме или больнице, таит в себе неожиданность.

 

 (Ожидание)

 

*   *   *

 

 

Незнающие люди полагают, что бесконечные розыгрыши требуют бесконечного времени, но в действительности необходимо лишь, чтобы время было бесконечно делимо, было бы таким, каким оно предстает в известном парадоксе о состязании с черепахой.

 

 (Вавилонская лотерея)

 

*   *   *

 

 

Фразы его были так округлены, а образы так живописны, что, подумалось мне, он не раз повторял то же самое, и я стал бояться, как бы слова не вытеснили воспоминания.

 

 (Другая смерть)

 

*   *   *

 

 

Во всем, о чем бы Табарес ни говорил или ни умалчивал, чувствовалась его явная склонность к тому, что называют артигизмом, то есть к уверенности (возможно, и правильной), что Уругвай более прост, чем наша страна, а потому и более храбр...

 

 (Другая смерть)

 

*   *   *

 

 

Бог, который не может изменить прошлое, но в силах изменять образы прошлого, подменил образ смерти потерей сознания, и человек-тень вернулся в провинцию Энтре-Риос.

 

 (Другая смерть)

 

*   *   *

 

 

Видоизменить прошлое не значит изменить только факт; это значит – зачеркнуть те его последствия, которым надлежит иметь бесконечное продолжение. Говоря иными словами, это значит создать две всеобщие истории.

 

 (Другая смерть)

 

*   *   *

 

 

В зале ожидания он узнал, что до отхода поезда остается около часа. Вдруг вспомнил, что рядом, в кафе на улице Бразиль (в двух шагах от дома Иригойена), обитает огромный кот, который с надменностью божества позволяет людям прикасаться к себе. Вошел. Кот был там и дремал. Дальман попросил чашечку кофе, не спеша размешал ложкой сахар, пригубил (в этом удовольствии ему отказывали врачи) и подумал, поглаживая черную шерстку, как иллюзорен этот контакт и как, в сущности, они далеки, ибо человек живет во времени, в чередовании событий, а это загадочное существо – в сиюминутности и вечности момента.

 

 (Юг)

 

*   *   *

 

 

Взять с собой эту книгу, столь тесно связанную с его бедой, значило уверовать в то, что беда ушла навеки, и с легкой душой бросить тайный вызов поверженным силам зла.

 

 (Юг)

 

*   *   *

 

 

Дальман закрыл книгу и стал просто жить.

 

 (Юг)

 

*   *   *

 

 

Долгие годы источили его и отполировали, как текучие воды – камень или людские поколения – мудрую мысль.

 

 (Юг)

 

*   *   *

 

 

Голос Бога ответил ему из хаоса: "Я – тоже не я. Этот мир Я измыслил так же, как ты измышлял свои драмы, Мой Шекспир, и ты – один из образов Моей фантазии, ты, кто, подобно Мне, – всё и никто".

 

 (Everything and nothing)

 

*   *   *

 

 

Сказано в Александрии, что согрешить не может лишь тот, кто уже согрешил и раскаялся; добавим к этому, что для того, чтобы избежать заблуждения, достаточно побывать в нем.

 

 (Искания Аверроэса)

 

*   *   *

 

 

Образ, который только один человек может себе вообразить, – это образ, который не западет ни в одну другую душу.

 

 (Искания Аверроэса)

 

*   *   *

 

 

...время, которое разрушает крепости, обогащает стихи.

 

 (Искания Аверроэса)

 

*   *   *

 

 

Время расширяет пределы восприятия стихотворений, и мне известны некоторые из них, которые, подобно музыке, стали всем для всех людей.

 

 (Искания Аверроэса)

 

*   *   *

 

 

Дойдя же до последней страницы, я понял, что мое повествование – это не что иное, как описание такого человека, каким я был, когда сочинял его, и что для сочинения такого рассказа мне нужно было стать тем самым человеком, а для того, чтобы стать тем самым человеком, я должен был сочинить этот рассказ – и так до бесконечности.

 

 (Искания Аверроэса)

 

*   *   *

 

 

Сектанты, как правило, предпочитают такие профессии, которые обеспечивают им независимость от тех, кто пользуется результатами их труда.

 

 (Секта Феникса)

 

*   *   *

 

 

Цыгане живописны и служат источником вдохновения для плохих поэтов...

 

 (Секта Феникса)

 

*   *   *

 

 

Этих людей, не имеющих священной книги, которая их объединяла бы, как Священное Писание объединяет Израиль, не имеющих общей памяти, не имеющих этой другой памяти, что называют языком, людей, разбросанных по всему свету, объединяет и будет объединять до конца дней только одно – Таинство.*

 

 (Секта Феникса)

 

*ср.: Умберто Эко. "Маятник Фуко" (прим. ред.)

 

*   *   *

 

 

"Сын, мною порожденный, всечасно ждет меня, а если я не приду, он перестанет быть".

 

 (Круги Руин)

 

*   *   *

 

 

Не человеком быть, а порождением сна другого человека – какое унижение страшное, какая драма!

 

 (Круги Руин)

 

*   *   *

 

 

Я не знаю, что еще не умер.

 

 (Дворец)

 

*   *   *

 

 

Однажды ночью я почувствовал, что во мне созревает очень важное воспоминание, – как путник, еще не видя моря, уже ощущает его волнение в своей крови.

 

 (Послание Бога)

 

*   *   *

 

 

Человек постепенно принимает облик своей судьбы, в конце концов отождествляется с обстоятельствами своей жизни.

 

 (Послание Бога)

 

*   *   *

 

 

О счастье познания! Насколько оно выше радости воображения и чувства!

 

 (Послание Бога)

 

*   *   *

 

 

Это было изречение, составленное из четырнадцати случайных (мне показалось, что они не связаны между собой) слов, и достаточно было громко произнести его, чтобы исчезла эта каменная тюрьма и свет вошел в мою ночь, а я стал бы молодым, стал бы бессмертным, ягуар растерзал бы Альварадо, священный кинжал вонзился ы грудь испанцев, возродилась сожженная пирамида и воскресла империя. Сорок слогов, четырнадцать слов – и я, Цинакан, стану властелином земель, которыми владел Моктесума. Но я знаю, что никогда не произнесу эти слова, потому что если сделаю это, то навсегда забуду о Цинакане.*

 

 (Послание Бога)

 

*ср. с фабулой "Маятник Фуко" Умберто Эко (прим. ред.)

 

*   *   *

 

 

Кто увидел вселенную, увидел пылающий чертеж ее устройства, тот не станет больше думать о человеке, о его ничтожных радостях и печалях, даже если этот человек он сам.

 

 (Послание Бога)

 

*   *   *

 

 

Меня вовсе не интересует то, что один человек может поведать другому; как философ, я полагаю, что искусство писания не есть средство общения.

 

 (Дом Астериона)

 

*   *   *

 

 

Риторическая приподнятость и отдельные округлые фразы наводили на подозрение, что я не первый слушатель рассказа.

 

 (Хуан Муранья)

 

*   *   *

 

 

Еще кто-то изрек: "Пробил его час". И приговор, и тон меня тогда впечатлили, а позднее я убедился, что, когда кто-нибудь умирает, всегда находится умник, делающий это открытие.*

 

 (Хуан Муранья)

 

*ср. с русской приговоркой: "Был человек – и нет человека" (прим. ред.)

 

*   *   *

 

 

Человек по имени Хуан Муранья разгуливал некогда по улицам моего детства, пережил то, что дано пережить всякому, и в конечном итоге изведал смерть, чтобы затем стать кинжалом, ныне – памятью о кинжале, а завтра – самим забвением, которого никому не избегнуть.

 

 (Хуан Муранья)

 

*   *   *

 

 

Убежденно и спокойно он критиковал сионизм, сделавший из еврея самого обычного человека, привязанного, как все прочие, к единой традиции и одной стране и игнорирующего те сложности и противоречия, которые ныне преподносит жизнь.

 

 (Недостойный)

 

*   *   *

 

 

Фишбайн сообщил мне, что к изданию готовится компиляция трудов Баруха Спинозы, лишенная оригинального Евклидова аппарата, якобы усложняющего чтение и придающего этой фантастической теории иллюзорную ограниченность.

 

 (Недостойный)

 

*   *   *

 

 

Чувство дружбы не менее загадочно, чем любовь или всякий другой облик того хаоса, что зовется жизнью. Иной раз мне думается, что единственное не являющееся загадкой чувство – это счастье, ибо оно замкнуто на самом себе.

 

 (Недостойный)

 

*   *   *

 

 

…пока живо раскаяние, жива вина.

 

 (Недостойный)

 

*   *   *

 

 

На рассвете в пятницу я почувствовал и облегчение, оттого что наступил решающий день, и угрызение совести, потому что я не чувствовал угрызений совести.

 

 (Недостойный)

 

*   *   *

 

 

Несть числа людям, которые, вне пределов своей компетенции, не проявляли бы чрезмерную легковерность.

 

 (Сокровенное чудо)

 

*   *   *

 

 

Как любой писатель, он судил о достоинствах каждого по его делам, но сам хотел, чтобы о нем судили по его неясным чувствам и планам.

 

 (Сокровенное чудо)

 

*   *   *

 

 

К сожалению, не менее ложны и сами доводы в пользу этой ложности.

 

 (Сокровенное чудо)

 

*   *   *

 

 

Гладек боготворил стихи, поскольку они не позволяли зрителю забыть о художественном вымысле, этом главном условии имкусства.

 

 (Сокровенное чудо)

 

*   *   *

 

 

Работал он не для будущих поколений и даже не для Бога, о литературных пристрастиях Которого ему было мало что известно.

 

 (Сокровенное чудо)

 

*   *   *

 

 

Он был так лаконичен, что я понял: ему уже много раз доводилось рассказывать ее раньше, поэтому добавлять или менять в ней что-нибудь было бы теперь литературным излишеством.

 

 (Обет)

 

*   *   *

 

 

…вчерашняя бедность была менее бедной, чем та, которую нам дарит прогресс индустрии.

 

 (Старейшая сеньора)

 

*   *   *

 

 

…общепринятые метафоры лучше всех прочих, ибо они единственно верные.

 

 (Старейшая сеньора)

 

*   *   *

 

 Она, понятно, исповедовала католическую веру, из чего не следует, что верила в Бога, единого в трех ипостасях, или в бессмертие души.

 

 (Старейшая сеньора)

 

*   *   *

 

 

И пусть нас не слишком околдовывает настоящее время, которое мы измеряем сутками и сотнями листков бесчисленных календарей, своими целями и свершениями; оно то же самое время, чью черту мы переступаем каждое утро перед тем, как проснуться, и каждую ночь перед тем, как заснуть.

 

 (Старейшая сеньора)

 

*   *   *

 

 

Помимо всего прочего, изложить происшествие – значит перестать быть действующим лицом и превратиться в свидетеля, в того, кто смотрит со стороны и рассказывает и уже ни к чему не причастен.

 

 (Гуаякиль)

 

*   *   *

 

 

Последовательность изложения неизбежно преувеличивает роль описываемых мелочей, ибо каждое слово занимает место и на странице, и в голове читателя, поэтому, если отрешиться от внешних банальных примет, которые я перечислил, можно сказать, что посетитель производил впечатление человека, всякое повидавшего в жизни.

 

 (Гуаякиль)

 

*   *   *

 

 

Ни вызова, ни сарказма не слышалось в его речи. Она была выражением только его воли, превращавшей будущее в нечто обратимое, подобное прошлому. Его аргументы ничего не стоили, вся сила была в человеке, не в логике.

 

 (Гуаякиль)

 

*   *   *

 

 

Я сразу же заметил, что мое появление не слишком желательно, и решил ублажать англичанина, апеллируя к самой слепой из наших страстей – патриотизму.

 

 (Форма сабли)

 

*   *   *

 

 

Тут я понял, что трусость неизлечима. Смущенно посоветовал ему беречься и распрощался. Мне было так стыдно за этого человека, словно трусом был я, а не Винсент Мун. Ведь к тому, что делает один человек, словно бы причастны все люди. Поэтому трудно считать несправедливым, если бы ослушание в одном саду пало проклятием на весь род человеческий; трудно считать несправедливым, если бы распятие одного еврея стало спасением всех людей. Может быть, и прав Шопенгауэр: я – это другой, любой человек – это все люди. Шекспир в каком-то смысле тот же несчастный Джон Винсент Мун.

 

 (Гуаякиль)

 

*   *   *

 

 

Судьба охотно повторяется в вариантах и параллелях.

 

 (Тема)

 

*   *   *

 

 

Его убивают, а он и не ведает, что умирает, дабы история повторилась.

 

 (Тема)

 

*   *   *

 

 

Годы обтесали и отшлифовали его, как вода камень или поколения людей – притчу.

 

 (Человек на пороге)

 

*   *   *

 

 

При ночных бдениях у гроба умершего процесс разложения трупа сопровождается изменением его лица, которое поочередно приобретает прежние формы. В какой-то момент смятенной ночи на седьмое июня Теодолина Вильяр, как по волшебству, превратилась в девушку, каковой была двадцать лет назад. Ее лицо вновь приобрело те властные черты, которые привносятся великолепием, деньгами и молодостью, чувством пребывания на самом верху иерархической лестницы, отсутствием воображения, ограниченностью и скудоумием.

 

 (Захир)

 

*   *   *

 

 

Подумалось, что нет ни одной монеты, которая не была бы символом тех монет, которые так часто встречаются в истории и в мифах. Вспомнил обол Харона, обол, который просил Велисарий, тридцать сребреников Иуды, драхмы куртизанки Лаис, древние монеты, которые предложил спящий из Эфеса, блестящие монеты волшебника из "Тысячи и одной ночи", которые потом превратились в бумажные кружочки; неиссякаемый динарий Исаака Лакедема; шестьдесят тысяч серебряных монет (по одной за каждую строчку эпопеи), которые Фирдоуси вернул царю, потому что они не были золотыми; унцию золота, которую Ахав приказал прибить на мачту; безвозвратный флорин Леопольда Блюма; луидор, по которому у Варенна опознали беглого Людовика XVI.

 

 (Захир)

 

*   *   *

 

 

После бессонной ночи, всецело погруженный в свои мысли и почти счастливый, я размышлял о том, что не существует ничего менее материального, чем деньги, ибо любая монета (скажем, монета в двадцать сентаво) несет в себе, по сути дела, целый набор потенциальных возможностей. Деньги абстрактны, повторял я себе, деньги – это будущее время. В один прекрасный день они могут обернуться прогулкой за город или музыкой Брамса, географическими картами или шахматами, чашечкой кофе или беседами Эпиктета, в которых тот учит нас презирать злато. Своей изменчивостью они превзошли самого Протея с острова Фарос. Они – время непредсказуемое, время Брегсона, но не строго обозначенное время ислама или стоиков. Последователи детерминизма утверждают, что на свете нет ни одного беспричинного явления действительности, то есть такого, которое могло бы произойти само по себе, и монета символизирует нашу свободную волю.

 

 (Захир)

 

*   *   *

 

 

По ночам, случалось, я был настолько уверенным в своей способности забыть о ней вообще, что по собственному желанию вспоминал ее.

 

 (Захир)

 

*   *   *

 

 

Теннисон как-то сказал, что, если бы мы были способны понять один-единственный цветок, мы поняли бы, кто такие мы и что такое мир. Возможно, он хотел сказать, что нет ни одного явления, каким бы элементарным оно ни было, которое не ассоциировалось бы с историей мироздания, с ее бесчисленными причинно-следственными связями. Возможно, он хотел сказать, что видимый мир полностью повторяется в каждом явлении, подобно тому как воля, по Шопенгауэру, проявляется в каждом субъекте. Последователи каббалистики считали человека микрокосмом, символическим зеркалом вселенной.

 

 (Захир)

 

*   *   *

 

 

Думается, волшебные сказки Шахразады интересовали читателя меньше, чем ритуалы ислама.

 

 (Сообщение Броуди)

 

*   *   *

 

 

Отсутствие воображения побуждает их быть жестокими.

 

 (Сообщение Броуди)

 

*   *   *

 

 

Мы знаем, что прошлое, настоящее и будущее – каждый пустяк и каждая мелочь – уже запечатлены в пророческой памяти Бога, на его вечных скрижалях. И странно, что люди могут безгранично легко смотреть назад, но отнюдь не вперед. Если я помню во всех подробностях стройный норвежский бриг, хотя тогда мне едва минуло четыре года, то почему меня должно удивлять, что кто-то способен предвидеть ближайшее будущее? С философской точки зрения память – не менее чудесная способность, чем предвидение.

 

 (Сообщение Броуди)

 

*   *   *

 

 

Пока живы угрызения совести, жива и вина.

 

 (Легенда)

 

*   *   *

 

 

Ужасающие события не подчиняются времени, ибо их мгновенное прошлое как бы раздроблено будущим и моменты, их составляющие, словно утрачивают последовательность.

 

 (Эмма Цунц)

 

*   *   *

 

 

Рвать деньги – кощунство не меньшее, чем выбрасывать хлеб…

 

 (Эмма Цунц)

 

*   *   *

 

 

Он был очень религиозен и верил в свой тайный сговор с Богом, который освобождал его от добрых дел в обмен на молитвы и обеты.

 

 (Эмма Цунц)

 

*   *   *

 

 

Ибо истоком литературы является миф, как, вероятно, и ее концом.

 

 (Парабола Сервантеса и Дон Кихота)

 

*   *   *

 

 

Манеко Уриарте склонился над мертвым и просил у него прощения. Он рыдал, не стесняясь. То, что он сделал, его потрясло. Сейчас мне известно, что меньше раскаиваются в злодействе, чем в непоправимой оплошности.

 

 (Встреча)

 

*   *   *

 

 

Я хочу, чтобы меня чаще вспоминали как друга, а не как поэта; чтобы кто-нибудь, читая поэмы Данбара, или Фроста, или того, кто тоже видел в полночное время кровоточащее дерево, Крест, подумал бы, что впервые такое услышал от меня.

 

 (Молитва)

 

*   *   *

 

 

Прощение очищает обиженного, но не обидчика, к которому оно почти не имеет отношения.

 

 (Молитва)

 

*   *   *

 

 

Нам неизвестны предначертания Вселенной, но мы знаем, что ясно мыслить и справедливо поступать – значит содействовать этим предопределениям, которые всегда будут для нас сокрыты.

 

 (Молитва)

 

 

 

_______________________________________________

От редакции:

 

Книгу Хорхе Луиса Борхеса «Том 1. Произведения 1921-1941» Вы можете купить за 274 руб. в интернет-магазине Bolero.ru, пройдя по этой ссылке.

 

Книгу Хорхе Луиса Борхеса «Том 2. Произведения 1942-1969» Вы можете купить за 274 руб. в интернет-магазине Bolero.ru, пройдя по этой ссылке.

 

 

 

507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Обзор матча "Факел" - "Локомотив" 30 июля 2023, 2 тур РПЛ . Список лучших букмекерских контор в России
Поддержите «Новую Литературу»!