Бабий Век

Накануне Катерина впервые вкусила прелести видеомагнитофона. Магической тогда показалась ей груда металла и пластика. Смотрели Полёт Над Гнездом Кукушки. Переводчик гнусавил. Говорили, что у него бельевая прищепка на носу, чтобы не вычислил КГБ. Трудно поверить, что когда-то видеомагнитофоны и ксероксы преследовались куда беспощадней наркотиков и проституции.

Сам по себе фильм, был, безусловно, шедевральным (роман Катя прочитала значительно позже). Но особенное впечатление на неё произвёл один из персонажей фильма – Вождь. Огромный сексапильный индеец.

И тут вошёл Он... И эта долбанная свадхистана расцвела! Нет, ну столько лет, жила себе Катя, совершенно её не чувствуя...

Сработала ещё вероятно манера романтизации индейского населения, внушаемая с детства соответствующими книжками и особенно актёром из дружественной Югославии Гойко Митичем.

Катя, любуясь на роскошные, черные с просинью, волосы вновь пришедшего гостя, думала о том, что снимать скальпы придумали не дураки, совсем не дураки. Она бы не отказалась прицепить к ремню на джинсах пышную шевелюру чакрораскрывающего псевдоиндейца.

Звали его Вахтанг. Был он из московских грузин. Строго говоря, грузином он был только наполовину.

Семейная тайна, всплывшая значительно позже, заключалась в следующем: почти сорокалетняя Медея, имевшая двух очаровательных кудрявых дочек семи и девяти лет, и мужа Гиви, вдруг завела роман с неприлично молодым человеком по имени Иван Кузнецов. Гиви конечно такого позора не перенёс и уехал в Грузию, забрав с собой и дочек. Роман с Ваней Кузнецовым у Медеи закончился быстро, но последствие, в виде Вахтанга-осталось. Называть ребёнка Вахтанг Иванович Кузнецов (а ребёнок с младенчества доказывал доминантность грузинской крови) было глупо. Тем более что Медея с Гиви пока не развелись официально. Поэтому Вахтанг стал носить фамилию и отчество грузинского мужа Медеи. Гиви же решил в Москву не возвращаться и девочек не отдавать. Сошёлся в Грузии с русской женщиной, и она родила ему ещё троих детей. Гивимедеины дочки Тамара и Нина продолжали воспитываться в Грузии с отцом и мачехой и вернулись в Москву только после окончания школы.

Бог весть, что пережила Медея, одна воспитывая Вахтанга, недопускаемая к старшим детям, да видна такова уж расплата за мимолётный грех.

Вахтанг так и не выучил ни одного слова по-грузински, да и откуда? Медея лет с пяти болтала только по-русски. С её мамой тоже была какая-то тёмная история, вследствие чего её отец, дедушка Вахтанга переехал с Москву с тремя детьми, но без жены. Переехал к брату, который занимал важный партийный пост. Такой важный, что Медеиному отцу разрешили открыть чуть ли не частную парикмахерскую, правда, на тогдашней Московской окраине. Потом Медеиного номенклатурного дядю расстреляли как немецкого шпиона.

Катя только однажды видела медеиных братьев. Один, Васо, рассказал Кате такую историю:

– Как-то отец повёл нас в гости к своему высокопоставленному брату, нашему дяде. Помню, что дом был шикарный, мы таких не видели, и еда была, совсем не такая как мы привыкли. Отец сдерживался, а я с братом и сестрой стали впихивать в себя, всё, что было на столе. В какой-то момент я понял, что из-за количества и высокого качества, а главное непривычности продуктов, мне очень захотелось в туалет. Дома, где у отца была парикмахерская, мы ходили во двор. Здесь я даже не осознал, где двор, и на каком мы вообще этаже. Спросить у дяди постеснялся. Он с его женой важные такие были, чисто одетые. Поэтому я просто вышел в парадное и стал справлять большую нужду. Тут появился какой-то старикан в очочках с козлиной бородой и злобно погрозил мне пальцем. Потом-то я понял, что это был Михал Иваныч Калинин. Я бросился бежать, но он проследил к кому я пришёл в гости. Дурное может совпадение, но дядю через пару дней забрали.

Но мы совсем забежали вперёд. Поэтому давайте уж и третий раз, скажем сакраментальную и пошлую фразу. Уф! Приготовились...

И тут вошёл Он...

Ну почему, почему тогда в обиходе не было слово мачо?

О, эта сукина дочь, свадхистана! Видимо она распустилась и у Вахтанга. Их притянуло как два шарика ртути и вынесло на лестничную клетку. Тогда, Катя, конечно, не знала, что в Вахтанге, возможно сработала сомнительная генетика дяди Васо: страсть использовать подъезд не по назначению. Они ещё не успели толком запомнить имена друг друга, но расцепиться не могли, отключились от внешнего мира и целовались. Как-то чересчур жарко, неприлично, по-животному. В зассаной подъездными котами хрущобе, на третьем этаже, не обращая внимания на возвращающихся домой жильцов и, совершенно позабыв о дне рождении, который продолжался уже без них. Катя и Вахтанг изобрели какой-то совершенно беспомощный предлог, попрощались с именинником и выскочили на улицу.

Как им было разойтись? Катя и Вахтанг не могли даже расцепить руки. Они поехали к Катиной подруге Ольге. Она жила без родителей, с маленьким сыном, в получасе езды. Сначала метро. Потом автобус. Скорее. Скорее. Почему такой медленный транспорт?

Но Ольга не открыла. Потом они узнали, что она с маленьким сыном в тот день была у родственников. А ломились Вахтанг и Катя в квартиру к Ольге, когда там, за хлипкой дверью, от передозировки опиатов, умирал Ольгин бой-френд, гениальный скрипач Саша Афинянин. Катя и сейчас иногда думала, что поддались бы они полностью сексуальной тяге, выломали бы дверь, вызвали бы скорую и ...Сашка Афинянин, возможно, остался бы, жив. А может Вахтанг ещё тогда бы, увидев типичного представителя Катиного круга, ужаснулся бы. И ничего бы у них не было. Стольких радостей, стольких трудных лет вместе и не вместе. И никогда не родился бы их сын Гошка... И не трепали бы они друг другу нервы и не любили бы до ненависти. И Сашка, Сашка Афинянин, остался бы, жив. Становился бы лауреатом всяческих международных конкурсов и играл бы, играл на скрипочке Страдивари. Ну, или Гварнери, например... Или какие они там ещё бывают. Но тогда бы... Бесплоднейшие размышления и деструктивные раздумья порой одолевают человека. С ними надо бороться.

В тот день, Вахтанг проводил Катю на Сокол и поехал домой.

Катя и Вахтанг вели себя в высшей степени непристойно. Они приходили к кому-нибудь в гости и тут же уединялись в ванной.

Однажды в одном доме, куда Катя с Вахтангом напросились якобы попить чайку, стало плохо бабушке хозяина. Приехала скорая помощь, бабушку забрали в больницу и Катя с Вахтангом заперлись в освободившейся старушкиной комнате, пропахшей корвалолом, старыми кружевами и духами Красная Москва. Они занимались любовью на кровати с никелированными шариками среди горы подушек самого разного калибра, похожих на рассыпавшуюся матрёшку.

Как-то Вахтанг остался у Кати. И её родители не возражали. Так что наконец-то легальный сексодром был обретён.

Взаимо-сплетепроникновепритяжение Вахтанга и Кати в течение почти года вдруг обернулось задержкой месячных.

Но, умудрённая ложной беременностью периода автостопа, Катерина отнеслась к этому факту поначалу скептически.

Подождав, достаточное количество времени, они с Вахтангом пошли в районную женскую консультацию.

Вахтанг остался на улице, а Катерина поднялась на третий этаж и заняла очередь в полагающийся по адресу кабинет. Очередь состояла из особ женского пола и в основном явно доклимактерического периода. Были среди стоящих и беременные с животами самой различной величины. Когда, Катерина подошла к заветному кабинету, прошло примерно часа полтора. Катя подумала:

«Ну, нет. Он меня конечно не дождётся»

Растрёпанная снаружи и изнутри, Катерина вошла к врачу.

Гинекологиня предстала перед Катей. Широковысокоформатная, усатая, с блескучим золотым зубом. Служительница Эскулапа начала тут же задавать обычные в таких случаях вопросы. Про начало и конец последней менструации, про замужемилинет, про старт половой жизни и т.д. На вопрос: «Что будем делать с беременностью?», Катя ответила не сразу, потому как не поняла.

Гинекологиня терпеливо и доходчиво повторила:

– Если что, – рожать будем или на аборт?

– Конечно, рожать, – удивлённо ответила Катя. Она совершенно не приняла во внимание. Что докторша может и не знать о её, Катиной навязчивой идее по поводу рождения ребёнка, о том, что Катя шла к этому всю женскую жизнь. Одним словом вопрос Катерине показался крайне глупым, хотя для профессионального олигофренопедагога, не неожиданным.

После осмотра пациентки докторша сняла резиновые перчатки и ничего, не говоря Кате, уселась что-то писать куриным почерком.

– Так что там? – растерянно спросила Катерина, одеваясь.

– Не что, а кто... Ты дорогуша. Теперь не одна. А это значит...

Гинекологиня давала миллион советов, указаний, бумажек для анализов. Катя соображала очень плохо, голове у неё люминесцентно высвечивало только одно слово: получилось!

Выйдя на улицу, она с удивлением обнаружила там ожидающего Вахтанга.

– Ну что? – буднично спросил он.

– Беременная, – ответила Катя, пытаясь притушить сияние глаз и дрожь в голосе.

Почему-то ей казалось, что как только Вахтанг узнает об этом он уйдёт, что ребёнок нужен только ей, Кате. Он, конечно же, должен бросить её по законам жанра дешёвых житейских историй.

Но Катерина с удивлением поймала совершенно новый Вахтангов флюид, совсем не похожий на флюид плотской любви. Катя купалась в волне неожиданной нежности. Вахтанг вдруг схватил её на руки и стал кружить. Катя ощутила себя на карусели из детства, на той любимой невзрачной лошадке.

Было начало марта. Но слегка предчувствовалась весна. И чем сильнее Вахтанг кружил Катю, тем сильнее пахло сначала свежим огурцом, потом черёмухой, потом сиренью.

Вахтанг бережно поставил Катю на асфальт, и её неожиданно вырвало. Начинался токсикоз.

Катя планировала воспитывать сына одна. Много лет планировала. Что сын – она не сомневалась. Но все её планы рухнули.

Медея с младшей дочкой Тамарой пришли в гости к Катиным родителям на Сокол. Старшая дочь Медеи Нина опять жила в Грузии – вышла туда замуж. Сомнений не оставалось. Совершался акт сватовства.

Леонид Владимирович всё так же болел, Дон всё так же суетливо бегал по квартире, а Любовь Васильевна извлекала из духовки румяный пирог с баночным лососем.

Перед визитом важных гостей Любочка всегда устраивала важное действо. Купание коней.

Палехского на шкатулке. Златогривого, с любовно прописанными мышцами. Дымковского с солнечной гривой рюшечками. Филимоновского с полосками и геометрическими орнаментами кислотных дискотечных цветов. Гжельского фаянсового в синих ромашках и лилиях.

Целого выводка лошадок горьковских (ныне нижегородских) из папье-маше. С круто выгнутыми шеями. С гривами, копытами и хвостами, бронзового колера. Каргопольского тяни-толкая. Милого коника-мутанта о двух головах.

Во время купания, Любочка думала о том, что скоро осуществится её мечта и будет, кому подарить городецкую лошадку-качалку.

Пили чай с пирогом, беседовали почти по-родственному и порешили, раз уж приключилась беременность детям следует пожениться. Да и дети не возражали.

Потом началась долгая эпопея с ЗАГСом. По дороге туда Катя с Вахтангом раз шесть умудрились поругаться насмерть. И, не достигнув цели, они расходились по домам. Катя убегала быстро, несмотря на беременность. И в руках держала неизменный целлофановый пакет с солёными огурцами.

На седьмой раз они всё-таки добрались до районного ЗАГСа. Там им объяснили, что их брак смогут зарегистрировать только в мае. Намёка на то, что майская свадьба обещает маету на всю жизнь, Катя и Вахтанг не поняли.

– Кроме того, – сказала работница ЗАГСа, – У нас будет ремонт. А это значит: Никакой торжественной обстановки, фотографа и даже марша Мендельсона не будет! Сами-то мы будем функционировать, но для вас, молодые люди день праздничным не покажется.

Но Катю с Вахтангом это не остановило. Они устали от бесплодных попыток подать заявление. Поэтому, вряд ли их что-нибудь могло бы напугать.

Заявление у них взяли неохотно.

Страна переживала последствия падения полынной звезды. Информация была скудной. Но воды были горьки.