Резюме профессионального читателя

Как уже явствует из названия и предисловия, говорить сейчас с вами будет профессиональный читатель. Не критик (отсутствуют квалификация и ядовитая слюна), не литератор (отсутствуют квалификация и профессиональные понты), а именно читатель. Квалифицированному читателю требуются только три вещи: мозги чтоб думать, сердце чтоб чувствовать и читательский опыт – чтоб анализировать. Этого, господа, не отнять. Засим приступим.

Прочитано мною неоднозначное чтиво: «П-М-К» Максима Жукова. Расшифровывается «Плеш – Муде – Кронштейн». Сборник прозы и стихов. Название, как видите, уже неоднозначное. Пожалуйте: и зло, и непонятно.

«Современный гротеск, – думаю я с тоской. – Бессмысленный и беспощадный». Однако любопытно. Потому открываю и начинаю читать.

Встречает меня традиционная «аннотация – мануал» на титульном: «Творчество Максима Жукова можно назвать как «жесткой прозой», так и «жесткой поэзией»: апеллируя то к самым низким пластам языка, к образам и персонажам дна, то к высотам мировой культуры, автор создает убедительную вербальную и мировоззренческую модель мышления и чувствования поздне- и постсоветского «подпольного интеллигента».

Хм. «Вербальная модель мышления»… как-то лихо загнуто. Не для читателя, явно. Вероятно, для критика. Или же для претенциозного читателя, которого привлекают умные и бессодержательные фразы.

«Подпольный интеллигент». Тоже ничего. Только отчего ж это он – «подпольный»? В поздне– и постсоветское время их уже не расстреливали. Не от кого, стало быть, в подполье прятаться… Если только от самого себя? Философская мысль. Надо развить.

Первый рассказ POZNAKOMLU.RU сглатываю не жуя.

С первых же строк ясно: не гротеск. Это люблю. Все конкретно, без идиотского наркотического андеграунда, который сам написавший понимает зачастую с трудом. И не бессмысленный. Однако современный, во всех аспектах. Тут в точку. И – беспощадный? Возможно, да.

Содержание в трех словах: автор совершает модное знакомство по Интернету. Далее он желает развить халявную «любовь по интересу», но на первом свидании видит вовсе не то, на что надеялся. Далее он препарирует свое малодушие и возводит его в квадрат – считая проявлением гуманизма.

Когда текст беспощадный и циничный, это забавно. Процесс препарирования всегда любопытен. Конечно, для тех, у кого крепкий желудок.

Читаем дальше.

МУХОМОР

Ну, здесь уже пришлось вчитываться. Долго не могла понять, к чему клонит автор. Потом дошло. Итог разочаровал: всего лишь банальный рассказ о потерянном школьном друге, с крупным планом групповухи; сначала по сценарию ММ+Ж (аббревиатура автора), потом – ЖЖ+М. Правда, ближе к концу выводится мораль. Читала и так, и эдак – однако не поняла, что было важнее: философия групповухи или мораль? Да и мораль оказалась какая-то неоднозначная, по итогу… Наверно, важнее всего был процесс изложения.

Авторский каприз перемежает текст стихами Блока, которые заваривают происходящее в какую-то тоскливую, безысходную кашу. Плюс рассуждения о поэзии поименованного Блока и Есенина. «Изюминку» добавляет все то же препарирование. Неаппетитные подробности с цинизм излагаются как неизбежные факты. Дескать: «может кто-то считает, что его дерьмо пахнет розами, а мое пахнет дерьмом». Смело. Но как-то скрыто угрожает читателю, то есть мне. Вроде того – примешь мой цинизм на свой счет, начнешь фыркать, – значит, попался! Ханжа. А на ханжах нынче, сам знаешь, воду возят. Не станешь фыркать – значит, такой же, как я. Стало быть, не оскорбляйся. Нюхай, нюхай…

С интеллигентом, как видите, ничего общего. Ни с подпольным, ни с воинствующим. Несмотря на действительно интересные рассуждения о поэзии.

А витает надо всем этим тоска и ощущение бессмысленности собственного бытия.

Ну, мне, читателю, полезно иной раз вспомнить, что кроме чистеньких и уютных домашних унитазов бывают еще общественные сортиры с примерзшими фекалиями. И, к тому ж, над собственным бытием задуматься не помешает…

Стало быть, читаем дальше.

П-М-К

Сразу проклевываются две сюжетные линии.

Умирающий дед, для которого эвтаназия – самый гуманный исход. Хомяк, купленный во смягчение тяжелых впечатлений от больничной унизительной смерти…

Сопоставление философское, и итог не разочаровал. На самом деле, стóящий рассказ. Жесткий и правдивый. Действительно, жесткий. Его жесть не придавливает безысходностью, а заставляет задуматься. О цене жизни. Об отношении людей к жизни и смерти. О том, почему смерть близкого человека зачастую трогает не так, как смерть существа, которому ты был полным хозяином.

Здесь мне почудился другой автор. Искренний не показной циничной правдивостью, за которой всегда скрывается второе дно, а подлинной искренностью надломленной души. Циник – это тот, кому слишком часто плевали в душу, и он нашел отчаянный, страшный способ избавиться от этих плевков. Растоптать то, что было их причиной.

Видать, не до конца затоптал...

Надежда есть?

ОБЪЕКТ «КУЗЬМИНКИ»

Надежды нет. Разочарование. Полное. Тот человек, который мне померещился, скрывается куда-то. Вместо него является талантливое, искреннее описание все той же слабости, малодушия, порочности как нормы жизни и человеческого дерьма как ее единственной реалии.

Дело даже не в том, что описывается неудачная «рыбалка», по итогу которой героям так и не удалось вкусить плотской радости. И не в ненормативной лексике. И не в пресловутом цинизме…

Просто стало неинтересно.

Все теперь мне понятно.

И – уж прости, автор! – далее уже чтение бессистемное, с рассказами, выхваченными из середины, и мыслями, оторванными от контекста.

Сачкую? Уклоняюсь от моего читательского долга?..

Но, господин автор… прости меня еще раз! это не моя вина.

Дело в том, что читатель – и развитый, и неразвитый, – в любом произведении ищет что-то ценное для себя. Желает извлечь пользу. И если этой пользы он не находит, то смысла читать далее не видит. Что бы там далее ни готовил автор.

Проблема читателя, скажете вы? О, нет. Проблема писателя. Потому что, теоретически, именно автор должен превращать свой монолог в диалог. Но никак не читатель набиваться в собеседники.

Диалог же предполагает не самоизлияние, не подкусывание оппонента с целью самоутверждения, а поиск какой-то общей и интересной для обоих сторон темы. Утверждение, что любой писатель пишет «для себя», неверно. Ведь какого тога черта он стремится издаваться, издается, а после интересуется мнением прочитавших?

Писатель пишет для читателя. Примем это как аксиому.

Так для кого же, и, главное, зачем пишет Максим Жуков? О, здесь любопытный вопрос.

Когда автор пишет рассказы, основанные на событиях собственной жизни, да еще и от первого лица, для читателя это означает следующее: 

1. жизнь автора небезынтересна; 

2. автору есть чем поделиться с читателем; 

3. описанные события могут послужить уроком, 

4. либо поддержать единомышленника, 

5. либо открыть собеседнику глаза на какие-то вещи, о которых раньше он не задумывался.

В зависимости от того, как эти события излагаются, достигается в читательском уме та или иная цель.

Итак, пункт первый. «Жизнь автора небезынтересна».

Небезынтересна. Это верно. Независимо от ее содержания. Любая жизнь небезынтересна, особенно если она душевно рассказана и грамотно препарирована. Никто не может прожить несколько жизней зараз, а рассказ, повесть или роман, описывающий чужую жизнь или же отдельные события этой жизни, дает такую возможность.

Пункт второй. Есть, чем поделиться? Ну, тут уже автор сам решает, есть или не есть. Как правило, если «не есть», то он и писать-то ничего не станет. Я, конечно, имею в виду талантливого писателя, а не коммерсанта, которому безразлично, что и как писать, лишь бы платили деньги. Максим не коммерсант. Стало быть, он считает – поделиться есть чем.

Пункт третий. Урок.

Здесь момент двойственный. Читатель может извлечь урок самостоятельно, вне авторского замысла; либо как раз авторский замысел заключается в том, чтоб читатель извлек из его жизни урок. В первом случае, если читатель таковой урок извлекает, автор ни при чем. Автор писал просто ради самого процесса. Имела место самостоятельная читательская работа, которая может развертываться благодаря, а может вопреки описанному. Но, во всяком случае, автор здесь уже не причастен. Он предоставил материал, замечательно… но материал такого уровня сама жизнь предоставляет человеку ежеминутно.

Это вариант Максима? Нет. Он слишком умен, чтоб получать удовольствие просто от процесса написания «чего-нибудь». Поскольку сам называет себя в одном из рассказов «властителем дум» и «инженером человеческих душ». Громкое заявление. Стало быть, имеет перед собой конкретную цель.

Значит, авторский замысел направлен на то, чтоб читатель извлек урок из его ошибок? Описываются-то отнюдь не подвиги…

И снова – нет. Потому что если авторский замысел именно таков, должна всплыть в итоге какая-либо мораль. Или назваться прямо, или подразумеваться. Однако мораль если и выплывает, то вялая, неконкретная, плохо очерченная. То есть, она является побочным продуктом реакции и однозначно не направляет помыслы автора.

Тогда, возможно, пункт четвертый? Поддержка единомышленника? Но каждый текст демонстрирует разочарование в себе, в жизни, в человеческих взаимоотношениях. Автор говорит о своих пороках и слабостях. Но не стыдится их (вот еще! это все комплексы и предрассудки), а специально выставляет напоказ, словно какие-нибудь язвы, вызванные «дурной болезнью» – но само собой разумеющиеся. Прими, читатель, порочность мира во всем ее разнообразии, и смирись. Потому что, если будешь рыпаться, будешь наивным идеалистом, закрывающим глаза на очевидные вещи.

Если у такого человека есть единомышленники, то навряд ли им нужна поддержка в виде его рассказов. Они сами могут понарассказывать ему о собственных разочарованиях и собственных мерзостях. Зачем им слушать чужое нытье? Каждый разочаровавшийся для самого себя уникален. Он вряд ли пожелает слушать чье-то чужое разочарование. И вряд ли в нем нуждается. Потому и читать не станет.

Резюме первое: единомышленникам Максима его рассказы не нужны.

А не-единомышленникам?

Как вы уже догадались, представителем не-единомышленников как раз являюсь я. И у меня возникло следующее замечание.

Все вещи должны находиться на своих местах. Никто не будет спорить, что проститутки есть на свете и всегда будут пользоваться спросом. Никто не станет отрицать, что он, простите, ходит по утрам в туалет и испытывает иной раз какие-то социально неодобряемые эмоции. Или же что у него в голове могут возникать какие-то грязные желания.

Все это – естественные следствия вполне конкретных причин.

Но.

«Естественно» не значит «Нормально». Стало быть, гордиться нечем. И философствовать не о чем.

Никто адекватный не станет гадить посреди улицы. Или посреди своего дома. Потому что, простите, это дерьмо. И оно будет пахнуть. А процесс его появления на свет неэстетичен. И это не есть проявление ханжества или идеализма. Просто здравый смысл.

Покупать физическую близость низко и малодушно. Удовольствие от групповухи – это скотское удовольствие. Ненормативная лексика хороша для выражения сильных эмоций, но не является проявлением высокой культуры и не является литературной речью. Волочиться за бабами означает потакать своим слабостям. Оправдание своих порочных наклонностей равнозначно признанию, что в тебе главенствует половой орган, а не мозг. А мозг, все-таки, более высоко организованная материя…

Когда животное подчиняет человека и заставляет его искать философского обоснования своих животных наклонностей, это означает, что низшее победило высшее. И уже никакой Блок не поможет. А, возможно, еще лучше оттенит, чем такой человек мог бы стать… но не стал в виду слабости.

Да, Чайковский был педофилом; Пушкин – пьяницей, бабником и пошляком; Булгаков – невротиком и несостоявшимся наркоманом.

Однако мы называем их гениями совсем не за это.

Иные точки зрения на данный вопрос необъективны. Потому что таково объективное положение вещей, установленное формальной логикой. Все иное – софистика в оправдание собственных грехов.

Грехи надо называть. Но для того, чтоб бороться с ними, а не оправдывать их.

Стало быть, не-единомышленникам книга Максима не нужна?

Не совсем так. Она просто для них бесполезна.

Резюме второе: читателям, чья точка зрения на положение вещей отлична от точки зрения автора, рассказы Максима Жукова ничего не дают.

А кому дадут? Ответ логичен: дадут тем, у кого еще нет своей точки зрения. Кто только склоняется к тому или другому типу мировоззрения. И таких читателей подавляющее большинство.

Вот тут – пункт пятый.

«Открыть собеседнику глаза на какие-то вещи, о которых раньше он не задумывался».

Естественно: тот, кто не задумывался как следует над своей жизнью, кто не пришел к пониманию смысла означенной жизни, кто только ищет собственный Путь, кто недоволен миром и своим местом в нем, будет с интересом читать «П-М-К».

Потому что это продукт размышлений зрелого сорокалетнего человека, который нюхнул в своей жизни пороху; не чурался ни Блока, ни «косяков», ни ядреного мата. Широкого охвата личность.

Это творчество умного писателя, владеющего техникой воздействия. Владеющего словом и своими эмоциями. Умеющего неплохо их описывать.

Его рассказы – продукт современности, несущие в себе все модные тенденции современной культуры: от гедонистически-утонченного аромата разложения до актуального грубого примитивизма и не менее актуального сплина (еще раз не понимаю: какой, к чертям, постсоветский интеллигент? Надломленной советчиной тут и не пахнет. Этот человек сформировался в режиме реального времени).

И все это здорово. Да вот только каково будет человеку, еще не разобравшемуся в том, с какой стороны масло на этом бутерброде, глотнуть выдержанного, толкового и депрессивного яда?

Что принесет людям, неоперившимся духовно, книга человека, раздавленного и обществом, и самим собой?

В свои сорок лет он пришел к пониманию, что слабости сильнее его, что мир – дерьмо, что ничего разумного-доброго-вечного в этой жизни нет, что Иисус – светлая личность, но принять его идеи никак невозможно, потому как они утопичны и несовместимы с реальностью.

Несостоявшийся христианин, несостоявшийся интеллигент, несостоявшийся семьянин – и одновременно с этим (оборотная сторона!) – несостоявшийся атеист, несостоявшийся хам, несостоявшийся бабник.

Зачем неопытным людям его книга?

А незачем. Однако вряд ли они это поймут до прочтения. А когда прочтут, будет уже поздно.

Данная книга намеренно разрушает в человеке последние проблески духовности. Автор талантливо и зло на протяжении всех своих рассказов добивается одного: задавить в читателе то, что когда-то давно он раздавил в себе, как атавизмы. То есть гуманизм, совесть, веру в людей. Дескать, мне было хреново, пусть будет хреново и тебе. А не выдержишь – значит, слабак.

Итак, резюме третье, и последнее: сомневающимся и колеблющимся незрелым читателям книга «П-М-К» просто опасна. И автор это знает.

Итог.

Я не жалею, что прочла. Книга не навредила мне. Правда, и глаза не раскрыла; но, чего уж там – это вовсе не вина автора. Он добросовестно старался.

Ценность этой книги для меня в том, что я серьезно задумалась над смыслом и целями зрелого творчества. Лишний раз убедилась – книга должна нести людям нечто полезное.

Это полезное должно не разрушать бытие, а давать некий вектор развития.

Теперь – основополагающий момент. Краеугольный.

Личность писателя есть основной инструмент его творчества. А потому, прежде чем решиться стать властителем дум, надлежит привести в четкий логический порядок собственные моральные и духовные ценности.

И прежде чем стать инженером человеческих душ, надлежит разобраться со своей собственной.

Настоящий писатель не может быть инженером. Ни у одного человека на свете нет ни морального, ни духовного права стремиться к инженерингу чужой души. Долг каждого человека растить собственную душу самостоятельно. Твое дело – помочь ему в этом. Но никак не делать за него его работу. Тем более, если твоя цель изначально не благая.

Даже Иисус не рискнул становиться инженером душ и говорил только об их спасении.

Писатель – это врач. Он может и зачастую обязан причинять человеку боль. Однако итогом этой боли должно быть выздоровление. А первое правило писательской деятельности «Не навреди». Второе – «Врачу: исцелись сам».

Если ты решил, что этот мир – большая навозная куча, и злорадно желаешь извозить в этом навозе как можно больше людей – не берись за сочинительство. Не выдержишь бремени.

Мне бы очень хотелось, чтоб Максим серьезно задумался над тем, что он несет людям. Если его цель – действительно разрушить чужое мировоззрение и наполнить его своим разочарованием и цинизмом, – он не может и не должен быть писателем.

Если нет – то надлежит задуматься, почему я, читатель, пришла к подобной мысли. С читателями надо считаться. Ведь вы же для них пишете, автор?

Мне жаль, что задарма пропадает талант, ум и опыт, которые могли бы принести людям действительно нечто полезное.

Победа над слабостями всегда дает человеку больше, чем их признание и циничное потакание им. А победа над дурными склонностями общества всегда приносит ощущение силы, тогда как признание их неизбежной реальностью только укрепляет чувство бессилия.

Злорадный смех, вызванный зрелищем еще одной сломанной жизни – ущербный смех, не приносящий весельчаку ничего, кроме горечи и усиления собственного разочарования.

Если у тебя нет цели в жизни, автор – займись своими проблемами, и не смущай незрелые умы. Это дрянная цель; она не доведет тебя до добра.