HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Дмитрий Цесарин

Пазик

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 9.09.2008
Дмитрий Цесарин. Пазик (иллюстрация)

 

 

 

В 1958 году с конвейера Павловского автомобильного завода сошел первый маломестный автобус, за которым вскоре в простонародье укрепилось нехитрое, практически собачье, прозвище – пазик. В пазиках не устанавливались кондиционеры, и функционирующая печка была редкостью. Советские конструкторы, видимо, руководствовались какими-то селекционными целями, надеясь закалить сограждан в разработанных машинах. Возможно, если бы я был инженером или кем-то в этом роде, я бы попытался критически оценить техническую сторону вопроса, но меня волнует лишь то, что может волновать пассажира. Хотя это, согласитесь, тоже имеет значение. Кроме того, в городе N, где я родился, совсем мало станций метро и, как следствие, слишком много пазиков; можно сказать, бессовестно много пазиков.

А что такое проехаться в упомянутом пазике, переполненном народом, в жаркий летний день? Думаю, объяснять не нужно, особенно, если вы, так же как и я, житель города N. Тем же, кто был лишен и уже вряд ли засвидетельствует подобное удовольствие, для сравнения могу предложить посидеть в натопленной русской бане хотя бы с полчаса и, как следует пропитавшись собственным потом и разморившись до дремоты, отправиться по своим делам, то и дело с пренебрежением ощущая тотальную липкость уставшего тела и чудовищный дискомфорт при общении с людьми.

Или вообразите несущийся в сверкающем от мороза пространстве автобус со снегом на окнах и оттаявшими проплешинами по форме раскрытой пятерни в нем. Знакомая картина? Здесь проявляется еще одна отвратительная особенность пресловутых пазиков – в них холодно зимой; чувствуешь себя словно закрытым в холодильнике и влюбленно жмешься к совершенно чужим людям, чтобы согреться.

Однако описанный далее эпизод происходил не зимой и не летом, а в самое поэтичное время года – осенью. Впрочем, именно осенью, лишенной усыпляющей жары или парализующей стужи, все важное бултыхается на поверхности и улавливается без сильного напряжения, чем всегда умело пользовались наши прославленные поэты.

 

Итак, в один из прекрасных сентябрьских дней, солнечных и необычайно оптимистичных, пропитанных ароматами вальса и остывающей земли, я, резво работая руками, пробирался в салон автобуса – очередного в моей жизни пазика. Автобус покачнулся, впуская новых пассажиров, тыкавших носами спины впереди идущих. Кондуктор, осатаневшая губастая тетка, наделенная исключительными властными полномочиями в этом временном прибежище городских путников, срывала свою злость на неудачниках, толкающихся и матерящихся, лезущих и лезущих, и мешающих ей нормально работать. Она грубила и унижала, успевая давать при этом полезные советы, касающиеся поведения в транспортном средстве. Я не смог удержаться и с видом полного идиота задал ей соответствующе идиотский вопрос: «Идет ли автобус до Сухого лога?» (хотя знал, что идет), на который получил не только фактический ответ, но сначала: великолепную паузу, рентгеновский осмотр кондуктором моей физиономии и изрядную порцию первосортного презрения в интонациях. Потрясающе! В довершение, дабы усладить слух моей теперешней властительницы, я промямлил: «Извините». Она сделала по-царски едва заметный кивок и резко отвернулась. Замечательные люди, эти кондукторы; а мы – их беспородные собаки.

Озолотившаяся природа, развалившаяся вокруг, томно наблюдала сумбурное человеческое копошение. Придорожные деревья бросали свои любопытные взгляды в окна проезжающих автомобилей. Несколько дубков, стоящих рядом со светофором, явственно усмехнулись над кучкой раздраженных людей, зажатых в тесном пазике, когда автобус остановился на красный свет. Готов поклясться, что деревца перекинулись парой острот по поводу абсурдности нашей с вами жизни. Оно и понятно: со стороны дубков, стоящих свободно и крепко, выглядит довольно странным такое близкое биологическое взаимодействие, когда вокруг столько пустого места; притом, что, судя по лицам людей, в этом взаимодействии никто особо не нуждается.

У Артура Шопенгауэра есть интересное сравнение человечества со стаей дикобразов, которые, боясь холода, сближаются, однако, напоровшись на иголки друг друга, разбегаются; снова сближаются – и снова разбегаются. В этом, по мнению немецкого философа, – квинтэссенция нашего существования. Вполне вероятно; к тому же, с мертвым Шопенгауэром трудно спорить.

 

Теперь вернемся к злосчастному пазику, набитому «дикобразами», которые уже сблизились, согрелись и даже – перегрелись, но которым разойтись мешает все тот же долбаный автобус, необходимость в нем куда-то ехать. Налицо – истинно животный конфликт, уровня инстинктивных проявлений. И если с одной стороны конфликт видится кризисным развитием шопенгауэровского парадокса, то с другой напоминает дарвиновскую борьбу за выживание, причем в контактной и самой агрессивной ее фазе.

Короче говоря, ехать в пазике было жуть как неприятно.

Поездка как всегда изобиловала взаимными упреками пассажиров, напряжением внимания, и ждать в такой обстановке выражения чувств нравственных не приходилось. Скорее, наоборот, была необходимость сдерживать свои почерневшие эмоции, чтобы сохранить благопристойный вид и не залаять на этих бестолковых соседей, окруживших тебя; в общем, вы понимаете, что нужно было стиснуть зубы и молчать.

Воздух в автобусе пропитался запахами пота, дешевых духов, заношенной кожи, нестиранных носков, бензина, жженой резины и черт знает чего еще. Этот пренеприятнейший ароматический конгломерат делал и без того угрюмые лица пассажиров еще угрюмее. Тем более удивительным кажется факт, имевший место дальше.

 

Несмотря на мое желание до конца путешествия отвлечься от реальности, погрузившись в очередную сладкую грезу, и уткнуться глазами в надпись «экстренное открывание дверей», мой взгляд блуждал по стоящим рядом людям. Вот – классический персонаж: низкорослый толстопузый мужичок с блестящей от пота лысиной и умоляющим лицом, верно, какой-нибудь мелкий чиновник; или рядом – в цветастом платье, с дряблой кожей и в очках, под которыми спрятались два потухших зрачка, женщина лет пятидесяти, скорее всего, школьная учительница; зажатый между ними и будто повисший на поручне – молодой человек, очевидно, студент, умудряющийся читать Сэлинджера и одновременно отвечать на телефонные звонки – это новый человек: его выражение лица демонстрирует уверенность в себе и отсутствие глубоких разочарований в истекшей жизни.

Взгляд скользит дальше: крепко сбитый мужчина, уродливая старуха, пара младших школьников; акцентируется: печальная улыбка, складка жира на подбородке, грязные волосы; и – останавливается. Вернее сказать: замирает; приковывается к…

Здесь мои мысли спотыкаются, сталкиваются как вагоны при резком торможении поезда. Ибо рассудок требует логичного окончания: «приковывается к девушке», в то время как душу захлестывает сердечная волна ассоциаций: красиво, нежность, любить. Передо мной не просто человеческая особь женского пола или банально: де-вуш-ка; передо мной – сгусток пронзительных впечатлений, разнородных, но с общим основанием – я капитулирую перед ними. Я как уснувший на посту солдат застигнут врасплох, схвачен и безжалостно убит.

Кажется, что возник из ниоткуда мой идеал женской сущности, возник здесь, удивительное дело, возник только что! Он сформировался из обрывков воспоминаний, газетных постеров и фрагментов телепередач; вылился в светлые, чуть ниже плеч, волосы, воздушные и светящиеся (не блестящие, как если бы их покрывал слой пота и скользкого жира, а именно – светящиеся, окутанные рассветной свежестью), дерзкие губы (я хочу сказать, что таких выразительных губ я не видел никогда, более того, мне становится страшно за свое воображение, бесспорно ущербное, до сих пор не наслаждавшее меня даже подобием таких губ), лепестковую кожу, источающую здоровье и нетронутую чистоту (уверен, что девушка еще девственна, ибо только святая первородность в силах хранить женскую исключительность, так четко ощущаемую в запахе), и, конечно, глаза, сконцентрировавшие в себе всю искусность Создателя (не поддается сомнению то, что Богу понадобились сотни поколений земных красавиц в виде подопытного материала, прежде чем ему удалось сотворить эти безупречные глаза). Меня поражают тонкость пропорций тела и лица, плавность черт и грациозность движений, завораживающая теплота в ясном взгляде, несмотря на кошмарность условий; меня, в конце концов, поражают обстоятельства, при которых я встретился со своей мечтой!

 

Знаете, трудно и неинтересно описывать внутренние треволнения, длящиеся долю секунды, какой-то едва заметный промежуток времени; ведь буквы не способны передать ту густоту переживания, с которой это переживание раскурочивает нервное равновесие, не способны донести разящую боль, которая возникает при столкновении с несбыточным желанием и упоительную сладость, в которую превращается боль, разъедаемая надеждой, по каплям просачивающейся в угнетенные мысли. А именно такие чувства терзают сейчас меня, одновременно опустошая и вновь наполняя жизненной энергией.

Я стою и лицезрю… чудо, да, чудо – иначе не скажешь; свихнувшееся сердце, растягивая ткани, грозится пробить грудную клетку. Я даже представляю себе как оно, вырвавшись из тела, устремляется к девушке, как у него вырастают небесно-чистые крылья и, как совершенно живое, оно впивается в женское естество, сливается с ним и достигает безграничного счастья. Понимаю, что это предвестие сумасшествия проявляет главное – мое желание обладать дивным человеком. Я ощущаю злость – злость на мерзких подонков, облепивших мое божественное создание. Как смеют эти твари находиться рядом с ней? Как смеют касаться ее?! Я готов закричать от нахлынувшего негодования, готов броситься на нечестивцев; я, кажется, готов убить…

 

Неожиданно образ начинает испаряться, сначала в человеческой гуще теряется лицо, уходит целиком голова, за ней плечо, предплечье; я вижу только руку до локтя, еще мгновение – и веер из пальцев пропадает из виду… Сквозь сутолоку девушка продвигается к дверям пазика. Девушка собирается выйти из автобуса.

Нет, не так: девушка собирается выйти из моей жизни!

«Ну уж нет!» – кричу я себе. «Ты не уйдешь от меня! Ты – моя; ты, может быть, не знаешь еще, да, конечно, не знаешь, откуда тебе знать?, но узнаешь это точно, очень скоро узнаешь, ты поймешь, что ты – моя. Плевать на будущее и сопливые мечты! Я ведь… Я ведь уже люблю тебя – и тебя не отпущу!»

Осыпаемый смешными угрозами и трусливыми тычками я пробираюсь вслед за девушкой, я вязну в людском месиве, однако впереди мелькающий образ будто привязал к себе и не дает утонуть, он тянет за собой, разрывая пространство. Я ощущаю необыкновенный душевный подъем: мои руки сильны, мои мысли прозрачны, в голове ясно как никогда, а мой взор, словно луч прожектора, освещает путь.

Я уже почти достиг ее. Передо мной лишь пара пассажиров. «Смотри! – шепчу я ей. – Я здесь, совсем близко». И улыбаюсь. Да, улыбаюсь, ведь теперь я хозяин себя, своей судьбы, мне вольно быть смелым и решительным, вольно совершать дерзости и ничего не бояться; а фортуна благоволит таким, и я непременно буду самым счастливым. Можете не сомневаться…

– Молодой человек, вы выходите на следующей? – доносится справа. Я поворачиваю голову: пожилая женщина приподнимается с сиденья, хочет пройти к выходу и, не услышав ответ, обращается вновь:

– А? Выходите? – в ее голосе отсутствует упрек или недовольство, с виду она добродушная и вполне располагающая к себе натура; просто она тоже хочет выйти из этого пазика.

Я обращаю внимание на ее облезший берет, потрепанное и дурно пахнущее пальто.

С отвращением замечаю темную бородавку на жухлом носу.

Я пропускаю старуху вперед.

И сажусь на ее место.

 

Бородавки у меня всегда ассоциировались с какой-то неудачливостью; как можно позволить себе иметь на носу такую отвратительную блямбу? Тьфу! Это же гадость, грязь… Однако, причем здесь бородавки?

«Какие, к дьяволу, бородавки! Что?! Что ты делаешь?! – ору я на себя. – Вставай! Вставай, дерьмо! Да поднимайся ты! – негодую я. – Что, черт тебя дери, ты делаешь?!» – грохочу я на всю душу, проклинаю себя, разражаюсь непристойностями.

Я ору, но мой зад уже пустил корни в мягкое сиденье, мое тело уже оплела паутина расслабленности. Глаза начинают неестественно медленно моргать, на лице проступает невероятная утомленность, и тяжелый вздох вылезает наружу. Тут же надо мной повисают тела незадачливых пассажиров – этому истекающему потом бородачу или этой с растрепавшейся прической чувырле тоже хочется сесть и немного прийти в себя. Уступить? Ага, разбежался! Знали бы эти олухи, чем я жертвую, ради своего сидячего положения, какого масштаба переживания бушуют во мне!

 

Тем временем девушка расплачивается и, спускаясь по ступенькам, выходит из автобуса. Еще некоторое время я смотрю на нее сквозь оконное стекло, еще вижу ее восхитительную красоту, покоряющую чувственность в каждом движении, стройность фигуры, нежность черт лица, еще наблюдаю неповторимый образ…

Нет. Все: исчезла.

Пазик едет дальше, беспрерывно трясется и подпрыгивает на ровном месте, дергается как умирающий в предсмертных судорогах. Невольно толкаются едущие в нем люди, кто-то невольно толкает меня, спокойно сидящего на мягком сиденье и погруженного в тяжкие думы. Отчего грустно? В чем настоящая причина? В моей слабости или упущенном счастье? В том, что я не понял, чего хочу или не смог понять, или понял, но не добился этого? А, может быть, мне жаль ту части души, которая пропала вместе с незнакомкой? Так или иначе…

 

Внезапно – звон! Это крик! Чей-то крик выводит меня из оцепенения.

«Эй, водила, тормози! Тормози, говорю, ну?!» – молодой человек, читавший Сэлинджера, в секунду, как нож, рассекает салон, бросает несколько бумажек кондуктору и выскакивает из пазика. Он бежит в обратном направлении. Взбудораженная толпа ловит взглядами его быстро удаляющийся профиль. Он бежит так быстро, что успевает исчезнуть, прежде чем автобус трогается снова.

«Как?! Неужели?.. Да, действительно, – истина доходит не сразу. – Конечно… Как же иначе – фортуна благоволит таким, – понимаю я. – И он… Он непременно будет самым счастливым, – нервная улыбка разрезает мое лицо. – В этом нет ни единого сомнения…»

«Ты слышишь, дурак: можешь не сомневаться!»

 

 

«Мир спасет красота» (Ф.М. Достоевский)

Мир спасет красота? При всем уважении, Федор Михайлович, но красота слишком требовательна и высокомерна, чтобы кого-то спасать; скорее, невольная обязанность мира – оберегать красоту в ее эгоистичных проявлениях.

 

 

 

518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!