Углы обзора

Не помню, быстро ли приехала «Скорая», вроде бы недолго была в пути. Я лежал в забытьи, временами чуть выныривая сознанием на поверхность. Поначалу были какие-то уколы, несколько, три или четыре. Несмотря, что доктор был опытный, после капельницы и уколов на сгибе правой руки у меня осталось темное месиво вместо кожи – синяк, скоро, впрочем, дней через десять, прошедший. Видимо, врач торопился и потому не попадал сразу в вену. Мучительная процедура промывания желудка. Забавно, что они связали мне руки за спиной, так принято, чтобы исключить невольное сопротивление, но это было лишним, двигаться я почти не мог, и только остервенело отплевывался от трубки, к явному неудовольствию молодого доктора, сидевшего рядом напротив, литрами лившего в меня воду. Интересное ощущение – страшнейшая слабость, тело будто не твое, безвольное, несильное, и голос не свой. «Лееша, у тебя голос стал как у девочки» – сказала Рита, когда они с Денисом приезжали ко мне в больницу. Не знаю, отчего – от трубок ли, или съеденных таблеток, или еще от чего. В приемном покое за полночи прокапали еще девять или двенадцать бутылок капельниц, я пытался считать, но как-то то путался, то немножко спал. Поначалу, видимо, по какому-то недоразумению, меня положили в одноместную, чистую палату, до утра я пролежал там, в необходимом одиночестве, смежив веки и думая об Асе. Я пытался представить себе ее спокойный сон, правильную геометрию комнаты, распахнутую, может быть, форточку, небольшой беспорядок, заколку в виде тряпичного цветка. Она как-то говорила мне, что все еще летает во сне, я пытался представить и это, мне удалось, и несколько минут я был счастлив.