Полет без времени

И вправду, чем дальше – тем верней я ощущаю, что все, касающееся меня в этой жизни, приобретает черты болезненной тайны. Мне хочется все больше проводить времени одному. Хотелось бы, но как только достигаю этого долгожданного одиночества – оказывается, что я уже совсем разучился быть один. Я стесняюсь людей по двум причинам – одна их часть мне слишком понятна, другая – не понятна совершенно. Но и те и другие, совсем-совсем без исключений, мне кажутся существами высшего порядка, отыскавшими слова, на которые откликаются такие явления, как Счастье, Благосклонность, Порядок, Цель. Одному было бы проще проживать свое одиночество. Меня давно посещают мысли о миграции внутрь себя. Однако оказалось, что экстраверт во мне еще не полностью задушен и прорывается наружу неуклонно, беспрерывная борьба доморощенных Инь и Ян. Как я мог говорить о смысле жизни, если даже не понимаю, что это такое: Жить. Любое столкновение с миром вокруг – прогулка в магазин за хлебом, блуждание с кем-то в заснеженном парке, или посещение концерта – непременно вырывает невосполнимый кусок моей животрепещущей, непокойной душевной плоти. Разговоры по телефону часто кажутся мне слабым эхом либо уже сбывшихся, либо еще не свершившихся событий, будто с тобой говорит слабым, далеким голосом твой умерший родственник, но никогда тем, чем они являются – бесстрастной передачей на расстояние конкретного момента речи. Пустота. Пустота. Пустота. Я вру – не было мне тесно в этой «Точке» в субботу – наоборот, всё и все были прозрачны, я ходил сквозь вас, словно там не было никого. Во мне достаточно своей глубины, чтобы не скучать в компании, но ее слишком много, чтобы спокойно переживать благоговение и священный ужас перед людьми, не чувствующими себя в ответе за симметрию пространства вокруг, форму случайного камня на дороге, в конце концов, за красоту чужих воспоминаний.