Город, где живут философы

Все было вроде как обычно. Но ученик 5 "Б" класса Петя Иванов знал, что сегодня особенный день. Он шел очень собранный и обдумывал предстоящее дело. Вот и школа. Петя решительно поднялся на второй этаж и вошел в кабинет физики. Борис Борисович был, конечно, на месте. Учитель поднял на Петю спрятанные за толстыми стеклами очков глаза и вопросительно посмотрел на лучшего ученика класса.

– Вот! – победоносно достал из сумки тетрадь Петя.

Тетрадь была очень необычна. Толстенная, вся обложка исписана формулами. Борис Борисович знал, что сопротивляться бесполезно и открыл Петин талмуд.

На первой странице красовалась надпись: "Невозможное возможно!" Под ней начинался бесконечный ряд расчетов и схем. Учитель углубился в чтение. Петя понимал, что мешать не следует, и сидел не шевелясь. Только некоторая напряженность во всей его фигуре выдавала волнение, которое испытывал вундеркинд.

Спустя сорок минут Борис Борисович оторвался от тетради и мягко сказал:

– Дружок, ты же знаешь, что вечного двигателя не может быть, так к чему все эти расчеты? Я прочитал только четверть работы, но мне уже понятно, что твои умозаключения ни к чему не приведут. В общем, я это понял уже через пять минут, но решил не обижать тебя и читаю вот уже минут тридцать. Петюня, иди лучше делай домашнее задание, а это – это ерунда, не обижайся.

Петя был готов к такому повороту событий. Он слащаво улыбнулся и умоляюще молвил

– Борис Борисович, я вас очень прошу, почитайте еще минут пятнадцать. Дело в том, что там, где вы сейчас находитесь, я еще и сам не верил в возможность успеха. Дальше вы увидите, что это не ерунда, я вас уверяю, ну прочтите еще страниц семь, только внимательно.

Борис Борисович недоверчиво покачал головой, но вновь погрузился в чтение.

– Да нет, дружок, вот смотри. Здесь скорость света у тебя получается ниже, чем эта величина. А это невозможно. Видишь, Петюня?

Петя торжествующе посмотрел на учителя.

– В том-то и дело, что это возможно. Не вдаваясь в подробности, можно в целом объяснить так. Понимаете, все почему-то до сих пор думали, что мир – это самодостаточная и самоорганизующаяся система, в которой ничего не может взяться из ниоткуда и деться в никуда. Поэтому и вам эта формула кажется невозможной, но подумайте: если бы это действительно было так, то как объяснить, что множество умов билось над этой задачей, которая не имеет решения? Как же так может быть, где логика? Раз задача есть, она должна быть рано или поздно решена. Все мыслимое существует, не так ли, Борис Борисович? И вечная любовь, и вечная жизнь, и вечный двигатель.

– Петюня, ты же знаешь, что у задачи может быть ответ: нет решения. Если это доказано, то и такой ответ является решением задачи.

– Когда-то считалось, что солнце вращается вокруг земли и это тоже доказывали.

– Петя, я не буду с тобой спорить. Можешь верить, что вечный двигатель существует, но у тебя в расчетах ошибка, следовательно, если даже он существует, то не в таком виде, как у тебя представляется в тетради.

Петя решительным движением раскрыл сумку и вынул потрепанный журнал "Наука и техника".

– Я основываюсь на доказательстве, которое выдвинул в 1970 году Иван Павлович Глодун. Вот здесь, на пятнадцатой странице.

Петя протянул журнал учителю.

Борис Борисович украдкой глянул на часы. Вот уже полтора часа они обсуждают нелепый вопрос, ответ на который уже давно дан. Но профессиональный педагог и просто добрый человек, он считал, что прекращать разговор сейчас не следует; он видел, как разгорячен мальчик, и взял протянутый журнал.

Вскоре он недовольно пробормотал

– Это научная фантастика, ничего не ясно, все основывается на каких-то догадках. Петюня, это не научное доказательство, понимаешь? Это беллетристика.

– Если вы не понимаете, это еще не значит, что все неверно. Между прочим, И.П. Глодун – профессор киевского университета. И я понял его мысль.

Петя едва сдерживал слезы.

Чтобы не накалять страсти, Борис Борисович сказал:

– Сейчас я еще раз внимательно все прочитаю. Может, здесь действительно есть здравое зерно, но если нет, то значит тебе надо будет послать свой труд этому профессору, потому что, вероятно, только он сможет его оценить.

... Поздний вечер накрыл темнотой маленький город. Лишь одно окно в школе светилось. В кабинете физики две головы склонились над старым журналом и толстой тетрадкой, где детским неровным почерком было написано: "Невозможное возможно!"