Хроника глобального бреда

 

 

Утром долго шли по дороге на северо-восток. Вдоль трассы тянулся лес – в нем готовы были скрыться в случае опасности, но никого больше не встречали. К обеду достигли поселка Востряково. В рощице рядом с ним перекусили и, обогнув жилой сектор слева, пошли вдоль железной дороги, опять лесом. Идти было тяжело, но подбадривали друг друга тем, что скоро встретятся с людьми; встреча с ними, и правда, затягивалась. Александр стал явно нервничать: да что это такое, неужели все вымерли?.. Ну не может этого быть!

Еще во время их отступления ходили слухи, что вокруг Москвы сосредоточено огромное количество убежищ, а в них располагается масса народа. Здравый смысл подсказывал, что так и должно быть, и вот теперь они никого не находят, кроме бандитов. Ну как же так: куда еще идти, кроме Москвы?..

Уже около шести часов вечера вышли к развилке дорог, и во время отдыха увидели сзади от себя идущих им вслед людей. Сразу метнулись за деревья по команде Орлова, и оттуда стали наблюдать за приближающейся колонной численностью не меньше двухсот человек.

Достаточно было хорошо разглядеть хотя бы нескольких из них, чтобы тут же понять, что это не представляющие опасности гражданские жители. Охрана, однако, с ними была – около десятка автоматчиков; двое шли в сотне метров впереди колонны, а остальные вместе с ней. Очевидно было, что это именно охрана, а не конвой, потому что люди разговаривали и шутили с военными, а один из них обнимал девушку. Конца колонны еще не было видно за поворотом дороги.

Орлов приказал в случае возникновения перестрелки Ольге Павловне и детям убегать вглубь леса, а Лешке и Павлу прикрыть его. Те залегли и приготовились к бою.

Александр закинул автомат за спину и, придерживая его рукой за ремень, вышел на трассу; к нему быстро двинулись ближние автоматчики с оружием наперевес. Один спросил, подойдя вплотную:

– Ты кто?

– Я свой, мы из Тулы в Москву идем.

– А кто еще с тобой?

– Нас несколько тут.

– Дезертиры?

– Не-ет! С зимовки идем. А эти кто, в колонне?

– С работы люди возвращаются, мы их сопровождаем.

– Ты старшему доложи о нас.

– Доложу. Автомат давай!

– На, держи.

Тем временем приблизились другие солдаты. Расспрашивавший Орлова пошел к ним, кому-то козырнул, и они стали разговаривать; вскоре он махнул рукой, подзывая Александра.

Орлов подошел и, увидев звездочки на погончиках камуфляжа начальника конвоя, представился:

– Сержант Орлов, старший группы в количестве шести человек. Следуем с зимовки на соединение со своими.

Офицер потребовал у него документы, внимательно рассмотрел их; спросил, глядя на владельца бумаг с подозрением:

– Сводный отряд Нижегородского УВД?.. Что-то не слышал я о таком. Ну, доложу по команде, выясним. Кто еще с вами?

– Двое бойцов и женщина с детьми.

– Зовите их сюда.

Александр повернулся к лесу и замахал рукой товарищам – те вышли из-за деревьев и подошли к начальнику. Старший лейтенант посмотрел уже на Лешкины документы, удовлетворенно кивнул:

– Да, эмчеэсовцев у нас много. Шофер?.. Пригодишься.

Удостоверение офицера, принадлежащее Павлу, вызвало у него нескрываемое удивление.

– Это что такое?.. Ты кто?

– Капитан Галстян, командир гранатометного взвода третьего батальона Второй Ереванской бригады.

– Да это… это же враг!

Глаза начальника конвоя забегали, он стал быстро переводить их с одного лица на другое.

– Ну какой он враг?.. Война-то давно кончилась. Он ранен был, а мы его спасли, – отвечал Орлов, стараясь сгладить остроту ситуации.

– Что-то не чисто тут у вас! – стал «заводиться» старлей. – А вы не мародеры?.. Разберемся. Ну-ка, сдать оружие!

Павел и Лешка послушно отдали автоматы, вывернули карманы «эрдэшек», достав оттуда гранаты и запасные магазины с патронами. Солдаты обыскали их, забрали ножи и компас; офицер скомандовал:

– Становитесь в колонну, пойдете с нами! – на документы женщины и девочек он уже и не взглянул.

Группа Орлова заняла места в колонне, и все двинулись дальше. Лешка волновался:

– Сань, а они нам статью не «припечатают»?..

– За что?

– За дезертирство.

– Че ты городишь! Война же кончилась… да и не сталинское время сейчас.

– А кто их знает? Дураков-то везде полно.

– Не бойся, все нормально будет!

Уже прошли с километр, когда Орлов спохватился:

– Леха, а продукты-то там бросили?..

– Ага.

– Тьфу ты, еш твою медь!

– Ты же ниче не сказал!

– Да я разве об этом тогда думал?.. Ну, черт с ними, пускай там лежат. Потом заберем: они не пропадут, сухари только отсыреют; еще неизвестно, как нас там «угощать» будут.

Вскоре ребята увидели земляные крыши убежищ – на огромной расчищенной площадке среди леса они располагались ровными рядами, и было их, пожалуй, не меньше двадцати. Посреди на флагштоках развевались Государственный флаг России и флаг МЧС, рядом с ними стояли армейские палатки, ходили люди, урчали грузовики. Огорожено все было колючей проволокой на столбах, по углам ограды на вышках дремали пулеметчики, над воротами у въезда на территорию висел фанерный щит с надписью «Эвакуационный лагерь «Домодедово».

 

Леха зря беспокоился: никто им ничего не «припечатывал»; сводили только на допрос к офицеру особого отдела, и отпустили. Майор МЧС, начальник лагеря, приказал стать на довольствие в хозчасти и получить ордер на размещение.

На допросе у «особиста» Александр поинтересовался, что с ними будет дальше – они же должны еще числиться в штабных списках своих частей. Тот ответил, что ничего не будет: армия, мол, распущена. По ним проведут короткие проверки, выдадут документы о демобилизации, а там «чеши», куда хочешь: военкоматов-то еще нет.

– Ну, слава богу! – радовался Хорьков. – Только куда нам теперь «чесать», когда везде бандюки рыщут? Мне до Курска никак не добраться: враз словят. Да и голодуха там... А здесь вон паек есть – давай, Сашка, здесь устраиваться!

– Давай. До Курска тебе, и правда, никак не дойти, он еще морем залит.

– Ну, я и говорю: надо здесь быть! Паша, а тебе что сказали?..

– По моему удостоверению оформят вид на жительство в России, а потом присвоят гражданство и выдадут паспорт.

– Ну, зарабо-отала «канцелярия»… сейчас справками задолбают.

– Что ж поделать? Мне ведь в Армению тоже никак не добраться.

– Это точно!..

Оружие их изъяли; ножи, компас и документы вернули.

 

Ольгу Павловну и девочек разместили в убежище для женщин с детьми, а бойцов в таком же солдатском. Здесь, под землей на участке длиной пятьдесят метров и шириной тридцать располагались двухъярусные нары из дерева с количеством мест на них не менее двухсот; людей в помещении почти не было.

– Где народ-то? – спросил Орлов у дневального.

– На объектах.

– А начальство где?

– Тоже там. Через часик все «нарисуются»!

– Нам куда помещаться?

– Вон слева угол свободный – занимайте любые места.

Ребята подошли к нарам первого яруса и сели отдохнуть: ноги гудели от долгой ходьбы. Лешка опять заволновался, было:

– Щас вошек нахватаем: где толпа, там и насекомые. Ух, не люблю я эту сволочь! Совершенно бесполезное «животное», а столько мороки с ним...

Дневальный услышал его и, засмеявшись, успокоил:

– Не ссы в трусы – мы постоянно прожарки делаем. И душ у нас в любое время; так что тут везде чисто.

– Ну, слава богу! – успокоился Хорьков.

Посидели на нарах, огляделись: в подземной казарме стоял полумрак, дальний конец убежища вообще был едва различим. Под потолком висели четыре керосиновые лампы, которые давали совсем мало света: лишь бы только видеть, куда идешь; они освещали четыре прохода между опорными сваями и рядами нар – на них спали вразбивку человек двадцать, укрытые одинаковыми темно-синими одеялами без постельного белья. Пол был земляным, плотно утоптанным сапогами, с дощатым настилом в проходах; стены облицованы листовым пенопластом-утеплителем с приколотыми к нему фотографиями родных солдатам людей, лохматых рок-певцов и пышнотелых красавиц. Все как «в лучших домах»!..

Рядом с тумбой дневального слева от входа находилось какое-то отгороженное досками и фанерой помещение с дверью в него, закрытой на висячий замок; похоже было, что это каптерка старшины подразделения. Справа большая оружейная комната, огороженная решетками, рядом с ней питьевой бак с кружкой на нем.

– А умывальник где? – спросил Леха у дневального. – И «очко»?..

– На улице! Раньше здесь все было, а теперь убрали.

– Много тут народу?

– Было много, а сейчас меньше: человек сто. Тех на другие объекты перевели.

– «Душняк» здесь ночью, да?

– Да конечно, душно... Если тяжко станет, вентиляция вон есть: ручку покрути, когда не лень, и спать ложись. Ты как будто в казарме не жил, портянок не нюхал!..

– Нюхал, нюхал… как все.

Посидели еще немного, и Орлов позвал на улицу:

– Пошли, покурим!