Пучок – пятачок

 

Купить в журнале за ноябрь 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 6 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

В канун Дня Российской армии Ирина пригласила Кирилла в гости – посидим, поговорим, отметим. С ночёвкой. Выпало на пятницу. Дочка пойдёт гостить к бабушке. Кирилл не любил ночёвки в гостях – всё не то, не так, не твоё: одеяло, как правило, слишком тёплое, в спальне жара, еда всегда левая, не качковская, утром ни побриться толком, ни умыться… Но согласился – что уж совсем букой-то жить. Тем более, однажды где-то читал, что для сохранения душевного равновесия раз в неделю полезно ночевать в гостях. Это укрепляет социальные связи и успокаивает нервы, что для Кирилла стало важным – химия спокойствия не добавляла. А у Кирилла с Ириной связь была не только социальная, укреплять её надо было регулярно.

– Только, Ир, свою еду принесу. У меня сейчас всё наособицу – готовлюсь, сама понимаешь, – предупредил её по телефону. Она вряд ли понимала, но пусть на него не готовит, чтоб обидок потом не было.

– Я думала, мы с вином посидим, праздник же… – Ирина явно расстроилась.

– Вино красное сухое мне можно. Я своё привезу, хорошо?

На том и порешили.

Ирина попросила забрать её с работы – она сегодня без машины – на работе тоже отмечали, видимо. И пораньше – надо в школу к дочке заскочить. Кирилл с утра приготовил еду на день, разложил по контейнерам, прибавил еду на следующий день – салат из зелёных овощей с оливковым маслом, варёную горбушу. Отсыпал в баночку двести грамм овсянки – на завтрак. Взял из холодильника две бутылки абхазского сухого – всегда держал запас. Засыпал таблетки в специальную таблеточницу – коробочку со многими отделениями. Аминокислоты, двадцать штук, в отдельный мешочек. Развёл три порции протеина, залил в специальный поильник. Отмерил ещё три порции в банку – завтра разведёт.

За Ириной пришлось тащиться по пробкам – предпраздничный день! – через полгорода. Она вышла из своего офисника с озабоченным и немного рассеянным видом. Нашла глазами его «Паджерик», улыбнулась, рукой махнула. Села в машину. Кирилла обдало крепким запахом духов – одинокие женщины в возрасте «около сорока» часто этим грешат, перебарщивая – привыкают, видимо, к своему запаху, а поправить некому. Поехали в её спальный район за дочкой Наташей. Ирина заметно нервничала. Разговор – необязательный дорожный трёп на тему «ну, как дела?» получался какой-то рваный, она явно думала о чём-то своём. За дочку, небось, переживает – решил Кирилл и совсем умолк, следя за дорогой. До школы доехали на удивление быстро. Припарковал машину возле ограды стандартного бетонного, буквой «П», здания. Уже лет десять во дворы школ автомобили не пускали – с террористами боролись исконно русскими методами, путём создания неудобств прочим гражданам. Террористы же, по задумке авторов запрета – они дети неразумные: увидят забор вокруг школы, шлагбаум на въезде и сразу поедут терроризировать в другое место, где шлагбаума нет. Или вовсе заплачут и побегут стёкла бить со злости. Умно, ничего не скажешь.

– Пойдём со мной, а? – вдруг спросила Ирина дрогнувшим голосом. Очень уж ей, видимо, хотелось, чтобы Кирилл с ней пошёл.

– А что я там делать буду? И в качестве кого ты меня представишь? – напрягся Кирилл. Сидеть на родительском собрании, слушая кудахтанье мамочек, их стоны по поводу тяжести воспитания и жалобы на загруженность бедных деток ему совсем не улыбалось. Сидеть на торжественном собрании наверняка милитаристского содержания, делая вид, что оно проходит не в стране – агрессоре и всё, в общем-то, нормально. Уверен был – детей тому же культу смерти поклоняться заставляют, готовят стать пушечным мясом. А ему останется кивать головой да улыбаться. Не устраивать же скандал в чужой школе. Главное – демонстрировать, что у Ирины есть мужчина, что она не одна. Кирилл медлил.

– Ну, я прошу тебя! – почти взмолилась Ирина. Нижняя губа её дрогнула, ещё немного, и заплачет. «Вот что ты за жлоб, Рогов? – строго спросил Кирилла внутренний голос, – как в постель её тащить, так давай, а как на собрании с ней посидеть – так нет, что ли?» Кириллу стало стыдно.

– Да пошли, чего там…– смутился он, – просто неожиданное предложение. Я бы оделся хоть…

Действительно, необходимо было засвидетельствовать почтение ритуалам на общешкольном собрании, после которого предполагалось коротенькое поздравление «всех мужчин». Главное действо – танец Ирининой дочки в коллективе. Удалось избежать унижения синими бахилами, что Кирилла немного развеселило. Ирина повисла у него на руке, изо всех сил демонстрируя. Миновали строй тонкошеих старшеклассников в парадных мундирах, барышень с белыми бантами на голове. Вошли в актовый зал с щербатым паркетом и потёртыми деревянными креслами.

– О каких актах идёт речь в актовом зале? – скаламбурил Кирилл. Глаза вдаль и в стороны в поисках симпатичных. Небогато. В основном женщины категории около сорока, начавшие расползаться, в мешковатых платьях, скрывающих фигуру. Одна-две крашенных зачётных блондинки под конвоем суровых мужчин в дорогом, брендовом, с гвардейскими бантами на груди.

– О! Гвардейцы-то ноне какие животастые пошли! – не очень тихо изумился Кирилл, неприязненно их посматривая в их сторону.

– Веди себя прилично! Тут же школа, – пихнула Ирина его в бок. Сели во втором ряду. Ирина здоровалась, блестя глазами, направо и налево: она многих здесь знала. Многие смотрели на Кирилла с немым вопросом. Ирина улыбалась загадочно. В динамиках, подвешенных к потолку, державно запел Кобзон. На экране в глубине сцены на перемотке заструились военные фотографии – вначале чёрно-белые, затем – цветные. Солдаты, танки, цветы, самолёты, дети в военной форме, голуби, пушки, АК-47, девочки на солдатских руках – всё вперемешку. Таким в представлении руководства школы, было мужское суровое представление о празднике, пахнущем кирзой, порохом и портянками. Кириллу захотелось надеть бахилы на голову и немедленно уснуть – как в армии на политинформации. Он уткнулся в телефон. Хунта неистовствовала и там – лента Фейсбука заполнена поздравлениями «настоящих мужчин» Чёрт. Кирилл не имел привычки чистить ленту, избавляясь от неугодных – мы живём в одной стране и должны слышать друг друга, как бы болезненно это ни было. Но какую же умопомрачительную ересь порой здесь несли!

Вышла директор школы с повадками гренадёра в краткосрочном отпуске, сказала несколько слов на бесконечных четверть часа про слёзы дряблых матерей, про заботу и надёжность, про тепло мужских рук и (закатив глаза) про любовь к Родине, без которой никак нельзя, про стойкость и защиту – что там ещё говорят бывшие комсорги. Просто о любви не было ни слова.

– Потерпи немного, – попросила Ирина, доверительно к нему склонившись. Догадалась.

С букетом наперевес вышла чем-то испуганная представительница родительского комитета. Она шарила взглядом по сцене, будто искала место, где можно спрятаться. Ей явно хотелось поздравить учительский коллектив незаметно, быстро и небольно. Экран рябил цветами и парадами. Проникновенно пел хор Александрова.

Наконец, торжественная часть завершилась. На сцену нерешительно пробрался ансамбль танца «Журавушка» – бледные девочки выжидательно встали в ряд, потупившись. Талии цветастых саратовских платьев архангелогородского покроя обжимали их щуплые тела и торжественно струились, нежно покачиваясь, до анемичных щиколоток. Ирина достала платок и приготовилась плакать. Вышел, удало поведя покатыми узкими плечами, лихой баянист в солдатской форме. Животик, свисающий над ремнём, выдавал сытую тыловую крысу. Тряхнул чубом и, косясь на кнопки, заиграл военно-плясовое, натужно-задорное. Девчушки, очнувшись, закружились, демонстрируя веселье. Кирилл с тоской подумал, что это надолго.

Следом вышел решительный мальчик, пунцовея щеками от молодости и энтузиазма. Вынесли микрофонную стойку, в которую он тут же вцепился, как тонущий. Помедлил, сосредоточившись, неприлично тужась, добавил цвет до ярко-алого и стал, сурово глядя исподлобья, читать боевое, патриотическое. Временами он взмахивал рукой, рубая невидимых врагов невидимой страшной саблей. Стойка качалась из стороны в сторону, воображаемые головы с воображаемым бильярдным стуком разлетались по сцене, закатываясь в углы. Зал зашевелился, запереживал. Мальчик закончил, пылая костром.

По контрасту следующий мальчик был белым от волнения. Лицо и рубашка были одного цвета. Вступила музыка. Мальчик запел, на глазах седея от ужаса. Он был похож на пограничника в масхалате, забытого в зиме и снегах на финской границе. Кончились патроны, консервы, исподнее, умер верный Джульбарс – и только песня остаётся с человеком, песня не расстанется с тобой. Родители хлопали в такт, раскачивались, скрипя фанерой кресел, подпевали. Белый мальчик закончил, ушёл, покачиваясь, в кулисы, слабо светя макушкой. Кирилл выдохнул. Кажется, всё.

Не тут-то было! Гвоздём программы должен был стать шансон. Его спели учителя, стыдливо поглядывая в бумажки. Аккомпанировал тот же пузатенький баянист, только теперь без чуба и в пиджаке – всё рано он был легко узнаваем. Баянист плотоядно улыбался, блестя железным зубом, кивал, глядя на самую молодую участницу хора с заговорщическим видом. Атмосфера разнуздывалась, но в рамках рекомендаций РОНО.

– Смотри, как пялится, – кивнул на баяниста Кирилл. Ирина молча ткнула его в бок. Иногда лучше толкаться, чем говорить.

Последним номером был вальс. Гибкие, нескладные, прыщавые Мальвины с деревянными Буратинами, мучимыми спермотоксикозом, изображали лёгкость и чувства. Буратины чёрнели костюмами, Мальвины кружились, взмахивая подолами коротких голубых с оборками платьев, открывавшими по преимуществу спичечные ноги.

– Смотри, вон Наташа! – восторженно прошептала Ирина, кивнув на сцену. Рогов кивнул понимающе, изобразив восхищённое внимание. Девушки стучали каблуками, дробя сцену. Мальчики двигались марионетками. «Реальным пацанам западло булками трясти» – вспомнил Кирилл своё и усмехнулся.

После собрания подошли к классной руководительнице ещё раз засвидетельствовать присутствие. Полноватая дама в небесно-синем платье, с ярко-рыжем перманентом на голове демократично поздоровалась с ними за руку, выразила благодарность за поддержку танцевальных успехов дочери. Кириллу классная понравилась – животным буйством красок, приветливостью и отсутствием георгиевской ленточки на выдающейся груди. Ирина зарделась от гордости. В машине, пока ехали к бабушке, Наташа устало молчала. Кирилл не пытался её разговорить – кто он для неё? Очередной ухажёр матери? Выразил сдержанное одобрение танцам – со слов Ирины знал, что для девочки это важно. Ирина оттаяла, о чём-то начала говорить: видимо, действительно раньше нервничала по поводу торжественного собрания – важно ей было вместе с ним прийти.

Высадил их у бабушкиного дома – ухоженной пятиэтажки, выкрашенной в весёленький канареечно-жёлтый цвет. Ирина вышла проводить Наташу, вернулась сияющая, сказала: «Ну, я вся твоя!» Кирилл неуловимо поморщился. Как-то ненатурально прозвучало. Поехали к ней.

На всё про всё ушло три часа. Кирилл пропустил вечернее кормление и, хоть и попил протеиновую смесь из поильничка, ощутимо хотел есть и начал от этого злиться. Весь режим с ненужным праздником порушил.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.