В Пуще

 

 

 

 

 

– Поедем-ка сегодня в лес. Мы так давно не были в Пуще, – решительно заявила утром Ирина…

Предложение принимается моментально – действительно, устроим себе праздник… Старые туристы, мы быстро собираем необходимые вещи – продукты, пластмассовая фляга с красным вином, костровой набор, прошедший с нами Заполярный Урал, заполняют рюкзак. Быстро всё сообразивший Джек носится по комнате как угорелый, время от времени прыгая на тумбочку с поводком, а затем укладывается возле рюкзака, внимательно наблюдая за происходящим – главное, чтобы его не забыли…

Троллейбусом едем до площади Шевченко, и дальше – дребезжащим полупустым трамваем – до каланчи. И вот уже наши ветеранские кроссовки ступают по тропинке, идущей в глубь Пущи….

Высокие сосны старого леса, смолистый запах, солнце, достающее сверху землю, укрытую многолетним слоем жизни – прелых листьев, шишек и мириад насекомых… Минуем заросшие кустарником овражки – забытые Богом и людьми остатки окопов и траншей той страшной летней обороны Киева… Впитываем в себя последнее октябрьское тепло, растопившее к двенадцати часам дня серебристый иней уже пришедших морозных ночей. Холодная промозглость поздней осени ещё не наступила, и именно сейчас – время года, которое я больше всего люблю.

Вот и полянка, на которой можно остановиться – я думаю о том, что Ира удивительным образом умеет находить уютные места – а может быть, это она сама делает их такими? Собираем хворост, обдирая руки, укладываем палочки для костра… С удивлением обнаруживаю, что, оказывается, моя предусмотрительная жена ещё с вечера замариновала мясо для шашлыков… Всё по-особенному спокойно и хорошо в этот день, и может быть, именно сегодня мы сможем, наконец, уйти от накопившихся за последние годы тяжких, ноющих проблем и вопросов…. Больше всех радуется Джек, внимательно обнюхивая все кучки земли и, согласно своей терьеричей натуре, время от времени устраивая передними лапами раскопки под кустом.

 

…Они появились внезапно, словно вынырнув из-за окружающих деревьев. Двое незнакомцев вразвалку шли через поляну прямо на нас. Угрожающе зарычал Джек, и холод страха стиснул моё сердце – я уже знал, что будет дальше.

Приблизившись, они остановились в нескольких шагах, молча рассматривая нас – плоские, пустые лица, злые, близко посаженные глаза, с круглыми стрижеными, по появившейся недавно спецназовско-зековской моде, головами, одетые в одинаковые тёмно-синие «фирмовые» спортивные костюмы с широкими штанинами. Если бы не бросающаяся в глаза явная разница в росте, их можно было бы принять за близнецов или, по крайней мере, выпускников одного детдома – типичные хемингуэйевские персонажи. Но сейчас им предстоит не работа, а забава – то, что они собираются делать сейчас, это их кайф – предельное уничтожение человека…

Я давно и слишком хорошо знаю таких – типичные выродки – слово «отморозки» пришло гораздо позже… За последние несколько десятков лет они изменились только формой одежды и причёсками – воспоминания из города моей юности: приблатнённые сявки избивают парня из соседнего двора в сквере возле Стеклянной струи, бьют ни за что, просто так – бьют молча, со всё возрастающим остервенением, белые глаза, только иногда издают нечленораздельные звуки, и прекращают свой садистский сеанс, только когда их лежащая на асфальте жертва затихает…

Высокий подошёл к Ирине, маленький приблизился ко мне – очевидно, они уже распределили роли в предстоящем им и нам жестоком действе… Ударом ноги высокий опрокидывает котелок в огонь; заливаемые кипятком, жалобно шипят угли. Джек заливается отчаянным лаем.

– Эй ты, убери кабыздоха!…

Высокий протягивает руку к Ире, я дергаюсь в их сторону…

– Ну ты, сука…

Маленький изо всей силы ударяет меня кулаком в лицо – острая боль, слетели очки, я моментально ослеп… Словно сквозь туман – тонкий, на одной ноте крик Иры… – я снова рвусь в её сторону, но тяжёлый удар ботинком в живот лишает меня воздуха – скорчившись, я лежу на траве и ничего вокруг не вижу…

Внезапный грохот въезжающего на поляну мотоцикла неожиданно разряжает ситуацию. Наш невольный избавитель – седоватый мужик в кожаной куртке.

– Кончайте х…нёй заниматься – Дед ждёт…

Наши палачи нехотя поворачиваются в его сторону…

– Ну, повезло вам, падлы, – сквозь зубы цедит маленький…

Джек лижет мне лицо, я с трудом поднимаюсь. Ирина, вся белая, сидит на земле возле костра. Я опускаюсь рядом с ней; судорожно дрожа, Ира обхватывает меня обеими руками, от тепла близкого, родного человека мы оба чуточку успокаиваемся… Скулящий Джек жмётся к нам.

До самого трамвая ни один из нас не произнёс ни слова… Тень беды на этот раз лишь задела нас своим чёрным крылом…

 

Этой ночью я долго не мог заснуть. Я думал только об одном – о полной беззащитности существа человеческого в этом мире, о том, что вселенское зло обитает не где-то там, в мистических пространствах Апокалипсиса, а находится постоянно здесь, рядом с нами. Оно растворено в окружающем мире и может появиться совершенно внезапно, в любой момент, и достать тебя в благодатном осеннем лесу, и именно тогда, когда ты на какой-то миг поверил, что наконец-то обманул судьбу, и у тебя стало всё хорошо, и явиться не в образе демонического всадника, а в обличье двух молодых подонков, которые выросли на этой же твоей земле, и их в детстве тоже кто-то любил, и они ходили по тем же улицам, что и ты, но именно они способны не только отнять всё, что есть у тебя самого дорогого, но и уничтожить самоё единожды тебе данное земное существование, и никакой высшей справедливости в этом мире нет и не будет, и именно об этом возопил к небу несчастный Иов, но и ему его всемогущий Бог ничего не вернул из отнятого, и всё это продолжается уже тысячи лет, и ничего с этим поделать нельзя, и с осознанием всего этого нужно научиться жить дальше…

С тех пор, вот уже десять лет, мы в Пущу больше не ездим…

 

 

 

Киев.
3 ноября 2006 г.