Шутя ли...

 

Купить в журнале за март 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Читаю какую-то оптимистическую вещь – «Как мы бомбили Америку» (2007). На каждой строчке «я»-повествователь посмеивается надо всем американским. И мне почему-то захотелось сравнить со своим впечатлением от Нью-Йорка. Что меня удивило? Огромные стаканы, в которые наливали нам порцию кока-колы в забегаловке. И не выпьешь такой. Пришлось недопить. Что ели, не помню, помню, что тоже очень большая порция. – Понятно, если там много толстых. А их, говорят, много. Я захотел в музей современного искусства. Там – снова удивление: несмотря на начавшийся дождь, стояла просто огромная очередь на улице. Я лишь через несколько дней и уже в Канаде понял, чего народ туда ломился. Все присматривали, как можно улучшить дизайн своих жилищ. В самом музее до меня не доходило, что это за искусство такое, например, вилка с одним зубцом, оттопыренным в сторону, противоположную остальным. Догадался я, глядя на канадские дворики при частных домах, где стволы иных деревьев удивительно повывернуты. Вот и все удивления. Приехал я в Нью-Йорк, чтоб посмотреть на небоскрёбы. Был пасмурный и дождливый день. Небоскрёбы протыкали тучи. И выглядело это очень тягостно. Как можно жить в облаке, мне было непонятно. Но метро не было таким ужасным, как в произведении Снегирёва:

«Подземка удивляла больше, чем безразличие таможенников. Во-первых, это был ледник, во-вторых, зловонный ледник».

Я там был через 5 лет после времени действия в повествовании, может, за это время что-то в метро изменилось. А может, автору надо было всё американское порочить.

Веселиться по поводу всяких странностей американских можно только историческому оптимисту, оптимисту насчёт собственной родины. Это совпадает с моим прежним мнением о Снегирёве. Остаётся только наткнуться на что-то недопонятное или неожиданное, исторический оптимизм выражающее. Насмешки над Америкой – это не оно.

Удивляет сюжет. Кажется невероятным, что людей набрали на летнюю работу в Америке вообще, а не на конкретную работу в конкретном месте. – Приехали, получается, на полный произвол судьбы. – Жутко. Я в СССР менял однажды город проживания, так позаботился и достал перевод из НИИ министерства средств связи в ЦКБ министерства связи. Совершенно не приспособлен для свободного мира.

 

Вообще-то очень весело и легко читается. Я то и дело громко хмыкаю.

«Тётка [грубая продавщица] посмотрела на меня, как на дегенерата, и швырнула пакет с морсом. Пакет, словно пушечный снаряд, чуть не вынес меня вон, но я устоял».

Несерьёзно. На потребу невзыскательному читателю. А всё довольно драматично. Смех сквозь слёзы. Но. Где, где моя вожделённая недопонятность или поразительная неожиданность?

Со мной, кажется, сыграл злую шутку способ писать статью стенографированием моих мыслей во время чтения произведения, о котором статья. – А вещь-то, похоже – развлекаловка. Тут не те неожиданности, которые могли б быть следом подсознательного идеала.

«Я пристрастился ковырять в носу. Юкка сначала наблюдал молча, а потом, когда я в очередной раз вытащил из носа палец, попросил показать ему, что я извлёк. Изучив внимательно мой улов, Юкка признался, что любил в детстве есть козявки. Заодно он вспомнил, как в одном пионерском лагере, где ему довелось провести лето, ходили слухи про мальчика, который якобы собирал козявки в баночку из-под зелёнки. Тогда маленький Юкка затрепетал от одной мысли о встрече с единомышленником. Это всколыхнуло его детскую душу».

И осмеять «я»-повествователь готов какую угодно страну. Лишь бы было смешно.

В общем, чтиво. Что делать? Бросать? Тем более что столько моральной грязи. К которой отношение «я»-повествователя не как к грязи. – Противно было б, если б не мельком всё, как-то мельком… И вообще надоело. Плоско. Или я тупой.

Я на половине текста.

 

Когда осталась четверть, – на разговоре, за сколько можно продать душу дьяволу, – я заподозрил, что я всё-таки тупой. Ведь парни, что работают тут, в Америке, абы кем – студенты всё-таки. Москвичи. Не опыт ли это погружения на самое дно жизни? Что для меня в такие годы было не по силам. Меня хватило только на путешествие из Одессы по Крыму без денег.

Да. Здорово задрапирована мораль… Вот она.

В чём дело?

«Я»-повествователь, работавший главным образом приготовителем салатов, вздумал выкладывать их так, что получались рожицы. Уходило чуточку больше салата на порцию.

«– Алекс, ты хочешь нас разорить?!

Я опешил.

– Зачем ты кладёшь так много салата?!

На это было нечего ответить. Олимпия отодвинула меня от очередной партии моих «произведений» и принялась их беспощадно разрушать, делая из каждой тарелочки по две новых.

– Нельзя класть так много салата! Нельзя!!!

Я молча наблюдал за уничтожением плодов моего творчества. «Она даже не заметила, что там были улыбающиеся рожицы, – думал я – она видит только лишний лист салата».

– Вот так, запомнил?! – Олимпия отряхнула с рук ошмётки «глазок» и «носиков».

– Запомнил…

Я открыл холодильник, чтобы достать для переделки заготовленные салаты. В холодильнике почему-то пахло родительской кухней. Мне пять лет. За окном солнце. Я сижу напротив отца. Мы завтракаем. На нём форменная рубашка с погонами. На столе двумя башенками возвышаются бутерброды с «Докторской» колбасой… В холодильнике пахло именно так».

Действие происходит летом 2001 года. Алексу 21. 2001-21+5=1985. Почти до перестройки…

Эти американцы просто несчастные люди, даже не знающие этого.

Полуэстонец, Юк, приятель Алекса – тоже… Раз – раньше – Алекс Юкка прижучил, что инвестировать в разведение овец есть ерунда по сравнению с вечностью, какою живут произведения искусства.

Трогательно, конечно, но спрятанность смысла не означает художественности.

А автор довёл до символизма. Взорваны башни-близнецы. Сожжён отель, где работали парни. Не выдержал бессмысленности, понимай, американской жизни хозяин отеля… Парни возвращались домой, в Россию. Сперва в Нью-Йорк. Он посыпан пеплом Башен…

«…единственное окошко смотрело в колодец бессмысленно маленького и сумрачного внутреннего дворика».

Во. Вспомнил! Я тому же удивился, выглянув из окна отеля, где я остановился в Нью-Йорке…

Мрак-страна…

Я приделал частицу «ли» к заглавию статьи, которое дал ей до того, как начал её писать.

 

Ну что? Плохо. Автор с самого начала знал, что пишет нравственное поучение. Вещь не художественна. Хуже всего то, что то (см. тут), что я охарактеризовал у Снегирёва художественным, написано позже. Если б, хотя бы в обратном порядке… А так… Как же это так: сперва (в 2007) человек сознаёт, что перед падшей Россией брезжит великое будущее. А потом (в 2015) это у него погружается в подсознание, и он пишет вещь со следами этого вожделенного мною подсознательного идеала.

Я вообще-то, припоминаю, насторожился, когда у Алекса в первые же сутки в Америке не удался секс с китаянкой, подумал, что это не зря. А где-то перед концом есть такое:

«Мы покидали этот великий и прекрасный город, которому так идёт осень. Эту страну, в которой у меня ни разу не было секса…».

Может, можно художественность Снегирёва спасти?

Что если, начиная писать повесть, его сознание... [...]

 

 

17 февраля 2019 г.

 

 

Автор и ведущий

рубрики «Художественный смысл» –

Соломон Воложин

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению марта 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.