Я – террорист

 

Современный радикальный роман

 

 

 

 

Из дневника Олега Иванова: «… … … … … … … … … … … . . … … … … … … … …   … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … убивают детей! … … … … … … … … … … … … … … … … . … … … … … … … … … … … … ... всех перемочу,.. … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … . … … … … … … … … … закопаю, … … … … … … … … … … …!» (точками заменены нецензурные слова и выражения).

 

На рынке он без труда нашёл компьютерный диск с базой данных городского ГАИ. Придя домой, уселся за компьютер, открыл базу данных и забил номер джипа в окошечке поиска. Владелец джипа нашёлся сразу. Им оказался некто Чебышев Виктор Петрович. Имелся и домашний адрес. «Знакомая фамилия, слышал где-то», – отметил Олег и решил поискать информацию о нём в Интернете. Поисковик сразу выдал нужные страницы. Чебышев оказался человеком, довольно известным в городе, депутатом городского законодательного собрания и бизнесменом, а в прошлом – сотрудником одной из спецслужб. Нашлась даже его фотография, сделанная во время предвыборной кампании: одетый в тройку коренастый толстомордый мужичок с маленькими хитрыми глазками и фальшивой улыбочкой.

– Будем знакомы, – сказал ему Олег. – Ты решил, что над тобой только звёзды? Что ты царь и бог? ……………. тебе в морду!

Картина прояснялась. Стало понятно, почему уголовное дело не расследуется и навсегда останется в числе «висяков».

Олег выключил компьютер и открыл окна. Было душно. Тёплый ветерок носил по улице мелкие клочья тополиного пуха и, словно дурачась, забрасывал их в комнату. Деревья во дворе буйно зеленели, звенели голоса играющих детей. Отойдя от окна, Олег подвесил большой боксерский мешок на торчащий из потолка крюк, разделся до трусов и начал разминаться. В голове продолжали крутиться мысли о Чебышеве. «Эта дрянь ощущает себя божком. Или даже богом. И требует к себе соответствующего отношения, требует поклонения. Мальчишки пострадали, потому что посмели приравнять его к простым смертным, применить к нему общие правила. За это были жестоко наказаны. Один – смертью. Чем не древний Рим или древний Египет? За отказ от поклонения божеству – смертная казнь».

Голыми руками и ногами он начал бить по мешку. Раздавались мерные глухие удары.

«Тебя, сволочь, испортили люди, – продолжал Олег беседовать с Чебышевым. – Слишком мягкие, слишком незлобивые, за многие столетия привыкшие к подчинению. Вот ты, урод, и возомнил себя небожителем. На их крови и поте нажрал себе пузо, олимпиец хренов! А ты – всего лишь человек из плоти и крови, существо слабое, беззащитное и смертное. И если ты, падла, забыл об этом, я тебе напомню!»

С упоительной яростью, стиснув зубы и рыча, Олег сотрясал мешок сокрушительными ударами.

 

Из дневника Олега Иванова: «Мир стремительно катится в пропасть. Современная жизнь – это непрерывно свершающаяся катастрофа».

 

Утром на работе к Олегу подошла Марина.

– Я не сильно отвлекаю тебя? – спросила она, хлопая своими длинными ресницами.

– Нет, – Олег оторвал взгляд от компьютерного монитора и повернулся к Марине. Он мог любоваться ею бесконечно.

– Моя подруга собирается покупать компьютер, но сама ничего в этом не понимает. Боится, что купит не то. Я сказала ей, что у нас работает классный специалист. Ты мог бы ей помочь?

– Помочь?

– Посоветовать, где и какой компьютер лучше купить. А ещё лучше проехать вместе, у нее машина. Она отблагодарит.

Олег задумался на секунду.

– Почему бы и нет? Конечно, – он улыбнулся, а сам подумал: «Вот так. Отбегался. Во всяком случае, я пытался».

 

В субботу к подъезду Олега подъехала маленькая красная машина, которой управляла блондинка с роскошными вьющимися волосами. Марина сидела на переднем пассажирском сидении и улыбалась Олегу.

– Меня зовут Татьяна, – представилась блондинка в салоне автомобиля, изучающе глядя на Олега тёмно-голубыми глазами.

«Чёткий рот, прямые брови, твёрдый взгляд. Держится уверенно и независимо. Девушка с характером. Слегка и умышленно небрежная причёска, тонкий и глубокий аромат духов, безупречная белая кожа, идеальные руки. Очень ухоженная особа. Неглупа. Знает себе цену. Слегка стервозна, наверное». Олег тоже тщательно изучал девушку в течение полутора секунд, пока она глядела ему в глаза. Он жадно воспринимал всё: манеру двигаться и говорить, черты лица, пытаясь различить в них природное и приобрётенное, тонкую мимику, выражение глаз, тембр голоса, запах. Поглощённый этими впечатлениями, он, как обычно, не запомнил имени новой знакомой.

«Потом спрошу у Марины».

– Ну что, хорошие, поехали кататься! – сразу предложил Олег.

Девушки переглянулись.

– Не пугайтесь, – посерьёзнел Олег, – это всего лишь шутка. На самом деле нам предстоит долгий и трудный день: нужно объехать двадцать четыре магазина.

Выждав с серьёзной миной несколько секунд, он рассмеялся, наслаждаясь эффектом.

– Ну, может, не двадцать четыре, а чуть поменьше. Два или три. Поехали!

 

Послеполуденное солнце плавило асфальт, когда Олег и девчонки сидели в летнем кафе и пили пиво, обмывая покупку. Олегу было приятно сидеть в тени, отпивать небольшими глотками холодное пиво и чувствовать, как его нежно обдувает лёгкий ветерок. Особенно приятно было оттого, что с ним рядом сидели две молодые, красивые женщины.

– Говорят, в одной из башен-близнецов в Нью-Йорке погиб русский программист, твой коллега, – говорила Татьяна. – Представляете, уехать в США, сделать там карьеру и погибнуть молодым от теракта. Как нелепо!

Олег молча кивнул.

– И что им нужно? Безумцы какие-то, маньяки. Взрывать ни в чём не повинных мирных граждан! – продолжала Татьяна.

– Терроризм – это последнее средство слабого, – сказал Олег.

– Как это слабого? О чём ты говоришь? – возмутилась Татьяна.

Марина молча следила за разгоравшейся дискуссией. Олег продолжил:

– Конечно, террористы, взрывающие мирное население, – это убийцы, и я не собираюсь их оправдывать. Но при этом террористический акт – всегда последнее, крайнее средство в борьбе слабого против сильного, когда других средств не остается.

– Это кто слабый? Те трое, или сколько их там было, захватившие гражданские самолеты?

– Напрасно я ввязался в этот непростой разговор, – пожалел Олег. – Очень уж запущенная и сложная тема. Но всё же попытаюсь объяснить свою мысль. Чтобы избавиться от терроризма и защитить от него население, нужно понимать суть этого явления. Нельзя просто отмахиваться от его причин и бороться только с последствиями. Это бессмысленно и бесперспективно. А основная причина терроризма заключается в том, что отдельный человек или народ чувствуют себя загнанными в угол. Это ощущение может быть верным или ложным. Главное в том, что кто-то видит, или же ему кажется, что на него, на его семью, народ или на его ценности посягают, и не имеет возможности противопоставить силе адекватную силу. Не может прекратить посягательство другими, менее радикальными способами. А загнанный в угол человек способен совершить отчаянный и безумный поступок. В том числе безумный по своей жестокости. В этом нет ничего удивительного.

– Кого загоняют в угол?

Олег понимал, что это совсем не тот разговор, который нужно вести с двумя симпатичными девчонками, но ничего не мог поделать.

– В мире маловато справедливости. И это хорошая почва для терроризма.

– Странные вещи ты говоришь, – сказала Таня.

– Есть просто психи с бомбами, есть честолюбцы, есть люди, зарабатывающие этим деньги. Но всё-таки главная причина терроризма – несправедливость. Этого нельзя не учитывать. Циничные политики одного народа загоняют другой народ в угол, а отморозки из второго народа начинают взрывать мирное население первого народа. Все неправы, порочный круг.

– К чему эти философские построения? Какой в них смысл?

– Смысл есть. Ты знаешь, что заяц может убить орла?

Татьяна отрицательно покрутила головой. Олег продолжал.

– Когда орёл настигает зайца, и тот чувствует, что ему некуда деться, он ложится на спину и со всей силы бьёт орла задними лапами. И может убить. Такое случается. Так вот, чтобы победить терроризм, нужно заботиться о том, чтобы отдельные люди и целые народы не оказывались в безвыходных положениях.

Олег посмотрел в глаза собеседницы и понял, что зря старался.

– Ты права, – сказал он. – Я лично не могу сделать этот мир справедливее. Поэтому мои рассуждения не имеют никакого практического смысла.

– Мне было очень интересно, – включилась в разговор Марина. – Особенно про зайца. Никогда не слышала.

– Да, про зайца любопытно. Но в целом ты сгущаешь краски, – сказала Таня. – Ты идеалист. Ведь так?

– Так. Не отпираюсь.

– Быть идеалистом непрактично.

– А мир держится на практичных людях? – спросил Олег.

– Конечно!

– Вот поэтому его и взрывают.

Татьяна вздохнула и засобиралась.

– Ещё раз спасибо тебе, Олег, за помощь. Мне пора. Нужно к родителям заехать.

Она чмокнула Марину в щёчку и уехала на такси.

– Мы с ней очень разные, – сказал Олег Марине, отпив глоток терпкого пива.

Когда Татьяна уехала, Олег почувствовал себя намного спокойнее и комфортнее. Он расслабился.

– Она хорошая. Мы с детства дружим. Жили в одном доме, ходили в одну школу. Вместе в куклы играли и через резиночку прыгали.

– Я ей не понравился. Мне кажется, ей с самого начала хотелось со мной поссориться.

Марина задумчиво глядела перед собой. Она почти не пила и была значительно трезвее Олега.

– Просто у неё свой взгляд на мир, – сказала она.

– Ты права. Мы все разные. Каждый человек – микрокосмос, в котором есть всё. Два человека садятся за один столик, и вдруг оказывается, что это два совершенно разных мира, живущих особой жизнью, и совершенно не нужных друг другу.

– Или нужных, – сказала Марина задумчиво.

– Да.

Олег умолк. Он начал пьянеть, и вдруг все слова пропали. Остались только ощущения. Он чувствовал ласку летнего вечера, красивую и трепетную женщину рядом с собой, чувствовал собственное несовершенство, свои клокочущие страсти. «Цветок», – думал Олег. – «Ты – просто цветок. Нежный и ароматный. Совершенный. А я – чудовище. Интеллектуальный отморозок. Мутант. Смесь поэта и мясника. Ходячее противоречие».

– Ты знаешь, – сказал он, – я помню нашу первую встречу.

Марина бросила на него пронзительный мимолетный взгляд.

– Я помню, как первый раз увидел тебя, – продолжал Олег. – Это было в твой первый рабочий день. Меня вызвали, чтобы организовать твое рабочее место, настроить компьютер. Помнишь?

– Да.

– Я пришел в растянутом свитере, потёртых джинсах, с немытой головой. Замороченный, озадаченный чем-то, не замечающий ничего вокруг. Совершенно аутичный. И вдруг увидел тебя. Такую робкую, неуверенную, смущённую. И такую прекрасную!

Марина молча слушала его, глядя перед собой.

– Ты можешь подумать, что я пьян. Я и вправду много выпил на пустой желудок. Но… думай, что хочешь! Ты можешь прогнать меня и перестать со мной общаться. Можешь назвать меня хамом, я всё равно скажу. Я сразу влюбился в тебя. Ни одна девушка никогда не вызывала у меня таких чувств. Я потерял покой. Я люблю тебя, Марина, – сказал Олег и почему-то в его глазах появились слезы.

– Не плачь… Милый, – жарко говорила Марина и утирала упрямо капавшие с его ресниц капли. Её прекрасные глаза тоже наполнились слезами. – Не плачь!

Олег чувствовал её тёплые руки на своем лице, её шелковистые волосы. И вдруг сквозь её шепот, сквозь соленый вкус собственных слез он ощутил на своих губах её тёплые губы, её горячее дыхание. Он обхватил её голову и стал жадно целовать губы, щеки, глаза.

– Марина, – шептал он, – Марина!