Бретонские романы, или Кто придумал короля Артура

 

Автор: Петр Новицкий

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за апрель 2024:

 

На чтение потребуется 1 час 15 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Прозаические романы XIII в. закончили циклизацию бретонских романов, начатую Кретьеном де Труа и его коллегами. Число сочинений цикла столь огромно, что они сложились в мегацикл, получивший название «Вульгаты». В нем можно выделить два основных цикла.

Первый, «Дидо – Персеваль», названный так по имени А.-Ф. Дидо, коллекционера манускриптов, в чьем собрании была найдена значительная часть списков цикла. В нем три больших романа: «Иосиф Аримафеский», «Персеваль» и «Мерлин».

Содержание легко читается по названиям: «Иосиф» пересказывает Борона, «Персеваль» ищет Грааль, а «Мерлин» разрабатывает богатую делянку профетизма, намеченную еще Гальфридом в одноименной поэме. Авторы (все – анонимы), развивали идеи Борона, попутно развлекая читателя бесчисленными авантюрами, не особо заботясь о стройности композиции, детерминистичности сюжета и красивом слоге. Основной недостаток – тексты напрочь лишены описательности. Все события набросаны схематично, картины антуража практически отсутствуют, оставляя абрис мира на фантазию читателя и слушателя.

Параллельно, другим автором, очевидно, клириком, был написан Perlesvaus («Перлесво»). Он начинается в том месте, где прервался Кретьен де Труа. Здесь так же герой, в имени которого читается Персеваль, успешно находит Грааль, освобождает душу Рыбака, а вслед за ним возносятся и священные реликвии: окровавленное копье и Грааль. Роман далек от куртуазии, напротив, он пропитан религиозными мотивами и неприязнью к иноверцам – отзвук не столько крестовых походов, сколько все того же катарства. И здесь проявляется черта, характерная для большей части книг прозаической серии, и разительно отличающая ее от рыцарских поэм – отсутствие амурной линии. Если таковая и проявляется в какой-нибудь части цикла, то только в негативном ключе, как не раз помянутый адюльтер Ланселота с Гиньервой, или кровосмесительная связь Артура со своей сестрой, породившая Модреда, – одновременно сына и племянника седовласого мудреца. В последнем случае проявилась тенденция оглядки на «первоисточник» – «Историю…» Монмутского. Это связано с тем, что в Средневековье всякая «хроника» имела реноме серьезного исторического документа, на «авторитет» которого было удобно опираться при развитии любого тезиса.

Второй цикл, это «Ланселот – Грааль». Как видим, здесь ревнивые анонимы (явно уже другие) не захотели отдавать всю славу поиска Грааля, как центральной темы цикла, Персевалю и попытались разделить ее с Ланселотом. Но, поскольку он был далек не только от целомудрия, но и от какого-либо благочестия – сделал своей метрессой жену сеньора, короля Артура – то нашли выход в рождении им сына. Нет, не от Гиньервы, а от… дочери Короля-Рыбака (в нужный момент таковая появилась). Галахад, как нарекли новорожденного, достаточно чист, чтобы, подобно Персевалю, найти сокровенный кубок.

Цикл составили романы «История Грааля», «Поиски Святого Грааля», «Книга о Ланселоте Озерном», «Смерть Артура». Наибольший из них, «Книга о Ланселоте…», составляет три увесистых тома. Это три романа, объединенных одним персонажем, условно именуемые романами «…о Ганелоте», «…о телеге» и «…о Агравейне» (прелюдия к «Поиску Грааля»). «Ланселот» настолько запутан, что в хитросплетениях бесчисленных авантюр мог разобраться только автор, выписавший из них законченные сюжеты. В романе еще свежи отголоски куртуазии, и в нем полно различных амурных линий. Но постепенно выходит на первый план константа благочестия. Ланселот, поняв свою греховность, находит силы прекратить адюльтер с Гиньервой, этой Альенорой артурианы. За это ему на мгновение показывается Грааль. В «Ланселоте» уже намечается раскол на партии Говена и Ланселота.

В «Поисках Святого Грааля» – сплошное описание авантюр многочисленных претендентов на находку заветного артефакта. Параллельно Грааль ищут Галахад и его визави Говен. После завершения поиска выжившие герои (здесь их смертность особенно велика, некогда бесконечная вселенная Артура близится к своему концу) могут спокойно состариться в обителях.

Наконец, «Смерть Артура» ставит жирную точку в затянувшейся истории Артура и его команды. Фабула лишена былой дифференциации сюжетов, она линейна как стрела. Некогда оптимистичный мир Камелота минорен и угрюм, как разоренная враждующими феодалами область. Вечно молодые герои постарели. Той же Гиньерве уже 50 лет (но она еще красива). Ланселот предал обеты и снова с ней развлекается, враждебная партия Говена обращает на это внимание короля, ухитрявшегося столько лет ничего не замечать. Этот и многие другие повороты сюжета копируют «Тристана и Изольду». Потентат из седовласого мудреца превращается в недалекого и ревнивого короля, подобно тристановскому Марку. Он изобличает неверных, начинается война. Гибнут почти все рыцари, уцелевшие после «Грааля». Затем происходит déjà vu^[107] в «Истории бриттов» Монмутского. Помирившиеся стороны отражают романское вторжение, однако беда приходит с другой стороны: пока все были на фронте, плод королевского инцеста племянник-сын Артура Модред узурпирует власть. Начинается новая усобица. Гибнут все. Артур и Модред убивают друг друга.

Симптоматично, что литературная гибель Артурова королевства хронологически совпала с гибелью Англо-Анжуйской монархии, некогда видевшей в артуриане апологию своих амбиций.

Последний роман возвратил в сериал болезнь, от которой его вылечил Кретьен. Он вернулся к историзации мифа. Все теперь подается с серьезным лицом, под видом хроники или мемуара. Топонимика романа представляет причудливую помесь диковинных кельтских сказочных наименований, вроде Камелота и Бросельенда, и вполне реальных, совершенно непричастных к действу винчестеров, которых не было ни в древнем эпосе, ни в куртуазных романах, ни даже в большинстве прозаических. Этим невольно устанавливается фиктивная связь между кельтско-французским миром легенды и англосаксонской Англией.

Именно эту болезнь разовьет до масштабов пандемии в своей компиляции Мелори. Его последователи воспользуются такой оказией, узурпируют французский памятник и объявят серенькую переделку, исполненную жалким языком, шедевром литературы и эталоном артуровского романа, умножив список голых королей, на создание которых они истинные мастера.

Напоследок пара слов о дальнейшей судьбе артуровского романа. «Именно прозаический роман в его поздних редакциях стал предметом первых печатных публикаций, которые затем повторялись на всем протяжении XVI в. Заметим также, что именно прозаический роман (на артуровские темы) лег в основу поздних обработок бретонских сюжетов – от строго научных (П. Париса и Ж. Буланже) до довольно легковесных»,^[108] вроде сочинения неких Гильберта и Ноульса, и прочих, которые есть «поклеп на средневековье с его утонченным художественным организмом, изумительно гибким каноном форм. Поразительно, как обесценивается, обесцвечивается до неузнаваемости перелицовывается чудесная ткань средневековой фабулы в руках "поэтичного" любителя».^[109]

Поэтому необходимы подобные этой работы, дабы напоминать публике об истинном происхождении выдающихся памятников литературы, и помогать отличать их от дешевых поделок.

«Tant qu'il y aura sur la terre ignorance <...>, des œuvres de la nature de celui-ci pourront ne pas être inutiles ». V. Hugo.^[110]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: