Тюльпаны

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за май 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 8 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Лёшик умер в промежутке между 6.15 и 7.23. Она проспала этот момент, не уловила, не зафиксировала время в своей памяти. Мгновение смерти оказалось столь же расплывчато-неточным, как и момент рождения, канувший в бурлящий водоворот её ненадёжной памяти вместе с потерянными бирками из роддома и изорванными фотографиями. Она знала одно – всё самое важное случилось на заре – и рождение, и смерть, где-то около семи… Это вся определённость, что у неё осталась от сына…

Три месяца назад ей позвонила невестка, которая, хлюпая в телефон, прохныкала обречённо и измученно: «Всё! Он умирает. Он уже падает на улице. На мне дети. Я не справляюсь. Приезжайте». Любовь Васильевна ждала этого, она собралась быстро. Бережно утрамбовала три драповые шляпки, украшенные разными комбинациями цветов в тон её светло-серого пальто, увитого по краям каракулем, аккуратно сложила в чемодан нижнее бельё, несколько кружевных блузок, чёрную юбку в пол и витиевато вязанный кардиган песочного цвета. Уже на выходе сказала дочке: «Следите за луковицами тюльпанов. Мне придётся задержаться. Я, наверно, не успею высадить их этой осенью. Придётся хранить до весны», – на что Катя простонала жалобно и раздражённо, нервными пальцами елозя по наличнику двери: «Мама, ну, какие тюльпаны. Что ты, в самом деле?». Любовь Васильевна отреагировала театрализированно-трагедийным жестом, прижав руки в старомодных перстнях к опавшим щекам, и, еле уловимо картавя, тщательно подбирая слова, неуверенно произнесла: «Я не вынесу, если с тюльпанами что-то произойдёт. Мне нужно их высадить весной, милая. Великолепный Айс Крим это такая редкость, а золотистые махровые – таких нет во всём Приморье. А чудесные рембранты… Если они пропадут – всё, просто конец». Дочка беспомощно отвела взор, столкнувшись с безысходно-собачьей грустью едва подведённых карандашом маминых глаз, с её всегдашней заученно-обаятельной улыбкой на красиво увядающем лице, которая ей очень шла, впрочем, так же, как и её чуть жеманная и при этом сдержанно-скованная жестикуляция, все эти её бесчисленные шляпки, высоко рисованные брови, подчёркнуто интеллигентные интонации голоса, книжные обороты речи, скрашенные мягким звучанием её голоса… Ей всё это очень шло – кто угодно выглядел бы карикатурно, но не она…

Уже лет пять, как рак напал на Алексея, её старшего отпрыска, вцепившись клешнями вначале в почку, потом в другую – подгрызая мимоходом желудок, покусывая на бегу печень, потихонечку распространялся вглубь и вширь, заполняя собой всё внутреннее пространство. Лёша долго не поддавался болезни, с бодрым и беспечным упрямством похохатывая в ответ на предложения сбавить обороты, отнестись серьёзней, вплотную заняться собой… Но с каждым годом обороты снижались сами собой, и серьёзность поневоле прихлопывала его к земле, вновь и вновь обращая его к самому себе, не давая возможности заняться чем-то ещё, кроме самого себя, захлёбывающегося в себе самом, ставшем внезапно враждебным самому себе, но отчаянно цепляющегося за себя самого… Его резали, облучали, кололи, кормили разноцветными пилюлями, поили живительными жидкостями, отварами, соками, вытяжками… Ежегодно Любовь Васильевна моталась из Уссурийска в Москву подпитывать сына надеждами и снадобьями из всяких морских тварей и краснокнижных таёжных особей, и возвращалась после этого передохнуть в благополучную семью дочери, сияя при этом всё той же непременной улыбкой, крайне предупредительной, но день ото дня всё более растерянной и пришибленной, провисающей порой на изломах губ немым ужасом перед неумолимостью грядущего, неразборчивыми каракулями прописанного в больничной карте пациента…

 

 

*   *   *

 

Ей снилось поле, полыхающее тюльпанами – она отметила затейливую кружавчатость рококо, лаконичность изысканных принцев, крепко торчащих из земли, разноцветье махровых безымянок, буйно разросшихся в центре, изысканность стройных саппоро, горделиво качающих нежными головками на ветру… Лёшик взъерошивал своим маленьким неугомонным телом дивную цветущую растительность, резво рея по полю – его белобрысая макушка, чуть возвышаясь над полем, напоминала взлохмаченный золотистый цветок, пытающийся допрыгнуть до самого солнца. Зигзагами разрезая пространство, он убегал всё дальше и дальше. «Лёша, Лёшенька, вернись!» – крикнула изо всех сил Любовь Васильевна, со страхом понимая, что он не услышит, что голос её будто рассыпался на землю бумажным серпантином и, подхваченный ветром, слабо прошелестел у неё над головой и снова обессиленно упал у её ног. Но Лёшик обернулся на зов, улыбаясь хитровато и ласково, и ликующе завопил в ответ, с детской неумелой милотой коверкая слова: «Мотли, мам, какой я нафёл тюхпан! Это тебе». И, размахнувшись, кинул вверх огромный чёрный цветок, распушившийся в воздухе и обернувшийся здоровенным махаоном, взметнувшимся к облакам…

Любовь Васильевна очнулась от своего кратковременного забытья, предвидя всё, но не вставала, оттягивая окончательный приговор и всю ту ненужную, но диктуемую традициями и законом суету, которая должна последовать за принятием его как непреложного факта. В комнате было осязаемо пусто, гудяще пусто, пустота словно шевелилась под потолком, бесчисленными щупальцами шурудя по углам, часы испускали монотонное тиканье, наваливаясь неумолимо стучащими секундами на грудь, расплющивая её в бесформенную ноюще-саднящую жижу… Рядом на диване лежал Лёшик, истончившийся за время болезни до состояния скелета. Ещё час назад... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в мае 2021 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: