Познай себя в меру

 

 

 

«Познай самого себя!» – призывает человечество самое себя вот уже больше двух тысячелетий. И каждый век добавляет новую крупицу знания о человеке в общую копилку. Но до каких границ может простираться это знание, до каких пределов так называемая истина возможна для человечества? В конце концов, зачем человеку познавать себя, и какую сторону своей сущности ему действительно знать нужно? В каком направлении ему двигаться и расширять понимание себя?

Сегодня бурная работа по самопознанию продолжает кипеть, и не думает утихать. Все усилия психологии, физиологии, философии, антропологии и проч., брошены на решение этой задачи. Люди постоянно что-то познают, что-то более или менее новое открывают. И каждый человек осуществляет то же самое на своем индивидуальном уровне в течение всей своей жизни. Люди различаются по своим запросам в объеме знания, необходимого им для комфортного ощущения себя в мире: для одних достаточно бывает определения себя как «двуногого без перьев», другим требуется знать свои типичные реакции, возможности, потребности, чтобы как-то ориентироваться и быть уверенным в повседневной жизни. Но есть же такие дотошные исследователи, которые делают познание человека наукой и исследуют в нем все, о существовании чего известно.

Психология делает успехи в познании человека, но по большому счету многие концепции ее, пытающиеся объяснить самое суть человеческой психики, – это спекуляции, это – философия, но не естественная наука, поэтому можно верить или не верить Фрейду и прочим. А вот с физиологией не поспоришь, ведь там все строго доказуемо и даже наблюдаемо. Но, как и в любой науке, принципиально недостижимы полнота и завершенность знания, так же точно и в науках о человеке: невозможно получить исчерпывающее, полное знание, и, как завершенный портрет той или иной науки, заключить его в рамку и повесить на стену. Вот и человек не может быть постигнут исчерпывающе и полностью, не может быть объяснен от мельчайших до величайших своих проявлений, его исследование не может быть завершено. И не оттого даже, что человек постоянно изменяется и все время приходится усовершенствовать методы его изучения, концепции и теории. Нет, думается, просто познание человеческое весьма тщедушно и не располагает такой мощью, которая позволила бы познать самое себя. Очень хочется верить в то, что человек останется загадкой, в силу того, что в нем присутствует нечто, не поддающееся естественнонаучному изучению, а значит – нечто, принципиально не связанное напрямую с физиологическими процессами. Нечто, если хотите, духовное, высшее психическое.

Почему же хочется этого? Не затем, чтобы как-то возвысить, превознести человека, но в силу причин куда более серьезных. Мне кажется, что если человек будет когда-то познан наукой исчерпывающе, и с точки зрения физиологии будет объяснено все, что ни есть в нем, – человечество этого не сможет пережить. Не потому, что жить станет неинтересно, не потому, что люди перестанут уважать себя, но потому, что разрушится весь фундамент, на котором существовало доселе человечество.

 

Вообразим, что объективно доказано, что человек – это только его физиологические процессы и больше ничего, и что он со всей его душой, психикой, всеми страданиями и переживаниями, – не более, чем набор реакций на определенные стимулы, тех или иных химических процессов в организме.  Из этого следует, что со смертью все заканчивается, и никакого загробного мира нет. И даже, более того, в этом мире – мире пока еще живых людей – нет ничего большего, чем вот эта обыденная реальность, вот эти стены, дома, дороги, явления атмосферы, повседневные дела и события, и проч. За ними нет ничего, а такие химеры, как искусство, идеи, мечты – это всего лишь иллюзии и способ их выражения людьми, и все, что кажется выше всей этой материальной жизни, на самом деле суть иллюзии.

Если предположить, что люди когда-то это осознают, как это повлияет на сознание, жизнь людей? Судя по всему, первой рухнет религия: люди останутся без надежды на нечто большее, без веры в высший закон и смысл, без веры в то, что все, что ни делается, – к лучшему, потому что делается по воле Божьей. А значит – исчезнет доверие к миру, возгосподствует случайность.  А ведь эта вера так скрашивала жизнь многих поколений, особенно людей самых пожилых.

Далее, вслед за первой жертвой бездуховности – религией, отомрут моральные нормы, и не только потому, что они во многом зиждутся на религии и люди просто перестанут бояться воздаяния. Каждый будет точно знать: жизнь – одна, и она вся заключается в материальном существовании, следовательно, надо жить сегодняшним днем, не тратить ни минуты, ни секунды своего существования на какие-то простои, ожидания, угодливость кому-то, кто не может быть полезен. Каждый будет стремиться только к получению максимальной выгоды, впечатлений, удовольствий, ведь если он будет тратить время впустую, на ожидание чего-то, на других людей, – это ему никак не воздастся ни в каком высшем мире, а драгоценные моменты будут утеряны. Добро может сохраниться только как атавизм, как старая привычка, только постольку, поскольку оно еще может некоторым людям приносить удовольствие.

Люди не захотят работать, тратить свое драгоценное время на обеспечение скудного достатка, но предпочтут воровство, позволяющее быть обеспеченными на то краткое время, которое удалось урвать для жизни. И так далее, и далее, вплоть до самых чудовищных форм гедонизма. Что может повлечь за собою абсолютный, бесповоротный, аподиктический материализм? Думается, гедонистическую мораль: люди станут жить лишь ради того, что точно есть в их жизни, а точно в их жизни есть только материя, и больше ни-че-го. А как жить ради материи? Это известно: гнаться за удовольствиями, следовательно, отвергать все возможные принципы и мораль, которые так препятствуют этой погоне! И общественная мораль не остановит человека, ибо она сама приобретет именно такую окраску: каждый захочет жить как можно более полно ради своего тела, а жизнь для души будет попросту нечем обосновать. Для какой такой души, когда есть только физиологические механизмы?!

Добро, любовь, альтруизм, страдание, переживания, душевные поиски и сомнения в смысле бытия, в одухотворенности природы, – исчезнут, потому что все это существует в той самой так называемой высшей сфере, духовной, которая сегодня еще так загадочна. Она всегда была загадочна, и по поводу нее могут только догадываться даже самые прозорливые умы, самые гениальные философы. Нет в природе естественных оснований для этих явлений, нет механизмов, или, скажем, определенных химических элементов, которые бы обусловили самые глубокие переживания в жизни человека, нет их гарантированности, как, скажем, гарантированы инстинкты у животных. Но вот, допустим, они найдены и могут быть вызваны и устранены искусственным путем. Допустим, они оказались просто процессами, и выяснены стимулы, их запускающие. Кто после этого посмеет утверждать, что надо быть терпимым и добрым, когда человек хочет громить и разрушать? Ведь это – только материальные процессы, за ними ничего не стоит, а когда физиологической потребности в добре нет, как доказать злодею, что нужно подавлять свою агрессию?

Никак не доказать, следовательно, не будучи отягощен уже никакой моралью – ни религиозной, ни общественной, ни совестью, ни стыдом, человек станет в высшей степени непочтителен к другим – тем, которые стоят на пути удовлетворения его нужд. И начнется «война всех против всех», и эти волки истребят друг друга. Ведь, уподобившись животному состоянию, где выживает сильнейший, человек не сможет сохранять при этом свой род, как удается животным. Нет, у человечества есть ядерное оружие, не говоря уже о многом другом… Человечество перестанет существовать без идеалов.

 

Люди нуждаются в высшей сфере, и, может быть, она действительно есть. Может быть, действительно есть такая грань, за которой психика перестает быть прямым следствием телесных процессов, и начинается нечто, недоступное познанию, нечто, имеющее материю лишь в качестве далекого субстрата, но не прямо из нее следующее? Может, есть в психике нечто принципиально нематериальное, что основывается больше на психических процессах как результате действия материи, а не на самой материи. Я не буду говорить о какой-то разумности мира, природы, о существовании красоты и высшего закона в нем. Я в это не верю, но это – личное дело каждого. Я позволяю себе верить в принципиальное наличие в психике чего-то нематериального, недоступного человеческому пониманию. Психика – источник всего прекрасного, мистического, запредельного, загадочного, всего известного, понятного, – источник всего, что наполняет жизнь человека смыслом, источник и изобретатель самого этого смысла, и именно как нечто нематериальное, «не от мира сего», она имеет силу в глазах человека.

Люди поэтому постоянно нуждаются в идеальном, ибо иначе просто невозможно объяснить, обосновать многое из того, что позволяет жить человеку. Недаром испокон веков люди верили сначала в духов природы, тотемизм, возрождение каждого члена племени в новом поколении и проч., затем – во множество богов, потом – в единого. Не было такого периода в истории более-менее разумного человечества, когда существовало общежитие, и одновременно не было мистической, религиозной и проч. веры во что бы то ни было, ибо эти явления (вера в иной мир и общежитие) взаимосвязаны. Люди не могут, имеючи хоть какие-то уже зачатки разума, вышедши из полностью животного состояния, жить совместно, если у них нет никаких верований, если они уверены, что все исчерпывается материей. Чтобы не убивать друг друга и не посягать на чужую собственность, чтобы соблюдались табу, необходим высший мир.

По мере развития разума необходимость веры в высший мир для общежития не уменьшается. Можно вообразить, конечно, что люди однажды поймут разумом, что им нужно выполнять определенные законы для совместной жизни. Но как развит должен быть разум для такого понимания, чтобы люди себя ограничивали, лишали себя удовольствия для того, чтобы соблюдать какой-то сухой регламент! Нет, сейчас такое невозможно, и неизвестно, возможно ли будет в будущем. Ведь для этого разум человеческий должен постоянно развиваться, а он, скорее, деградирует… Поэтому необходима вера в высшие сферы, поскольку она воздействует как внушение, заставляя человека подчиниться правилам, которым разум не следует.

И повседневный пример показывает это с жестокой и болезненной ясностью. Любой крупный начальник в девяноста, если не больше, процентов случаев – коррупционер, причем он понимает на уровне разума, что коррупция – наипаскуднейшее дело, с точки зрения правил общежития. Однако нет никакой веры в то, что это действительно плохо, никакой духовной сферы за этим не стоит: совесть не говорит, что это плохо, поскольку общество не сильно-то порицает коррупцию (люди и на массовом уровне тоже думают и ведут себя именно так). Вот и видим, как процветает в данном конкретном случае материальная, гедонистическая мораль: обогащение, не взирая на нормы. И трудно предложить идеалы, которые бы обосновывали честность для этих людей. Но у них, несомненно, тоже есть свои идеалы, только по другой части. Но сейчас – не об этом.

 

Итак, я уверена: если лишить человека всех «высших духовных миров», всего того, что противостоит материи, если доказать ему, что, кроме материального, не существует ничего, и если он в это поверит, – человечество самоуничтожится. Но люди уже перенесли три больших удара по своему самолюбию, как любят говорить некоторые философы: открытия Коперника, Дарвина и Фрейда (соответственно, сначала Земля перестала быть центром Вселенной, затем – человек потерял свое принципиальное отличие от животных, а потом и потерял господство над самим собой), и не дай Бог воспоследовать четвертому удару! Не нужно полностью объяснять человека его физиологией (если это возможно и физиологические механизмы все-таки исчерпывают человека), такого четвертого удара люди не перенесут. Истина может быть убийственна, и есть такие области, к познанию которых человеческий ум не приспособлен, на данный момент. Возможно, когда-нибудь будет приспособлен, но тоже маловероятно. Для специфического, субъективного познавательного аппарата человека есть вещи, принципиально непостижимые. И каждый волен строить свои догадки и домыслы, каждый волен их изучать, но не дай Боже когда-то дойти до исчерпывающего знания!

Но надо отдать должное человечеству: оно не сильно-то болезненно пережило первые три удара. Собственно, переживали-то ученые и прочие люди сведущие, а массы как проводили каждый день в своих обычных трудах, заботах, или прозябании и праздности, так и продолжали, и не перевернулось их мировоззрение, и было им не до Дарвина. Просто многие были неграмотны и недостаточно умны, да и не занимали их такие вопросы.

Надо сказать, многие и сегодня живут без идеалов, не верят ни во что духовное, нерелигиозны, и уж, тем более, не задумываются о природе своих переживаний. И всевозможные объяснения физиологии для людей, которые всю жизнь привыкли работать и что-то делать, не задумываясь ни о чем стороннем, ситуации не изменят. Кстати сказать, и ортодоксальные материалисты тоже существуют, однако, их единицы. Я знаю так много случаев, когда на склоне лет люди непременно приходили к религии, даже будучи при жизни абсолютно неверующими, что это можно было бы назвать закономерностью. Оказавшись в трудной, в катастрофической ситуации, любой атеист возопит к небесам, и у них попросит спасения, потому что больше его неоткуда ждать, и тому тоже есть бесчисленные примеры. То есть люди нуждаются в чем-то высшем, и не только о религии идет речь. И как можно их этого лишить?

Их, действительно, нельзя этого лишить. Вот почему это невозможно: люди зачастую не следуют своему мнению, знанию, но склонны действовать иррационально, так, как им удобно. Они обладают удивительной способностью не видеть того, что им не угодно видеть. Поэтому, даже когда им объяснят, что есть только материя, и больше ничего, ткнут их носом в научные и неопровержимые доказательства, скорее всего, они не перестанут ходить в церковь… И такая способность – спасение человечества.

 

Но, несмотря на то, что массы могут быть так невосприимчивы к фактам и все равно продолжают верить в то, во что они хотят верить, опасность для человечества, которую несет в себе отсутствие духовного, не исчезает. Массы действуют по инерции, они действуют так, как того требует общество, как их научила социализация, они продолжают соблюдать законы, покуда обществу так угодно. То есть, обыватель не задумчив, он слепо следует морали. Но не он ее изобрел, и даже не масса таких, как он. Законы и нормы поведения дают обществу те, кто изучил и постиг пользу тех или иных законов поведения для человеческого общежития. Но эти-то люди – создатели морали – они как раз и восприимчивы к научным доводам, доказательствам! И они, в первую очередь, пострадают, когда у них отнимут дух и оставят только телесную жизнь. Именно поэтому пошатнется и вся мораль, и, следовательно, массы, которые и знать не знали о каком-то духе.

Все общество держится на людях, которые действительно следуют определенным законам – будь то мораль, нравственность, какое-то достоинство. И не из страха кары, но потому, что они действительно чтят эти законы, потому что они действительно обладают достоинством, которое не содержится в материальной сфере! Если бы не было этих людей, честных и добропорядочных не в силу страха, то законы бы соблюдались только внешне, и, будучи уверены в безнаказанности, люди совершали бы все возможные злодеяния на благо самим себе. Таких людей все больше.

В условиях абсолютной бездуховности и материализма не выдержат, прежде всего, столпы общества, и вслед за ними рухнет оно само. Религия, мораль, государство – все исчезнет. По воцарении материализма человечество, обезумев от отсутствия хоть какого-то смысла, не имеючи столпов, которые убедили бы его в обратном, просто истребит самое себя. Нужна ли такая истина? Для того ли развивалась столько веков наука, чтобы однажды убить своего изобретателя? Готово ли человечество принести себя в жертву в обмен на полное знание? Думаю, нет. Когда истина ставит выбор между собою и жизнью, наверное, следует отказаться от такой истины. Человечество, познай себя в меру!