Депрессия

На чтение краткой версии потребуется 7 минут, полной – 10 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за октябрь 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

Осень. Как её воспринимать, если во всей её пестроте чувствуется обыкновенное начало зимы, приближение тьмы и холода. Ещё тепло и сухо, но ты уже знаешь, что вскоре будешь рад каждому погожему деньку. Ещё тихо, но скоро подует ветер с севера. Находиться на улице станет неуютно. Голые деревья, дождь и ветер сделают своё дело.

Осенью меня настигает депрессия. Я становлюсь угрюмым и неразговорчивым. Мне кажется, что жизнь проходит зря. Я ничего не добился, ничего не успел, никого не сделал счастливым...

В ту осень всё было точно так же, только у меня появилась любимая женщина. А может быть, мне так только казалось. Я работал в лесничестве, учился в лесном институте и встречались мы большей частью в лесу на широкой песчаной дороге, по которой любили прогуливаться.

Наталья была женщиной особенной. Она много читала, знала наизусть стихи Бродского и Пастернака. С ней можно было поговорить о живописи и музыке. Её любимым композитором был Рахманинов. Признаться откровенно, я никогда не встречал женщин, которые бы так меня понимали. Я сразу ощутил в ней родственную душу. Но родственную душу не ту, которую хочется прижать к сердцу, как маленькую тёплую птицу, а ту, которая сможет понять, выслушать, дать дельный совет. Которая манит не будущим счастьем любви, а чем-то совсем другим.

Сейчас, вспоминая эту женщину, я почему-то представляю серую вечернюю полутьму, в которой едва просматривается туманная даль. Как мы идём через лес по влажной дороге, держась за руки. Мелкие снежинки иногда ударяют нам в лица, северный ветер продувает насквозь. А по бокам дороги гудят и раскачивают громадными лапами тёмные деревья.

 

Встречались мы тайно, потому что она была замужем. Это продолжалось две или три недели. Но однажды вечером она проговорила из темноты:

– Он приедет на следующей неделе.

Она не сказала, кто приедет, но я сразу догадался, что скоро должен приехать её муж. Первые снежинки то и дело покалывали мне лоб и щеки. В лесу как-то сразу стало холоднее.

– Он меня ни куда не отпустит. Он ревнивый…

Где-то далеко-далеко в чаще послышался протяжный стон падающего дерева, а потом – только шум ветра в вершинах деревьев.

– Мы не сможем больше встречаться...

В лесной чаще рядом с дорогой раздался странный шелестящий звук. Как будто там пыталась взлететь какая-то птица. Тонкая рука Натальи в моей ладони вздрогнула и замерла, как будто готовилась выпорхнуть из уютного гнезда. Мы замедлили шаг.

– Почему ты ничего не говоришь? – спросила она после недолгой паузы.

– Я не знаю, что сказать, – неожиданно признался я.

– Почему? – снова спросила она.

– Всё когда-нибудь заканчивается. Вот и лето тоже закончилось.

Она на несколько минут разочарованно умолкла, а потом со вздохом проговорила:

– Я хочу в тепло.

 

Несколько минут после этого мы ещё шагали навстречу ветру, но уже не так уверенно как раньше. Потом остановились на перекрёстке двух лесных дорог и, не сговариваясь, повернули обратно.

Теперь ветер дул нам в спины, и ни дождя, ни снега уже не чувствовалось. Кажется, даже тёмные деревья в лесу стали гудеть не так сильно как раньше.

– У моей подружки в санатории сегодня освободилась комната, – неуверенным голосом произнесла Наталья.

Я ничего не ответил, но почувствовал её взгляд на своём лице.

– Там у неё уютно... Завтра она приедет...

– А нас туда пустят? – для чего-то спросил я.

– Пустят. Я когда-то там работала, – радостно ответила Наталья. – Я договорюсь. А может, Маринка уже побеспокоилась... На осенней улице мне зябко. И настроение почему-то мрачное, как будто я украла чего.

– Это от ветра, – пояснил я.

– Да, наверное. Я боюсь простудиться в такую погоду, боюсь заболеть. Без тёплой одежды на улицу не выхожу. Корю себя за излишнюю осторожность, за ветреные поступки, неверные шаги. В такую погоду особенно остро это ощущаешь.

– Это осень. Мне в такую пору тоже невесело.

– Проснёшься утром, – продолжила Наталья, – посмотришь в окно, а там тёмные деревья и туман. Потом, правда, туман рассеивается, но солнца не хватает. Наверное, от этого и грустно.

– Наверное, – согласился я.

– В детстве я мечтала куда-нибудь уехать, чтобы не замечать осени. Чтобы её избежать. В какой-нибудь большой южный город из белого камня. Жить там, у моря, гулять по цветущим скверам. Даже рисовать пробовала. Писала плохие стихи.

– А сейчас, наверное, уже не помните ничего из того, что написали.

– Да как же. Вовсе наоборот, – оживилась моя спутница.

– Тогда прочитайте что-нибудь, – попросил я.

– Если хотите. Но прошу строго меня не судить. Я не профессионал. Просто увлекаюсь.

Она на минуту умолкла, а потом начала читать свои стихи нараспев, так, как это делают настоящие поэты:

 

Осень, словно мир подводный,

Влагой сковывает даль.

Ветер серверный, холодный,

Навевает мне печаль.

Выхожу гулять под вечер,

Дождик сыплет мне в лицо.

Мир беспечен, но не вечен,

Жизнь – волшебное кольцо.

У кольца привычный образ,

Нет начала, нет конца.

Вот и встретились мы оба

У незримого крыльца.

Ты сказал мне: «Всё напрасно.

Ты другая, я другой.

Мир подводный, мир неясный

Окружает нас с тобой».

Осень выставила сети,

Сердце замерло в груди.

Я одна на белом свете.

Снежный холод впереди?

 

Когда она закончила чтение, я хотел сказать, что её стихи не такие уж плохие и вовсе не детские. Но почему-то ничего не сказал, только посмотрел на неё с благодарной улыбкой. Мне показалось, что говорить сейчас ничего не нужно. Она и так всё понимает.

На выходе из леса к санаторию нас встретили яркие фонари, которые издалека были похожи на огромные ландыши. Дальше вдоль улицы ярко горела неоновая реклама. Плоско блестел мокрый асфальт. Ночной санаторий произвёл на меня хорошее впечатление. Сейчас при синеватом неоновом свете было не видно ни щербатых стен, ни облупившейся краски на желтоватых фасадах, поэтому всё казалось ярким, блестящим и немного расплывчатым.

Когда мы входили в серое двухэтажное здание санатория, Наталья тихо шепнула мне:

– Наша комната на втором этаже.

Вахтёр за стеклянной перегородкой вопросительно посмотрел на нас.

– Мы к Марине… Смирновой, – объяснила ему Наталья.

– К Смирновой. Да… она, кажется, что-то говорила... Только недолго. В десять мы закрываем.

Мне показалось, что вахтёр меня знает. Этот лысый мужчина неопределённого возраста в массивных очках на тонкой переносице, скорее всего, обо всём догадался. Я попробовал вспомнить, где его встречал, но так и не смог воскресить в памяти ничего конкретного.

Мы стали подниматься по бетонным ступеням наверх, и тут вдруг я осознал, что это мне не нужно. Когда я был в лесу, когда вокруг шумел ветер, когда было сыро и холодно, мне приятно было чувствовать рядом родственную душу. А сейчас я не ощущаю ничего, кроме стыда.

Я увидел, как Наталя тяжело поднимается по лестнице впереди меня. Она полная, очень высокая и привлекательная женщина. Ей примерно сорок лет, мне тридцать. Может быть, в этом возрасте всё случается именно так, как у нас – мимоходом, случайно. Но...

 

На втором этаже Наталья дрожащими руками открыла дверь в комнату подруги. В этой комнате на одной стене горел голубой ночник. На другой в темной раме висела репродукция с картины Иоганна Георга Платцера «Вакханалия». Признаюсь честно, я никогда не понимал картины старых мастеров, особенно те, которые поражают театральным сюжетом. Для меня так и осталась тайной суть этой академической живописи, где соседствуют белый мрамор, коричневатая зелень и столпотворение обнажённых тел.

На столе в маленькой комнате нас ждали две чашечки кофе. Кофе был холодный и приторно сладкий. Мы пили кофе и молчали. Я давно заметил, что после густого и сладкого кофе у меня начинает слегка кружиться голова, а во рту появляется неприятный горьковатый привкус. На этот раз неприятный привкус возник сразу же, как только я сделал первый глоток.

Наталья для чего-то заперла дверь на ключ. Запор при этом громко щелкнул. Потом она ушла в ванную комнату и вышла оттуда в просторном синем халате с белым воротником. Я с недоумением и досадой посмотрел на неё, не понимая, для чего она это сделала. Сейчас её полнота, её капельки пота над верхней губой меня откровенно раздражали. Она села на кровать своей подруги и всем телом откинулась на высокую подушку. После недолгой паузы спросила:

– Ты согрелся?

Её вкрадчивый грудной голос заставил меня вздрогнуть. Руки она закинула за голову. При этом её большие полные груди под халатом тоже слегка приподнялись.

– Да, – ответил я.

– Здесь хорошо. Уютно. Правда?

– Да.

Я понимал, что с моей стороны сейчас должны последовать некие действия. Я должен был найти и произнести какие-то очень нужные в данный момент слова... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в октябре 2015 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за октябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение октября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.