HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Сол. Кейсер

Всё, что мне надо. Маленькая повесть

Обсудить

Повесть

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 22.05.2008
Оглавление

2. Глава 1. Репетиция. Лето 1971-го. (Забыть и не вспоминать!)
3. Глава 2. SALVE! Весна 1985-го. (Приговор – окончательный. Обжалованию не подлежит)
4. Глава 3. «Борис, ты не прав!» (Сердце капитана Королёва)

Глава 2. SALVE! Весна 1985-го. (Приговор – окончательный. Обжалованию не подлежит)


 

 

 

В гостиной звонил телефон...

Сергей вышел на улицу. Посмотрел на свою «семерку», подумал: «Ну, еще чего? За хлебом – на машине?». И пошел пешком. В общем-то, было тепло. Только этот грязный почти растаявший снег. И откуда такое берется – в апреле? Брызги талой грязи из-под колес... Этот противный дождь со снегом... И этот низкий, протяжный и неприятный как буква Ы, рвущий душу звук маяка в тумане. Ненавижу туман... Мерзкая черная грязь размазывает краски таких красивых старых домов... Потоки грязи – по мостовым, по стенам домов, по тротуарам. По душе.

Вой маяка не давал успокоиться, сосредоточиться. А очень нужно.

 

– Здравствуйте, уважаемый, меня зовут Валентин. (Ну, кто не знал в Одессе «бригаду» Валентина!). Вы были вчера на допросе у Хасанова. Нужно поговорить. Придёте в семь часов к оперному театру.

Он не спросил. Он сказал. И не идти было, ну, просто невозможно. Как невозможно сказать «Нет» своей первой в жизни женщине, – загрызет.

 

– Вот, – сказал Хасанов, – вот. На вас поступил сигнал. – И слегка приподнял тетрадные листочки.

– Можно посмотреть?

– А вы – нормальный? Конечно, нет…

 

(Обращение к читателям. В этой странной фантастической повести вы, читатели мои, являетесь участниками событий, которые никогда не происходили. Автор.)

 

Хасанов, в общем-то, неплохой парень, люди. «Порядочный», как говорили о нем в городе. Высокий, стройный, красивый, очень аккуратный всегда улыбчивый. Пахло от него только появившимся тогда на толчке «черным драккаром». Знаете, люди, такой нежный и очень французский мужской запах: чуть-чуть гвоздики, немного лёгкого, благоухающего, нечеловеческими руками сделанного эфира, самая капелька коньячного оттенка выдержанности, хороших манер и этого, ну как сказать... Ах, да: «Дорогая, я опоздал на три дня, потому что задержался на футболе» Раньше он был приставлен к гостиницам «Интуриста» – работать с проститутками, а значит – с валютой. Проститутки были от него без ума! Чуть позже, когда его перевели на повышение, о чем очень жалел, деловые полюбили его в запой. До него там был, ну просто зверь...

– Придется вас замкнуть дней на пять. Имею право, – это голос помощника Хасанова за соседним столом, адресованный кому-то, сидящему спиной к Сергею, который сосредоточенно думал, а не прислушивался. Донеслось только «твою мать» и всхлипывания. «Женщина?», – подумал он.

Тихо пела Пугачиха: «...А я про все на свете с тобою забываю, и я в любовь, как в море, бросаюсь с головой...». За окном – туман. С трудом можно было различить целующихся голубей на карнизе флигеля КПЗ.

– Ты меня помнишь, уважаемый? – вдруг ни к месту спросил Хасанов. – Вижу – нет. Я тогда сидел сзади. Практику проходил. Тебя вызвали по делу Валентина. В розыске тот был. Петрищев из Владивостока приезжал. Помнишь?

– Нет. Как мне к вам обращаться, гражданин следователь или товарищ? Вспомнилось: «Римского прокуратора называть – игемон. Других слов не говорить. Смирно стоять. Ты понял меня или ударить тебя?»

– Пока – товарищ Хасанов…

– Нет, не помню, товарищ следователь.

Ох, дурит, гонит Сергей! Помнит, конечно. Как такое можно забыть. Все очень просто. Снимал он свадьбу своих постоянных клиентов. Снимал...

– Хорошо, дорогой , вопрос первый. Даже сам не понимаю, какой дурак сигнал написал. – Хасанов терпеть не мог анонимщиков. Называл их «прэдатели». – Ты большой ремонт дома делал... Откуда деньги?

– Тесть у меня – ветеран Гражданской войны. ЖЭК бесплатно делал, – Сергей даже не покраснел, – проверьте.

– Проверил уже. Значит – крестик. Цветы директорше давал? Ответ – 8 марта. Правильно? Еще один крестик, – Хасанов улыбнулся и тихо и вкрадчиво, душевно так сказал, – я поднял все адреса за четыре года. Одна ошибка, – и ты сидишь. Понимаешь? Сам скажи, куда деньги дел.

– Деньги – в кассе. У всех квитанции. (Всё. Не найдет он меня.) На любой ваш вопрос будет только один ответ. Деньги в кассе. У всех – квитанции...

Ну и так далее. Как зарабатываешь, откуда деньги на финский холодильник, мебель... Брр!

 

– Ну, как объяснить этому красавчику, сказал он Леньке, ждавшему его в машине, что мы снимаем детей, свадьбы в дальних селах, домашние вечеринки и многое чего еще, что очевидно. И не стоит об этом говорить. Сколько тех денег нужно для счастья? Для счастья нужно только одно – любовь.

И не знал, даже не думал тогда Сергей, что нужно еще кое-что. Верность и порядочность. Он поднял на Леньку свои впавшие от бессонной ночи глаза и сказал: «Давай пройдемся». Забрызгивая брюки, они потопали по Преображенской, свернули на Дерибасовскую. Там в подъезде Пассажа стояли знакомые музыканты. Аркадий махнул ребятам рукой, поднял трубу, похожую на военную, и издал чистый, высокий и тревожный звук, как гудок над полями.

 

– Ты знаешь, нет ничего в жизни подлее предательства. Христос был прав.

 

Майор Петрищев внимательно смотрел на Сергея. Дело-то не стоило выеденного яйца. Стукач доложил, что Валентина видели на свадьбе в «Звездочке». Нужна была фотография или негатив.

– Вы же не ворюга, из порядочной семьи. Ремесленник, а не вор. Рассказы пишете. А он – бандит. Сволочь. Ну не друг же он вам. Не предаете вы никого.

Прав, прав был застреленный недавно в Костроме Петрищев. Ой, как прав! Но как можно было объяснить чужому человеку, что не Валентина Сергей должен предать, а хороших людей, клиентов своих постоянных, которые пригласили его отснять ту злополучную свадьбу, где гуляла атомная смесь цыган и русских, украинцев и евреев, ментов и ворья. Где мать невесты, настоящая цыганка с Балтовской вынимала смуглой рукой из эмалированной миски куски фаршированной рыбы и клала каждому гостью в тарелку, а пахучий сок тек по ее руке и капал на одежду. Она что-то приговаривала на своем напевном языке. И где Василий Ефимович подошел к микрофону, с ужасом глядя на самого младшего и любимого сына, на его беременную молодую жену и, обнимая левой рукой едва скрывавшую слезы Симу Михайловну, сказал: «У меня три сына. Мы всегда мечтали иметь девочку. За вас, мой самый любимый сын и моя дорогая дочь!»

 

...Сергей подошел к столику музыкантов перезарядить пленку. Там сидел какой-то задуренный тип. Он взял с тарелки веточку укропа (запомните этот укроп, читатель!), швырнул ее в лицо Сергею и сказал, глядя мертвыми расширенными зрачками: «Брысь, козел!» Козел сжал своей тренированной правой рукой тяжелую фотовспышку, но сидящий рядом руководитель оркестра Валера глазами показал ему – нет! «Ша, Валь, – мягко сказал он, – хороший парень, мой друг. Чего ты?». Вспышке «Метц» повезло в этот раз...

– Ты не лезь, Серёга, – выдал он позже, – Этот нарком – Валентин. А то тебе прямая дорога будет – на поля орошения, откуда еще ни один не вернулся. Он взял свой саксофон-тенор и поднялся на сцену.

Ну а теперь скажите мне как, ну вот как он мог предать Валеру, несчастного Василиефимыча, его заплаканную жену и их глупого сына, делающего свои первые, но уже неосторожные шаги по этой тяжелой, но замечательной штуке, которая называется – жизнь. Ну, как?

 

– Вы знаете, нет у меня негативов. Отдал родителям. И поверьте мне, я бы со всей душей сдал бы вам этого подонка... Со всей душей.

 

Друзья прошли всю Дерибасовскую: и позеленевших бронзовых львов в Городском саду, и магазин, прозванный одесситами «Птички – яички», хотя там уже несколько лет не было ни того, ни другого, прошли мимо гордости горожан – знаменитого Оперного театра. Напротив, возле Дворца бракосочетания толпились частники, выискивая жертву. Один из фотографов увидел Сергея и тихо сказал: «Вот идет простой советский миллионер». Прошли мимо музея морского флота, а напротив – на Пушкинской, бывшей Итальянской, находился археологический музей, перед которым красовалась скульптурная группа Лаокоон, копия с подлинника…

Нет, я должен остановиться и рассказать вам, люди, эту историю. Лаокоон со своими несчастными сыновьями стоял раньше в центре малюсенького скверика возле бывшего Дома офицеров Красной Армии и как раз напротив всеми любимого здания МВД, откуда двадцать минут назад навсегда вышел мой герой. Так вот, однажды, много лет назад, когда автор этих строк еще учился в средней школе №2 на Старопортофранковской, не скажу в каком городе, возможно – в Одессе, а за углом была школа №118, которую закончил с отличием Сережкин самый лучший и надежный друг Григорий, высокая комиссия Горсовета обходила (пешком!) затрушенные памятники старины: тех же тогда уже зеленых львов, памятник губернатору Новороссийского края графу Воронцову, с женой которого что-то вытворял великий Пушкин (он вообще был хулиганом в этом смысле, и в каждом одессите есть капелька его крови – моя бабушка рассказала). Были они и возле Дюка, на которого смотрят с люка. (Стоя на канализационном люке и глядя на Дюка, можно легко увидеть, что свиток пониже пояса в правой руке покойного родственника великого француза, издевавшегося над нашими мушкетерами, превращается в силуэт э... как его назвать? Хватит об этом.) Пришли эти типы также и к Лаокоону с его змеюками, сброшенными на него с неба вражеской богиней Герой. И, о боже, у парней-то их будущие достоинства закрыты змеями, а у папы ихнего, главы погибающей семьи очень даже видна та самая штучка. Правда, маленькая – не злоупотреблял скульптор древности. А может, такие маленькие были у всех древнегреческих мужчин, и их цивилизация поэтому пришла в упадок. Итак, маленькая, но видна всем строителям развитого общества... И был издан приказ – немедленно налепить на безобразие фиговый лист, что быстро исполнили местные ваятели своей умелой рукой. И вся Одесса ходила смотреть на это чудо, стоя спинами(!) к МВД, потому что новый гипс оказался гораздо светлее старого. И та самая штучка, не к столу будет сказано, стала непотребных размеров, за что и была приговорена через каких-то пол года к полному уничтожению. А мерзавец Лаокоон со своими покусанными детьми по сей день стоит голым, гад, перед лицом многочисленных туристов, включая их жен и малолетних детей.

…Так вот, люди, шли мой хороший знакомый Сергей (уже – Александрович) и Ленька Аихес по бульвару Фельдмана и молчали. Притащились к знаменитой благодаря Сергею Эйзенштейну Потемкинской лестнице, посмотрели в сторону невидимого в тумане воющего маяка, от звука которого стыла кровь, посмотрели на уже набухшие ароматные почки белой акации.

– Ты знаешь, Лёнька, мне папа рассказывал, есть такое поверье у моряков – зеленый луч. Когда солнце падает за горизонт, вдруг появляется странный луч ярко-зеленого, неземного цвета. И тот, кто увидит его, будет счастлив до последних дней своих. До последней досточки. Мало кто видел его... Ладно, спасибо. Вали домой, Увидимся на дне рождения. Я похожу один, подумаю.

– Если с тобой чё случится, то не боись. Я все сделаю, что надо. Не забуду хорошего. Деньги там, или чё...

– И на Любе моей женишься, что ли? У тебя же Лорка есть и ребенок. Так что, паника отменяется.

Ленька расхохотался, успокоился, долго хлопал Сергея по плечу и ушел довольным.

«Какая же сука предательская анонимку смастерила? Там еще детали такие... Нет сил думать. Позже разберусь», – рассуждал он, проходя мимо знаменитой на весь мир музыкальной школы Столярского, где учились его дочери – Юленька и Аннушка. «А с ними что будет?». Шел он своим любимым маршрутом через Сабанеев мост к такому невзрачному снаружи, но очаровательному внутри дворцу Гагарина (не космонавта), а ныне Дома ученых, где в парадной, точь-в-точь, как и в его родной парадной, было выбито на мраморном полу «SALVE!» – «Добро пожаловать!» или «Привет!», – смотря как перевести с латыни, и где спустя четыре года будет учить ритмику и английский его четырехлетний приемный сынишка Вадюнька. Сергей, конечно, об этом пока не знает. И вы, люди, ему не говорите.

«Мне скоро 37. Что же делать, что же делать и где взять на это силы? Нет. Всё правильно. Нужно решать. Так жить, наверни...» Но тут раздавшийся из окна телефонный звонок сбил его с мысли.

 

...К семи часам вечера следующего дня Сергей пришел к Оперному театру. Валентин уже ждал его. Конечно, Сергея не запомнил. Да и мало ли было в его поганой жизни укропных веточек и многого чего еще, и то ли еще будет, когда все рухнет. Но не об этом пока речь...

– Короче, – сказал тот, – Ты очень понравился Хасанову. Все будет в полном ажуре. Восемь тысяч. Срок – неделя. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Понял?

Как тут не понять. Приговор окончательный. Обжалованию не подлежит.

Скоро, очень скоро я закончу эту главу. Потерпите, люди, еще чуть-чуть. Герою осталось совсем немного – дойти до булочной. Потерпите! Он зашел туда, взял пару батонов для икры, три буханки ароматного киевского хлеба, еще теплого и отдающего сливочным маслом, хорошей мукой и исчезнувшими из магазинов дрожжами, один черный кирпич для Юрика (тот не ест белый) и направился к дому.

 

Еще день – два и пойдет теплый многообещающий весенний дождь, смоет грязь с таких красивых старых домов, с мостовых и тротуаров. Смоет грязь с души. Туман рассеется, маяк – заткнётся, и появится такое долгожданное раскаленное солнце – оно не исчезло, нет – и высушит стены, и мокрые деревья, и мостовые, и тротуары. Высушит слезы на лицах. И вернет любовь. Без которой жить нельзя.

А потом еще распустится белая акация, и мой город станет похож на нежную невесту: весь в белом наряде акации. И её благоухающий пряный запах, воспетый в стихах и песнях, переполнит улицы, поднимется до самых крыш и потечет вниз, к морю, в порт, куда причалит китобойная флотилия «Советская Украина». И одесситы уже запутаются и не смогут точно сказать, то ли флотилия вернулась к моменту цветения, то ли акация расцвела к приходу моряков...

 

Сергей остановился перед дверью, вставил ключ в английский замок и сел на замызганную мраморную лестницу, ведущую на второй этаж.

 

Мне тридцать семь лет. Сегодня. Половина жизни.

Если я любил ее без памяти, то – что я делаю, почему шляюсь? Может, она не устраивает меня как женщина... Боже, устраивает, да еще – как! Что я натворил с ее жизнью, да и со своей... почти тринадцать лет... двое таких талантливых детей... Что-то не сложилось в моей семье. На работе – уважают, в начальство выдвинули... А за этой дверью – нет. Можно ли это исправить? Наверное, нет. Кого винить, если нет любви? Только себя. И если у меня когда-либо будет другая семья, я никогда не изменю, буду забегать все дороги и посвящу ей всю свою жизнь...

 

А дальше все было ужасно просто. Он зашел, поставил приятно пахнущую сумку с хлебом на пол, вызвал Любу из кухни, попросил её присесть, так – больше – жить – нельзя, тринадцатой- годовщины – не- будет, прости, если можешь . Позвонил друзьям, что бы не приходили, бросил в сумку нехитрые мужские пожитки.

Осталось самое трудное. Встать. Повернуться. Обойти стоящую на коленях Любу. Поцеловать плачущих и еще не до конца понимающих искалеченность своей дальнейшей жизни детей и уйти, переступив через себя.… Захлопнуть дверь, оставив ключ внутри.

Он сделал это, снова сел на ступеньку и все вдруг понял. Обвел слезящимися от чего-то глазами парадное. Увидел наверху в углу своего приятеля – черного паука в центре паутины и выбитые в мраморе слова «SALVE!» – «Добро пожаловать!» Паук посмотрел на Сергея, подмигнул и сказал: «С днём рождения тебя, Сергей Александрович! Вот всё, что тебе надо – открытая дверь и пол жизни впереди. Идешь?»

...Из брошенной квартиры слышно было:

 

Не отрекаются любя,

Ведь жизнь кончается не завтра.

Не перестану ждать тебя,

И ты придешь совсем внезапно...

 

...И не знал он, что еще долго, очень долго Аннушка будет носить в портфеле его фотографию, Юленька – годами злиться и отводить глаза при встрече. А Люба поставит на широкое кухонное окно тарелку с печеньем и скажет детям: «Папа всё – равно вернется».

 

– ИДУ! – громко и четко ответил Сергей.

Осталось поставить жирную точку, люди. Сергей вышел в подъезд. Постучал в дверь напротив. Открыл ему Григорий – самый лучший и преданный друг. Настоящий друг.

– Привет! С днем рождения тебя, родной. Поцелую вечером.

– Спасибо. Большое, – ответил именинник. Размахнулся и врезал Грише наотмашь по лицу, – Исчезни, предатель!

Сергей брезгливо вытер вспотевшую руку об штаны, примерно на уровне кармана, где лежали последние деньги – что-то около тридцатки, в последний раз в жизни вскочил в свою «семерку» и ускакал в неизвестном направлении, еще раз крикнув, на сей раз самому себе:

«ПРЕДАТЕЛЬ!

И вы понимаете, люди, что приговор этот – окончательный и обжалованию не подлежит.

 

 

 


Оглавление

2. Глава 1. Репетиция. Лето 1971-го. (Забыть и не вспоминать!)
3. Глава 2. SALVE! Весна 1985-го. (Приговор – окончательный. Обжалованию не подлежит)
4. Глава 3. «Борис, ты не прав!» (Сердце капитана Королёва)
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!