Главный редактор в диалоге с коллегой

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за январь 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 25 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Важнейшая информация, которую пока ещё знают не все:

 

Журнал «Артикль» – фактически международный, хотя территориально располагается в Израиле. Ознакомиться с журналом и оформить подписку на него можно в Интернете по адресу:

https://sunround.com/article/

 

Журнал «Новая Литература» – фактически международный, хотя территориально располагается в России. Ознакомиться с журналом и приобрести его выпуски можно по адресу:

https://newlit.ru/sale.html

 

 

*   *   *

 

На вопросы критика Андрея Зоилова любезно согласились ответить главный редактор журнала «Артикль» Яков Шехтер и главный редактор журнала «Новая Литература» Игорь Якушко.

 

 

*   *   *

 

Известен афоризм американского журналиста ХХ века Ирвина Кобба: «Если бы писатели были хорошими бизнесменами, у них было бы слишком много здравого смысла, чтобы быть писателями». Согласны ли вы с этим? Вы руководите журналом, который регулярно выходит в течение многих лет. Успешный ли это бизнес? Чем, по вашему мнению, достигается успех литературного журнала?

 

 

Яков Шехтер:

 

«Писатель не может говорить за писателя, особенно – поэт за поэта», – сказал в своей нобелевской речи Иосиф Бродский.

У самого Ирвина Кобба, автора упомянутого выше высказывания, хватило здравого смысла стать самым высокооплачиваемым штатным репортёром в США. Тем не менее, это не помешало ему написать более шестидесяти книг и 300 рассказов. Поэтому пусть Кобб говорит только за себя, и за собственный здравый смысл. Не нужно делать из его фразы правило и подгонять под него других писателей.

Литературный журнал сегодня не бизнес, а подвижничество. Вообще само слово «бизнес» меня раздражает, так же, как и «эксклюзивные аппойнтменты для презентативных дистрибьюторов». Разговор о литературном журнале на русском языке надо вести на литературном русском языке. А слово «бизнес» давайте оставим плебсу.

Много лет назад, до появления радио и телевидения, не говоря уже об Интернете, когда единственным средством массовой информации были печатные издания, литературный журнал мог стать окупаемым предприятием. Сегодня это – увы – невозможно. Появились новые каналы связи, и печатному слову пришлось сначала потесниться, а затем отойти в тень.

Количество людей, готовых платить за журнал на бумаге, сократилось до минимума и уже приближается к количеству пишущих. Литература из властительницы дум стремительно превращается в клуб по интересам. Разумеется, этот клуб – при численности русскоговорящих в полтораста миллионов – будет довольно широким, но и конкуренция велика, поэтому разговор о финансовой прибыльности нужно закрыть. Навсегда.

Но есть прибыль не только финансовая. Если хорошая литература чему-то учит – хотя многие считают, что ничему, а только развлекает – то главным из приучаемого будет хороший вкус. Хороший вкус – это прежде всего умение распознавать фальшь.

Человека с хорошим вкусом и тренированным ухом не проведут за нос ходульные речи политиков, он сразу услышит фальшь в человеческих отношениях, ложь в навязываемой идеологии, подтасовку в предлагаемых общественных платформах. Мне хочется верить, что создавая хорошего читателя, – то есть читателя хорошей литературы, – мы тем самым воспитываем и хорошего человека, и хорошего гражданина. Может ли существовать прибыль больше, чем эта, и не заслуживает ли такая цель подвижнического служения?

 

 

Игорь Якушко:

 

В конце 2021 года журналу «Новая Литература» исполнилось 20 лет. Мне, как основателю журнала, конечно, важно периодически осмысливать пройденный путь и делать выводы, чтобы прокладывать дальнейшую дорогу.

Если вдуматься в процитированные слова, то под «хорошими бизнесменами» следует понимать не социальную группу, объединённую общими качествами, а финансовую отдачу от писательского труда, ведь речь тут именно об этом. Тогда перефразируем этот вопрос для ясности: можно ли писательством обеспечить себе финансовое благополучие, стоит ли рассчитывать на это, выбирая профессию? Если коротко, моё мнение: да. Посмотрите хотя бы на автора этого высказывания – сам он прекрасно справился с такой задачей.

Другое дело, что достижение этого результата не является мерилом успеха в писательской профессии, и по плечу оно не всем. Успех писателя складывается из его

• популярности,
• удовлетворённости собой,
• творческого удовольствия,
• востребованности,
• ну и финансовых результатов тоже.

Но ведь это не всё. Как вам такая составляющая писательского успеха, как посмертная слава? Много ли других профессий наделены таким критерием успеха? И не вступает ли он в противоречие с критерием финансового благополучия? А ведь многие писатели движимы именно этим мотивом – не просто вкусить славы и почёта, но, прежде всего, запечатлеть своё имя в искусстве. «Меня уже не будет, но я останусь жить в сердцах своих читателей», – рассуждают они, проникаются этой мыслью и вступают на стезю литературного подвижничества.

Я вовсе не ставлю знак равенства между шансами на литературное бессмертие и бедностью. Если исследовать финансовые достижения литературных небожителей, то выяснится, что связи тут нет: среди них довольно и обеспеченных, и неимущих. Поэтому, если писатель намерен разбогатеть на своём творчестве, он добьётся этого при условии, что способен разбогатеть и другими способами.

Стивен Кови в своей замечательной книге «7 навыков высокоэффективных людей» сказал, что финансовая независимость проявляется не в наличии богатства, а в способности создавать его. Применительно к писателям эту мысль можно облечь в такую форму. Заниматься писательством ради денег просто глупо. В мире полно профессий, гораздо лучше подходящих для этого. Но если вопрос о деньгах возникает у писателя наряду с вопросами обо всех остальных составляющих писательского успеха, тогда он прозвучит иначе: смогу ли я писательским трудом обеспечить себя материально тем, что мне необходимо для достижения профессионального успеха? Вот на этот вопрос я и отвечаю утвердительно.

Только уверенность моя строится не на свойствах писательского труда как такового (в этом смысле вообще ни одна профессия не даёт гарантии), а на качествах характера писателя. Если ему достанет

• мужества,
• настойчивости,
• гибкости,
• воли,
• целеустремлённости,
• рассудительности,
• энергии,
• веры в себя,
• эффективности в саморазвитии
• и мудрости

двигаться по этому пути, то, уверяю вас, при наличии таких качеств обеспечить себя и свою семью на уровне среднего человека ему будет по силам. Писательским ли трудом он это будет делать или дополнительными усилиями – уже не важно, потому что такой человек не свернёт с дороги.

Но если вопросом о финансовых результатах писательской деятельности задаётся человек слабый, то что его ждёт? «Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы». Это стихотворение японской поэтессы Акико Ёсано называется «Трусость». Оно цитируется в повести Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света». Там молодой учёный просел под давлением обстоятельств на пути к великому открытию. Я воспринимаю его как писателя на пути к успеху. Да, увы. Большинство из нас проседают. И потому видят перед собой лишь кривые глухие окольные тропы.

Поэтому, когда писатель воспринимает свой выбор как миссию и принял решение двигаться по пути величия духа, вопрос о финансовом благополучии покажется ему неуместным. Деньги придут, раз он этого достоин. Но путь этот труден. Если вы пришли в этот мир за деньгами, то есть и более эффективные пути для их получения. Если с миссией – идите вперёд и ничего не бойтесь. Всё, что вам необходимо, у вас будет.

В этом смысле и мой ответ на вопрос о том, успешен ли такой бизнес, как литературный журнал, уже не покажется странным. В недавнем прошлом толстые литературные журналы были светочем культуры и в представлении своих читателей находились вне материальных сфер, а точнее, над ними. Их названия горят неоновыми вывесками в истории советской литературы и до сих пор являются ориентиром для интересующихся. Но если вы зададитесь вопросом, как они сейчас поживают, и откроете официальный сайт, например, литературного журнала «Нева», то прочитаете там следующее: «Целями деятельности Закрытого акционерного общества «Журнал Нева» является извлечение прибыли и содействие развитию культуры, литературы и живописи».

На первый взгляд, звучит казённо и цинично, не правда ли? Но в этой фразе отражена вся суть противоречивого положения литературного журнала в современном мире. Как говорят в народе, «кто девушку ужинает, тот её и танцует»: редакционную политику журнала определяет тот, кто его финансирует, причём неважно, напрямую или через гранты. Всё равно – определяет. Поэтому, если хочешь иметь возможность говорить то, что считаешь нужным, будь финансово независимым. Так что если журнал издаётся другой организацией или выигрывает гранты, то это уже не бизнес, а рупор плательщика. А если журнал независим, значит, как бизнес он состоялся. Вот вам и весь критерий.

По такому критерию журнал «Новая Литература» – успешный бизнес. Вот уж 20 лет как мы публикуем всё, что считаем нужным, и не публикуем того, чего публиковать не хотим. А важной мы считаем только литературную значимость произведения, без учёта регалий автора. Согласитесь, подход если не безумный, то, с житейской точки зрения, нерациональный. Но он же работает.

А если поставить вопрос наоборот, и поинтересоваться, стоит ли рассматривать издание литературного журнала как вариант бизнеса, я отвечу: нет, не стоит. В мире полно других интересных дел, которые как бизнес в разы эффективнее, и если вас интересуют деньги, займитесь тем, что придумано для получения денег. А для журнала деньги – лишь сопутствующей его деятельности атрибут, пусть необходимый, но побочный.

Успех литературного журнала измеряется, конечно же, не только деньгами. Если журнал движется по пути реализации своей миссии – он успешен. А если он превратился рупор посторонних – то это равносильно его исчезновению. Впрочем, литературные журналы исчезают почти с такой же интенсивностью, как и появляются. Поэтому если журнал издаётся, и он независим, то это и есть успех.

А вот чем этот успех достигается… Для меня это сложный вопрос, и все 20 лет издания «Новой Литературы» я не перестаю задаваться им. Ответы на него меняются, как и всё вокруг. Причём, иногда кардинально. Так, например, до недавнего времени я полагал, что деньги и литературное издание – две вещи несовместные… Да, лишь пару лет назад я так думал. Теперь я пришёл к выводу, что это не так: либо я ошибался, либо что-то изменилось.

Я был полностью сосредоточен на литературном процессе и занимался финансами лишь по остаточному принципу. Действовал, исходя из установки, что главнее качества текстов ничего быть не может, и когда удастся добиться высоких показателей по этому критерию, внимание читателей и рекламодателей подтянется само. Отчасти так и происходило, но лишь в пределах нулевой рентабельности.

Задумавшись о причинах такого положения, я осознал, что дело, прежде всего, в изначальной установке: сначала литература, а потом деньги. Выяснилось, что такая установка годится лишь для того, чтобы только не закрыться. Но нужен ли читателям такой журнал, который едва сводит концы с концами? Нужен ли писателям такой журнал, от которого читатели не в восторге? Нужен, но немногим. А что необходимо для того, чтобы быть интересным многим? Необходимо добиться продуктивного развития, финансового процветания, а для этого изменить установку: сначала миссия.

Миссия «Новой Литературы» – защита и развитие русского языка через развитие русской литературы. Исполнима ли она, когда голос журнала слаб и едва слышен? Нет. Миссия исполнима, только когда журнал весом, солиден, громогласен и задаёт тренды, а не следует им. А для этого нужны деньги. После смены установки стали очевидны и ошибки в расстановке акцентов, распределении усилий. В этом смысле «Новая литература» сейчас в начале своего пути.

Я хочу многократно увеличить нашу аудиторию и усилить роль журнала в современной культуре. Считаю, что эта цель достижима, потому что я знаю, что нужно делать, и готов отвечать за результаты. Пользуясь случаем, приглашаю к сотрудничеству единомышленников, заинтересованных в развитии большого литературного проекта, в котором можно зарабатывать хорошие деньги. Единомышленниками я считаю тех, кто разделяет сказанное выше.

 

 

*   *   *

 

Во всё время выпуска вашего издания вы держите руку на пульсе литературной жизни. Изменилась ли она за прошедшие годы? Какие изменения вам особенно приметны?

 

 

Яков Шехтер:

 

Компьютер и его графика создают у начинающих авторов впечатление, будто набранный ими текст – книга. Да, на экране рассказ Васи Пупкина выглядит точно так же, как рассказ Башевиса Зингера. Вася ещё раз перечитывает своё творение, удовлетворённо сохраняет его и начинает рассылать по редакциям. А в редакциях уже нет средств для отдела писем, в которых кто-то мог бы объяснить Васе, в чём его проблемы. Поэтому в практике современной литературной жизни вместо отрицательного отзыва автору просто не отвечают. Да и у кого есть силы и время разбираться с графоманами?

Паустовский призывал авторов писать не авторучкой, а карандашом, а ещё лучше – гусиным пером. Когда нужно выводить каждую букву, невольно начинаешь задумываться перед тем, как это сделать. Безумная лёгкость создания «литературы», привнесённая в нашу жизнь компьютером, резко увеличила количество дурно написанных текстов.

Графическая лёгкость создания сайтов и полное отсутствие контроля привело к тому, что Вася Пупкин, получивший отлуп в серьёзных изданиях, вместе сотоварищи стали создавать свои «литературные журналы». В Сети появилось множество такого рода сетевых изданий, которые Васи Пупкины наполняют всяческой дребеденью. Это существенно снизило престиж литературы, потому что на экране пупкинская лабуда и серьёзный журнал выглядят весьма похоже. Читатель, нахлебавшись до тошноты в такого рода «журналах», перестаёт читать журналы вообще.

И это, на мой взгляд, главная особенность нынешней литературной жизни.

Если говорить о настоящих произведениях талантливых авторов, то в них я могу отметить ярко проявляющуюся тенденцию к описанию индивидуальности человеческого существования. Реалии сегодняшней жизни поощряют в авторах ощущение собственной уникальности, стимулируя осознание себя не как части стада, а в качестве отдельной личности.

 

 

Игорь Якушко:

 

В течение всех 20 лет издания «Новой Литературы» я сталкиваюсь с противоположными оценками состояния литературной жизни, как среди ближайших соратников, так и в среде авторов и даже далёких от литературы лиц. Половина из них убеждена, что литература умерла, и дальше ждать от неё нечего. Другая половина живёт надеждами на возрождение литературы как общественно значимого явления или даже определяющего социального ориентира. Любопытно, что исповедование любой из этих концепций не влияет на практические отношения с литературой: среди редакторов «Новой Литературы» есть люди, считающие, что литература умерла, а среди убеждённых сторонников возрождения литературы я встречал людей, в принципе не заглядывающих в книги.

Так вот, противостояние этих позиций за время существования «Новой Литературы» не изменилось. Литературная жизнь продолжается на разрыве мнений, и это хорошо. Просто потому, что если бы тут не о чем было спорить, то не было бы уже никаких писателей и читателей, литературных журналов, книг, конкурсов.

Но изменилась сама жизнь, да так, что дух захватывает, если задуматься. Доступность информации – не только культурной, но и литературного наследия в том числе – достигла такой беспредельности, о которой не смел помыслить ни один фантаст. Цивилизация сгенерировала столько сведений, что человечество вдруг оказалось погребено под этой лавиной. Надо признать, что мы оказались не готовы к этому. Нас раздавило, ребята. И положение наше серьёзно. Люди по-настоящему дезориентированы в этой бескрайности, у которой нет берегов. Мы оказались в океане информации, и он так огромен, что сам вопрос о правильном направлении движения в нём теряет смысл. Устои, на которых до сих пор строилась цивилизация, пошатнулись и начали размываться. И литература – вместе с образованием, социальными связями, профессиональной деятельностью, историей, наукой, государствами – тоже. Но она не исчезнет. Знаете, почему? Потому что литература – это наш культурный код, наша парадигма в философском смысле, квинтэссенция нашей сущности, система ценностей и житейский контекст. Человек стал человеком не тогда, когда привязал камень к палке, и не тогда, когда нарисовал мамонта на стене пещеры, и даже не тогда, когда станцевал и покричал у костра. Человек стал человеком тогда, когда рассказал первую историю другому человеку. Историю сначала про себя, а потом и про других людей. Литература – это навык рассказывания историй. Вы верите, что мы способны утратить это навык? О да, но только вместе с утратой звания «человек», не более и не менее.

Вот почему я спокойно смотрю на передряги, в которые попала наша цивилизация. Да, книжный рынок, что называется, «колбасит». Дети от рук отбились. Взрослые бьются головой о стену, не понимая, куда всё катится, и страдая от страха перед неизвестностью. Мир обезумел, ценности пошатнулись, куда податься бедному крестьянину? Но мы-то с вами друг у друга по-прежнему есть. Нам по-прежнему интересно рассказывать друг другу истории и слушать их, в какой бы форме это ни происходило. И пусть то, что я делаю, называется «литературный журнал» отчасти по традиции, хотя по сути это в некотором роде коммуникатор для рассказывания и восприятия историй, это есть литературная жизнь: место встречи авторов и читателей в гостях у редакторов. То есть – литература. В этом смысле суть не изменилась. Меняется форма, меняется жизнь. Литература остаётся если не социальным ориентиром, то контекстным маркером, по которому мы всё равно отличаем добро от зла, ложь от фальши, друга от врага. И никуда нам от этого не деться, потому что, как сказал Владимир Высоцкий, «нужные книги ты в детстве читал»!

 

 

*   *   *

 

Литературный журнал принципиально отличается от разового сборника. Как вы полагаете, что необходимо журналу, чтобы стать ценным и цельным фактом литературы? Что выделяет хороший литературный журнал из ряда конкурентов? Бывают ли плохие литературные журналы? Если да, то что Вам в них не нравится?

 

 

Яков Шехтер:

 

Литературный журнал отличается от разового сборника тем же, чем стайер отличается от спринтера, то есть глубиной дыхания и постоянством. Это два противоречащих друг другу режима, две разные стратегии достижения цели. Философия спринтера – одноразовость. Всё происходит быстро и поэтому должно произойти сейчас или никогда.

У стайерского издания мотивация работает по-другому. Журнал создаёт свой мир, погружаясь в который, читатель не хочет выныривать. Для этого журнал должен иметь своё лицо, свой голос, свой неповторимый почерк. Это создаётся путем подбора авторов и произведений. И тут огромное значение приобретает состав редакционной коллегии и личность главного редактора. Они могут сделать издание хорошим или плохим.

Журнал не может стать фактом литературы. Фактом литературы является художественное произведение, а журнал – только средство его донесения публике.

 

 

Игорь Якушко:

 

Хороший литературный журнал – это тот журнал, который читают. Я убеждён, что все литературные журналы, у которых есть своя аудитория, хороши. Поэтому не считаю другие литературные журналы конкурентами. Мы всегда шли навстречу предложениям о сотрудничестве со стороны других журналов, всегда старались и сами проявлять инициативу, считая, что если их читатели узнают о нас, а наши – о них, то выиграют все.

Я и теперь так считаю. Знаете, мне кажется, не стоит воспринимать мир как пирог, от которого может кому-то не достаться куска. При таком подходе легко подавиться. Мир велик и многообразен настолько, что никто не может даже в воображении охватить его мысленным взором. Здесь всего много, и этого хватит на всех. Ключ к процветанию – не в конкуренции, а во взаимодействии.

И если где-либо мы упёрлись в ограничения – это не значит, что мы достигли объективного предела. Это лишь означает, что пора взглянуть на мир шире и увидеть новые возможности, прежде скрытые от нас нашим собственным горизонтом мышления.

 

 

*   *   *

 

Есть ли что-то, чем вы пока не удовлетворены в выпускаемом вами издании. Что вы собираетесь улучшить в нём?

 

 

Яков Шехтер:

 

В моих глазах издание литературного журнала не является утехой его редактора. Журнал – это средство взволновать как можно большее число людей, показав им возвышенный образ повседневных страданий и радостей. Для этого необходимо осознавать своё тождество с читателями. Позиция настоящего журнала – понимать, а не осуждать. И если ему приходится принимать чью-то сторону в этом мире, он обязан быть только на стороне общества, где царить дано не судьбе, но Творцу.

Журнал не может сегодня быть слугою тех, кто делает историю; напротив, он должен быть с теми, кто её претерпевает.

У этих высоких принципов есть совершенно конкретные отражения в редакционной политике и, к сожалению, мне далеко не всегда удаётся их воплотить должным образом.

 

 

Игорь Якушко:

 

Я мечтаю о том, чтобы выплачивать гонорары нашим авторам и зарплаты нашим сотрудникам. Большие гонорары и большие зарплаты. Но это не цель, а средство к достижению цели. Впрочем, это же и следствие, так всё связано. В день, когда я подведу черту под количеством проданных экземпляров журнала, равном десяти тысячам за один месяц, я скажу, что цель достигнута. Журнал с таким тиражом по определению не может быть малозначимым и незаметным. У журнала с таким тиражом не может быть слабой команды. Уже сейчас опубликоваться в «Новой Литературе» не просто, потому что нужно пройти редакторский отбор, и потому это престижно. С тиражом в 10 000 экземпляров в месяц это будет ещё и выгодно.

Что для этого делается? Всё просто и в то же время сложно. Составлен план, разработаны стратегии, намечены цели и сроки. Мы следуем плану и делаем всё, что находится в зоне нашего контроля, для того чтобы намеченное последовательно исполнялось.

Я верю в победу и постоянно нахожусь в поиске людей, готовых разделить со мной трудности движения к ней и радость от её достижения.

 

 

*   *   *

 

Существует ли для вас проблема поиска новых талантливых авторов и стимулирования творчества уже сотрудничающих с вами? Как вы подбираете авторов для своего издания? Какие послания вы хотели бы видеть в авторской почте журнала?

 

 

Яков Шехтер:

 

Талантов хватает, талантливых произведений куда меньше, произведений, попадающих в наш редакционный портфель – значительно меньше, а тех, которые к тому же совпадают с нашей редакционной политикой, совсем мало. Стимулировать авторов мы можем только ощущением хорошей компании. То есть уровень публикаций необходимо удерживать на столь высоком уровне, чтобы по-настоящему талантливым авторам было приятно прочитать фамилии соседей по оглавлению.

Отбор авторов, то есть, кого считать способным, кого удачным, а кого талантливым, есть сплошной произвол людей, собирающих номер. Нет тут никаких объективных критериев. Искусство вообще вещь экспертная, то есть планка устанавливается теми, кого принято считать экспертами в данной области. Как в них попадают – тайна великая есть.

В нашей редколлегии два профессора литературы, в совсем недавнем прошлом заведующие кафедрами Бар-Иланского и Хайфского университетов, бывший ведущий сотрудник одесского литературного музея, преподаватель поэтического и прозаического мастерства в MIT и Cambridge Center Education, крупные прозаики и поэты. Они и вершат редакционный произвол.

 

 

Игорь Якушко:

 

Я искренне рад каждому новому автору, чьё произведение успешно прошло редакторский отбор в нашем журнале. Талантлив ли он? Это громкое слово. Мне достаточно того, что его произведение одобрено к публикации, это уже говорит о том, что мы имеем дело либо с автором, достигшим определённого писательского мастерства, либо с тем, в ком явно виден потенциал к прорыву. К каждому произведению, опубликованному в «Новой Литературе», мы стараемся привлечь внимание читателей всеми возможными способами. Ведь чем больше понравится отдельный текст читателю, тем благосклоннее будет он в целом к нашему изданию. И наоборот: чем больше доверия к литературному уровню журнала, тем теплее воспринимается читателем каждый новый автор. Согласитесь, что такая ситуация взаимного обогащения вдохновляет.

Что же касается поиска новых авторов, то, отвечая на предыдущие вопросы, я уже косвенно коснулся этой ситуации. В парадигме, когда в развитии журнала на первое место ставится качество текста, авторы приходят в журнал только самотёком, простимулированные самим качеством издания. Так было 18 лет. Теперь мы изменили парадигму и на первое место выдвинули миссию. В этом ракурсе я осознал, что никакой значимой работы с авторами прежде почти не велось! Для меня это было настоящее открытие, много объясняющее о проблемах, возникавших у журнала на пути его развития. Теперь этот опыт учтён и переосмыслен. Мы сами будем искать интересных нам авторов, и больше не будем довольствоваться «самотёком». Тут, как и везде в жизни, должна быть активная позиция, нацеленная на результат.

Стимулирование творчества – вопрос тонкий. Проще всего он решается деньгами, не так ли? Но, как говорят в народе, решить вопрос за деньги и дурак сможет, а ты попробуй без денег! Шутки шутками, но доля истины в этом есть. Вопрос стимулирования творчества связан с мотивами, это творчество породившими. Если некто берётся за сочинительство из желания заработать, то это либо профессионал, работающий по заказу, либо хитрец, который хочет себя обмануть. Довольно сложно представить себе Петрарку или Гомера, раздумывающих, как бы пооборотистее инвестировать свои стихи. С другой стороны, немало талантливых текстов родилось по издательскому заказу. Как разрешить это противоречие?

Если честно, сам я пока на распутье. Ведь до сих пор я исповедовал мысль, что истинная литературная удача сопутствует лишь текстам, написанным по велению сердца, без оглядки на материальное, когда автор писал, потому что нельзя было не писать. Но наработанная практика позволяет мне усомниться в этом. Ведь ничто не мешает любому графоману мотивировать себя именно этим. Выходит, что это не критерий? Но ведь и гонорар не гарантирует высокого результата. Иной раз и за деньги пишут такую белиберду, что волосы дыбом. Как быть?

Наверное, в конце концов, и этот вопрос для журнала решится через миссию: чем больше стимулов для авторов опубликоваться в «Новой Литературе», тем больше конкурс, чем больше конкурс, – тем шире выбор, тем выше качество текстов на выходе. Пожалуй, это и есть ответ на не заданный, но подразумеваемый вопрос о том, почему литературному журналу не нужно стесняться ставить своей целью получение прибыли. Если хочешь быть услышанным – будь сильным. А сила, энергия, мощь, широта возможностей обеспечиваются деньгами. И пусть у тех, кто движим высокими целями, будет много денег. В том числе и в мире литературы.

 

 

*   *   *

 

Писателей много, редакторов мало. В чём основная сложность вашей редакторской работы? И чем она привлекает вас? Можете ли вы вспомнить примечательные события, связанные с этой вашей почётной обязанностью?

 

 

Яков Шехтер:

 

Всех мало. Талантливых и достойных людей всегда не хватает. Это неправда, что плохой человек не может быть хорошим поэтом, а гений и злодейство несовместны. Ещё как может, и о-го-го как совместны. Сложность редакторской работы состоит в том, чтобы публиковать талантливых и порядочных людей. Любой автор стремится к признанию. Я не хочу помогать в этом людям талантливым, но бесчестным.

Эта работа меня привлекает возможностью сделать мир чуть-чуть лучше.

Примечательных событий хоть отбавляй, но это уже совсем другая история, вернее, иная тема и отдельный разговор.

 

 

Игорь Якушко:

 

На самом деле писателей тоже мало. Много тех, кто хочет быть писателем, и тех, кто писателем себя считает. В действительности, писатель – не тот, кто пишет, а тот, в чей жизни писательство, по крайней мере, основное занятие. Писатель пишет, а не пописывает. Это, так сказать, в широком смысле. Ну, а если уж совсем строго подходить к этому определению, то есть ещё такое понятие, как «профессиональный писатель». Это тот, кто обеспечивает себя писательством материально. Вот они, эти редкие мастера – уж точно писатели. Так что мало их, мало. Их имена большинству читателей, даже не очень активных, известны.

Сложность редакторской работы в её объёме. Представьте себе, что вам нужно в течение стандартного рабочего дня решить большое количество задач, которые трудно дифференцировать по приоритетности. А перепоручить некому. Потому что нанимать хороших помощников дорого, плохих – неэффективно, а бесплатных трудно выучить. Вот и приходится лавировать между этими противоречиями и учиться быть эффективным самому, а главное, вдохновлять к этому коллег. С другой стороны, как можно считать недостатком то, что заставляет развиваться, совершенствоваться? Так что одновременно это и достоинство. В общем, вопрос отношения, а не объективной оценки.

Чем привлекает? Да просто я люблю эту работу больше, чем любую другую. Мне доставляет неизъяснимое удовольствие копаться в тексте, выуживая оттуда то тараканов, то алмазы смыслов. Бесконечный диалог с бесчисленными авторами – это ведь целая жизнь. Поэтому об отдельных событиях говорить нет смысла, каждый мой день наполнен такими событиями, и они сменяют друг друга бесконечной чередой. Такое «заочное» общение с безграничным числом достойных собеседников делает жизнь наполненной и осмысленной. Недаром Борхес считал Вселенную библиотекой. Я с ним почти согласен: только Вселенная – это литературный журнал.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: