Гладиолусы

 

 

 

Мой друг Виталий Владимирович (в дальнейшем – В.В.) – мужчина в самом расцвете сил. Его невозможно не любить и на него невозможно сердиться больше пяти минут. Небольшой рост компенсировался прекрасной фигурой и гипермоторностью, если не сказать – торнадичностью. Будучи сотрудником уголовного розыска, он работал по множеству дел, сверкая голубыми глазами, будоражил подчиненных, сводил с ума начальство и очаровывал женщин. В своем отделе он наводил страшную суету и нагнетал рабочий ритм по своей немыслимой работоспособности. Если нужно было сделать нечто немыслимое, это поручалось только ему. На счастье я работала в ту пору в другом отделе, но каждый вечер мы встречались и В.В. отвозил меня домой либо ко мне, либо к себе, в зависимости от настроения. Так как В.В. всегда был очаровательным мужчиной, то обожал дарить мне цветы. Каждый месяц имел свой букет: май – ландыши, январь – гвоздики, август – гладиолусы. С гладиолусов все и началось…

Каждый раз в августе, получая шикарный букет гладиолусов, я сетовала на отсутствие вазы соответствующего формата. Каждый раз В.В. интересовался форматом вазы под гладиолусы, обещал разжиться таковой и каждый раз забывал. Гладиолусы неизменно ставились в ведро. Но за пять лет в мозгу моего друга отложилось, что ваза должна быть напольной, высокой и тяжелой.

В один прекрасный день, страшно замотанная, я брела на встречу с В.В. для транспортировки домой. Хотелось упасть и сдохнуть, но я мужественно доплелась до памятника в центре города, где и была назначена встреча. На мраморной трибуне, сияя как Христос, стоял В.В., держа нечто, завернутое в газету, и это нечто было на вид тяжелым.

– Олюшка, я купил тебе подарок!!! – провозгласил мой ненаглядный и кинулся с бурными приветствиями. С вынутым из газеты предметом он прыгал вокруг, восхищаясь мной, предметом и трудностями, которые он преодолел, приобретая данный предмет. Мне удалось остановить и В.В., и предмет. Я пыталась понять, что же это мне подарили и не дали в руки, так как «она тяжелая». Это была стеклянная труба с толстыми стенками, около полутора метров, заканчивалась (или начиналась???) литым стеклянным шаром, на который надет (впаян?) металлический обруч с восемью изогнутыми ножками.

– Ой! – только и казала я, потому что до меня дошло, что ЭТО, скорей всего, ваза.

Так как последние несколько минут, пока я собиралась с мыслями и рассматривала подарок, В.В. стоял почти неподвижно, он не выдержал и скоканул. Ваза выскользнула из рук, упала и разбилась на удивительно мелкие осколки. У меня замерло сердце в предчувствии бури… Растерянный В.В. поднял обруч с ножками. Он был похож на грустного свергнутого монарха, рассматривающего свою корону. Затем его взгляд заблестел, он подскочил на месте и со словами: «я знаю, где продается такая же вторая!» поволок меня к машине. «Вторая, ТАКАЯ ЖЕ ??? – пронеслось у меня в голове, – надо же».

– Мы сейчас быстро туда съездим, – говорил В.В., заталкивая меня в машину и усаживаясь рядом, – купим такую же, не расстраивайся! Это недалеко.

И мы понеслись по городу. Магазин был в подвале жилого дома и больше походил на склад странных предметов. Вывеска гласила: «Эксклюзивные, авторские работы», без уточнения, в какой области. За прилавком стояла женщина в возрасте, в меру растрепанная и почему-то в телогрейке. Увидев В.В., вбегающего в магазин и волокущего за собой меня, она очень сильно изменилась в лице. Это не было радостью… А когда В.В. водрузил на прилавок обруч с ножками и изрек: «Вот!», женщина села на что-то за прилавком и подняла на меня печальные глаза, полные ужаса и страдания. Я могла только догадываться о том, как В.В. покупал вазу. Далее заговорили все одновременно, я требовала объяснений, В.В. – вторую вазу («Отдайте, я знаю у вас есть»), продавец восклицала: «Вы что, разбили шедевр мастера N? Вы ее только купили, как вы могли?». Поднялся гвалт, В.В. сцепился с продавцом, я предусмотрительно замолчала и стала слушать. В результате взаимных упреков, требований и категорического отказа продавца продавать второй шедевр, угроз и слов типа «час назад вы утверждали обратное», «час назад вы не хотели, и теперь вот», прояснилась картина первого визита В.В. в магазин. Дело было приблизительно так.

Во всех отношениях приятный и на вид богатый мужчина вошел в магазин и потребовал показать ему вазы. Продавец обрадовалась и выставила пред ним дорогущие «авторские работы». Мужчина придирчиво осмотрел их и поинтересовался: «А, позвольте, какая из них под гладиолусы?» Продавец озадачилась, и стала объяснять, что это под любые цветы, и разницы нет, можно и ромашки, и гладиолусы. Но мужчина уперся и требовал вазу под гладиолусы – напольную, высокую и тяжелую. На прилавке стояла тяжелая круглая ваза, она и была предложена, но оказалась невысокой и была отвергнута. После упреков («Что это за магазин, где нет вазы под гладиолусы, авторской или эксклюзивной, причем за любую цену?») продавец предложила и авторскую, и эксклюзивную – «Прикаминный диптих в стекле «Откровение»» автора «N». Диптих был осмотрен, облапан (под благоговейные вздохи продавца) и одобрен. Но возникло затруднение – нужна одна ваза, одна, а не «диптих в стекле». Продавец сказала веское «невозможно!». Покупатель оживился и вступил в прения. На причитания продавца («Как можно, шедевр… разделять… кощунство») последовало: «тоже мне шедевр, и камина у меня нет, и зачем две, что в них ставить?» Из-за прилавка не унимались («В них не ставить, их созерцать в свете камина, это как Джоконда…»), покупатель рычал («Нет у меня камина, какое к черту созерцание, какая Джомолунгма, у меня гладиолусы»). Продавец не сдавалась, покупатель зверел. Торг шел час, измотанная продавец, возненавидевшая приятного во всех отношениях мужчину, вазы, гладиолусы и авторские работы, согласилась под угрозой проверки со стороны управления по борьбе с экономическими преступлениями и удвоенной цены продать-таки одну. Довольный мужчина завернул шедевр (о кощунство!) в газетку и удалился. Замученная женщина выпила настойки пиона, и даже совсем уже придумала, как она отчитается за «диптих в стекле» и как объяснит все хозяину магазина, как страшный покупатель вернулся. Ножки бесценного произведения искусства в руке страшного покупателя говорили о том, что часть диптиха утеряна навеки. Катастрофа!!!

Далее и почти молча В.В. выложил на прилавок немыслимую сумму денег, женщина, тоже почти молча, сгребла кучку за прилавок и выставила вторую часть бесценного диптиха. «Ага! – торжественно произнес мой друг, – это тебе подарок». Очень понимающе и грустно посмотрела на меня продавец из-за прилавка, и под ее страдальческое «невозможно» и «потеряно, утрачено» мы вышли. Я не знаю, как не умерла от смеха.

Наконец-то мы ехали домой. Мне было весело, В.В. был страшно доволен собой. Ваза почти уже мне нравилась, она лежала на заднем сиденье, ножки первой в виде короны нашли свое место на приборной доске. Все было чинно и благородно. Но!

– Надо срочно что-то в нее поставить, купить цветов! – оглядываясь назад, заявил В.В. Мне стало смешно еще больше. Цветов в этот вечер мы не нашли.

А вечер был прекрасный, за окном стоял снежный декабрь 1996 года.

 

P.S.: Через несколько лет В.В. таки купил квартиру с камином. Шедевр стоит то слева, то справа, но по иронии судьбы в него так ни разу и не поставили гладиолусы.

 

 

2005, март.