Цепь

 

Купить в журнале за октябрь 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 40 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

В каждом помещении, в каждом отсеке извне полукруглого, изнутри непонятно какого здания висел один и тот же портрет, изготовленный там и тогда теми, где, когда и кому было велено его изготовить. Портрет был не бородат, не усат, чисто выбрит и лысоват, хотя все знали: натурщик давно и по-настоящему лыс бесповоротно. Где бы и кто бы в этом не слишком для обитания приспособленном здании не пребывал, везде на тщательно настойчивый портретный взгляд натыкался. Впрочем, натыкался – неверно. Наткнуться можно было лишь на портрета отсутствие, в местах для развешивания портретов не предназначенных. Нет, значит, нет. Портреты там не висели. И тот, кому было невмоготу, туда уходил: включал воду и выключал, нажимал на ручку и, дождавшись, когда бачок полновесность свою восстановит, снова с удовольствием нажимал. Иным это было не по душе. Они, из поля зрения портрета выскользнув, выходили на длинные узкие просторы, в коридорной дали исчезали, часами взад-вперёд, налево-направо слонялись, вздрагивая, когда случайно дверь отворялась и глазастый портрет их движение протыкал, словно дикари-язычники куклу врага: в живот – будет у того несварение, в печень – не фиг нажираться на шару, в орган любви – не лезь, гад, к чужой бабе. Одним словом, коридор гарантию беспортретности не давал. Время от времени, однако, не часто в тихом омуте этом архитектуры странной и непонятной черти, как водится, появлялись. Как это бывает? Где-то кто-то кого-то чем-то как-то заденет и – понеслось. Такие черти здесь не водились. Здешние с портретами баловали. То усы пририсуют, то нечто совсем не приличное к уху приделают, ко рту, бывало, приставят. Но это – чёрт с ним. Сняли, снесли на склад, новый, их было много припасено, торжественно водрузили. Не черти – дети малые, право, возраста глупого пубертатного. Но однажды… Повисла пауза не случайно. Над разверстой под ногами лучезарной, облачно белой бездной повисла. Висит – вот-вот сорвется, в адскую бесконечность провалится. И тогда – ни здания, ни портретов, ни чертей, ни иных каких шалостей. Нет, так не годится. Должен ведь сыскаться смельчак: встанет с кресла, головой в знак протеста мотнет, подаст руку помощи и вытащит паузу повисшую на свободу – слова, демонстраций и прочих разнообразных прав человека. И покажется: портрет улыбнется кривовато, уголки собственных губ незаметно съедая. И так тонкие, коротковатые, а теперь и вовсе не губы – крошечный пятачок, на носик поросячий похожий. Но это не главное. Чёрт с ними, с губами, чёрт с ним, с пятачком. Прикол вовсе не в этом. А в том, что в помещении, где два чиновника визави обитали и где один висел общий портрет, на обоих непрестанно глядящий, там, где бездна разверзлась, над которой пауза, от страха трясясь, безмолвно висела, там чёрти что произошло. Не смею вымолвить: портрет пополам разделился! С правым глазом и печенью над головой левого от входа чиновника примостился. С левым глазом, без печени – над правою головой. Где?.. Страшно подумать, вероятно, во время распочкования отделился и делся: ни сыскать, ни приставить. После этого началось. Не детски-чертовские шалости – бесовские игрища. Правый, тот, который с печенью, глаз левый без печени стал поедом поедать, а левый своего визави, словно жор клёвый проклюнулся, соответственно пожирать. И пошла в здании том, дикой выдумке архитектора, такая потеха: ни коридор не спасает, ни в туалете не скроешься. Понятно, ловкие люди нашлись, чертовски скоро случились. Тотализатор! Господа, делайте ставки! Общество, как водится, разделилось на сторонников поедающего и поддерживающих пожирающего. Остроконечники и тупоконечники – детская смешная забава, пустяк, плохо пропеченный. Тут игры иные! Глазастые! Понятно, начались и разборки: пожирающий не по правилам пожирает, поедающий поедает не по закону. Добро б только так. Показуистничали, морды побили – и разошлись! Стенка на стенку начали в коридорах сходится. До того кем они были? Никем. И звали их соответственно. А теперь! Правоглазые адепты идеологии правоглазости. Левоглазые сторонники левоглазости. Ордена завелись: у правоглазых орден святой правоглазости, у левых – величия левоглазости. Тут же с обеих сторон оппортунисты явились: левоглазо и правоглазо в сторону врага дружелюбно косящие. До кощунства дошло: глаза портретам выкалывать начали. Совсем граждане оборзели. Вышли на улицу. Портреты несут. Правоглазые – правоглазый, левоглазые – какой же ещё? Смятение, пресса, полиция, свобода слова, диктатура порядка, тыры-пыры, одним словом, несется себе без руля и ветрил, не давая ответа и жалоб не принимая.

Чем кончилось? А то не знаете? Здание – когда строили, цемента много украли – выстроенное из песка на песке обвалилось. Правоглазых и левоглазых откапывали – двух кошек ослепших спасли.

Среди развалин обнажилась пещера. Остерегаясь обвала, вошли – остолбенели. В каменных стенах – аккуратные полки. На них расставлены камни, плоть пожирающие – маленькие саркофаги, куда в древности складывали останки тел, за год тления ткани мягкие потерявшие. По величине схожи с ковчежцем, просмоленной корзинкой, в такую был положен младенец, которого назовут Моисеем. Ковчежец отправили плыть, он пристал к берегу, как саркофажцы, пару тысячелетий назад тихо уплывшие в вечную тишину. Время их жизни-ли-смерти археологи с достаточной точностью установят. Когда? А кому это к спеху?

Живых к спеху спасать. С мёртвыми не горе помедлить. С другой стороны, о чем мёртвого можно спросить, живого не спросишь. Наверное, это и есть зияющая грань между ними, живыми и мертвыми. Конечно, заманчиво, соблазнительно притворяться, мол, нет этой грани: шагнул – и вернулся, взглянул – воротился. Лгут они, взглянувшие и шагнувшие, лгут! Сами себе солгавшие, хоть всуе, хоть с целью какой, не верят себе же, не верят!

Двух кошек спасли. Чего же вам боле? Вопрос? Разумеется. Как различить, кто из мёртвых жадно жизни желал, а кто жизнью своей тяготился? Чем в ковчеге, в вечность плывущем, праха поболе, тем менее владелец его жизнью своей тяготился. А чем меньше, понятно, тем больше. Взвесив, главное о жизни мёртвой узнаете. Вы понимаете, entre nous, между нами, если рецепт станет известен, представляете, что твориться начнет! Все кладбища будут разрыты. Никакой охраны не хватит. Всех подкупят. Всё разорят.

Кстати. Владелец ковчега – разумеется, глупость. Верней сказать, обитатель. Не так ли?

Шлифованный камень, буквы имён, резвые резные узоры: ветви пальм, львы, рыбы, геометрия смерти. Вызвали археологов, увидев, осатанели: подобные кладбища раз в сто лет открывают. Своей радостью археологи всех заразили – словно в город великие артисты приехали. Билеты раскуплены. Афиши расклеены. Все дни – сплошные аншлаги нетрезвые. Поставили забор, водрузили навес, всех разогнали и стали копаться. Тем самым воздвигнутое на песке своим падением себя оправдало. Мораль: строить всё на песке, чтобы пейзаж древности не заслоняло.

Впрочем, рассказывают, будто в известные дни, когда неистовствует жаркий ветер восточный, на малое время в воздухе фата-морганно является арматурный остов, на который нарастает жуткая серая бетонная плоть, в прорезях которой портреты видны обаглазые и по коридорам бродят неприкаянно призраки, из-за этих глаз убиенные.

Но это, разумеется, враки.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за октябрь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению октября 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.