Согласие на эксперимент

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за март 2025:

 

На чтение потребуется 15 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Мрак за окном окутан туманом. Лучи фар силятся проткнуть его, разрезать. Но бессильно спотыкаются, словно бы обрезанные сами, и лохмотьями всполохов уходят в промозглую даль ночи.

Мягкое тёплое кресло за спиной. Музыка заполняет кабину. Сплетение тел, перекрестие рук. Шёпот жарких губ у самого уха:

– Не бойся, я с тобой. А пилотирование Сиард вытянет. Иначе к чему тут кибермозг? Ничего не случится, расслабься.

Она отклоняет голову назад, волосы струятся по лицу, а из-под них – лукавый блеск глаз и понимающая улыбка со словами:

– Когда мы боялись чего-то? И не такое бывало!

Руки касаются его головы, ерошат ёжик волос. Дыхание учащается… у него, у неё? У обоих! Снова прижимаются друг к другу, шепчут всякую чушь.

Надо же, а ведь ещё даже не разделись. Она успела лишь сбросить антиграв-пояс. Да что случится внутри гравилёта! А он…

Резкий сигнал, вспышка света на панели управления. Тело любимой – в сторону, она с недовольным вздохом скользит на кресло рядом.

Сиард объявляет:

– Внимание! Неучтённый объект на траектории движения. Неучтённый объект на траектории движения. Начинаю манёвр уклонения, всем приготовиться. Начинаю…

Увы! Треск лопнувшего лобового, испещрённого сотней мелких трещин. Рёв врывающегося в салон воздуха – вместе с ошмётками разбившейся птицы. Так легко перекрыть нежные звуки музыки! А что пассажиры?

Рука пилота рефлекторно движется к лицу – закрыться. Взгляд отклоняется в сторону, падает на сжавшуюся на соседнем кресле пассажирку. В голове бьётся мысль: «Заслонить! Спасти! Чёртов пояс».

Наклон, поворот…

Сила инерции уходящего в бок гравилёта тянет назад, в сторону окна. За спиной лопается стекло, «ощутившее» датчиками мягкость человеческого тела. Вокруг – потоки воздуха, швыряющие его как соломинку. Впереди – потерявший контроль аппарат. Закрутился на месте, по спирали несётся вниз, растворяясь в тумане ночи.

– Не-е-ет!

Роман резко вскочил, сел на кровати. Сердце бешено колотилось, виски заливал пот. Одеяло скатилось вниз и замерло на согнутых коленях.

Тень сожаления растаяла в душе: «Проклятый антиграв-пояс, я-то спасся, а Алиса…».

Он освободил ноги, сел на краю «силовой» кровати, которая невидимым прямоугольником зависла в полуметре над полом. Руки упёрлись в бёдра, голова застыла над ними в наклоне. Губы дрожали, словно продолжая только что замерший на них крик.

Рядом под одеялом шевельнулось мягкое тёплое тело. Прядь волос коснулась подушки вместе с поднявшимся над ней заспанным лицом. Прозвучал мягкий шёпот:

– Что ты, родной?

Роман затравленно оглянулся, потянулся, похлопал по вытянутой вдоль тела руке подруги со словами:

– Спи, спи, милая. Плохой сон!

Арника кивнула в ответ, вздохнула и отвернулась. Натянула одеяло с головой и тихо-тихо засопела.

Роман скользнул по ней взглядом. В голове пронеслось: «Тёплая, мягкая, заботливая. Якобы спит. Почти человек. Надо попросить, чтоб снизили градус вовлечённости. Всё-таки биокибер не человек, в какие бы псевдокожи их ни наряжали. Правильно меня предупреждали».

Он потянулся к браслету коммуникатора. Тот завис чуть ниже кровати над полом, разместившись на «силовой» тумбочке. «Надо же – “тумбочка”, – подумал Роман. – Давно их нет, а слово осталось».

Коммуникатор охватил запястье, миллионом нанодатчиков приник к коже, принял генетический код хозяина и едва заметно вспыхнул фиолетовым цветом в темноте.

Роман прошёл на кухню, ткнул пальцем в голограмму «кофеварки». Прямо в воздухе заструилась чёрная ароматная влага, собираясь в возникший из ниоткуда псевдопластовый стаканчик. Роман заворожённо смотрел, как «отрабатывает» ход в пятое измерение.

А сам всё переживал отголоски сна и мучился: «Охо-хо… Пятое уж пару лет как безболезненно покорили. Кому нужны эти чёртовы гравилёты? Теперь… Вот так бы ещё и четвёртое оседлать, но…»

Стакан кофе застыл в воздухе в метре от Романа. Пусть! Роман повернул и изогнул запястье так, чтобы с коммуникатора пошёл вызов тому, чьё имя он только что прошептал. А затем, когда контакт подтвердили, проговорил:

– Привет, Кир, я согласен.

Голограмма заспанного лица растянулась в гримасе полунедовольства – поднять подняли, а разбудить забыли, – и тут же вопрос:

– Всё взвесил? Чем рискуешь расплатиться, помнишь?

Роман кивнул, а память услужливо «наградила» потоком воспоминаний о недавних событиях.

Они встретились неделей ранее в кафе в ветхозаветном подвальчике. Мода последних лет – ходить в места с натуральной мебелью и обычными (человеческими) официантами. И вправду, киберов можно застать дома или в распределительных центрах. А мебель…

Кому она нынче нужна, в эпоху управляемых – скручиваемых, сворачиваемых, растягиваемых и прочих – силовых и магнитных полей. Не терпите бесцветность и невидимость? Можно окрасить «стенки» подсветкой. Нет особых претензий – распоряжайтесь прозрачными «шкафами», «столами», «кроватями»…

Кир, даром что технарь в Центре Прогресса, тянулся к былинной старине: «настоящим» тумбочкам, скатертям; на «окнах» предпочитал занавески, а не наноплёнки. Не то чтобы Роман не одобрял – в его-то обстоятельствах! – просто сердце нет-нет да кольнёт, когда посмотришь на официантку-человека. Так напомнит Алису, что всю ночь не уснёшь.

Роман пригнулся на входе, осторожно ступал по разбитым ступеням – старина так старина! – и печальным взглядом зацепился за улыбку на радостном лице хозяйки.

– Рады видеть вас в гостях! – сказала она. – Уют и ностальгия – два надёжных друга, поддержат всегда, не нужна и подруга.

Роман поморщился. «Она точно живая? Складно поёт, словно программу отрабатывает. Хотя кто их сейчас разберёт».

Ему ли не знать? Дома ждала Арника. Надо же скрашивать одинокие вечера, а с живым человеком…

К горлу подступил ком. В голове пронеслось: «Ну вот, опять! Ни ногой бы сюда, если б не Кир».

А тот уже видел друга, махал из-за побитого временем деревянного столика, вытертого до блеска локтями посетителей, и говорил:

– Эй, дружище! Не тормози на входе. Потом хозяйку обольстишь. – Он усмехнулся и добавил: – Или она тебя. Двигай ко мне, место нагрето!

Хозяйка кафе улыбнулась, чуть отодвинулась, пропуская Романа. Он мог поклясться чем угодно: стоило их лицам на миг сблизиться в момент прохода, как веки на левом глазу хозяйки дрогнули. Подмигнула? Тик?

Роман даже обернулся, бросил недоуменный взгляд. Однако столкнулся с мало что выражающим взглядом весёлых глаз на лице с дежурной «продающей» улыбкой.

Показалось!

Он пожал плечами и продолжил путь к столику Кира. А тот развалился на стуле и с улыбкой следил за действиями Романа. Сейчас-сейчас, ведь точно…

Роман попытался просто сесть за столик, ожидая, что деревянный стул сам отъедет и подхватит его норовящее опуститься на нижнюю точку опоры тело. Но… удар боком о застывший в принятом положении стул с высокой решетчатой спинкой. За этим – недовольное оханье и злой взгляд, брошенный на непослушную мебель.

Кир рассмеялся и проговорил:

– Не, брат, это тебе не современные умники. Это стул стародавний, прошлого, а то и позапрошлого века. Интеллектом не блещет, хотя может хранить тепло седока. Чем и хорош.

Роман потёр бок, недовольно глянул на Кира, отодвинул стул, уселся. Потом побарабанил пальцами по столу и уточнил:

– Позвал поиздеваться над моей прогрессивностью? Ну да, отвык уже от неумных вещей. И от всего «натурального». Ненатуральное не так быстро ломается. А и сломавшись…

– Извини, брат, – подхватил Кир. – Не хотел наступить на больную мозоль. Понимаю тебя, после таких утрат…

– Именно! – перебил Роман. – Прикипишь тут к искусственному, когда натуральное так легко потерять.

Кир хмыкнул и поинтересовался:

– Смотрю, так и не отошёл? Время ничуть не лечит, да?

– Это вы там, в Центре, со временем на «ты», а мы, простые смертные… – начал Роман и не закончил.

– Ладно, пустое! – сказал Кир. – Тебе, как обычно, синтетическое? Или всё-таки крафтовое попробуешь? Его нынче в центрах распределения не подадут!

– Хорошо, заказывай своё крафтовое, – буркнул Роман. – И давай, говори уже, чего звал. Дела не ждут.

Кир подал знак официантке, чтобы приняла заказ, потом с прищуром посмотрел на Романа и проговорил:

– Надо же, «деловой»! И давно сетевые обозреватели обременены делами? Вам же всё нейроботы подтаскивают, а вы только…

– …собираем и вываливаем! – закончил за него Роман. – Известная хохма. А поставить цель? А эмоциональный фон подобрать? Да просто человечности добавить, что бы то ни значило! Это как?

Кир кивнул, усмехнулся и заметил:

– Старый спор, что там и как нынче в сети: люди ещё или всеобщее «оботовление». Для кого ты трудишься, в лучшем случае, для двух процентов живых?

Роман дёрнулся, словно током ударило, и возразил:

– Минимум – трёх! А в периоды подъёма волн хайпа и до четырёх, а то и пяти доходит. Неплохо! Порядка полумиллиарда пользователей – плохая, что ли, аудитория?

– Ну да, ну да, – отозвался Кир. – Если они есть – эти миллиарды, от которых считаем то три, то четыре, а то и пять процентов.

Роман скривился, но подождал, пока официантка принесёт запотевшие, полные до краёв кружки и удалится. И только затем спросил:

– Ты из этих, из криптопророков? «И восстанут машины, и обратится человечество во прах. И будут…» Куда и зачем они могли бы пустить миллиарды живых? «Запчасти» выращиваем искусственно, да они и так силиконовые. Планеты Системы осваивать сподручнее киберам: много ли нежными белковыми ручками можно перепахать марсианских пород или отведать «любовного пыла» Венеры? А ещё техник!

Кир хмыкнул и проговорил:

– Ладно, не для того я тебя позвал. Хотя сказанное, может, и даст понять – куда и зачем. Или не даст, даже не знаю.

Он окинул тёмное помещение рассеянным взглядом. Роман проследил за ним, оценил обшарпанные стены, которые давно не видели ремонта. В голове пронеслось: «Опасается прослушки, что ли? А чего такого мы…». Однако мысль доводить до конца не стал, а просто предложил:

– Давай уже колись, чего звал.

Кир ещё немного помолчал, о чём-то размышляя. «Решает, можно ли мне доверять?» – подумал Роман. Но только усмехнулся глупому предположению: чего такого он мог бы услыхать? Не про финальный же прорыв с машиной…

– …времени мы всё-таки накинули удавку на шею! – выпалил Кир.

Лицо Романа вытянулось от удивления. Он только и смог, что выдавить из себя:

– А как же парадокс необратимости нейронных связей? Из-за него же вроде видим из пятого измерения время как волны, омывающие обычное трёхмерное пространство, а «нырнуть» – ни-ни!

– Ага-ага, – отозвался Кир, – один и тот же электроразряд, несущий выраженную мысль, не может столкнуться сам с собой в одном времени и пространстве. Случится аннигиляция, ибо знаки же противоположные: плюс на минус. Знаю, всё знаю. Хорошо хоть неразумных не касается, у них, собственно, мыслей нет, поэтому разряды по синапсам не такие «выраженные» бегут. И всё равно мозг обезьян – в кашу. Лучше брать мышей или кого попроще: кальмаров, тараканов. У последних нейроны в ганглиях, но такие примитивные, что…

– Но люди же не кальмары! – бросил Роман. – И даже не обезьяны. О чём тут можно говорить?

– Как раз о том самом, куда девать миллиарды мозгов, – пояснил Кир. – Мы тут обнаружили…

Он снова опасливо окинул помещение взглядом и продолжил:

– …потенциал выработки энергии человеческого мозга, перемещённого по временной линии к точке появления первых осознанных мыслей, сопоставим…

– С чем? – спросил Роман.

Кир не договорил: подошла официантка спросить, ничего ли им не надо. Роман отвлёкся, сказал:

– Нет-нет, спасибо, всё прекрасно. Понадобится – позовём!

Затем он перевёл взгляд на Кира, улыбнулся и ободряюще кивнул, словно говоря ему: «Ну, с чем там сопоставим потенциал?». Тот перехватил взгляд, вскинул брови и проговорил:

– Представляешь, потенциально это миниатюрный атомный реактор!

Роман хмыкнул и уточнил:

– Каждый человек?

Кир кивнул.

– А мощность? – не отставал Роман. – Вряд ли там речь о мегаваттах.

– Понятно, что нет! – воскликнул Кир. – Доли процента, но от работы именно атомных реакторов. Представляешь?

Роман помолчал, снова побарабанил по столу, а потом спросил:

– Допустим, из людей – теоретически! – можно понаделать реакторов. Но почему бы не отправлять в такие «путешествия» мёртвых? Ты ведь, как понимаю, намекаешь на живых.

– В том-то и дело, что мёртвых нельзя, – отозвался Кир. – И киберов нельзя. В их мозгу нет настоящих мыслей, и сопровождающих их зарядов в синапсах по-настоящему тоже нет. Не выйдет аннигиляции! Нет постоянства, всё настолько случайно, что нечему сталкиваться в одно время в одном месте, но с противоположными зарядами.

Роман отхлебнул из кружки, помолчал в задумчивости и проговорил:

– А от меня-то что хочешь? Чтоб растрезвонил в сети?

Кир покачал головой со словами:

– Бессмысленно! Выставят очередным фриком или попросту забанят. Тебе ли не знать, как всё работает.

– Что тогда? – настаивал Роман.

Кир миг молчал, потом признался:

– Я не всё тебе сказал. В ходе экспериментов мы научились экранировать заряды в мозгу обезьян, изолировать их примитивные мысли.

Он снова притих, чуть крутанул на месте кружку и стал рассматривать колышущуюся на поверхности пену, к которой со дна устремились пузырьки. Роман посмотрел на него, сглотнул и поинтересовался:

– Ты хочешь сказать…

Он не договорил. Кир поднял на него грустные глаза и сказал:

– Да, у нас есть прототип настоящей машины времени.

– Но… – начал и не закончил Роман.

Кир кивнул и подхватил его речь:

– …постоянный риск прорыва экрана и аннигиляции. Только более слабой, чем при неэкранированном переходе.

– И ты хочешь… – снова не договорил Роман.

И опять Кир ему кивнул и только потом ответил:

– Да, нам нужны добровольцы.

Он помолчал и добавил:

– Можно отправиться в любой фрагмент своей жизни по выбору. Это плата за риск.

– И я смогу – теоретически! – пойти в ту роковую ночь и что-то исправить? – спросил Роман.

В его голосе прозвучала надежда. А Кир лишь пожал плечами. Причём непонятно было, в чём он сомневается: в том, чтобы пойти «в ту ночь» или «что-то исправить». Роман проследил за его жестами и тихо произнёс:

– Мне надо подумать!

Всего лишь неделя прошла, а Роман уже стоял напротив массивного здания Центра Прогресса и всё повторял и повторял про себя: «Скоро конец мучениям. Скоро увижу тебя, любимая. Скоро, скоро, скоро».

Улыбающийся Кир вышел навстречу из растаявших перед ним и снова возникших за спиной прозрачных дверей Центра.

Он пожал протянутую руку Романа, не сразу её отпустил – потянул того за собой. Словно боялся, что Роман передумает, выдернет руку и, того гляди, пустится в бега. А разве можно убежать от времени?

Да Роман и не думал бежать.

Сердце вдруг кольнула печаль: дома осталась Арника. А он не успел дать указание понизить её эмоциональную вовлечённость. Вполне возможно, Арника станет страдать. И так проведёт всё время до перепрошивки.

Однако волна печали поднялась и опала в душе Романа. Только несчастные помнят о времени. А счастливые, как известно, часов не наблюдают.

Как бы ни прошёл эксперимент – возможно же, что вытянут билет в один конец, – встреча с возлюбленной гарантирована. Только пройти может по-разному: реально или в мыслях. И в любом случае произойдёт на небесах. И принесёт счастье, так или иначе.

Возможно, в этом и был весь смысл, а вовсе не в желании спасти миллиарды живых батареек. Да разве Роман мог их спасти? Самому бы не расцвести огненным цветком в пасти зверя, пожирающего время и выплёвывающего новые и новые киловатты и мегаватты энергии, заключённой в мыслях людей за всю их жизнь.

Роман стоял в круге машины, созданной гениями Центра Прогресса. Её прозрачные – стеклянные, псевдопластовые или ещё какие-то – стенки охватывали со всех сторон и уходили высоко-высоко вверх. Прямо напротив него техники Центра суетились подле своих странных приборов.

Из всех Роман знал только Кира. Он не ведал, люди ли остальные. Биокиберы сейчас почти неотличимы.

На голове красовался шлем, который должен экранировать импульсы мозга в момент перехода. А глубоко внутри вдруг появилось смутное предчувствие грядущей беды. Не заманили ли его в ловушку, чтобы превратить в ту самую батарейку, о которых говорил Кир?

Ведь тот знал или думал, что знает, насколько много в реальности живых людей на планете. Знал, но продолжал работать над проектом. Да, продолжал.

«А человек ли он?» – вдруг подумал Роман и попытался вспомнить, когда и при каких обстоятельствах познакомился с Киром. И не вспомнил в точности. Антиграв-пояс тогда дотянул почти до земли, но посадка всё равно вышла жёсткая.

Кир, кажется, встречал его из больницы? А до больницы они… Память отказывала: вроде бы знал друга всегда. Но насколько это «всегда» уходило в прошлое – память почему-то молчала.

Ещё Роман внезапно подумал, что кибермозг гравилёта до той ночи ни разу не ошибался, всегда уходил от столкновений заранее. А то и вообще не давал шансов возникнуть чему-то подобному.

Так почему же ошибся в ту ночь, в которую сейчас нацеливался Роман?

Кир крутился у пульта управления. Шёл обратный отсчёт. Рука тянулась к стартовой кнопке. Внезапно он будто услышал мысли Романа, взглянул на него, улыбнулся и нажал кнопку.

Яркое пламя вспыхнуло и понеслось вверх, отсекаемое от зрителей прозрачными стенками вокруг Романа.

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2025 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: