С кем Вы, Абдулла Петрович? Или Янычары XXI века

Россия стала исламской страной. В данный момент неважно, хорошо это или плохо, об этом подумаем чуть позже, а сейчас важно, как это произошло. На Россию напала пятисотмиллионная армия китайцев, и страна понесла большие людские потери. Но китайцы резко вымерли от загадочной эпидемии, и Россия сохранила независимость, но – стала исламской в результате демографических пертурбаций. Насколько я понял, воюющие стороны воздержались от ядерного оружия; наверно, чтобы избежать полного взаимного уничтожения. Неважно, может ли все это произойти, главное – тема исламизации России, но все же хочется заметить: помилуйте, зачем для оккупации России такая прорва солдат?! А двадцати миллионов не хватило бы? Тем более что современная молодежь: это вам не поколение 30-40-х, и оборону Брестской крепости устраивать никто не собирается. То же и с последующей эпидемией – все эти объяснения оставляют впечатление наспех придуманных, и Голливудом веет. Самое интересное, что все напророченное автором и так уже происходит мирным путем – русские с 91 года вымирают (я не злорадствую), а мусульмане внутри России плодиться не бросают. Зачем врагам тратить деньги на полумиллиардную армию? Зачем вообще воевать? Ведь не 41 год на дворе, когда партизаны не сдавались.  Но неважно, как все это произошло, факт тот, что исламизация произошла, и нужно разобраться, что, по мнению Беккина, из этого вышло.

Ислам он знает, есть лишь одна очевидная ошибка (остальные ошибки являются таковыми с точки зрения рецензента, и можно поспорить).

«В такой ситуации остается единственно приемлемое средство – застрелиться. Абдулла закрыл глаза и на миг представил свою слегка дрожащую, медленно ползущую к виску руку, бесконечные мгновения мучительного прощания со всем миром, легкий щелчок... и полная неизвестность перед лицом Всевышнего.

Но вслед за тем Абдулла увидел перед собой лица своих жен, родственников, друзей и просто знакомых, с ужасом и недоумением узнающих о его самоубийстве. Нет! Слишком много обязательств связывает его с этим миром, чтобы уйти из него так некрасиво. Он не имеет права бросать на произвол судьбы трех доверившихся ему женщин и своего будущего ребенка, которого ждет старшая жена Аня. Кто поможет им после его смерти? Многие наверняка отвернутся от них, будут говорить, что их муж – преступник, совершивший одно из самых страшных преступлений перед Аллахом – самоубийство. Погубив себя, он отравит всю дальнейшую жизнь своим близким.

Ни о каком самоубийстве не может идти речи. Это трусость, шаг назад. Надо бороться, надо решать проблемы, а не бежать от них, как раненый в пятую точку джигит из детского стишка».

Абдулла Петрович рассуждает фактически как советский человек, в котором бродит мусульманское прошлое. Он лишь мельком вспоминает о главном для мусульманина (и любого монотеиста): что самоубийство тягчайший грех. Главное, что его удерживает в этой жизни – мысль о том, что самоубийство есть трусость, лучше бороться до конца, пока можешь хоть кому-то принести пользу. Так же думал Павел Корчагин, только он вообще не верующий.

Вот думаю сейчас – здесь не столько ошибка автора, сколько сознательный ход. Подобного рода облагораживание известной религии мы увидим и в дальнейшем.

Присутствует, конечно, один из главных приемов по прельщению европейцев исламским образом жизни – у Абдуллы Петровича три жены, и он их очень любит. (Почему-то многим кажется, что если у человека жен много, то он человек очень заботливый и чадолюбивый.) У каждой жены свой день для встречи с мужем, все по расписанию. Муж ходит по спальням, как на работу. Плохо и то, что жены Абдуллы – бесцветные, безликие, втроем не тянут на один образ свободной женщины. Автор не виноват, что так вышло, это реалии. И, кроме того, может, ему такая реальность, когда семья смахивает на курятник, нравится. Хотят ли русские в курятник – вот в чем вопрос.

Приемы облагораживания рекламируемой идеологии деликатно следуют один за другим. «Ограничивая мир женщины, говорил Абдулла, мужчина ограничивает свой собственный мир». Нетипичный мусульманин, я бы сказал. «Абдулла всякий раз приводил в пример Хадиджу, первую жену Пророка, … которая была незаменимой помощницей Мухаммада». С мусульманами я постоянно общаюсь, и, обратись я в их веру, не стал бы приводить такой пример – в лучшем случае засмеют.

Абдулла еще и рад, что его жены работают: «Держать их взаперти в праздном ничегонеделании было бы несправедливо». Честное слово, хороший человек Абдулла – на фоне большинства единоверцев. И не то чтобы в нем «русская память» бродила, он даже не любит отмечать Новый год и вообще ничего специфически русского не проявляет. Просто идеология, которую он воспринял, сама очень хорошая. Жаль, что рецензент, пообщавшись с целым легионом единоверцев Абдуллы, разных национальностей, нашел лишь одного такого – это сам Абдулла из романа Беккина.

Да и жены его, сидящие у телевизора и мечтающие, чтобы муж купил новую рубашку, не производят впечатления работающих – так же как Соня Мармеладова никак не смахивает на проститутку, она же девственница.

Та же косметика используется и в других аспектах. Например, что пороть надо не больно и, согласно самому Мухаммаду, только пальмовой ветвью (пора высаживать в России пальмы – для порки будущих поколений). В голове у не самого осведомленного читателя возникает образ миролюбивого основателя религии. Автор скромно умалчивает о биографии пророка в целом, например, о его военных экспедициях. Умалчивает, потому что если читатель все это узнает, то никакой пальмовой ветвью его уже не успокоишь. А всяческие недостатки, бытующие в исламской России, легко приписать «традиционно российским» безразличию и бюрократизму (кстати говоря, какой дурак первым сказал, что безразличия и бюрократизма в России больше, чем на Западе и на Востоке?). Тут Беккин напомнил мне современных либералов. Если в стране что-то не ладится, виновато проклятое советское прошлое. Не жизнь, а рай: допускай любые ошибки, и пусть хоть весь народ вымрет, виноват все равно будет Сталин. Подозреваю, что в будущей исламской России виноват во всех бедах будет российский «менталитет». А вот если кто-то изменит Родине, то тут ничего страшного, главное – остаться мусульманином. Если не верите мне, то послушайте Виралайнена. Виралайнен – это очень умный профессор, знаток мусульманского права. Он просвещал Абдуллу, когда тот был еще не Абдуллой, а нормальным Петровичем. Тогда по юношескому легкомыслию Абдулла возмущался жесткостью исламских правил. «Позвольте, профессор, – перебил Виралайнена Абдулла, – я знаю, что за измену исламу, то есть, переход в другую религию полагается смертная казнь». Мудрый профессор «ничуть не сконфузился» и пояснил: «Понимаете, если мусульманин изменит одному мусульманскому правителю в угоду другому – это не измена Родине… Это измена конкретному человеку. Но если он изменит мусульманскому правителю в угоду правителю, принадлежащему к другой вере, это – измена Родине, потому что это уже не измена человеку, а измена всей мусульманской общине (умме), то есть исламу в целом». То есть если в будущей исламской России кто-то будет сотрудничать со, скажем, пакистанской разведкой, то ничего зазорного в этом нет, поскольку пакистанцы тоже правоверные. Но если вы решите вспомнить свои корни и заглянете в церковь, то тогда уж вы гнусный изменник. Надо полагать, в будущей России будет очень высокий уровень патриотизма. Только не русского.

Да пора уж все начистоту. Абдулла – он уже не Петрович. Все эти мусульмане – вообще не русские. Только внешность славянская, так и у эсэсовцев внешний облик был примерно такой же, и американцы не все ведь негры. Только одна из жен Абдуллы, Аня, по старой памяти печет оладьи, но они плохо получаются. И тут поневоле вспомнишь янычаров. Отряды турецких головорезов времен Османской империи, аналогичные эсэсовским зондеркомандам и эйнзацгруппам, вырезавших восточных европейцев. Мало кто знает, что все эти каратели были чистыми европейцами, многие – славянами. Просто с раннего детства, взяв в плен, их должным образом перевоспитывали. Это все к тому, что нация сама по себе – полная фикция, дело в воспитании. В романе Беккина вообще нет русских, если не считать анины оладьи. Демографическую проблему с помощью исламизации удалось разрешить, только – маленькая неприятность – русские вымерли.

Много раз говорили, что все утопии есть антиутопии. Но ведь и все антиутопии – утопии. Смотря что нравится автору и читателям. Хотят ли русские в курятник? Нужно ли решать демографическую проблему ценой исчезновения русской культуры? Автор на эти вопросы довольно прозрачно уже ответил. Рецензент, надеюсь, тоже. Дело теперь за читателем.