HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Лачин

Евангелие от Иуды

Обсудить

Философское эссе

 

глава четвертая из романа «Бог крадется незаметно»

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 25.08.2010
Оглавление


1. 1 - 4
2. 5 - 8

1 - 4


 

 

 

Подростки-девушки и жены молодые,
войдемте в темный зал, где восхищенно
взор человечества вонзен в ядро земли.

Прекрасных двадцать рук и двадцать ног
у юноши, с которым я танцую.

………………………………
Не превращайте в камень этот образ,
всего на сутки над землей оставьте
висеть, как плод, на привязях незримых.
А после – с ловчей сетью пусть придут,
поодиночке руки упадут,
поодиночке ноги упадут
и длинноствольные, счастливейшие кости
последнего движенья моего.

        перевод Юнны Мориц (автора подлинника мне установить не удалось).

 

 

1

 

И недавно одна женщина отдернула своего ребенка, тянувшегося ко мне. «Унесите детей! ­– кричала она – такие глаза опаляют детские души».

       Ф. Ницше. «Так говорил Заратустра»

 

 

 

Мама все поняла сразу – и отчаянно пыталась меня спасти, остановить, повторяя, что ни к чему читать трагедии десятилетнему мальчику, «вывихнешь – кричала – ребенку мозги», но отчим, лениво лузгая семечки, возражал благодушно, что всё лучше, чем шляться ему по дворам: опрометью я кинулся к шкафу, где за стеклом поджидали тома вожделенные, и числом их было четыре – предвестие четырех источников, питающих мой мозг, четырех идеологий, проевших меня навсегда, четырех евангелий, предвестивших мне пятое; одного не пойму до сих пор: почему ринулся именно к ним, как случиться могло, что именно он, оказавшийся мукой и счастьем всей жизни, стал первым из прочитанного – пару тысяч книг хранил шкаф, но двухтысячеголосый хор и впоследствии не мог перекрыть зова этой сирены – и какие матросы смогли б привязать меня к мачте? Ничего не помню до десяти лет, а дальше помню всё, каждую мысль и движенье, жизнь распалась на две половины – и ведь всё могло быть иначе! Сколько задатков к жизни счастливой: общительность, приятный нрав, благодушие, великолепное умение врать – эти качества не заглохли, но уже ничего не меняли, ничего не могли остановить.

Ибо тем и отличается безумие, коим властен ты наделять – оно не ослабляет рассудка, талантов, к самоанализу способности: напротив, лишь обостряет все достоинства, и на фоне их – ярче просвечивает. Они, достоинства, лишь оттеняют безумие. Здравый смысл служит тому, чтоб подвластный тебе острее почувствовал – с иными людьми роковую несхожесть свою.

Ничего этого мать знать не могла: ни чахотки, ни голода, ни одиночества, ни карамазовских мук, но предвидела всё – и попыталась меня удержать, переиграть ситуацию. И главный безумия признак разве не в том, что я только рад ее поражению?

 

 

 

2

 

«Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета в живот. […] Пушкин был мой первый поэт, и моего первого поэта – убили».

Марина Ивановна, по вашим словам, так вам думалось в малолетстве, но к чему лукавить: вы и взрослой придерживались той же картины, описав Пушкина так, как он описал Пугачева в «Капитанской дочке» – тьмы низких истин вам дороже вас возвышающий обман. «О Гончаровой […] я узнала только взрослой. […] Мещанская трагедия обретала величие мифа. Да, по существу, третьего в этой дуэли не было. Было двое: любой и один. То есть вечно действующие лица пушкинской лирики: поэт – и чернь. Чернь […] убила – поэта». Итак, вы окончательно сделали выбор, легенду предпочтя реальности – и это ваше право.

Но поразительно, как точно повествуют ваши слова о моем поэте. Дантес не ценил литературы, и не стал бы убивать из зависти к чужому гению, да и не он дуэль устроил, а Пушкин, вызвавший его приемного отца – но все это мелочи, ведь дело даже не в том, что величавую трагедию вы (и иже с вами) создали из банального любовного треугольника, снабдив персонажи котурнами, гораздо хуже то, что за красивой сказкой вы проглядели миф реальный – а реальность порою взлетает до мифа – умолчали живую сказку о поэте, убитом из зависти графоманом бездарным, вызванном на дуэль, а не вызвавшем. Не могу я похвастаться, что жизнь претворяю в миф, но тем горжусь, что углядел кусок реальности, не уступающий любому мифу, и сейчас я повторю ваши слова, и они будут моими, и не будет в них котурнов, косметики, будет правда нагих документов – правда, воспарившая до мифа, но прекрасней и страшней любого мифа.

 

 

 

3

 

Главное, что я понял десятилетним ребенком, это – что Лермонтова убили. Тогда же я понял, что Лермонтов – гений, а Мартынов – ничтожество. Мартынов завидовал Лермонтову, потому что сам не мог писать столь хорошо, драться столь храбро и шутить столь весело, и вызвал его на дуэль, зная, что вызванный стрелять не будет, переступил барьер, нарушив правила, и застрелил его почти в упор.

Лермонтов был для меня – и остался – первым на земле человеком, и моего первого человека – убили.

И еще я запомнил крепко, что мой первый человек никого на бой не вызывал, хотя драться умел отменно, и был готов извиниться, виновным или малодушным не будучи; не стрелял в противника с криком «браво!» и не ходил пред поединком мрачнее тучи, а шутил и смеялся до последней минуты – и все равно его убили, и не подняли под руки, отводя к карете, а оставили лежать на дороге под проливным дождем, он был остроумен и веселил друзей до упаду, и никто не отнес тело в карету, никто не отомстил убийце, и его не вынудили покинуть страну, как Дантеса, он мирно опочил в одной земле с убитым. И не было тут ни тупой Гончаровой, ни анонимок дурацких. Ничего мелкого в этой дуэли не было. Были двое: любой и один. Две главных фигуры истории: герой – и чернь. Чернь – убила героя.

Не правда ли, Марина Ивановна, здесь уж действительно – по фактам голым – нет мещанской трагедии. Но есть величие мифа.

 

 

 

4

 

Отбиваясь от фактов реальных наплыва, Цветаева крепко держалась за миф – я ж напротив: повзрослевши не верилось, что сказки бывают реальны, я изъяна, я бреши в мифе искал, изучая первоисточники ­– и не мог найти изъяна, каждая деталь биографии его и творчества, в поле зренья попав, только крепче сцепляла детали трагедии. Но это не вся еще правда – мне было б легче, окажись это сказкой, не под силу казалось снести этот крест, и придирчиво к идеалу присматривался, прорехи пытаясь найти, но каждый раз представал взору миф – краткий, отточенный, неправдоподобный и реальный. Как монета заир, сей миф меня преследует всечасно. И если все дороги древних вели в Рим, то все мои пути вели к дуэли и от дуэли.

Все высокие мифы, самые красивые сказки – из реального мира, но людьми принципиально отторгаются, заменяясь вымыслом. Когда после развала Советского Союза глумились над красотой реальных подвигов, самые очевидные факты встречая со смехом, и возрождали библейские сказки, приняв на веру беспочвенные вымыслы – это было все то же.

Десятилетним мальчиком, ничего не понимавшим, я остро ощутил – и смею думать сейчас, что не ошибся – есть белые и черные классики. Белые – как Пушкин, Гете, Низами. Их сравнивают с солнцем. Это солнца человечества. Люди дня – ясного полдня. Бодряки. Их идеализируют без меры, к ним с лакейским восторгом относятся, обращая их в миф. И черные, как Лермонтов и Насими: ну да, они знамениты (трудно не заметить их мощь), но слава их двойственна, перемежаема с насмешкой, нападками, их жизнь – готовый миф, их гибель – античная трагедия, сама судьба обувает их в котурны – но котурнов не видят, миф замалчивают – он неудобен, он дерзок, потому что не выдуман, а рожден самой жизнью. И тогда же я осознал, что и мозгом и сердцем – за черных.

Позже наткнулся на слова Мережковского: «Пушкин – дневное, Лермонтов – ночное светило русской поэзии». В детстве, думая то же, ночное светило представлял себе в темноту, в черноту загнанным.

Тогда я выбрал черный цвет. Тягостно мне это вспоминать: разве черный присущ гонимым? Хотя десятилетнего ребенка можно понять. Черный – цвет ночи. А Демон – он приходит по ночам.

 

 

 


Оглавление


1. 1 - 4
2. 5 - 8
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!