Хрип гунна, или леволатиноамериканское начало в Дарье Ярош

на сборник верлибров Д. Ярош «Троллейбусный маршрут №4»

На чтение потребуется 4 минуты | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Сказанное в начале статьи может показаться чисто субъективным, но за ним последует и кое-какое подтверждение – рецензент наткнулся на него при втором, более внимательном прочтении сборника.

Предупрежу сразу: стихи аполитичны, и вообще почти без «конкретики» – дат, реальных событий, имён. Но каждая эпоха, кроме конкретных черт, легко описуемых, обладает неким духом, атмосферой, плохо поддающейся логическому анализу. Этот дух эпохи проявляется как в поведении и речах людей (зачастую и во внешнем облике), так и в их текстах. Порой сам автор этого не осознаёт.

Просматривая (ещё не читая внимательно) сборник Ярош, я вспомнил «левых» (в политическом смысле слова) поэтов Латинской Америки, особенно 1920-1950-х годов – Эктора Борда, Гильермо Вискарра Фабре, Оскара Серруто (кстати, у них много верлибра). Перечитывал отдельные строки, но не мог сформулировать, в чём это вижу. Наиболее субъективной казалась мысль о «левизне» этих стихов.

Решил прочитать всё подряд. И дошёл до «Женщин». В «социалистических знамёнах». Нет, в этом стихотворении тоже ничего не конкретизировано. Но, говоря штампованной фразой, «догадка переросла в уверенность», уверенность, что общность мною подмечена верно. Приятно удивлённый, прервал чтение (то есть ещё на седьмом стихотворении из двадцати).

На следующий день повторил попытку прочесть всё, притом снова с начала. Удалось. И понял, в чём дело, в чём родственность с вышеназванными мастерами прошлого.

 

Народ. За строками всех этих авторов стоит – ох, какую ужасно штампованную фразу (во всяком случае, для тех, кто постарше) я сейчас напишу, но иначе невозможно – стоит «многомиллионная армия трудящихся». Точнее, «многомиллиардная» – вот и смягчилась «штампованность» выражения. При этом речь у Ярош идёт о человечестве, не одной России (в стихах почти нет «местной» специфики). За строками – дыхание масс, эти строки подпирающее, отчего они иногда словно колыхаются, подъятые в воздух. И не говорите мне, что автор об этом не думал, ибо не важно, что думает автор, а важно, что он написал.

Фейхтвангер видел отличительную особенность Горького в том, что главное действующее лицо его сочинений – народ (понятное дело, русский); вспоминаются не отдельные герои, а народная толща. Объём сделанного Алексеем Максимовичем и начинающим автором несопоставим, но «Троллейбусный маршрут №4» также обладает подобным достоинством. (В чьих глазах «достоинством»? спросят. Ну, в моих, многогрешных; Фейхтвангера. Может, чьих-то ещё).

Но сделано это по-латиноамерикански, даже «полтавские заставы» дела не меняют. Эту мысль труднее всего подать в «логичном» виде. Во всяком случае, латиноамериканцев я знаю неплохо, а что касается их верлибров, то они мне ближе всех остальных (да простит меня Франция, родина верлибра). Так что обольщаюсь надеждой, что не зря мне так видится.

 

Впрочем, данные стихи и не вполне верлибры, они не чураются рифмы. Хотя сами стихи хуже от этого не становятся. Иногда их можно назвать то ли рифмованным расшатанным тактовиком, то ли акцентным стихом.

Скажет скептик: да знаете ли вы, как сильно можете ошибиться в оценке морального облика авторессы? И даже если вы во многом правы, знаете ли, как подчас меняются люди после девятнадцати лет? И что перемены эти происходят в худшую сторону куда чаще, чем в лучшую?

Знаю – и первое, и второе, и третье. Насмотрелся. И цену – грошовую – постсоветской молодёжи: тоже знаю. Но статья ведь не о том – она о данном мгновении, об эпизоде, могущем быть продолженным всей последующей жизнью; о сборнике, могущем разрастись в целое творчество. Ярош права, «гунн умирает в нас… Но не сдаётся». А на случай грядущей сдачи рецензент воскликнет сейчас: остановись, мгновенье, ты прекрасно!

(Ничего страшного, что цитата – из олимпийского полубуржуя. Уж больно к месту).

 

Р. S. Читатель может удивиться: отчего автор статьи решил в конце нагадить Гёте. Да оттого, что ругаться больше в его привычках, чем хвалить, а за что ругать Ярош, он не знал (разве что за нежданные рифмы в верлибрах, но это мелочь). Вот и решил отыграться на веймарском жирдяе.