HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Александр Левковский

Концерт для скрипки с оркестром

Обсудить

Рассказ

На чтение потребуется 15 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 10.06.2014
Иллюстрация. Название: «Владимир Юровский. 21.12.2012. Конец света в Московской филармонии.». Автор: Георгий Розов. Источник: http://www.photosight.ru/photos/4885331/

 

 

 

«Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною,
С тихим утром, с майским садом, с дивною рябиною,

С вишнею, черёмухой, – даль мою туманную,

Самую далёкую, самую желанную...»


            Из популярной песни 50-х годов

 

 

У нас в Казанском авиационном институте считалось шиком иметь подругу из студенток-медичек. То есть выбрать девочку из сотен красивых студенток медицинского института – из лавины девочек с тонкими талиями, затянутыми в белые халаты, и с белыми же шапочками, кокетливо сидящими поверх завитой копны волос.

Теоретически можно было бы, конечно, закрутить любовь с какой-нибудь нашей девицей-сокурсницей. Это, кстати, было бы намного удобнее – наши бабы жили тут же, в общежитии, на втором этаже; но все они были, как на подбор, некрасивые (ну какая красавица пойдёт учиться в авиационный институт?) – либо плоскогрудые, либо коротконогие, либо прыщавые, – и польститься на них мог только самый неопытный замухрышка, не знающий, как обращаться с женским полом.

Но я замухрышкой не был. Поэтому, после недолгих поисков, я завёл себе подругу – несколько медлительную, но зато симпатичную и в меру полненькую медичку по имени Леночка.

– Я не хочу быть лечащим врачом, – говорила мне Леночка тихим, но значительным голосом. Таким голосом говорят профессора с плохо успевающими студентами.

– Кем же ты хочешь быть? – удивлялся я.

– Преподавателем в медицинском институте. Мне нравится не лечить, а читать лекции.

И чтение этих лекций она начала с меня...

 

...В нашей комнате жило восемь ребят, и у каждого была подруга. Значит, чтобы уединиться с девочкой, надо было удалить из комнаты, – как минимум, на час – остальных жителей нашей 323-й комнаты.

Но, к счастью, у нас действовал железный закон – по первому требованию семь человек освобождали комнату для восьмого на один час (или, в виде исключения, на два часа, – если, например, парень был уже женатым; или если девица была беременной, и дело явно шло к женитьбе), и разбегались кто куда – в библиотеку, в кино или на танцплощадку в Парк культуры и отдыха.

Вот так мы с Леночкой и оказались наедине, сидя (но, увы, ещё не лёжа!) на моей жёсткой кровати, с пружинами, продавленными поколениями студентов и их подруг.

Я начал с того, что обнял её – не за талию или, скажем, за грудь, а более-менее невинно, за плечи, и притянул к себе. И услышал в ответ её бесстрастный тихий голос:

– Вот видишь, Саша, какое действие оказывает тестостерон на твой мозг? Ты, я наблюдаю, сильно покраснел, и я могу сказать тебе как медик – у тебя, в связи с контактом с противоположным полом, наступила первая стадия сексуального влечения, а именно, – у тебя учащается дыхание, кровяное давление повышается до ста сорока на девяносто и мгновенно наступает эрекция...

– Наступает – что?!

– Эрекция, – повторила она. – Ты, я вижу, не знаком с этим важным медицинским термином...

 

...Даже сейчас, несколько десятилетий спустя, когда проблемы тестостерона постепенно, но неуклонно, отступили на задний план, – я отчётливо помню, что при этих её словах моё «сексуальное влечение» тут же и закончилось.

И вместо того, чтобы плодотворно провести с Леночкой отведенный мне час, я освободил нашу комнату через пятнадцать минут.

Через месяц Леночкины лекции об эрекции (прошу прощения за непрошенную рифму) мне надоели, и мы с ней мирно разошлись.

И остался я без подруги.

 

 

*   *   *

 

Костя и Люся, когда я рассказал им о Леночкиной лекции на тему тестостерона, дружно расхохотались.

– Те-е-сто-о-стеро-он! – стонала Люся, давясь от смеха и катаясь по Костиной кровати. – Сашка, если тебе не хватает тестостерона, займи у Костеньки – у него этого добра сколько угодно!

Она была права – и у него, и у неё с этим таинственным веществом-возбудителем всё было в порядке.

Люся была не медичкой, а буфетчицей в столовой, занимавшей первый этаж нашего общежития. Ей было, как и нам, двадцать лет; она была очень красивой, смешливой и щедрой.

Ходили слухи, что она была уже однажды в коротком замужестве и что было у неё два-три романа на стороне, со студентами из университета.

И даже поговаривали глухо, что с парнями она была якобы распущенной. Что означало это слово в применении к Люсе, никто из нас точно не знал. С ребятами из нашей комнаты она распущенной не была.

Но вот что удивительно – в нашей среде, где матерным было каждое второе произнесённое слово, где о бабах было принято говорить со здоровым мужским пренебрежением, – никто и никогда не называл Люсю плохим словом. Татарин Ханиф с четвёртого этажа, воспитанный в духе мусульманского целомудрия, обозвал её однажды за глаза лярвой – и жестоко поплатился за это.

Посреди ночи мы накрыли его одеялом, как это было принято в казанских студенческих традициях, и избили до синяков по всему телу.

Оглядываясь назад, я думаю сейчас, что секрет нашего необычного уважения к Люсе был следствием её исключительной красоты, щедрого нрава (она подкармливала в своём буфете любого из нас), прекрасного мягкого характера и нашего сочувственного сознания, что ей, побывавшей замужем и в нескольких связях, была необходима мужская любовь, – как нам, молодым здоровым парням, необходима была любовь женская.

Она была, к тому же, отличной певицей, обладавшей звонким бархатным сопрано...

 

Я вспоминаю тот воскресный вечер, с которого началась любовь Кости и Люси.

Наша 323-я комната выходила на просторную площадку перед широкой пологой лестницей, восходившей к четвёртому этажу. На этой лестнице по воскресным вечерам располагался наш самодеятельный оркестр, состоявший из аккордеона (Костя), гитары (чех Иосиф Грбач) и губной гармошки (поляк Ричард Легенцкий).

А на площадке бушевали танцы! Фокстроты... вальс-бостоны... буги-вуги... танго...

И хотя было строго-настрого запрещено приводить в общежитие посторонних девиц, их доставляли любыми способами – через окно первого этажа (предварительно выломав решётку), сквозь угольную шахту котельной – и даже спокойно проводили их, переодетых в мужскую одежду, мимо подслеповатого вахтёра на входе.

Смеющаяся красавица Люся была, несомненно, самой популярной партнёршей на этом танцевальном марафоне!

И вот представьте себе: посреди танцев вдруг встаёт мой лучший друг, красавец-аккордеонист Костя и говорит:

– Ребята!.. Девочки!.. Передохните! Давайте споём...

И начинает на своём аккордеоне медленную чарующую мелодию.

И поёт:

 

Услышь меня, хорошая, услышь меня, красивая,
Заря моя вечерняя, любовь неугасимая.

Иду я вдоль по улице, а месяц в небе светится,

А месяц в небе светится, чтоб нам с тобою встретиться...

 

И тут из толпы вдруг выбегает на лестницу раскрасневшаяся Люся, становится рядом с Костей, и они вдвоём продолжают:

 

Ещё косою острою в лугах трава не скошена,
Ещё не вся черёмуха тебе в окошко брошена...

 

И мы все, глядя на эту необыкновенно красивую поющую пару – Люсю и Костю, – затихаем и в полной тишине внезапно осознаём, что мы присутствуем при чуде – при редкой демонстрации человеческой – объединённой мужской и женской! – красоты, сопровождаемой прекрасной мелодией!

 

Ещё не скоро молодость да с нами распрощается,
Люби, покуда любится, встречай, пока встречается.
 

Встречай меня, хорошая, встречай меня, красивая,

Заря моя вечерняя, любовь неугасимая...

 

Костя снял руки с клавиш аккордеона и потянулся к Люсе. И она, встав на цыпочки, потянулась к нему. И под грохот аплодисментов они расцеловались.

И, освобождённые от Костиных пальцев, растянувшиеся книзу меха аккордеона вздохнули, казалось нам, восхищённым человеческим вздохом...

 

 

*   *   *

 

Через три месяца Костя вызвал меня на нашу «танцевальную» лестничную площадку и сказал хмуро, облокотясь о перила:

– Люська собирается рожать...

Он впервые, заметил я, назвал Люсю Люськой.

Я молчал в полной растерянности.

– Саша, – еле слышно пробормотал он, – что делать?

– Пусть сделает аборт, – посоветовал я неуверенно.

– Ты что?! – сдавленным шёпотом произнёс он. – Это ж мой ребёнок!

– Тогда женись...

– И где нам жить?.. Она снимает угол у какой-то тётки в Ягодной слободе...

 

...А ещё через три дня, поздним вечером, Костя вернулся в нашу комнату, повалился на кровать и затрясся от рыданий.

Мы все кинулись к нему.

– Костя, цо случилось? – спросил поляк Ричард, так и не научившийся за три года произносить русское слово «что».

– Люська уехала...

– Куда?

Костя поднял с подушки мокрое от слёз лицо.

– Не знаю... Её хозяйка говорит – в Москву, к своей двоюродной сестре...

 

 

*   *   *

 

Тридцать восемь лет спустя, зимой 93-го года, я прилетел из Америки в Москву и остановился в гостинице «Россия». Президент моей нью-йоркской компании вдруг расщедрился и позволил мне поселиться на время моей командировки в любой, даже самой дорогой московской гостинице.

Я спустился в ресторан и заказал ужин.

Отдал официантке меню и огляделся вокруг.

По проходу прямо на меня неторопливым шагом шла Люся. Слегка располневшая, совсем не постаревшая, одетая в строгий деловой костюм, такая же красивая, какой она была в нашей далеко уплывшей молодости...

– Люся! – позвал я прерывающимся голосом, привставая. – Это ты?!

Она по инерции сделала ещё два шага и остановилась перед моим столиком... И всмотрелась в меня.

– Не может быть! – прошептала она и быстро-быстро покачала головой влево-вправо, точно отгоняя кошмарное видение. – Саша!.. Дорогой!..

 

...Мы сидели с ней в моём номере по обе стороны кофейного столика. Бутылка коньяка стояла между нами, но я даже не открыл её. Нам было не до коньяка.

– ...Я ничего не знаю о Косте, – говорила Люся. – Есть у него дети?

– С первой женой не было.

Она расхохоталась.

– Это всё из-за недостатка тестостерона. Помнишь, Саша, твой анекдот о тестостероне и эрекции? Бедный Костя растратил весь свой тестостерон на меня, – а на жену не осталось!.. А со второй?

– Две девочки... Люся, ты что, на самом деле не знаешь ничего о Косте?

Она отрицательно покачала головой.

– Саша, открой, пожалуйста, коньяк... Не знаю и долгое время даже вспоминать его не хотела. И не могла... Он меня, Саша, так обидел и оскорбил! Мы, помню, лежали с ним в траве на Чёрном озере. У него была гитара, и он тихонько пел мне: «Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною, с тихим утром, с майским садом, с дивною рябиною...»

И тут я ему сказала о своей беременности. Он был потрясён и, мне казалось, обрадован! Расцеловал меня, поздравил и всё повторял: «А вдруг это будет сын, а, Люсенька?»

А на следующий день я не могла его узнать... «Ты должна сделать аборт», – твердил он. Мы крупно повздорили – в первый раз за три месяца нашего неземного рая. Он настаивал на аборте, а я не могла заставить себя убить плод нашей любви!.. Мы кричали друг на друга, я плакала, а он вдруг успокоился и сказал, ухмыльнувшись: «Ну что тут особенного? Ты что, разве не делала никогда абортов?» Он так и сказал – абортов, а не аборта! Во множественном числе! И это множественное число решило всё!

Я прогнала его, собрала чемодан, распрощалась с хозяйкой и, даже не получив расчёта на работе, села на поезд и уехала в Москву...

Ладно, Саша, налей по рюмке и давай выпьем за здоровье Кости и его девочек. Прошло тридцать восемь лет – и я его простила...

 

– Люся, – сказал я, – Костя умер.

Она смотрела на меня непонимающими глазами.

– Погиб, – сказал я. – Разбился при испытании самолёта.

Она медленно, с трудом встала и отошла к окну. Прислонилась лбом к стеклу и замерла.

За окном тихо сыпал мелкий снежок.

– Знаешь, Сашенька, – произнесла она почти шёпотом, – долгое время, пока Валерик рос, он всё спрашивал меня об отце. И каждый раз я говорила ему, что его папа, настоящий герой, разбился на самолёте... Я не могла придумать ничего другого...

– Он и был герой, – сказал я. – Лучший лётчик-испытатель. Полковник авиации...

Минуты две мы молчали.

Затем она внезапно повернулась ко мне и, взглянув на часы, воскликнула:

– Саша, мы уже опоздали на десять минут!

– Куда?

Она схватила свою сумочку и, спеша к двери, сказала торопливо:

– На симфонический концерт – внизу, в концертном зале... Пошли со мной. Я же тебе сказала – я здесь директор ресторана, большая шишка, и тебя пропустят со мной без проблем... Договорим после...

Мы остановились перед лифтом, и Люся вдруг рассмеялась.

– Ты, наверное, удивляешься – как это Люська-буфетчица, не знавшая ничего, кроме русских народных песен и песенок из кинофильмов, вдруг стала любительницей симфоний?

Пока мы спускались вниз и шли по коридорам, Люся говорила:

– Среди поклонников, содержавших меня и Валерика все эти годы, был, лет двадцать пять тому назад, пожилой знаменитый композитор, лауреат Сталинских премий. Вот он-то и приучил меня к серьёзной музыке...

Люся была права – нас пропустили в концертный зал, не спросив билетов, и мы прошли к пустой боковой ложе, почти нависавшей над сценой.

 

...Над залом плыла прекрасная музыка!

Волны мощной струнной мелодии уступали место торжествующему напору духовых инструментов – и вдруг останавливались, расчищая место для звуков одинокой виртуозной скрипки...

Что напомнила мне эта изумительная музыка?

Ну конечно же! – самое сильное музыкальное потрясение моей юности – «Концерт для скрипки с оркестром» Феликса Мендельсона!

Я закрыл глаза и увидел себя, семнадцатилетнего, в киевском парке над Днепром, сидящим рядом с моей подругой Ниной и её мамой.

Знаменитый Натан Рахлин дирижировал Государственным Симфоническим Оркестром Украинской ССР.

В тёплом вечернем киевском воздухе плыли завораживающие звуки скрипки из прекрасного концерта Мендельсона.

И, точь-в-точь как сейчас, здесь, в московском концертном зале «Россия», волны мощной струнной мелодии чередовались с торжествующим напором духовых инструментов...

Я взглянул на Люсю. Она, закрыв глаза, покачивалась в кресле...

 

...Последний могучий аккорд! – и концерт закончился.

Раздались несмолкаемые аплодисменты.

Дирижёр повернулся к залу и вытер платком мокрый лоб. Движением дирижёрской палочки поднял на ноги оркестр. Сделал шаг вперёд и в наступившей тишине сказал:

– Друзья! Спасибо! Я знаю, что это против традиции – произносить речи на концерте, но я хочу сказать, что этот концерт и этот вечер были бы немыслимы и неосуществимы, если б у меня не было моей мамы!

Он повернулся к нашей ложе и движением палочки указал на Люсю.

И сияющая раскрасневшаяся Люся встала и подняла обе руки в приветствии.

И весь аплодирующий зал поднялся на ноги и повернулся к нам, глядя на счастливую мать дирижёра...

 

...Мы медленно шли по вечерней Красной площади.

– Саша, – сказала Люся, – расскажи мне о Костиных девочках. Где они? Кто они?

 

Я смотрел на неё, твердя себе, что я ни за что не скажу ей правду – ту правду, что поведал мне мой бывший сокурсник по институту, командир 16-го авиаотряда, где служил Костя.

– Саша, – говорил он мне при нашей встрече два года тому назад, – не верь официальному некрологу о смерти нашего Кости. Он не разбился; он покончил жизнь самоубийством! И не на тяжёлом транспортном Ан-12 (как это было лживо написано в некрологе), где вместе с ним погиб бы весь экипаж, а на одноместном Су-47. Я видел с командного пункта всю эту ужасную картину! Костя вдруг, безо всякого повода, задрал нос машины – и самолёт полностью потерял скорость! И сорвался в штопор... Такой асс, как наш Костя, легко смог бы вывести машину из штопора, но он не стал этого делать. Врезался в землю – и взорвался!

– Почему!?

– Потому что он не мог больше жить. Потому что его младшая дочь, красавица Алёна, уехала из нашего глухого и грязного мордовского военного городка в Москву – и исчезла. Ни слуху ни духу! А потом в московских газетах появилась реклама её «эскортного бизнеса», то есть она стала «девушкой по вызову». И кто-то сообщил Косте об этом... Говорили, что она берёт пятьсот долларов за час и две тысячи за ночь...

 

– ...Хороших девочек вырастил Костя, – ответил я Люсе. – Одна – врач, а другая – воспитательница в детском саду. И уже есть внуки.

Мы обогнули Исторический музей и вышли на Манежную площадь. Прямо перед гостиницей «Москва» возвышался огромный рекламный щит, с которого на нас смотрел Люсин сын Валерий.

Нет, не Валерий! На нас смотрел Костя... У Валерия был тот же высокий лоб, что у отца, и та же белокурая прядь волос, и те же широко расставленные серые глаза.

Люся смотрела на лицо сына и не спеша говорила:

– Если б ты только знал, Саша, сколько высокопоставленных «покровителей» я пропустила через себя за эти годы – министров, секретарей горкомов, директоров заводов, известных писателей, знаменитых композиторов и режиссёров! – для того, чтобы Валерий смог стать тем, кем он стал сейчас! Они, эти мои любовники, содержали нас с ним, доставали нам квартиры, прописывали нас в Москве, продвигали меня на работе, возили нас на курорты, платили за лучших учителей музыки для Валерки – и дали мне возможность посвятить жизнь моему сыну...

– Я вижу – у него Костина фамилия, – сказал я, показывая рукой на рекламу. – Но вы ведь не были даже женаты.

– Я не могла лишить Валерия фамилии отца. Небольшая взятка в ЗАГСе – и Валерий стал Аверкиевым, как Костя.

Она взяла меня под руку, прислонилась к моему плечу и тихо прочитала с рекламного щита:

 

Дорогие москвичи и гости столицы!
Не пропустите незабываемый вечер в концертном зале «Россия»!

Впервые в Москве – авторский вечер молодого композитора и дирижёра

ВАЛЕРИЯ АВЕРКИЕВА!

В программе – его изумительный

КОНЦЕРТ ДЛЯ СКРИПКИ С ОРКЕСТРОМ!

 

 

 

507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!