Невесёлые размышления об украинском языке

На чтение потребуется 7 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Эта статья вызвана одной фразой в сборнике замечательных афоризмов писателя Николая Пантелеева, опубликованных в «Новой литературе» 18 ноября. Вот эта фраза:

 

«За два года армейской службы на Украине, ещё при социализме, я, побывав в Одессе, Николаеве, Львове, Феодосии, Жмеринке, десятке сёл и прочем, ни разу не слышал полноценной украинской речи…».

 

Здесь безошибочно чувствуется негласный вопрос: Да есть ли на свете эта пресловутая «полноценная украинская речь»?

Мой ответ на этот подразумеваемый вопрос однозначен – есть! Полноценная украинская речь существует, но, к сожалению, услышать её не так легко – и тому есть причины... Вот об этом я и хочу поведать читателю.

Но, прежде всего, имею ли я право судить об украинском языке? Кто я такой, чтобы оспаривать наблюдение уважаемого писателя, побывавшего во многих городах и сёлах на Украине за два года его службы в армии?

Мне кажется, я это право имею.

Во-первых, я – не украинец, и никто не может заподозрить меня в предвзятости в моих суждениях.

Во-вторых, украинский – мой родной язык; такой же родной, как русский и английский. Причём, не простой украинский, а литературный, сложный, интеллигентный украинский язык!

Детство и половину моей юности я провёл на Украине и, что особенно важно для этой статьи, большей частью не в городе, а в глухом украинском посёлке Ракитно, в ста двадцати километрах от Киева. Там украинский был средством моего ежедневного общения с моими друзьями, учителями, товарищами по футбольной команде, библиотекарями в поселковом клубе и ребятами в кружке художественной самодеятельности.

«Остров сокровищ» Стивенсона, «Два капитана» Каверина, «Граф Монте-Кристо» Дюма и «Молодую гвардию» Фадеева я прочитал впервые на украинском, а не на русском языке.

Я учился в школе, где на украинском языке преподавались все предметы – даже химия, математика и физика. Даже сейчас, много лет спустя, я помню наизусть закон Архимеда по-украински. Послушайте, как звучит физика на полноценном украинском языке:

 

«На занурэнэ в ридыну тило дие выштовхувальна сыла, яка доривнюе вази ридыны в объеми цього тила».

 

По-русски, как все мы знаем, этот закон произносится так:

 

«На погружённое в жидкость тело действует выталкивающая сила, которая равна весу жидкости в объёме этого тела».

 

Этот закон Архимеда по-украински может служить отличной отповедью тем, кто заявляет: мол, украинский – это не самостоятельный язык, а просто искажённый русский. О, нет! В украинском – тысячи слов, которых нет в русском и которые русскоязычный читатель просто не поймёт. К примеру, кто может оспаривать, что слова занурэнэ, ридына и вага (вази, в дательном падеже) – чисто украинские слова, не имеющие ничего общего с русским языком? А попробуйте, например, перевести на русский такие украинские слова, как знэнацька или байдужий! Не переведёте, если вы не знаете украинского. (Эти слова означают: внезапно и равнодушный.)

Можно спорить на тему, какой язык звучит более привлекательно, так сказать, более «интеллигентно», что ли... Тут мнения украинцев и русских могут, естественно, разделиться, хотя для меня ясно – и я писал об этом в статье «Великий, могучий, правдивый и свободный», – что мелодичный, мягкий русский язык звучит, например, намного привлекательней твёрдого, жёсткого английского; и это же самое можно сказать, заменив английский язык украинским. Украинский построен на твёрдых звуках Э и Ы, а русский – на мягких, так называемых йотированных Е, Ё, Я и Ю.

На украинском языке существует богатая литература с такими громкими именами, как Тарас Шевченко, Иван Франко, Леся Украинка, Михайло Коцюбинский, Павел Тычина... Я не пытаюсь здесь сравнивать украинскую литературу с русской; сравниться с великой русской литературой могут, пожалуй, только французская, английская, американская и немецкая, но надо твёрдо помнить, что украинская литература – это богатая полноценная литература.

 

Так почему же всё-таки Николай Пантелеев – и, я уверен, не только он – не услышал за два года пребывания на Украине «полноценной украинской речи»? Да по той же причине, по которой в настоящее время гибнет, к примеру, белорусский язык! (Я писал об этом в моей вышеупомянутой статье). По причине широкого наплыва русификации!

Когда наша семья переехала из посёлка Ракитно в Киев, я с удивлением обнаружил, что в столице Украины почти никто не говорит по-украински, что подавляющее большинство школ в городе – русскоязычные, что из десятков киевских институтов только в университете и педагогическом институте преподавание ведётся на украинском!

В Киеве в то время (шестидесятые-семидесятые годы) национальный состав населения был таков: 70 процентов украинцев, 20 процентов русских и 10 процентов евреев. Это значит, что даже чистокровные украинцы не учили своих детей в украинских школах и предпочитали разговаривать на русском, а не на украинском языке. Была ли эта русификация преднамеренной политикой советского правительства? Возможно, частично и была. Но главной причиной являлась невозможность сопротивляться давлению такого мощного языка, каким являлся русский язык – государственный язык Советского Союза. Радио, телевидение, газеты, книги и, что особенно важно, кино – все эти средства культурного обихода были, в основном, русскоязычными!

И эта «русскоязычность» медленно, но верно разливалась по всей Украине, захватывая не только города (и не только в восточной Украине), но и сёла. Украина в этом процессе ещё не дошла до катастрофического уровня Беларуси, где белорусский язык находится на грани гибели, но отрицать широкую русификацию украинской культуры никак нельзя.

Послушайте, например, нынешних руководителей Украины! Почти все они произносят свои речи по-русски, а тех, кто пытается говорить по-украински, я слушать не в состоянии – так и видно, что говорят они с натугой, что это не их родной язык, что они предпочли бы переключиться на русский...

 

Что же ожидает украинский язык в дальнейшем? Сможет ли он стать воистину повседневным языком всего украинского народа, а не только языком, на котором пишутся документы и печатаются газеты? Не знаю, не берусь судить... Возможно, нет...

Примеры других языков мало обнадёживают. Мне однажды довелось сидеть рядом с ирландской монахиней в самолёте, летевшем из Москвы в Лондон. (Я писал об этом эпизоде в начале рассказа «Мост Ватерлоо».) Я спросил её о судьбе гэльского языка, то есть, языка, на котором говорили ирландцы до покорения Ирландии Англией более трёхсот лет тому назад. Увы, сказала она, несмотря на то, что ирландцы получили независимость от Англии ещё в 20-х годах прошлого столетия, английский остаётся практически единственным языком Ирландии. Из трёхмиллионного населения страны гэльским языком владеют около пятидесяти тысяч человек... Оказалось, что сопротивляться такому могучему языку, как английский, абсолютно невозможно.

Пожалуй, только Израилю удалось сделать древнееврейский язык иврит, на котором была написана Библия, повседневным языком всего народа. Но на это ушли многие десятилетия, масса средств и целеустремлённые усилия всего общества.

Всё же я хочу надеяться, что украинский язык сможет ещё полностью возродиться.

 

И в заключение я приведу здесь отрывок из замечательно мелодичной баллады украинской поэтессы Леси Украинки «Бэз надии сподиваюсь» (то есть, «Надеюсь без надежды»). Чувствуя приближение смерти, больная туберкулёзом молодая поэтесса написала такие проникновенные стихи:

 

«Гетьтэ думы, вы хмары осинни!
То ж тэпэра вэсна золота!
Чы то так у жалю, в голосинни
Промынуть молодии лита? 

Ни, я хочу крызь слёзы смиятысь,
Серед лыха спиваты писни,
Без надии такы сподиватысь,
Жыты хочу – геть думы сумни!..»

 

Вот точно так же я надеюсь – почти без надежды! – что не исчезнет тот язык, на котором я говорил в моём далёком детстве, – дорогой моей памяти и моему сердцу украинский язык...

 

«Я на вбогим, сумним пэрэлози
Буду сиять барвысти квиткы,
Буду сиять квиткы на морози,
Буду лыть на ных слёзы гирки,

И вид слёз тых гарячых розтанэ
Та гора кремъяная, крута...
Можэ, квиты зийдуть, и настанэ
Щэ й для мэнэ вэсэла вэсна...»