Безобидные игры

 

 

 

– Черт возьми, Эндрю, когда ты перестанешь приходить сюда?! – кричит Джейкоб и плотнее придвигается к Ребекке – сукин сын постоянно норовит лечь меж ними. – Почему бы тебе не устроиться на диване?

– Дорогой, у нас широкая кровать, к чему бедняге спать на маленьком диванчике? – Ребекке не привыкать, что в ее постели почти каждую ночь ворочаются два мужика.

Эндрю втискивается между супругами, зевает, клацает зубами и уже через минуту его сознание заполняется мыльными пузырями, которые лопаясь, оставляют быстро меняющиеся картинки.

– Этот кошмар никогда не закончится! – в который раз за последнее время повторяет Джейкоб и про себя добавляет. – Молли никогда бы этого не допустила.

Молли. Она была старше его. Полноватая, длинные черные волосы, губы цвета брусничного варенья, бесформенное ситцевое платье, стоптанные, похожие на ортопедические туфли. Она любила его. У них могли быть дети. Много детей. Если бы в один день старушка Молли не отрезала волосы. Печальное зрелище: торчащие во все стороны, разной длины, некогда густая челка отхвачена под самый корень. Бедная Молли. Грустила, на ночь уходила во двор, а потом, через неделю, исчезла.

Многое с тех пор изменилось: новая мебель, новый дом, новая жена – спелая кареглазая блондинка с кичливым именем Ребекка. Фарфоровые тарелки столового сервиза наполнились низкокалорийными продуктами – Ребекка берегла фигуру, шкафы жалобно застонали, пытаясь втиснуть в деревянное чрево пестрое дорогое тряпье, гараж принял нового постояльца – лимузин. Вскоре появился Кайл – их первенец, такой же, как жена, золотоволосый.

Ребекка – отвратительная мать: увлекшись болтовней с какой-нибудь подругой, она напрочь забывает о сыне, и он, оставленный на детской карусели, коротает в одиночестве долгие часы. Совсем недавно Кайл провел ночь в ванной, занятая собственными мнимыми проблемами златокудрая дрянь вспомнила о нем лишь во время завтрака. Целыми днями она лежит в шезлонге, медленно переворачиваясь, словно курица-гриль на вертеле.

А Джейкоб пашет, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Он слывет неплохим адвокатом, с клиентами проблем нет. С утра до позднего вечера сидит в своем, по размерам смахивающем на туалет, кабинете и принимает посетителей. Одноглазая Хлоя приходит чаще других – проблемы просто сыплются на нее. И еще верзила Логан в идиотских клоунских шароварах. Эти двое чаще других. Денег постоянно не хватает – проклятая Ребекка одевается по последней моде.

Второй ребенок. Маленькая девочка. Возможно не его. Именно тогда в их доме появился Эндрю – этакий денди с зализанными височками, в клетчатом костюме. Пока Джейкоб торчит в своем офисе-туалете, чертов бездельник ездит на лимузине, пускает желтые струи в бассейне, в котором потом плавают дети, и дрыхнет, положив ладонь на грудь Ребекки.

– Когда он уберется?!

– Дорогой, не начинай. Ты же знаешь, Эндрю некуда идти, к тому же он мой кузен, – не пытаясь скинуть руку двоюродного брата, шепчет бесстыжая Ребекка.

– Чем занимались? – Джейкоб хочет поговорить – не спится.

– Обедали на веранде.

– С детьми?

– Нет.

–Ты забыла накормить детей? – доходит до Джейкоба.

– Они не спускались вниз. Должно быть, остались в своей комнате, – безразлично поясняет Ребекка.

– Как ты можешь так?! Позволяешь, чтобы эта скотина, Эндрю, жил за наш счет, днями потягиваешь коктейли у бассейна и даже не вспоминаешь, что у тебя двое детей! Молли никогда бы такого не допустила! – взрывается Джейкоб.

– Тш, Эндрю проснется. Прекрати скандалить.

– Ладно, спи, – Джейкоб поудобнее устраивается на подушке.

 

 

* * *

 

– От Даррена никаких вестей? – он всегда интересуется. Прекрасно знает, что с утра об этом бессмысленно спрашивать, но все равно спрашивает, на всякий случай.

– Нет. Почта приходит ближе к вечеру. Давай завтракать, – говорит Маргарет Джозефу и начинает суетиться у буфета.

Кухня наполняется ароматом свежесваренного кофе, на тарелке горячие тосты, в розетке вишневый конфитюр – Маргарет хорошая хозяйка.

Раньше они завтракали вчетвером: дети и она с мужем. Последнее время втроем – Даррен на войне. Проклятая война – все из-за нефти. Он скоро вернется, ему осталось служить полтора месяца. Она испечет пирог, тот с форелью, который нравится Даррену. Маргарет знает замечательный рецепт.

После завтрака они с Эммой займутся уборкой, а Джозеф направится в гараж к своему дружку Коннору – старому лысому черту Коннору, и будет делать вид, что его интересует ржавая развалина, которую они с Коннором купили за гроши у местного выпивохи. На самом же деле они станут пялиться на толстую задницу Пэгги, что торгует в магазинчике напротив. Иногда Джозеф остается дома и тогда болеет за бейсбольную команду, которая никогда не побеждает, расстраивается и забывает спускать воду в унитазе.

В последнем письме Даррен сообщал, что его другу взрывной волной оторвало голову, и что кормят сносно. Осталось каких-то полтора месяца. Он будет жить с ними, женится на хорошей девушке из пригорода, места хватит – дом большой, двухэтажный. И у них много посуды, просто до черта. Маргарет получает ее в наследство. Умирает очередная истлевшая еще при жизни родственница, и Маргарет достаются то чайный сервиз, то набор сковород. Племянники и сиделки с хитрыми крысиными физиономиями торопливо распродают недвижимость и «Роллс-ройсы», а Маргарет заполняет полки буфета тарелками и супницами.

– Что так рано, сегодня не смена Пэгги? – спрашивает Маргарет Джозефа, устраивающегося в кресле перед телевизором

– Уймись, принеси-ка лучше пивка.

– Папочка, поиграй со мной – десятилетняя Эмма тянет отца за руку.

Джозеф поднимается – не хочется отказывать дочке. Детская комната. Полки, уставленные сказками про русалок и хороших парней, кровать под прозрачным балдахином и стол, на котором раскинулось царство игрушек: лужайка с каруселью, бассейн, дом, почти такой же как у них, только в десятки раз меньше, чуть поодаль еще один домишко – узкий, напоминающий сортир.

– Это адвокатская контора, здесь работает Джейкоб, – Эмма сует пластмассового джентльмена отцу. – А это его жена Ребекка. Красивая, правда?

Джозеф кивает, думает о бейсбольном матче и о пиве, сладко пускающем пузыри в холодильнике. Однако он терпеливо наблюдает, как Эмма переодевает куклу ко сну, оголяя при этом ее гладкую идеальной формы грудь, и укладывает рядом с Джейкобом. Скоро придет почтальон – огромный мужик, заросший сине-черной щетиной, с глазами, как у оленя, – влажными, коричневыми, испуганными. Письмо будет читать Маргарет, они с Эммой примутся за омлет с ветчиной, а Маргарет станет читать и делать долгие паузы после каждого предложения – такая дурацкая привычка. Точно. У соседей залаяла собака – почтальон уже у них.

– Папочка, это Эндрю, – говорит Эмма и устраивает куклу между двумя другими.

– Они спят втроем? – вскидывает брови Джозеф.

– Да.

– Почему?

– Бедный Джейкоб никак не может заработать на вторую кровать, а на диване неудобно.

Какое-то предчувствие вливается в сознание Джозефа, он автоматически гладит по голове дочь, демонстрирующую очередную куклу, мигающую одним синим глазом, вместо второго пустая глазница.

В коридоре хлопает дверь, и Маргарет кричит:

– Спускайтесь. Омлет на столе. Что-то пришло, это не от Даррена. Пойду найду очки.

Маргарет кладет на тарелки по внушительному куску, пристраивает на переносице очки и вслух читает:

– Ваш сын, сержант Даррен Рич, погиб во время атаки. Его останки будут переданы вам для последующего захоронения в ближайшее время. С искренними соболезнова… – листок падает на пол, и весь дом наполняется истошным женским криком.

Нетронутый остывший омлет с ветчиной. Мгновенно повзрослевшая Эмма и постаревший Джозеф.

Спустя полчаса заплаканная Маргарет идет к священнику – заказать поминальную службу.

 

 

* * *

 

– Томас! Да оторвись хоть на минуту! – когда он работает, не дозовешься.

– Ну, что еще?!

– Тебя к телефону. Насчет доклада.

Томас, плюя в трубку желтой от сигарет слюной, читает несколько предложений из толстой папки и вновь направляется в кабинет.

Опять звонок.

– Эй! Да отзовись же! Подойди, уже пять минут ждут.

Томас слушает, потом чертыхается, меняясь в лице, и начинает быстро одеваться.

– Ты или сидишь за своими чертежами, или мчишься в обсерваторию, – в голосе Дженны появляются хорошо знакомые нотки упрека.

– Да что ты понимаешь?! – Томас выбегает во двор, прыгает в джип и уже через минуту несется по дороге.

Дженна устала, она выходила замуж за другого человека. Тот был нежным, чутким, заботливым. А этот ни черта не замечает, ему можно для поцелуя вместо щеки подставить задницу – и ведь чмокнет. Три вечерних платья пропахли лавандовыми шариками от моли, последний раз в ресторане они были до рождения Кристофера. Господи, если б не сын, Дженна давно бы развелась. Кристофер. Славный мальчик. Подумать только, у них – обычных, откровенно невзрачных, родился этот ясноглазый ребенок. Чудесный малыш.

Дженна тормошит сына за плечо.

– Вставай, засоня.

– Еще немного, вчера был тяжелый бой.

На ковре разбросаны десятки солдатиков. Похожий на бурую жабу танк замер в ожидании команды «Огонь!». Орудия хищно задрали черные стволы в небо, как будто вынюхивая неосторожную жертву.

– Что опять не поделили твои вояки? – Дженна целует Кристофера в макушку.

– Нефть.

– Нефть?

– Ну да.

– Кто победил?

Мальчик указывает на одного из солдатиков.

– Эти.

– Да он без головы, – присмотревшись, говорит Дженна.

– Ему не повезло. Война.

– А этому бедняге не повезло еще больше, – замечает отделенные от туловища, сваленные в кучу пластмассовые конечности.

– Храбрый солдат Даррен Рич, – объясняет Кристофер.

– Необходимо похоронить со всеми почестями, – улыбается мать.

– Его надо доставить домой. У него была хорошая семья: мать, отец и маленькая сестренка Эмма.

– Ах ты фантазер! Марш в ванную, поедем в город, будем гулять в парке и есть мороженое. Ты же хочешь в парк?

– А папа?

– Его вызвали в обсерваторию.

За полночь. В горле першит – три ванильных дают о себе знать. С утра надо пополоскать с содой – хороший, проверенный рецепт. Томас так и не вернулся. Остался наблюдать за очередной кометой. Надо разводиться. У них хороший загородный дом. Жаль, но придется продать.

Звонок. Сон нехотя хлопает тяжелыми крыльями, срывается с припухших век Дженны и вылетает в распахнутое окно. Рука нащупывает трубку:

– Алло.

– Миссис Брикман?

– Да.

– Говорит шериф Хогарт. Вынужден сообщить вам печальное известие. Ваш муж, мистер Томас Брикман, погиб.

– Когда?

– Только что. В его машину врезался «Боинг». В двух милях отсюда.

– В двух милях? – переспрашивает Дженна.

Она не знала, что рядом есть аэропорт. Интересно, что Томас делал на взлетной полосе? Разве он не должен в это время сидеть у телескопа?

– Он не был в аэропорту, – поясняет шериф. – Самолет приземлился прямо на автомобильную трассу. Ваш муж, наверное, ехал домой. Мне очень жаль, миссис…

 

 

* * *

 

Можно, конечно, рассказать тебе еще одну историю. Например, про маленького Дэвида, который решил, что достаточно Томасу изучать безжизненные небесные тела, куда более увлекательно столкнуть его новенький джип с пылающим самолетом. Бабах! И тело несчастного Томаса будут отскребать с оплавившегося металла. Ну или что-то в этом роде. Зачем эти подробности? Тебя сейчас должно занимать совсем другое…