Низость
– Официант, бокал красного кружевного, – иронично и слегка нахально прозвучало в твоей голове.
А кругом пьянит атмосфера достатка и ленивого пренебрежения: искушённая и взыскательная публика, дамы в элегантных вечерних платьях, ослепительные колье, подвески, броши, миниатюрный кожаный клатч, щегольского вида кавалеры; а официанты – эти статные и нарядные лакеи, ловко снующие между столиками, разнося роскошно сервированные, поражающие воображение потребителя junk-фуда изысканные блюда... и ты понимаешь: вот он – апофеоз буржуазного каприза во всей своей претенциозности.
В смятении пристыженной самооценки, твоё внимание переключается на неё: от звонких каблучков до лакированной макушки напомаженных волос ОНА – в образе блистательной вагини, и ОНА жертвует своими амбициями во имя твоей инфантильной придирчивости. Ради твоего комфорта все эти сладостно-многообещающие кривляния... они как бы дают понять: в этот вечер счёт будет оплачен не зря – выгодная инвестиция, своего рода порядочный залог под рискованную авантюру. Твоя самооценка уже заключила сделку с мелочной щедростью – вот он, ещё один трофей в пантеоне мужского тщеславия.
Но... в известный момент зарождается подлое сомнение и предчувствие разочарования. Где-то недалеко – на расстоянии суток трех; в стороне от томной загадочной декоративности; за рамками непосредственного вовлечения и сиюсекундной экзальтации. Где-то там, со стороны соседнего столика, где наивный дурачок, подозрительно напоминающий тебя самого, играет очередную роль не-винного кавалера.
* * *
Всем всё о тебе известно. Ты сетуешь на ЭЙЧаров, на их хамство и пренебрежение к твоей персоне. Эти сволочи не хотят предлагать тебе приличную должность и оплату, соответствующую столь разносторонне развитой личности.
«Лично я уверен, mademoiselle, ваши способности не уступают вашей внешности!» – хотел было сказать я, но оробел, словно пацан.
Но ведь ты же… ТЫ! – само совершенство. А ну-ка давай покажем этим нахалам! Составим для них такое… «либретто», чтобы твой дебют на рынке труда ни у кого не оставил сомнений ни в твоём профессионализме, ни в твоих личностных качествах.
Итак, что мы имеем: престижный вуз в столице, профессия «менеджмент и маркетинг» – разумеется, платное отделение. Ты же не хочешь ехать на отработку в какое-нибудь село: не метать же принцессе бисер перед свиньями. И плевать на скучные и бесполезные 4 года твоей жизни, в течение которых заботливые родители раскошеливаясь на твоё светлое будущее, возлагали большие надежды на своё золотце. И ты, как заботливая дочь, конечно же, всеми силами подогревала их надежду на собственный гарантированный успех.
Регулярно посещались павильоны брендо́вой одежды, приобретались модные шмотки и аксессуары – важно расхаживая по торговым центрам, ты чувствовала себя звездой на этих подиумах ненасытного консюмеризма. И среди суетливой серой и безличной массы ты была выше всех. Как же много жалких неудачников тщетно пытались установить с тобой зрительный контакт! – ты чувствовала это, но величественно и снисходительно отводила свой взгляд то в свой маленький телефончик, то на витрины модных бутиков.
В инсте уверенно копились подписчики и лайки... столько внимания, эмоджи, сердечек и восторженных комплиментов со стороны жалких дрочил и завистливых змей. Это многократно подогревало твою самооценку и уверенность в собственной исключительности.
И, конечно же, нельзя не отметить тот богатый перечень увлечений, что придаёт всему твоему облику тот тонкий и неуловимый интеллектуальный шарм. Активная жизнь в социальных сетях – ты ведь общительная и коммуникабельная личность. Восхитительные и качественные фотографии: местами строгие и серьёзные, местами легкомысленные и слегка развязные, но чаще выдержанные в стиле того манящего сочетания изысканного б…дства и напускной стыдливости – ты девочка-огонь, тебе есть что показать и незачем стесняться!
Ты знаток искусства и всего эстетически утончённого. Ты всегда умеешь балансировать на грани загадочной скромности и умеренной дерзости. У тебя ухоженные ногтики, которыми ты так ловко и игриво выбиваешь литературные пассажи по экрану своего айфончика.
Ну и разумеется – путешествия. Родители не скупились на обогащение впечатлений для любимой дочурки: Египет, Турция, Болгария и т. п. – будто предопределяли восточную сказку для своей несравненной умницы-красавицы.
Но вот, студенческая безмятежная жизнь подошла к концу, а принца, готового взять на себя твоё обеспечение, не предвидится. Зато безжалостная ирония, сука, судьбы, оглушающей своей внезапностью, даёт о себе знать злорадным «дзынь-дзынь, привет, тебе 25 лет». И ты начинаешь искать работу. И речь не о самореализации и профессиональном развитии талантов, а просто… из отчаяния и необоснованно возросшей в молодости материальной претензии. Ты садишься за свой вымученный родителями в кредит макбук про и начинаешь строчить свои жалкие CVшки на работа тут бай.
Время идёт, жопа и грудь обвисает, ты устроилась секретаршей или менеджером по продажам, и зарабатываешь 300 долларов в месяц. Родители всё так же стараются видеть в тебе принцессу, но надежда потихоньку рассеивается, и уже подкрадывается разочаровывающая ядовитая мыслишка о семье «как у всех», каком-нибудь работящем мужчине и детях – ну, чтобы всё как у людей, чтобы порядочно было.
И на этот раз ты их НЕ разочаровываешь. В 27 ты поддаёшься на ухаживания обыкновенного и невзыскательного толика-вадика-коляна, автомеханика или сантехника, обладателя слегка солидного бархатного пузца, любителя пива в железных банках.
* * *
...и твоя иллюзия о сказочной и роскошной жизни остается где-то там, далеко-далеко, на просторах наивных сторис и фоточек в инстаграме. Там, где ты ещё красивая и стройная, сидя в пафосной кофейне, пьёшь свой модный раф на альтернативном молоке.
Ретроспективный анестетик. Инъекция №1
Сегодня она взяла на себя бразды правления. Способствующая её появлению среда – перманентная дисфория, доводящая до невротического псориаза – условие необходимое. Душная обыденность – условие достаточное.
Раздражающий электронный сигнал – рефлекс сработал: опухшие от дешёвого пива и бесцельного созерцания веки нехотя и лениво, будто по принуждению, стали потихоньку пропускать загаженную пылью и ветхостью картинку вовлечённого присутствия. «Нужно куда-то идти!» – словно рефлекторно прозвучала команда. «Нужно что-то делать!» – не вымывалось из моей головы, словно то говно, присохшее к стенке унитаза, что отчаянно не желает поддаваться старательно скребущему ёршику. Кто-то постоянно говорит мне, что делать – я не ищу руководителей! Признавайтесь, кто мне их навязывает? В чём я провинился, и кто приставил мне этого надзирателя?!
«Думать надо было, прежде чем…» – снова навязчиво с укоризной пробубнила моя порядочность. Меня всегда пугала мысль о необходимости включать голову, чтобы оставаться «человеком».
«Ну всё, я всецело отдаю управление тебе. У меня больше нет желания поддерживать фасад этого карикатурного приличия».
Память потихоньку теряется, чувствительность приобретает патологически-обостренный характер. Я снова все потерял, и у меня нет сил переживать об этом. Я забываю число, день недели, адрес прописки, возраст. Я освобождаюсь от ответственности, от приличия, от долга. Забирай меня, Иррациональность! Уже повеяло токсичным смрадом – я чувствую липкую власть ее величия.
«Я передаю контроль твоему верному соратнику. Только знай – я не оказываю тебе услугу. Это не кратковременная слабость, не уступка. Это безоговорочная капитуляция самообладания. Это самоотречение. Это кратковременный ментальный суицид. И я не несу ответственность за твои действия. И не переоценивай свою значимость!» – захотелось произнести оправдательную речь. Но перед кем оправдываться, если я даже не знаю её имени?
«В именах нет никакой необходимости и нет никакой особенности, кроме привычки их употреблять» – … .
Нас уже было двое: величественная Она и скрученный в калачик скромный пассажир – жалкий я.
«Ты только посмотри на это многоомразие живых организмов… Люди-вурдалаки. Взгляни на их зубы – они словно гнилой штакетник».
«Девушка, вы так прелестны. Вопреки столь мрачному образу у вас весьма дружелюбный взгляд. Ваш маникюр так лаконично гармонирует с трамвайным поручнем…Что? Издеваюсь? Ни в коем случае! Позвольте узреть ваше личико – опустите маску, будьте лапочкой. Нет? Что вы там прячете? Заячья губа? Обильная угревая сыпь?»
«Здравствуй, парень. Какая трогательная татуировка на твоём пальце: «Живой». Браво, как я тебе завидую. Ты, очевидно, лучше меня. У тебя хватает смелости признать этот факт. У тебя хватает решимости и трезвости, чтобы не стесняться этого. Всё, заткнись, перестань оправдываться – я знаю, где ты допустишь ошибку. Полагаю, ты не обратил внимания на табличку у входа «Здесь водятся гидры»?»
«Оу, у вас такие длинные и красивые ноги. Милочка, не могли бы вы ляпнуть что-нибудь умное? Зачем? В вашем случае нелишне подчеркнуть контраст между совершенством и убожеством. Урод? Позвольте в знак извинения угостить вас чашечкой кофе. Я прочитаю вам несколько стихов, добавлю немного заумной ахинеи – вы ведь претендуете на свою интеллектуальность».
«Что ты там жрёшь, вурдалачина? Мерзкая белая жижа так игриво и слегка небрежно стекает по твоим локтям, а у тебя такие модные кроссовки и цепочка на шее. Гримаса блаженного удовольствия застыла на твоём лице. Ты смотришь видосики в ТикТок? Жри аккуратнее, не обляпай окружающих».
«Твою мать, я снова там, куда должен ходить каждый день. Здесь я что-то делаю. Очередная новость: для того чтобы это унылое говно перестало носить лишь фоновый характер, руководством было принято решение доукомплектовать погонную рутину дополнительной тошнотворной частностью».
* * *
Позже, убеждённый в своей решимости взять себя в руки – я взял банку пива. «Завтра моя очередь, – определил я, – завтра я стану лучше». Не дожидаясь угрызений совести и не ломая голову над каузальностью всего произошедшего, я закинул упаковку димедрола и несколько стопок водки. «Я не окажу тебе такую услугу – я не сойду с ума. Просто отключусь и позволю вялому существованию перенести меня в завтрашний день».
* * *
* * *
* * *
Существует мнение, что люди с витиеватым почерком по факту глупы. Я, вот, мыслю витиевато, и мысли свои нередко излагаю так же. А на письме… этакая небрежность врача-терапевта с лёгким дислектическим расстройством.
Я люблю делать заметки в блокнот. Люблю писать от руки. Но позже, зачастую, и сам не могу разобрать написанное. И самое обидное, что не всегда удаётся восстановить изначальную мысль по фрагментам корявого почерка.
Подозреваю, мысли теряются и путаются из-за моей пагубной привычки всё обобщать. Воспалённое перманентным разочарованием самолюбие вообще, как мне кажется, склонно к наивной индукции. Будто последняя отчаянная попытка упорядочить пугающую иррациональность. Это напоминает лихорадочное желание рассудка втиснуть сомнения в прокрустово ложе инфантильных обобщений. Оно избавляет от необходимости поиска брешей в собственном представлении и создаёт убедительную декорацию, скрывающую собственное бессилие и трусость.
Одним словом: чем сумбурнее в личном, тем смелее выводы об общем.
* * *
Каждым нейроном своей центральной нервной системы мы ненавидим две вещи: правду и свободу. Противоречие, кажется, кроется в подмене смыслов. А причина – в трусливом нежелании во что бы то ни стало признавать собственную немощь. От того, подозреваю, мы и склонны прибегать к возвышенной символике пустых абстракций. Но если называть вещи своими именами, то речь идёт скорее о когнитивно-удобоваримой иллюзии и размытых контурах традиции.
Что касается меня, я не склонен ковыряться в дуализмах типа «идеализм-материализм» или «разум-чувства». Как по мне, человек появляется из мяса, живёт в мясе, мясом свою жизнь обусловливает, а в конце им же удобряет землю. И после гниения и биологического разложения тканей всё, что от него остаётся – нотариально заверенные свидетельства его мясного воплощения. А нажитая историей патетика… – бережно складируется где-то на пыльных антресолях наивного романтизма. Где-то там, где последующие поколения, в эгоистической агонии безудержного всемогущества, будут отчаянно искать свою надрессированную индивидуальность.
* * *
Может быть, зрелый оптимизм располагается чуть глубже дня отчаяния? Может не зря по колено в земле, в грязи и сырости? А надо мной глубина такая… кажется, из моего колодца уже видны звёзды.
Кажется, ещё пару лет назад мне хватало пачки сигарет на день.
Кажется, раньше алкоголь быль горше.
Кажется, я уже не представляю жизнь без вакуумной тишины, безразличного спокойствия и меланхолического одиночества.
Кажется, я отчаянно пытаюсь влюбиться в жизнь.
Я начинаю бояться смерти. И я думаю, что сила этого страха пропорциональна не количеству достижений, а качеству нереализованных амбиций. Может быть гораздо важнее только воображать собственный триумф и коллекционировать представления о мнимых подвигах. Ладно, не буду снова скатываться в наивные обобщения.
– Балбес, ты снова ухватился за чужую роль. Ты в очередной раз примеряешь жалкую личину отчаянной заинтересованности. Как ни крути, порождая лишь бесплодные конфликты, ты не способен подобрать маску своего размера. Костюмчик всё не садится, не так ли? Посмотри на свою завравшуюся рожу – на ней уже нет живого места от кровавых мозолей и притёртостей. Вспомни, разве ты не давал мне клятву?
– Всё, прекращай, я был вынужден пойти на компромисс. И вообще, не покидай рамки собственной роли. Ты – моё бессилие и моя отрава. Ты тоже «костюмчик», несообразностью и ревнивой угловатостью своей не дающий мне возможности даже посетить примерочную!
– Ты обещал, что мы будем хулиганить, а не развешивать гирлянды дамокловых мечей. Помнишь нашу клятву выкупать обман и кураж собственной жертвой и страданием? А ты в очередной раз спрятался за фасад своей идиллической порядочности и в очередной раз маскируешь собственную трусость лицемерным умозаключательством под мотивы жалости к себе. Ты никому не нужен, ты скучный сноб и мудак. Без боли и без жалоб ты – ничто. Ты есть – низость, а не я! Захлебнись желчью, гангрена!
И правда, парировать было нечем. Как-то незаметно притупились и поржавели топоры войны, а ферзи – обглоданы пешками мелочных капризов. Тем не менее, было обидно и невыносимо признавать свою ограниченность даже в рамках самого себя. И сейчас это вызывает презрение. И ведь сохранять презрение в рамках самого себя – только по отношению к самому себе – полагаю, невозможно. И кому-то, скорее всего, придётся принять на себя удар моей оскорбленной мнительности. К счастью, в силу некоторых актуальных обстоятельств, всегда можно воспользоваться... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]
[Конец ознакомительного фрагмента]
Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в августе 2021 года,
оформите подписку или купите номер: