Пролетая над гнездом кукушки

На чтение потребуется 16 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Чтобы кинематограф брался за тему дурака и сумасшедшего, как явления в обществе, – вещь исключительная. В нашем кино я таких примеров даже что-то и не припомню. Ну, разве что, вспоминается эпизод из фильма «Кавказская пленница». Но зато в американском кино есть удивительный пример высокохудожественного фильма, целиком и полностью посвящённого этой теме. Я имею в виду культовую картину «Пролетая над гнездом кукушки», снятую Милошем Форманом^[1] ещё в семьдесят пятом году по, может быть, ещё более культовому роману, написанному Кеном Кизи^[2] в шестьдесят втором году.

Появление книги, и затем фильма, конечно, было неслучайно. В конце пятидесятых – начале шестидесятых годов в американском обществе начался процесс раскрепощения сознания. Возникает, в частности, интерес к психоделическим наркотикам^[3]. Одним словом, для Америки наступает, скажем так, психоделическая эпоха, когда можно было без особого труда достать ЛСД^[4] и «улететь в другое измерение». А сумасшедший тоже живёт как бы в другом измерении, и поэтому для хипующей молодёжи того времени такой человек стал очень любопытен.

Кен Кизи, написав свой роман в двадцать семь лет, стал одним из первооткрывателей психоделической культуры. Интересуясь сознанием человека, он стал студентом медуниверситета и даже поработал санитаром в психиатрической клинике. Там он и набрал материал для своей книги. А Милош Форман, уже спустя тринадцать лет, по этой книге снял фильм, используя в съёмках действующую психиатрическую лечебницу.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (сцена прощальной вечеринки в ночной больнице):

 

– Баю-баюшки-бю, придёт серенький волчок и укусит за бочок.

– Прямиком из отделения шоковой терапии. Я взял это у сестры Рэтчед. Вот так, полегче. Не пей всё сразу. Попробуйте, попробуйте все, ребята!

 

На самом деле интерес к сумасшествию имеет очень давнюю историю. Ещё в Средние века и в эпоху Возрождения оно внушало не столько страх или брезгливость, сколько любопытство, смешанное с уважением. Безумцы часто появляются на картинах Босха^[5], Брейгеля^[6]. О них пишут поэты, философы. Говорили даже об особой мудрости дурака.

Тогда ведь, кстати, сумасшедших ещё и не прятали в специальных лечебницах, они были заурядной, чуть ли не необходимой частью общества. Постепенно, естественно, для государства они стали неудобной частью общества, их стали изолировать. В двадцатом веке этот процесс практически завершился, и голос безумия, что называется, замолчал, а разум остался наедине с собой.

И вот Кен Кизи поднял эту большую и больную тему. В фильме есть даже остроумный намёк на тонкую грань между безумием и гениальностью. В итоге фильм серьёзно повлиял на американское общество того времени. После его выхода родилось мощное антипсихиатрическое движение, и в стране выпустили из сумасшедших домов чуть ли не всех пациентов.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (сцена в порту при посадке сумасшедших на яхту):

 

– Кто вы такие?

– Мы из… государственного психического института. Это доктор Чесвик. Доктор Тэйбер. Доктор Фредриксен. Доктор Скэнлон. Знаменитый доктор Скэнлон! Мистер Хардинг. Доктор Биббит. Доктор Мартини и… доктор Сифелт.

– А вы? Вы кто?

– Я доктор МакМёрфи. Эр Пи МакМёрфи.

 

И книга, и фильм, помимо того, что поставили под сомнение, оправданно ли подавление личности душевнобольного в специальных медицинских учреждениях, затронули ещё очень острую, очень больную тему – тему карательной психиатрии. Главный герой в блистательном исполнении Джека Николсона, помимо того, что «косит» от тюрьмы в психушке, ещё пытается перевоспитать пациентов в своём очень жизнеутверждающем духе. Вот за это он жестоко поплатится: в конце фильма ему сделают лоботомию. То есть, хирургическое удаление некоторых центров в лобной части головного мозга. После чего человек утрачивает мятежный дух, но, по сути, превращается в овощ.

Такая карательная психиатрия действительно применялась в Америке до конца пятидесятых годов. Прежде всего, как метод борьбы с левой интеллигенцией и коммунистами. В СССР, как известно, карательная психиатрия процветала всегда. Ну, может, разве что без лоботомии. Но психушка тогда уж точно стала наказанием, пострашнее зоны. Может быть, в том числе и поэтому фильм стал очень понятен и в Советском Союзе. И неудивительно, что показали его у нас только в восемьдесят седьмом году.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (сцена в бассейне):

 

– МакМёрфи, давай от бортика, отчаливай, парень. (МакМёрфи отбирает у санитара палку). Ну, давай, давай! Только попробуй… (Поиграв, возвращает её).

– Мы с тобой поговорим на свободе. Понимаешь, о чём я?

– Когда ты отсюда выберешься, ты будешь таким стариком, что и руку не поднимешь.

– Шестьдесят восемь дней, приятель, шестьдесят восемь!

– О чём ты говоришь, «шестьдесят восемь дней»! Это в тюрьме есть сроки, сосунок. Ты ещё не понял, где ты?

– И где же я, Вашингтон?

– У нас, детка, у нас. И ты останешься здесь, пока тебя не выпустят.

(Улыбка сползает с лица МакМёрфи).

 

Вообще, надо сказать, что этот фильм – история не только о душевнобольных и здоровом харизматичном бунтаре-одиночке. Милош Форман вывел историю из плоскости психологической, и даже психоделической, как это было у автора книги Кена Кизи, больше в область общественно-политическую. Чем и вызвал большое недовольство самого Кена Кизи.

Милош Форман действительно многое поменял в истории, чем-то её упростил, но главное, что он сделал, – усилил акцент на критике политического режима. Психушка в фильме, по сути, оказывается классической моделью тоталитарного общества. Ведь Америка пятидесятых годов, хоть и не была тоталитарным государством, но элементы диктата в себе имела. Как и в СССР, там тоже тогда господствовала своя идеологическая цензура и официоз. Иначе бы в Америке не появились свои шестидесятники, для которых тоже главной задачей стала борьба с какой-либо формой подавления личности. И вот, в фильме психушка неожиданным образом становится моделью американского общества пятидесятых годов, когда, в общем, подавлялось всякое желание свободы, всякой инициативы – во имя всеобщего блага, дисциплины и равенства.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (сцена сеанса групповой терапии):

 

– В прошлый раз мы обсуждали мистера Хардинга и его проблему с женой. И, я думаю, мы достигли определённого прогресса в этом деле. Кто хочет начать сегодня? (МакМёрфи поднимает руку). Мистер МакМёрфи?

– Да. Я тут подумал, что вы сказали… Сегодня – может, вы знаете, может, нет, не важно – открывается чемпионат мира. Я хотел бы предложить изменить сегодня установленный распорядок дня, чтобы мы могли посмотреть матч.

– Мистер МакМёрфи. Вы просите, чтобы мы изменили очень тщательно спланированный график работы?

– Небольшие перемены никогда не повредят. Просто маленькое разнообразие.

– Вы неправы, мистер МакМёрфи. Некоторые люди в клинике очень, очень долго привыкали к распорядку.

 

Показанный в фильме протестный дух отражал общественное движение того времени, которое было направлено не только против какого-то конкретного политического режима или устройства. В этом смысле переход с пятидесятых на шестидесятые годы – очень любопытное время. Даже исследователи до сих пор вполне не могут объяснить, почему в эти годы люди в разных точках планеты прониклись недовольством существующим порядком вещей. Тогда многих стал раздражать и дух карьеризма, и сама осторожность, и скука, царящая в обществе. В целом, назревал бунт против иерархии во всех формах. США в итоге пережили эту лихорадку и устояли, хоть и сильно изменившись. А вот СССР загнал болезнь внутрь и впоследствии распался.

В конце пятидесятых и в Америке недовольство было буквально разлито в обществе. И обобщённым объектом ненависти стала фигура власти, с её, как тогда многим казалось, фальшивыми, псевдодемократическими собраниями и голосованиями.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (продолжение сцены сеанса групповой терапии):

 

– Все, кто за изменение порядка, пожалуйста, поднимите руку.

– Давайте, я хочу видеть ваши руки, давайте! Кто не трусишка и не писал в штанишки? (Многие нерешительно поднимают руки). Отлично! Вот так!

– Я насчитала только девять голосов, мистер МакМёрфи.

– Только девять, только девять голосов. Но это победа!

– В нашем отделении восемнадцать пациентов, мистер МакМёрфи. Чтобы изменить порядок, нужно большинство голосов. Так что, господа, вы можете опустить ваши руки.

 

Но психиатрическая клиника в фильме – это, конечно, не только модель американского общества пятидесятых годов. Может быть, в ещё большей степени, это модель родной для режиссёра социалистической Чехословакии, а значит, и СССР. Милош Форман сам говорит, что, когда снимал этот фильм, то вспоминал о социалистической жизни в родной ему Чехословакии. Правда, к тому времени, когда в его любимую Прагу вошли советские танки^[7], подавляя протестное движение, он уже уехал в Америку, где впоследствии и снял свой фильм. Может быть, его картина даже стала своего рода художественной местью режиссёра. По крайней мере, некоторые усмотрели в фильме метафору подавления «Пражской весны». Но, по большому счёту, показанная в фильме жизнь в психушке – это слишком универсальная метафора. Фильм, причём, с юмором, говорит о любом диктате со стороны государства, о подавлении, об оболванивании людей и об их страхе к переменам в условиях авторитарной власти.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (продолжение сцены сеанса групповой терапии):

 

– Всё, что мне нужно, это ещё один голос, верно?

– Да.

– Хорошо… (Обращается к больному, сидящему с отсутствующим видом на кресле-каталке). Хочешь посмотреть мировой чемпионат? Давай, приятель, это будет твоим большим днём. Хочешь посмотреть бейсбол? Посмотреть бейсбол! Подними руку! Просто подними руку! Что скажешь?

– Моя рука у неё.

– Прости… (Отходит к другому пациенту). Банчини, старая кляча! Что скажешь? Хочешь посмотреть матч по телевизору? Хочешь посмотреть матч? Бейсбол, чемпионат мира? Что скажешь, ты устал? Просто подними руку, Банчини. Посмотреть бейсбол.

– Я ужасно устал. Я устал.

– Ладно. (Отходит к другому пациенту). А ты, приятель? Мне нужен всего один голос. Только один. Только твой голос. Только подними руку, и твои друзья будут смотреть бейсбол! (Отходит, подходит к следующему, вглядывается ему в лицо, безнадёжно машет рукой).

 

Говоря о психушке, как о государстве в государстве, как о своеобразной модели общества, где в утрированном, естественно, очень гипертрофированном виде представлены все существующие психотипы, Милош Форман, кажется, больше всего был обеспокоен пассивностью общества, превращением людей в винтики, в молчаливое большинство, которое уже воспринимает свою немоту и заботу лидера как данность.

Пациенты клиники в глубине души мечтают о свободе, но и очень её боятся, бегут от неё, затыкают уши. Так режиссёр говорит о людях вообще, о людях, которых сломала общественная система, и они боятся бросить ей вызов, боятся что-то менять и уже не мыслят своей жизни за пределами этой клетки. Может быть, ключевым моментом фильма является признание большинства пациентов в своём добровольном пребывании в клинике.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (продолжение сцены сеанса групповой терапии):

 

– К слову, у нас совсем немного людей, находящихся на принудительном лечении. Мистер Брондон. Мистер Табер. Несколько хроников и вы.

(МакМёрфи удивлённо оглядывает пациентов).

– Чесвик, ты здесь по собственному желанию?

– Угу.

– Скэнлон?

(Тот кивает).

– Билли, но ты-то – на принудительном?

– Нет, нет.

– Ты же молодой парень, что ты здесь делаешь? Ты должен быть там, шататься по барам, гоняться за девчонками… Что ты здесь делаешь? (Кто-то засмеялся). Что я смешного сказал?

 

Но харизматичный лидер психов всё-таки сумел создать, скажем так, революционную ситуацию в терапевтической зоне. Именно в то время, когда старшая медсестра Рэтчед начинает закручивать гайки и указывать пациентам на их абсолютную зависимость, а по сути – ничтожность, герой Джека Николсона потихоньку вдохновляет более или менее сознательных пациентов, если ещё не к бунту, но к явно демократическим и даже революционным настроениям.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (сцена попытки бунта, эпизод истерики):

 

– Я ср…л на ваши грёбанные правила, мисс Рэтчед!

– Сядь на место!

– Я хочу, чтобы вы узнали прямо сейчас, мисс Рэтчед! Я не ребёнок! Я – не ребёнок! Сколько вы будете прятать от меня сигареты, как печенье? Я хочу, чтоб это прекратилось! Разве я неправ?

– Марк! Ты сядешь?

– Нет, не сяду, не сяду, я хочу, чтобы это прекратилось! Очень хочу!!!

 

А началось всё с того, что герой Джека Николсона пытается привить пациентам любовь к просмотру совсем других передач, чем предлагает руководство клиники. Так в фильме обыгрывается тема телевидения, как, пожалуй, самого эффективного и при этом простого и надёжного инструмента манипуляции.

Сам МакМёрфи тоже использует телевизор, но – телевизор выключенный. Своими ораторскими способностями, своей заразительностью он заставляет своих воспитанников поверить то, что там, в телевизоре, что-то происходит, и тем самым выводит их из зазомбированного оцепенения в условиях диктата.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (сцена перед выключенным телевизором):

 

– Туфакс. Кулфакс бьёт… Передача… Центр поля, база… Ричардсон идёт первым, он снова хочет в атаку! Мяч в правом углу! Дэвидсон в центре… Подрезает мяч, кидает, Ричардсон весь в грязи, он там, он прошёл! Второй… Мартини, посмотри на Ричардсона! Он на второй базе! Кулфакс в полном дерьме. В дерьме, детка. Хорошо, это Трэш. Он подаёт. Трэш осматривается… Кулфакс получает знак от Ролсборо. Вот он бьёт. Кулфакс пустил кручёный мяч, он летит как ракета. Так, он приготовился к следующему броску… Трэш разворачивается, он подвесил мяч прямо под левым центром… Летит, летит, летит!.. Кто-нибудь, дайте мне победителя, пока я не сдох! Теперь очередь за Мкки Мантлом. Подача… Мантл закручивает… Вот он, зарядил! (Коллективная апатия сменяется всеобщим ликованием).

– Господа, прекратите это! Прекратите немедленно!

 

По сути, в этом фильме в образе МакМёрфи и старшей медсестры Рэтчед представлены два лидера, две сильных личности, которые привыкли добиваться своей цели и пытаются самоутвердиться в группе людей. Одна личность абсолютно авторитарная, другая – абсолютно бесшабашная и анархичная. Но обе борются за власть и авторитет. МакМёрфи и Рэтчед – это даже не просто два лидера, а как бы воплощение двух полюсов: диктата и демократии, но демократии уже на грани анархии. И в фильме показан их поединок. Причём, и тот, и другой тип власти имеют свои и плюсы, и минусы. Диктату ведь всё-таки свойственен общественный порядок. А что касается рутины, так она имеет свою положительную сторону в виде привычного жизненного уклада и покоя.

Но, конечно, диктат есть диктат, пусть он и играет в демократию. И образ ласково-деспотичной медсестры Рэтчед стал, пожалуй, одним из самых ярких образов тоталитаризма и подавления свободы во всём мировом кинематографе.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (разговор МакМёрфи и Рэтчед):

 

– Вождь проголосовал. Пожалуйста, включите телевизор.

– Мистер МакМёрфи, собрание закончено и голосование закрыто.

– Было десять против восьми! Он поднял руку, смотрите!

– Нет, мистер МакМёрфи. Когда собрание закончилось, голоса разделились поровну.

– Бросьте, не надо мне этого говорить. Не надо так говорить! После того, как проголосовал Вождь, было десять к девяти! Я хочу, чтобы включили телевизор! Я хочу, чтобы включили телевизор немедленно!

 

Последствием столкновения этих двух лидеров, этих двух систем, как известно, становятся несчастные безвинные жертвы, что в финале фильма и показано. Так затрагивается проблема выбора между зомбирующей рутиной диктата и безграничной свободой, но которая  уже становится опасной и для жизни.

Вообще, фильм интересен своей неоднозначностью. Ведь борца с системой МакМёрфи всё-таки до конца нельзя назвать положительным героем. Показав душевнобольным прелести свободной жизни, во многом он и стал причиной финальной трагедии в конце фильма. Один из пациентов, переспав с девицей, которую и привёл в клинику МакМёрфи, в последствии не выдержал угроз и шантажа со стороны старшей медсестры и наложил на себя руки. То есть, МакМёрфи в итоге не понял, что не всем и нужна, и не все и готовы к такой свободе. И хоть он и пытается отомстить, но жизнь-то уже не вернёшь. В результате лишь до предела заостряется схватка двух лидеров, двух типов власти, которые порой забывают, что играют с человеческими жизнями.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (эпизод обнаружения самоубийцы и удушения медсестры):

 

– С дороги, МакМёрфи! Приберите тут всё. Выведите людей. Билли!

– Освободите выход.

– Все вон! Вон!

– Давай, чёрт тебя возьми.

– Успокоились и вернулись все к своим повседневным делам! Ясно?

(МакМёрфи бросается душить сестру Рэтчед).

– Не надо, Мак! Мак, не надо! Нет! Мак, нет!

 

Ближе к финалу события приобретают совсем уж драматический характер, но финальные кадры фильма всё-таки нельзя назвать беспросветными. Связаны они с образом индейца – тоже одного из пациентов клиники, который в романе Кена Кизи был главным героем, от имени которого шло повествование. Будучи огромного роста, обладая колоссальной силой, индеец, которого все называют Вождь, сидит в психушке и чувствует себя абсолютно слабым и беспомощным.

Так затрагивается даже не столько проблема дискриминации индейского народа в Америке, сколько вообще утрата человеком воли к жизни, внутренней силы. И подчёркивается это как раз контрастом между колоссальным ростом, физической силой и внутренней слабостью и беспомощностью. Но именно МакМёрфи и «вылечил» индейца, и разбудил у индейца веру в себя. И его побег из клиники в финале фильма становится символом борьбы и освобождения от какого бы то ни было рабства, и внешнего, и, главное, – внутреннего.

 

 

Кадры из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» (эпизод побега индейца из клиники).

 

Фильм Милоша Формана затронул очень много тем: и сумасшествие как явление, и тема свободы, и тема тоталитарной власти с её жёстким диктатом, наконец, психушка как своеобразная модель общества. При всей простоте вышла очень многослойная картина, недаром она получила пять «Оскаров». Причём, в те времена, когда ещё эта награда не обесценилась.

Да, для Голливуда вообще эта картина нетипична, как минимум, из-за особой игры актёров, полной тончайших нюансов. Но, главное, – тем, что философские фильмы американского производства, кажется, можно пересчитать по пальцам. Сегодня этому фильму уже тридцать четыре года, а он до сих пор абсолютно актуален.

 

 

01 апреля 2009

 

 

Источник записи видео: сайт одесского телеканала «АТВ» (atv.odessa.ua, прекратил свою работу в октябре 2014 г.).