Из Сибири с любовью

Видные общественные деятельницы N-ского региона Елена Кошкина и Галина Собачкина дружили много лет. Обе они начали делать свою карьеру ещё в комсомольских организациях города L, потом Кошкина пошла по профсоюзной линии, а Собачкина – по линии советской. В бурные демократические годы они были вместе то в городском, то в областном органе представительной власти, поддерживая друг друга в сложных политических перипетиях. Теперь Кошкина была городским депутатом, а Собачкина – областным, и начали они даже некоторым образом ссориться по вопросам общественного значения и политического звучания, подтверждая тем самым тезис о необходимости вертикального разделения властей; но сходство позиций и наличие личных симпатий продолжало доминировать в их отношениях. И случилось так, что в солнечное июльское погожее утро, когда солнце уже стояло высоко, но ещё не припекало, каждая из этих выдающихся женщин совершенно независимо от другой шла на встречу с важными людьми в городской администрации и областном правительстве соответственно. И одинаково чрезвычайно Кошкина и Собачкина были возмущены внезапно открывшейся перед ними волнующей картиной, хотя и располагалась она при этом в двух разных местах: перед городской администрацией и областным правительством одновременно.

Милиция не позволила развернуться пикетчикам во всю ширь, поскольку это могло создать большую пробку в центре города, – правительство и мэрию разделяло примерно пятьсот метров центральных транспортных магистралей. На призыв плаката: «Ударим пикетом по бездорожью! Ты с нами – просигналь!» проезжавшие мимо автомобили разражались рёвом клаксонов и притормаживали, что производило впечатление медленно двигавшегося стада каких-то грустных больших животных.

В мегафон постоянно что-то говорили. Прохожие останавливались, пытаясь услышать, что именно говорят, так что на тротуарах тоже возник медленно двигающийся затор. Желающим постоять в пикете тут же выдавали понравившийся им транспарант; наибольшей популярностью пользовалось многозначительное – «Одна наша беда – дороги, а другая – в ваших кабинетах!», хотя и обычные «Где деньги Дорожного Фонда?» или «Куда дели наши налоги?» тоже вызывали сочувствие.

Кошкина и Собачкина связались друг с другом по телефону и обсудили увиденное. Это был непорядок, и старым, привитым в эзопнутые социалистические времена чутьём они его обнаружили и сделали стойку, после чего в разговорах с важными людьми у них появилась дополнительная тема. От них отмахивались – важные люди тоже были автовладельцами, поэтому где-то как-то они сочувствовали пикетчикам; да и как не сочувствовать, если в их поддержку высказались даже дежурившие тут же гаишники. Репортёры были в восторге: прекрасная новость во время мёртвого сезона. И прочее разное население города L было на стороне возмутителей спокойствия – то ли был в пикете нужный элемент карнавала, то ли в городе просто давно уже ничего подобного не было. Только мелкий чиновный люд – от специалистов до начальников отделов – тихо и испуганно гудел. «Представьте себе, – рассказывал один такой Акакий Акакиевич Собачкиной, – подхожу я к зданию правительства, а оно окружено автомобилями, милицией, людьми. Ещё ничего и не началось, а все уже ждут, и идти на работу крайне неприятно. Разве мы враги какие, чтобы на нас так с ненавистью смотреть? Шли прямо как сквозь строй. У меня женщины в отделе плачут с утра. Ведь страшно». Собачкина в ответ, было, подумала в раздражении, что воровать поменьше надо было и за дорогами следить, допрыгались, но удержалась – а вдруг и Акакий Акакиевич на что сгодится.

Вслух сказала: «Вы знаете, это, конечно, хулиганство. И надо выяснить, кто затеял». И тут же получила ответ, что это, оказывается, инициатива группы граждан, большинство из которых студенты.

И от сердца выдающихся гражданок Галины Собачкиной и Елены Кошкиной немного отлегло. Студенты – они на то и студенты, от них в принципе всего можно ожидать, даже того, что они это придумали, чтобы повеселиться. Но осадок остался – а вдруг за спиной студентов прячется кто-то серьёзный? поверить в то, что после многих тихих лет уличной жизни в городе L возникло что-то помимо народного гулянья с салютом-фейерверком, был сложно: недаром выдающиеся гражданки были политическими долгожителями…

И депутаты Выгребной с Хлебалкиным тоже пошли по кабинетам, встретившись в тот же день с депутатами Кошкиной и Собачкиной. Последние рассказали первым о своих сложных ощущениях, и согласились все вчетвером, что нехорошо как-то в городе L и области N с дорогами. Пикет открыл им всем на это обстоятельство глаза. И возбуждённая этим обстоятельством депутатская общественность решила составить тут же депутатский запрос, и обсудить это на рабочих совещаниях с представителями исполнительной власти, а может, даже поставить этот вопрос и в заседание Совета. Даже тёмное имя Степана Проглотова уже было озвучено и помечено.

Поэтому, когда Любимов встретился с Хлебалкиным и спросил у него, не пора ли ему осуществить спонсорский взнос в проведение социологических исследований, осуществляемых силами студентов L-ского государственного университета, тот дал своё согласие сразу. И даже перечислил в некоммерческое партнёрство Любимова шестьдесят тысяч рублей, сказав, что если удастся отобрать у Проглотова хотя бы часть заказов, он перечислит Любимову вдвое больше. Любимов пятьдесят четыре тысячи из полученных обналичил и заплатил студентам, получив одновременно в свой карман от Казакова тысячу долларов.

…Выгребной, с которым Любимов поделился сведениями о денежных расчётах, меланхолически отметил: «Что ж, это честный бизнес. С ними можно иметь дело».

Любимов ожидал, что после этой успешной акции будет некоторый перерыв, но он ошибся: Казаков начал набирать обороты. В штабе, в который превратилась кафедра мировой экономики, на которой официально числился Любимов, постоянно толклись разные люди, сменяя друг друга. Из пяти еженедельников и двух ежедневных местных газет про пикет не написали только два СМИ, однако уже в следующих номерах все издания поместили красочные снимки разбитых дорог и интервью с ремонтниками-дорожниками. Материалы по большей части были подписаны именами собственных корреспондентов газет, хотя и отнесены были в редакцию всё теми же студентами. А сразу же после этого в городе начали проводить опрос. В анкете помимо вопросов о том, знал ли респондент о пикетах и откуда узнал, как относится к цели и поведению пикетчиков, и других таких же были и куда менее невинные. Так, отвечающего просили сказать, что он думает о деятельности областного правительства и способах распределения средств на ремонт дорог между подрядчиками. Кое-кто мог бы сказать, что здесь уже возникает зыбкая почва манипулирования общественным мнением через сам механизм опроса, но никаких прямых оснований для этого не было, – подумаешь, респондентам давалась скрытая подсказка-объяснение, отчего в России дороги плохие. Подобные подсказки содержатся в большинстве проводимых опросов – и ведь ничего, никто не возражает, смеясь, комментировал ситуацию Любимову Казаков. А Сергей Иванович в это время думал про себя, что он, собственно, и манипулирования-то не заметил, а стало быть, и другие наверняка не поймут, куда всё-таки клонит этот москвич.