За служение России к смертной казни приговорить!

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2023:

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

1812 год. Российская империя

 

 

– Уважаемый господин Кваренги, боюсь, у меня для вас дурные вести. – Чиновник итальянского посольства переминался с ноги на ногу, боясь переступить порог дома архитектора.

Хозяин указал гостю на венский стул:

– Да проходите уж, не стойте как истукан. Что там стряслось на нашем достопочтенном Апеннинском сапоге?^[1]

– Извольте ознакомиться и расписаться в получении. – Продолжая стоять, гость протянул Джакомо Кваренги конверт. – К сожалению, задерживаться не могу, в столице итальянцев немало, и мне надобно каждому лично вручить подобное послание. Вынужден также сообщить, что наше посольство уже завтра ждёт от вас ответ, ибо дело сие чрезвычайной важности и задержка недопустима.

Поняв, что гость к долгой беседе не расположен, архитектор распечатал конверт и быстро ознакомился с содержанием.

«…Всем итальянцам, состоявшим на русской службе, приказано вернуться в Италию… в случае отказа каждый ослушавшийся будет незамедлительно приговорён к смертной казни, с конфискацией имущества!.. Король Италии»^[2].

Хозяин дома отвлёкся и хотел что-то сказать посетителю, но того уже не было. Лишь громкий стук входной двери засвидетельствовал, что чиновник ретировался по-английски, поспешно и не прощаясь.

Джакомо подошёл к окну, долго смотрел на проезжающие внизу кареты и спешащих по своим делам людей разного чина. Затем кликнул супругу Анну Катерину Конради. Когда женщина вошла, протянул ей королевский вердикт:

– Что скажешь, дорогая? Как поступим? Будем паковать дорожные баулы или останемся?

– Последнее слово всегда за вами, мой господин, – молвила Анна. – Господь всегда посылает нам испытание по силам нашим. Вспомните, как девятнадцать лет назад во время родов покинула этот бренный мир ваша первая жена. И на вашем попечении осталась новорождённая девочка и четверо малолетних детей. Вы тогда покинули Россию, перебрались в Бергамо, но всё же через два года вернулись. По всему выходит ваша Родина отныне здесь и, полагаю, уже навсегда, ибо правитель Италии слов на ветер не бросает. Окажетесь в его владениях, велит казнить без всякой жалости.

– Я тебя услышал, спасибо. А теперь ступай, мне надобно подумать.

Кваренги, покашливая и кряхтя, опустился на стул. Прожитые годы брали своё.

– Сделай милость, принеси мне кьянти.^[3]. Нет, лучше завари кофе. Сейчас мне потребна трезвая голова.

 

 

*   *   *

 

Оставшись один, архитектор предался воспоминаниям. Перед глазами пронеслись годы далёкой юности, споры с отцом Антонио по поводу выбора профессии. Старший Кваренги настаивал, чтобы сын не смел нарушать семейную традицию. В случае если родятся три сына, два из них должны принять сан священнослужителя. А он, Джакомо, младший, второй. Обязан пройти курс обучения в известном в Бергамо коллеже «Милосердие», а затем облачиться в рясу.

«…не могу достаточно выразить отвращение, с которым я предавался таким занятиям. Но не буду отрицать, что в курсе риторики я чувствовал особенную склонность к поэзии, и что мне до крайности нравились три изящнейших латинских поэта – Катулл, Тибулл и более всех Вергилий, из которых я перевёл в итальянских стихах несколько произведений… но наклонность, сильно влёкшая меня к художествам, не позволявшая, чтобы я стал ни поэтом, ни философом, ни духовным лицом, была причиною того, что я извлёк мало или совсем не извлёк плодов из таких упражнений»^[4].

В конце концов родитель сдался. Видя, как его наследник всецело увлечён изобразительным искусством, отправил его учиться рисованию у лучших художников города Бергамо Паоло Бономини и Джованни Раджи.

Но юный бунтарь на этом не успокоился. Утверждал, что манера их преподавания – устаревшая!

– Раз тебе и это не по нраву, остаётся одна дорога – в монастырь Сан-Кассино! – Отец в гневе стукнул кулаком по столу. – Примешь обет послушания и будешь всецело служить господу нашему Иисусу Христу.

– Отпусти меня в Рим. Там есть люди, у которых можно получить хорошие знания в области живописи и архитектуры. Обещаю, семью не подведу и фамилию не опозорю.

Настойчивость юноши была столь велика, что отец, немного поколебавшись, всё же сдался.

 

 

*   *   *

 

Архитектор открыл глаза и посмотрел на чашку с ароматным напитком. Супруги рядом не было. Она прекрасно понимала состояние мужа и, принеся кофе, тихо вышла из комнаты.

 

 

*   *   *

 

Джакомо попытался вспомнить, как пахнет кофе в далёком Риме, но не смог, а потому, закрыв лицо руками, вновь предался воспоминаниям.

«Аббат Торп познакомил меня со знаменитым меценатом Редзонико. И тот не побоялся заказать у меня проект церкви в Субиако.

Проблема была в том, что её надо было не построить с фундамента, а переделать уже имеющееся здание, причём изменения должны были быть минимальными.

Пришлось изловчиться и создать новый храм внутри уже существующего».

 

 

*   *   *

 

За тридцать три года до описываемых событий. Санкт-Петербург. Кабинет императрицы Екатерины Второй

 

Царица окунула в чернильницу острозаточенное перо, а затем начертала на чистом листе бумаги:

«Италия. Рим. Барону Фридриху Гримму.

Мой любезнейший друг, не соблаговолите ли в кратчайший срок подыскать двух хороших архитекторов-итальянцев для работы в России. Ибо строительство затеваю масштабное, дабы держава наша не хуже иных европейских стран вид достойный имела!»

 

 

*   *   *

 

Хозяин дома в два глотка выпил ароматный напиток и поставил чашку на стол. Вспомнил, как, почти не колеблясь, принял предложение императрицы северной страны, как долго добирался через Крым до столицы огромного государства, как приступил к своей первой работе, перестройке дворца Её Высочества на реке Яуза. Затем были православные церкви в Царском Селе, Павловске и Пулкове, Английский дворец в Петергофе, Эрмитажный театр на Дворцовой набережной, реконструкция покоев царицы в восточной части Зимнего дворца.

«Мальтийская капелла при Воронцовском дворце. Это уже при правлении её сына Павла Первого, который и присвоил мне звание Архитектора высочайшего двора и капитула ордена святого Иоанна Иерусалимского. Потом было строительство Смольного института. Это уже при нынешнем самодержце Александре Первом...»

Его воспоминания прервал звон убираемой посуды.

– Так мы остаёмся или нет? – еле слышно произнесла супруга.

– Моя Родина отныне и до скончания дней – Россия, – ответил архитектор и, опираясь на стол, поднялся с места.

 

 

*   *   *

 

Два года спустя Джакомо Кваренги получил... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: