Программа Высшего Разума (книга вторая)

 

Издание второе, переработанное.

 

 

 

 

В марте 1985 года генеральным секретарём коммунистической партии Советского Союза становится Михаил Горбачёв

 

На состоявшемся в 1987 году пленуме ЦК. КПСС Горбачёв впервые называет время правления Ленида Брежнева «эпохой застоя» и объявляет новую идеологию для страны: перестройка, гласность, новое мышление, приоритет человеческих ценностей, человеческий фактор, демократизация.

 

Курс на перестройку, демократизацию и гласность привёл к радикальным переменам в общественной жизни страны. Горбачёв призвал к необходимости формирования качественно нового мышления для того, чтобы страна и народ обрели стабильность, благополучие, обеспечение возможностей и условий для гармоничного развития как отдельно взятой личности, так и общества в целом. Основным результатом перестройки должен был стать выход из тоталитарного общества, добровольный и мирный отказ от советско-большевистского строя. Лозунгами перестройки стали: «демократия, свобода слова, свобода передвижения, отмена цензуры в средствах массовой информации, цивилизация и прогресс, социализм с человеческим лицом.

 

Советский народ, опьянённый веянием свободы, не видел для себя никаких проблем в демократизации страны, подразумевая под ней свободную, обеспеченную жизнь, какой живут люди в западных странах. И массы, поверив в Горбачёва, признали его национальным лидером.

 

Радикальные изменения в СССР положили конец процессу конфронтации и холодной войны между Советским Союзом и США, особую роль в этом сыграла встреча Горбачёва и Буша на Мальте. Вот как описывает эту встречу один из её участников.        

 

«Встреча лидеров двух сверхдержав – СССР и США – на Мальте оказалась в тени в бурном потоке международных событий эпохи перестройки. Может быть потому, что не было подписано никаких совместных документов и даже не выпущено коммюнике о встрече. И сведения о том, что там происходило, можно было получить только от узкого круга присутствовавших там, а они не склонны были особенно распространяться, поскольку встреча имела в общем-то закрытый характер. Впоследствии на Западе появились статьи, посвящённые «Мальте» (так я для краткости буду называть этот саммит). В исследованиях о периоде перестройки – есть разделы. В них более или менее адекватно отражены итоги этой встречи. У нас же (в России) мне не попадалось попыток серьёзно оценить её значение. Встреча на Мальте обозначила конец «холодной войны». Каковы предпосылки «Мальты»? Они и психологические, и ситуационные (т. е. случайные), и, конечно, политические.

 

Прошёл почти год с инаугурации Дж. Буша. Его предшественник и «наставник» Р. Рейган во время своего второго президентства встречался с М. Горбачёвым четыре раза. Буш, вступив в должность, сделал длительную «паузу» – для «анализа и выработки позиции». Это вызвало недовольство не только в Москве. Американская пресса начала жёстко критиковать новую администрацию, подозревая в намерении прервать тенденцию к улучшению отношений с СССР. Сам Рейган, положивший начало этой тенденции, публично выразил недовольство «паузой».

 

В мае в Москву приехал госсекретарь США Джеймс Бейкер: пауза закончилась. Президент и он, Бейкер, при поддержке посла в СССР Джека Мэтлока и ряда своих сторонников, но при сопротивлении довольно авторитетных лиц в Белом доме и в Конгрессе, пришли к выводу, что они в своей политике в отношении Советского Союза могут попробовать выйти «за пределы сдерживания».

 

Бейкер в мемуарах подробно описал этот свой визит. Он увидел, что в Советском Союзе происходит действительно нечто серьёзное, и понял из длительных и очень откровенных бесед с Горбачёвым, Шеварнадзе и другими, что «перестройка» – это не очередной «трюк Кремля», чтобы усыпить бдительность Запада, и что игнорировать стремление советского руководства к глубоким переменам внутри страны и в мире было бы ошибкой. Бейкер сделал заявление, удивительное в устах по сути второго лица в администрации США, «главной – по нашим понятиям – империалистической державы»: «Провал перестройки – не в наших интересах. В самом деле, мы хотели бы видеть успех перестройки».

 

Тем не менее проблема возобновления процесса перемен в международном развитии, начатого при Рейгане, оставалась: с тех пор как в него «вторгся» Горбачёв, он уже не мыслился без личного общения «главных фигур».

 

Другое обстоятельство, предопределившее «Мальту», связано с тем, что надвигались «бархатные революции» в Восточной Европе, в странах-союзниках СССР.

 

Несмотря на то, что «имидж Горбачёва» резко контрастировал с представлениями Запада о «советских вождях», несмотря на то, что его книга «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» разошлась миллионными тиражами в десятках странах на разных языках, американская элита не могла позволить себе забыть о 1968 годе в Праге. Получить уверенность, что подобного не произойдёт, можно было только «на высшем уровне».

 

Однако по американскому графику официальная встреча планировалась на лето 1990 г. Этим Шеварнадзе с Бейкером начали заниматься ещё летом 1989 г. Но Буш решил поторопить события. Побывав с визитом в Варшаве и соприкоснувшись напрямую с ситуацией в Восточной Европе, он пришёл к выводу, что дело со встречей не терпит отлагательств.

 

В июле в США «в гостях» у своего американского «аналога», советника президента по национальной безопасности генерала Скоукрофта, побывал маршал Ахромеев. Кстати, он произвёл там сильное впечатление своей компетентностью, интеллигентностью и разумным подходом к проблемам контроля за вооружениями. Буш попросил его, по возвращении домой, передать Горбачёву личное письмо, в котором и предложил встретиться накоротке, не дожидаясь официального визита Горбачёва в Вашингтон.

 

Горбачёв в начале августа ответил согласием – тоже личным письмом, которое отвёз президенту А. А. Бессмертных, бывший тогда заместителем министра иностранных дел. В разговоре с ним Буш предложил провести встречу либо в Кэмп-Дэвиде (официальная резиденция президента США), либо в его личном загородном доме, либо на одном из островов вблизи Испании.

 

Горбачёв не согласился. И тогда была придумана формула, которая устраивала обоих: к берегам Мальты подходят два военных корабля, советский и американский. Беседы проходят поочерёдно то на одном, то на другом. Никаких официальных церемоний, всего на два дня, минимум участников, с правительством Мальты никаких проблем – оно будет радо оказать гостеприимство, которое может войти в историю.

 

Горбачёва эта формула и такая «символика» устраивали, хотя они были с американским акцентом. Он вообще не любил парадности и официальщины. А к скорейшей встрече с наследником Рейгана он стремился не меньше, чем Буш. Причём рассчитывал быстро найти с ним общий язык. Оба высоко ценили (и при случае напоминали друг другу шутя) свой очень интриговавший прессу «разговор в автомобиле» в 1987 году в Вашингтоне. Тогда, прощаясь, Буш, ещё вице-президент, сказал примерно так: «Можете ко мне обращаться в любой момент по любому вопросу американо-советских отношений. Я постараюсь сделать всё, что смогу!»

 

Даты были согласованы с учётом того, что у Горбачёва на конец ноября был намечен официальный визит в Италию и в Ватикан. (Кстати, визит прошёл в атмосфере невероятной массовой эйфории, где бы Горбачёв ни появлялся).

 

1-го декабря вечером мы прилетели из Милана в столицу Мальты – Ла-Валлету.

 

Встречало едва ли не всё население главного острова. Президент и премьер Мальты устроили торжественный приём во Дворце Республики. Но погода явно обещала испортиться. К счастью, Горбачёв заранее на этот счёт побеспокоился: ещё в Москве распорядился подогнать к берегам Мальты не только крейсер «Славу», но и огромный пассажирский теплоход «Максим Горький», курсировавший в Средиземном море. Он должен был выполнять роль гостиницы для делегации и сопровождающих. Попрощавшись с мальтийскими хозяевами, мы сразу же отправились на весьма комфортабельный борт «Максима Горького».

 

Проснулись мы под рёв и грохот мощного шторма. В иллюминатор было видно, как стоявший неподалёку наш ракетоносец «Слава» и – чуть поодаль – американский крейсер «Белкнап» кидало из стороны в сторону как утлые судёнышки (Капитан «Белкнапа позже говорил, что за всю свою службу он не видел, чтобы во время шторма волны в бухте достигали такой высоты – 20 футов (около 7 метров). О переговорах там не могло быть и речи. Гобачёв позвонил Бушу и предложил проводить всю встречу на теплоходе, который стоял прочно пришвартованный к пирсу. Его тоже качало, но не настолько, чтобы, идя между каютами, хвататься за стенки.

 

Буш, служивший во время мировой войны в морской авиации, не счёл возможным подвергать «сухопутного» Горбачёва опасности прыгать с крейсера на крейсер и обратно. И сам два дня ловко проделывал эту операцию. Мы не без восхищения наблюдали, как президент сверхдержавы ловко и быстро скользил по трапу в катер, как катер, то пропадая за гребнем высокой волны, то возникая вновь, приближался к «Максиму Горькому», и Буш спортивно вбегал на палубу. Обратно – таким же образом.

 

Команду доставили отдельно и не так лихо, с большими предосторожностями. В команду входили: Джеймс Бейкер, Брент Скоукрофт, Джон Сунуну, руководитель аппарата Белого дома, Денис Росс, руководитель штаба планирования политики в государственном департаменте, Боб Блэквилл, специальный помощник президента по делам Европы и Бойден Грейс, советник в аппарате Белого дома.

 

Команда Горбачёва: Эдуард Шеварнадзе – член Политбюро, министр иностранных дел, Александр Яковлев – член Политбюро, секретарь ЦК, Анатолий Черняев – помощник Генсека по международным вопросам, маршал Сергей Ахромеев – советник Генсека по военным делам, Александр Бессмертных, Анатолий Добрынин – бывший посол в США, советник Генсека.

 

Собрались обе команды в подготовленной капитаном «Максима Горького» комнате – размером не больше, как мне показалось, 20-ти метров. Знакомимся, шутим насчёт шторма, необычности обстоятельств встречи. Джордж Буш вдруг извиняется и просит отпустить его и Горбачёва на несколько минут поговорить один-на-один. Горбачёв делает мне знак. Удаляемся в соседнюю каюту, более просторную и светлую, с мягкими креслами. Буша сопровождает Скоукрофт.

 

Президент и Генсек уселись вполоборота друг к другу (так были привинчены кресла) перед маленьким металлическим круглым столиком. Переводчики – за каждым из них. Мы с генералом поодаль на табуретках.

 

С первых слов стало ясно, что конфиденциальность нужна была, чтобы высказать претензии по ситуации в Центральной Америке. Но Горбачёв перехватил инициативу и сам загоаорил о Кубе. Он недавно там был и, вернувшись в Москву, написал Бушу письмо. И только теперь сообщил ему, что кубинский лидер Ф. Кастро намекнул на желательность содействия Горбачёва в нормализации отношений Кубы с США. «Я готов помочь, – закончил Горбачёв, – но решать вам».

 

– Хочу выложить, так сказать, на стол все карты по Центральной Америке и по Кубе, – резко отреагировал Буш. – Мы видим, что на фоне нашего движения вперёд, Кастро подобен якорю, который тормозит движение. Этот человек явно шагает не в ногу с теми процессами перемен, которые охватывают Советский Союз, Восточную Европу и наше полушарие. Демократические перемены чужды ему. Общественное мнение в США поддерживает Вас, решительно поддерживает перестройку, а также Вашу роль в развитии плюралистических процессов в Восточной Европе, роль, которая не сводится к сдержанности, а служит стимулом перемен.. Но в глазах людей, продолжение поддержки Фиделя Кастро сильно вредит Вам. Буду откровенен: это просто непонятно. Ведь он противостоит Вашему курсу.

 

– Что ж, это плюрализм мнений, – бросил реплику Горбачёв.

 

– Было бы очень хорошо, если бы мы смогли найти способ, который позволил бы и вам прекратить эту чрезвычайную дорогостоящую и ничего не дающую для вас перекачку помощи. Эти миллиарды долларов Вы могли бы использовать с большой выгодой для себя, а заодно снять серьёзный раздражитель в советско-американских отношениях… Кастро застрял в каменном веке. Он даже не разрешает группе наблюдателей ООН посетить тюрьмы на Кубе. Многочисленные беженцы с Кубы создают у нас сильный эмонациональный настрой против него.

 

Горбачёв спокойно выслушал эту филиппику и стал разъяснять Бушу: он, мол, плохо представляет наши отношения с Кастро. Отношения с Кубой у нас сложились «на определённом этапе истории», кстати, «в условиях экономической блокады». Да, мы продаём Кубе товары по заниженным ценам. Но и импортом с Кубы мы удовлетворяем свои потребности в ряде очень важных для нас продуктах. Сейчас взяли курс на то, чтобы постепенно освободить экономические связи с нею от таких преференций. А что касается политики, то нельзя забывать, что Куба – независимая страна со своим правительством, своими амбициями, своим пониманием вещей. Кастро отнюдь не является нашей марионеткой. И мы не собираемся учить Кубу. Пусть поступают, как хотят.

 

Буш обещал посоветоваться со Скоукрофтом и другими, как поступить. «И, может, что-то сделаем, – пообещал он, – но при этом было бы полезно, чтобы кубинцы предприняли какие-то шаги в области прав человека по примеру Советского Союза».

 

Перешли к другим вопросам.

 

Никарагуа. Признали, что оружие поставляется не только с советской стороны. Согласились, что выход из гражданской войны – свободные выборы, любые результаты которых «США готовы признать».

 

Бууш посетовал на критику в СССР его действий по захвату президента Панамы Норьеги, обвинённого в контрабанде наркотиков.

 

Горбачёв поставил вопрос более широко и «в принципе», напомнив о вооружённом вмешательстве США не только в Панаме.. «Разве для США, их президента не является барьером то, что речь идёт о независимых странах? Почему США вершат суд, выносят приговор и сами его выполняют?

 

Особенно задело Буша упоминание Горбачёвым в этом контексте Филиппин. Он выразил удивление: там ведь была попытка свергнуть законно избранное правительство президента Акино. Она попросила помощи. Мы (США) оказали эту помощь: «Почему у Советского Союза это вызывает вопросы?»

 

– Знаете, насмешливо реагировал Горбачёв, начинают поговаривать, что на смену «доктрине Брежнева» появляется «доктрина Буша»… Ведь посмотрите: в Европе происходят перемены, смещаются правительства, которые тоже были избраны на законных основаниях. И возникает вопрос: а если в этой борьбе за власть кто-то попросит Советский Союз вмешаться, то как нам действовать? Так же, как действует Буш?

 

– Понятно.

 

Это «понятно» американского президента прозвучало очень выразительно. Горбачёв решил сгладить остроту. Важно, мол, чтобы бурные перемены, которые сейчас развернулись повсеместно, проходили мирно.

 

– Это благодаря вам, мистер Горбачёв, они происходят мирно, – парировал Буш.

 

– И если мы не будем вмешиваться… Пусть народы сами, без вмешательства извне решают, как им быть. Ведь такие полковнички (которые захотят свергнуть правительство) и такие люди (которые будут просить защитить их) могут найтись в любой стране…

 

Буш всё-таки попросил не критиковать его за акции, подобные филиппинским: ведь президент Акино за демократию, ей удалось скинуть диктатора Маркоса.

 

Перешли к событиям в Восточной Европе.

 

Поставил этот вопрос Горбачёв и сразу попал впросак, заявив, что «некоторые американские политики мыслят преодоление раскола Европы на «западных ценностях» и рассчитывают на «экспорт американских ценностей». Любопытная дискуссия на эту тему произошла, когда встретились делегации. Но об этом – позже. Буш пока не реагировал и выслушал внимательно мнение Горбачёва по «германскому вопросу».

 

– Господин Коль торопится, суетится, действует несерьёзно, неответственно: эксплуатирует тему воссоединения в предвыборных (в бундестаг) целях, – начал Горбачёв. – Это что же будет – единая Германия? Будет ли она нейтральной, не принадлежащей к военно-политическим союзам, или членам НАТО? Думаю, мы должны дать понять, что и то, и другое было бы преждевременно сейчас обсуждать. Пусть идёт процесс, не надо его искусственно подталкивать. Не мы с вами ответственны за раздел Германии. Так распорядилась история. Пусть же история распорядится этим вопросом и в будущем. Мне кажется, у нас с вами есть на этот счет взаимопонимание.

 

Буш оправдывал Коля, ссылаясь на «естественные эмоции». Позицию свою не проявил, дважды напомнил (о чём, мол, Горбачёв и сам знает), что его, Буша, союзники по НАТО, «на словах выступая в поддержку воссоединения, встревожены этой перспективой».

 

Последовал такой диалог.

 

Горбачёв: В отличие от ваших союзников и Вас я говорю открыто: есть два германских государства, так распорядилась история. И пусть история же распорядится, как будет протекать процесс и к чему он приведёт в контексте новой Европы и нового мира. В общем, это тот вопрос, где мы должны действовать максимально внимательно с тем, чтобы не был нанесён удар по переменам, которые сейчас начались.

 

Буш: Согласен. Мы не пойдём на какие-либо опрометчивые действия, не будем пытаться ускорить решение вопроса о воссоединении… И в то же время приходится думать о том времени, когда понятия ФРГ и ГДР уйдут в историю. Я в этом вопросе буду действовать осторожно. И пусть наши демократы обвиняют меня в робости. Я не собираюсь прыгать на стену, потому что слишком многое здесь поставлено на карту. Я не буду поддаваться соблазну действий, которые выглядят красиво, но могут иметь опасные последствия.

 

Горбачёв: Правильно. Ведь время, в которое мы живём, не только многообещающее, но и очень ответственное.

 

Такая покладистость Буша объяснялась не только тем, что он не хотел провоцировать Горбачёва на какие-то ответные действия в случае американского вмешательства. По нашим данным (и Горбачёв был с этим согласен), в тот момент американцы ещё не определились, выгодно ли им или нет возникновение единой Германии, особенно учитывая упомянутую выше позицию союзников по НАТО (Англии, Франции, Италии и др.). Лишь когда – по внутригерманским причинам – процесс объединения набрал полную скорость и необратимость, администрация сочла за благо эергично поддержать Коля, рассчитывая получить в лице объединённой Германии не только лояльного, но благодарного мощного союзника, оттянув на себя от СССР значительную долю этих немецких чувств. Одновременно, настаивая на включении единой Германии в НАТО, американцы хотели держать её в тугих дружеских объятьях, исключив для неё соблазн обзавестись собственным ядерным оружием. Об этом и Бейкер, и Буш позже откровенно говорили Горбачёву, убеждая его согласиться на вхождение Германии в НАТО.

 

Афганистан и Прибалтику договорились обсудить потом: и так уже «несколько минут», на которые они покинули свои делегации, перевалили за полтора часа!

 

Вернулись в каюту, предназначенную для переговоров. Делегации лицом к лицу за узким длинным столом – так, что, если положить локти на стол, коснёшься локтей визави. Главы посредине, тоже друг против друга.

 

Горбачёв как «принимающая сторона» произнёс приветственную речь. Подчеркнул значение подобных встреч в такой момент, на таком «бурном и ответственном этапе мирового развития». Похвалил Буша за инициативу.

 

Отвечая, Буш разделил инициативу пополам и сразу же обозначил переломный характер встречи. «Когда по пути из Парижа в Вашингтон летом этого года, – сказал он, – я редактировал в самолёте проект моего письма к Вам по вопросу об этой встрече, я отдавал себе отчёт, что меняю свою прежнюю позицию на 180 градусов. Это изменение в нашем подходе нашло понимание у американского народа».

 

Тут же Буш попросил начать обмен мнениями первым. И это не случайно. Бейкер в упомянутой выше книге вспоминает: готовясь дома к «Мальте», они учитывали опыт Рейкьявика – Горбачёв тогда, захватив инициативу, держал её с начала до конца. Поэтому подготовили двадцать «инициатив», чтобы сразу их выложить перед Горбачёвым как основу для дальнейших рассуждений.

 

Первым пунктом («инициативой») было отношение к перестройке. Буш произнёс слова, знаменательные для наследника «крестового похода» против СССР, лидера США и НАТО: «Мир станет лучше, если перестройка увенчается успехом. Ещё некоторое время тому назад в США было много сомневающихся на этот счёт… Но можно со всей определённостью говорить, что серьёзные, думающие люди в США подобных взглядов не поддерживают. На эти изменения в умонастроениях у нас воздействуют перемены в Восточной Европе, весь процесс перестройки. Конечно, среди аналитиков и экспертов есть различные точки зрения. Но Вы можете быть уверены в том, что имеете дело с администрацией США, а также с Конгрессом, которые хотят, чтобы ваши преобразования увенчались успехом».

 

Затем Буш перешёл к конкретным пунктам.

 

Об официальном визите Горбачёва в Вашингтон: договорились на июнь 1990 года. Условились о графике регулярных встреч министров иностранных дел.

 

Экономические отношения: администрация предпримет шаги, чтобы была приостановлена «поправка Джексона – Вэника», закрывающая предоставление СССР режима наибольшего благоприятствования. Это будет готово к заключению нового торгового договора, как только СССР примет закон «о вьезде и выезде». Администрация будет добиваться отмены поправок «Стивенсона и Бэрда», запрещавших предоставление кредитов Советскому Союзу; отказывается также от возражений против принятия СССР в Международную организацию по тарифам и торговле (ГАТТ), пока в качестве наблюдателя. Здесь же, в ходе этой встречи, будет передан советской делегации документ, содержащий соображения относительно «ряда серьёзных проектов в области финансов, статистики, функционирования рынка и т. д.»…

 

Уже создана, отметил Буш, советско-американская рабочая группа по проблемам инвестиций, и США будут приветствовать, если она быстро договорится о гарантиях капиталовложений. Свой экономический пакет Буш сопроводил примечательным комментарием, – «Эти меры отнюдь не направлены на то, чтобы продемонстрировать американское превосходство. Мы стремились составить наши предложения таким образом, чтобы не создавалось впечатления, будто Америка «спасает» Советский Союз. Мы говорим не о программе помощи, а о программе сотрудничества».

 

Права человека: Буш поставил этот вопрос очень миролюбиво: предложил договориться, чтобы все вопросы разъединённых семей были решены к приезду Горбачёва в Вашингтон. Бейкер вручил список «ещё» из 20 фамилий.

 

Региональные проблемы: Буш говорил в том же духе, что и во время беседв один-на-один. Передал просьбу некоторых латиноамериканских президентов надавить через Горбачёва на Кастро, чтобы он прекратил «экспорт революции» и поставки оружия. Предложил совместно, вдвоём, обратиться к сандинистам с призывом провести свободные выборы в Никарагуа. Повторил свою просьбу дать из Москвы сигнал Кастро, что «не будет всё по-прежнему».

 

Вопросы разоружения. Буш начал с химического оружия, Предложил к приезду Горбачёва в Вашингтон подготовить и там подписать договор о сокращении имеющихся запасов на 20%, а спустя 8 лет после заключения международной конвенции – до 2% от имеющихся к настоящему времени запасов.

 

Горбачёв согласился, подчеркнув особо, что США отказываются «в этом контексте» от производства бинарного оружия и поддерживают меры по нераспространению химического оружия.

 

Обычные вооружения: Об их сокращении в Европе переговоры шли много лет, но при Горбачёве ускорились, Буш предложил «поработать» со всеми европейскими государствами, чтобы к исходу 1990 года подписать общеевропейское соглашение. Горбачёв ответил одной фразой: «Наши подходы тут совпали».

 

По стратегическим наступательным вооружениям (СНВ): По этому вопросу Буш предложил завершить переговоры в Женеве к визиту Горбачёва в США и подписать там договор. При этом он сообщил, что США снимают прежнее своё условие – о запрете советских мобильных баллистических ракет (МБР). Попросил не модернизировать самые мощные наши межконтинентальные ракеты СС-18. Горбачёв в ответ напомнил об огромном преимуществе американцев в крылатых ракетах морского базирования (КРМБ), за которые их переговорщики яростно держались в Женеве.

 

Буш далее выразил готовность подписать в Вашингтоне протокол о подземных ядерных взрывах. Он попросил Горбачева решить вопрос о публикации реальных данных о советском военном бюджете – «с целью укрепления взаимного доверия». Между прочим, задолго до «Мальты», Горбачёв не раз ставил этот вопрос на Политбюро: надо снять нелепость, над которой потешалась западная пропаганда, – мол, как это Советам удаётся держать равенство своих вооружённых сил с американскими, имея военный бюджет в пять рааз меньше, чем США!?

 

Буш информировал о работе, которая по поручению администрации ведётся по экологическим проблемам, и пригласил Горбачёва действовать вместе, имея в виду глобальный характер проблемы. В заключение предложил довести обмен студентами в 1990 – 1991 г.г. до 1000 с каждой из сторон. От участия молодёжи, подчеркнул Буш, «многое зависит в развитии нашего взаимодействия».

 

Так выглядели «инициативы» США, привезённые на Мальту.

 

Для всех нас, включая Горбачёва, они явились неожиданностью. Особое впечатление произвело то, что это была не просто декларация о стремлении изменить к лучшему отношения с СССР. Это была совершенно конкретная – по пунктам и проблемам – программа. Горбачёву с ходу пришлось менять акценты и вносить коррективы в содержание своей ответной речи, основные идеи которой придумывались, конечно, ещё в Москве.

 

Начал Горбачёв с несколько торжественной констатации: то, что мы услышали, означает, что «администрация президента Джорджа Буша определила свою политическую линию на американско-советском направлении». Потом Горбачёв высказал ряд замечаний общефилософского плана. Вот основные:

 

Опыт «холодной войны» требует изменения подходов к мировой политике. Ставка на силу, на военное превосходство и связанная с этим гонка вооружений себя не оправдали. Не оправдала себя и ставка на конфронтацию по идеологическим причинам, в результате чего мы только и занимались тем, что ругали друг друга. Подошли к опасной черте. И хорошо, что сумели остановиться. В стратегическом плане методы «холодной войны» и конфронтации потепели поражение. Проблемы экологии приобрели такой масштаб, что встал вопрос о выживании человечества.

 

«В американских политических кругах настойчиво выдвигается тезис, – продолжал Горбачёв, – Советский Союз, мол, начал свою перестройку, меняет курс под влиянием политики «холодной войны». Говорят, что в Восточной Европе всё рушится, и это тоже, мол, подтверждает правоту тех, кто делал ставку на методы «холодной войны». А раз так, то и менять в политике ничего не надо. Надо наращивать силовое давление и готовить побольше корзин, чтобы собирать плоды. Это очень опасное заблуждение. Я обнаружил, что Вы видите всё это. Знаю, что Вам приходится выслушивать представителей раличных кругов. Однако Ваши публичные заявления и конкретные предложения, с которыми Вы выступили сегодня, означают, что у президента Буша сложилось определённое представление о мире, и оно адекватно вызовам времени. Это очень важно».

 

Затем Горбачёв охарактеризовал «крупную перегруппировку сил» в мире. Обозначил роль интегрированной Западной Европы, Японии, Китая («это – крупнейшая реальность, которую ни мы, ни вы не должны эксплуатировать друг против друга»), Индии, Восточной Европы в новом её качестве, новых мощных экономических процессов, меняющих весь образ жизни людей и наций.

 

«Перед лицом всех этих перемен, – заявил Горбачёв, – США и СССР просто обречены на диалог, взаимодействие, на сотрудничество. Иного не дано. Но для этого надо избавиться от взгляда друг на друга как на врагов».

 

При этих словах Буш встал и протянул через стол руку Горбачёву. Момент был, надо сказать, волнующий: в самом деле – две сверхдержавы, 45 лет державшие весь мир в наряжении конфронтацией друг с другом, отказались считать себя противниками.

 

Позвали фотографа. Горбачёв и Буш повторили позу. Снимок этот обошёл все газеты мира.

 

Горбачёв вернулся к этой теме и на второй день встречи, ещё чётче выразив свою позицию, он сказал: Президент США должен знать, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не начнёт войну. Это настолько важно, что я хотел лично повторить это Вам. Более того, СССР готов больше не считать США своим противником и публично заявить об этом. Мы открыты для сотрудничества с Америкой, включая сотрудничество в военной области. Это первое.

 

Второй момент. Мы за то, чтобы совместными усилиями обеспечить взаимную безопасность, Советское руководство привержено продолжению процесса разоружения по всем направлениям, считаем необходимым и срочным выйти за пределы гонки вооружений и предотвратить создание новых экзотических видов вооружений. Всё это не означает, что мы предлагаем советско-американский кондоминимум, Речь идёт о реальностях, и это вовсе не ставит под сомнение союзнические связи, сложившееся сотрудничество с другими странами. Вы ставили вопрос: какой Советский Союз выгоден США – динамичный, прочный, стабильный или наоборот. Я в курсе советов, которые Вам дают. Что касается нас, то мы заинтересованы в том, чтобы США с точки зрения решения своих задач национальной безопасности и прогресса, чувствовали себя уверенно. Я считаю, что другой подход опасен. Игнорирование интересов США в мире – опасная политика. Но и США должны считаться с интересами других стран. Между тем, есть ещё желание учить, давить, наступать на горло. Это ещё есть. Мы всё это знаем».

 

На это Буш среагировал сразу. Напомнил о своей сдержанной реакции на падение Берлинской стены, подтвердил, что не намерен эксплуатировать – ни политически, ни пропагандистски – события в Восточной Европе в ущерб Советскому Союзу.

 

– Это мы видим и оценили, – бросил реплику Горбачёв.

 

Горбачёв прошёлся по всем конкретным «инициативам», изложенным во вступительной речи Буша, выразил удовлетворение ею, но и отметил: это только ещё планы, за которыми мы ждём конкретных действий, а со своей стороны будем идти навстречу и создавать у себя условия для их успеха. Он подробно и откровенно рассказал о том, как идет перестройка, на какие трудности и проблемы, особенно в сфере экономики, она наталкивается.

 

Шумным оживлением закончился первый раунд встречи на Мальте. Горбачёв пригласил всех на ланч.

 

Не сказать о том, что было на ланче, значило бы оставить всю встречу на Мальте без одной важной характеристики. Под впечатлением открытости, с какой Горбачёв рассказал о перестройке, американцы, отложив ножи и вилки, бросились «учить», как лучше и быстрей осуществить реформу экономики. Особенно горяч был – в несвойственной ему обычной манере – Бейкер, бывший министр финансов, экономист и юрист по образованию. Сыпали примерами из собственного опыта, из европейского. Убеждали, что надо быстрее решать вопрос с ценами (Вы уже опоздали!»), открывать простор реальному рынку, налаживать банковскую, налоговую систему и т. п. Горбачёв отбивался, доказывая им, что рынок по-американски и рынок по-русски – две большие разницы., с учётом того, откуда и куда мы идём, и какая мы страна, что мы испытали за ХХ век. Американцы продолжали ему разъяснять «абсолютные» законы рынка.

 

Я смотрел на эту дружескую перепалку в полном ошеломлении: представители «американского империализма» искренне (у меня не было в этом ни малейшего сомнения!) хотят, чтбы у нас наладилась и пошла экономика, чтобы мы быстрее справились с трудностями. Закрыв глаза и затыкая уши, когда звучала английская речь, можно было подумать, что присутствуешь на заседании Политбюро ЦК КПСС, где все озабочены судьбой страны, спорят, убеждают друг друга, доказывают свою правоту…

 

Во второй день встречи переговоры начались с выражения взаимной удовлетворённости первым днём встречи. Буш поставил вопрос: что будем сообщать прессе по итогам? Горбачёв предложил провести совместную пресс-конференцию тут же на борту. Сейчас это кажется естественным. Но тогда! Ни один американский президент (ни даже госсекретарь) ни разу ещё не позволял себе подобного «акта доверия» в отношении советских деятелей.. Буш поколебался, но согласился, добавив, что «потом он отдельно ответит на вопросы своих журналистов». На том и порешили. Символический прецендент состоялся сразу по окончании встречи»...

 

Изложив далее результаты договорённости Горбачёва и Буша по вопросам военным, экономическим, по европейским делам и по проблемам в мире, участник встречи на Мальте подводит итог.

 

«Как видит читатель, на этой беспрецендентной по форме встрече лидеры двух сверхдержав основательно «прошлись» по всей «повестке дня» (любимый американский термин) их соприкосновения между собой и на международной арене. И по всем вопросам, кроме не зависящих от них, можно было констатировать взаимопонимание и готовность действовать конструктивно, а где нужно – совместно.

 

«Мальта» открыла принципиально новый этап в отношениях между нашей страной и США. Был создан прецендент «политического на высшем уровне импульса» к развитию нормальных экономических отношений и даже сотрудничества в этой сфере.

 

Доверие – важнейший новый фактор мировой политики, проклюнувшийся ещё при Рейгане, – заработал благодаря «Мальте» в полную силу. Возникновение его обязано не только личным качествам лидеров, их политической воле. Оно коренилось в появлении новых социально-политических и международных реальностей, которым противопоказана была конфронтация главных субъектов мировой политики и которые нуждались в сотрудничестве, взаимодействии между ними, в доверии как политическом феномене международного характера. Если бы не «Мальта», крупнейшие международные события того периода – объединение Германии и конфликт в Персидском заливе – могли бы спровоцировать конфронтацию пострашней Карибского кризиса 1962 года.

 

Отказ от идеологического подхода к внешней политике, провозглашённый в речи Горбачёва в ООН за год до этого, получил на «Мальте» практическое воплощение – в решающем звене мирового развития. «Мальта» явилась провозвестником новых отношений между Западом и Востоком, обозначила перспективу движения к новой Европе, что подтвердилось спустя год принятием в Париже на Общеевропейском совещании Хартии для Европы от Ванкувера до Владивостока. «Мальта» продемонстрировала наличие потенциала продвижения к новому мирному порядку во всём мире. «Мир покидает одну эпоху, эпоху холодной войны, и вступает в новую» (слова Горбачёва). Встреча произошла в исторически нужный момент, когда процессы во многих государствах и в больших регионах мира созрели (и даже перезрели) для крупных перемен и ситуация могла взорваться. Можно себе представить, что могло случиться, если бы эти взрывы произошли в обстановке конфронтации сверхдержав! Вместе с тем, «Мальта» показала и пределы их влияния на ход стихийных событий, контроля над ними. И это тоже поучительно.

 

Встреча на Мальте – это символ, это и, по сути, конец «холодной войны»…

 

(По материалам проекта «Мальта для всех. 1998-2005» на сайте: MaltaVista.ru)