Миниатюра (записки жены снайпера)

Сердце большое, оно всё может. Пожалуй, эта фраза могла бы стать эпиграфом ко всей твоей жизни.

Есть ли Бог? Скажи мне, зай. Я не виню его в твоей смерти, это было бы глупо и кощунственно, но есть ли он в мире вообще? В мире, где люди столь нелепы и так похожи на животных – во всех своих проявлениях. Чем мы отличаемся от других млекопитающих, кроме стандартного вопроса: «Зачем я живу?». Мы едим, пьём, дышим, спим, развлекаемся и размножаемся, умираем. Чем мы отличаемся от мартышки, кроме этого удушающего вопроса о смысле нашего существования? И почему у нашего существования вообще должен быть какой-либо смысл? Религия предлагает видеть смысл в будущей жизни, в райских коврижках. Но если посмотреть на это не восторженно-эмоциональным взглядом, а глазами рационалиста и прагматика – что есть райская жизнь? Вечное блаженство рядом с Богом. Почему же нам предлагается отринуть одно блаженство – временное и земное – ради другого – вечного и божественного? Неужели только продолжительность блаженства в итоге и имеет значение? Неужели любить клубничное мороженое на земле – материализм и потакание плоти, а поедание этого же самого мороженого ВЕЧНО – единственно правильное стремление? Ведь мороженое останется мороженым в любом случае. Счастье остаётся счастьем вне всякой зависимости – год ли оно длится или миллиарды лет.

Ах, религиозники любят употреблять софизмы о том де, что райская жизнь существует вне понятия времени. Словно они вообще способны понять, что такое время в принципе. Ещё никому до сих пор не удавалось вместить в себя сущность времени – куда уж там рассуждать о жизни вне его! Софистика и пустословие, да и только… Оправдание собственного эгоизма и себялюбия.

Я всё чаще задумываюсь о сущности стремления людей поклоняться Богу и сумела-таки понять одну вещь, Демин: они не способны любить его просто так, безо всяких условий. Они любят его, потому что он в этом случае гарантирует им вечное наслаждение в своих чертогах, а под наслаждением каждый безусловно мнит то, что ему самому кажется приятственным. Убеди их в том, что никакой вечной жизни нет и в помине, что после смерти они либо отправятся в небытие, либо попадут в царство теней – и религиозники помчатся прочь от церкви как ошпаренные: зачем расшибать лоб, молясь тому, кто ничего хорошего взамен предложить тебе не может? Непомерная жадность и корысть распирает этих людей, а они сами не осознают этого. Земные развратники куда честнее – они, по крайней мере, не прикрываются красивыми лозунгами о глубине собственной духовности и высоте душевных устремлений. И если кто из безбожников поможет тебе – будь уверен, он делает это не ради будущего вознаграждения, а просто потому, что тебе нужна помощь. И пусть он возгордится от этого и будет считать себя человеком высоких моральных качеств – его помощи это не умалит. Поэтому всё это религиозное пустословие о необходимости смирения и самоуничижения – брехня. Всё-таки Фёдор Михайлович – чистый гений со своей Легендой о великом инквизиторе: никому из людей на этой планете уже давно не нужен Бог сам по себе, даже как отвлечённая морально-нравственная концепция. Светский гуманизм даже более любой религии преуспел в научении людей мирному сосуществованию и милосердию – чего клерикалы никак не угомонятся?

Демин, помнится, ты когда-то сказал мне, что в окопах и вправду вспоминаешь о Боге, но любить его при этом не начинаешь. Как можно любить создателя столь убогого мира, у которого всего два выхода: поклониться, разбив лоб, или отправиться в вечную муку?.. И как я могла заставлять тебя ходить на исповедь – это тебе-то исповедоваться перед теми, кто и ногтя твоего не стоит?! Если бы я тогда понимала всю нелепость этой процедуры…

Но сердце большое, оно всё может… вот и твоё смирилось со своим неверием ради моей веры… Прости меня, родной…

Если только и существует этот Бог – какой угодно – иудейский, вайшнавский, египетский, тумбаюмбовский… я буду судить его за то, что из ненасытного любопытства он создал этот мир и обрёк миллиарды на страдания, предлагая взамен фантик в виде вечной жизни – и то, при условии, что они поцелуют его пятки. Грубо, но правда. Ноги моей больше не будет в этих «заведениях».

Впрочем, что это я… Ведь Бога нет.