Миниатюра (записки жены снайпера)

Семнадцать дней. Его нет с нами уже семнадцать дней, а я узнаю об этом только сейчас. Странное ощущение облегчения – я ждала этого последние два месяца, не буду врать хотя бы самой себе. Дальше так продолжаться не могло, наша жизнь постепенно превратилась в ад, и его смерть избавила нас обоих от этого кошмара длиной почти в четыре года.

Его больше нет. Мне больше не надо каждый день бороться за его жизнь, бороться с болезнью и с ним самим. Мне больше никогда и ни перед кем не придётся отчитываться за фильмы, которые я смотрю, и книги, которые читаю. За мной больше никто и никогда не станет следить. Никто и никогда больше не прочтёт мою личную переписку и не будет анализировать мои отношения с другими людьми.

Я СВОБОДНА.

Свободна от Демина, свободна от его любви ко мне.

Шестого марта он скончался после того, как накануне попал под машину. Я выслушала это известие на удивление спокойно, положила трубку и села досматривать фильм – слишком уж он был интересный. Где-то в глубине подсознания одна-единственная совестливая кошка попробовала было поскрести лапой, намекая на то, что нехорошо развлекаться в такую минуту, но я проигнорировала её робкие попытки.

Я БЫЛА СВОБОДНА.

Он больше не имела надо мной власти.

Однако вслед за совестливой кошкой проснулась и другая моя вечная спутница – ревность – и, обнажив свой меч, что есть силы вонзила его мне в сердце, злобно усмехаясь: Демина похоронили в Самаре, рядом с женой. Этим жестом были перечёркнуты все наши отношения, переживания, чувства и страдания. Не было больше этих четырёх лет.

Его похоронили рядом с женой, которая погибла за год до нашего знакомства.

В моём холодильнике давно уже не переводился алкоголь – полусладкое вино, которое, впрочем, отлично позволяло забыться, и я налила себе стакан. Мне больше некому было устраивать сцены ревности, я должна была проглотить этот факт сама, без всяческих объяснений с его стороны.

Да и какие объяснения были мне нужны? Что я могла услышать в ответ? Что его любовь ко мне умерла вместе с его телом?

Человек – странное существо. Не страданий ли он жаждет всей душой, не их ли лелеет, если вдруг они настигают его? Не ими ли гордится, считая себя непременно выше и лучше прочих уж только потому, что на его долю выпало больше страданий, или оттого, что уж его-то страдания куда изощрённее страданий других людей. Ведь вот в этом-то осознании собственной значимости и кроется суть человеческая, его стремление быть уникальным и выдающимся. А ежели талантов никаких особых за ним не водится, так начинает приписывать необыкновенные свойства собственным мукам – физическим и душевным. Не знаю, что сказал бы по этому поводу Демин, наверное, как всегда, впрочем, выразил бы свое несогласие, но вот мои страдания приносили мне подлинное удовольствие, как не противно мне в этом признаваться. Подчас, идя по улице и заглядывая в лица прохожих, я начинала их презирать за одну только обыденность и скуку их повседневной жизни. Ну что было у них в этой самой жизни? Подъём в восемь утра, обязательный душ и чашечка кофе, давка в метро, где каждый всенепременно отыскивает себе местечко покомфортнее, нимало не заботясь о комфорте остальных, нудная работа, обеденные сплетни, дорога домой с обязательным ритуалом захода в магазин – непременно вечером и непременно после работы: их, несомненно, привлекают длинные очереди в супермаркетах, без них у простого обывателя начинается ломка. На пороге встречает голодный муж с банкой пива в руках и идёт дальше протирать штаны перед телевизором в ожидании очередного матча или перед компьютером, бегая по уровням и уничтожая чудовищ… И ведь за что-то же они их любят – таких мужчин, на которых в сущности и десяти минут времени жалко было бы потратить, не то что всю жизнь посвятить и потом ещё детей от них нарожать – таких же скучных обывателей, как они сами…

Именно появление в моей жизни Демина заставило меня испытывать это презрение. Такие, как он, встречаются раз в миллион лет и навсегда меняют жизнь своих близких, не способных после встречи с ними воспринимать и принимать других людей – менее ярких и выдающихся, а то и вовсе серую биомассу.

Демин, Демин… ты сломал мне жизнь одним своим появлением в ней. Такие, как ты, не могут спокойно дожить до пенсии, нянча детей, а затем внуков. Такие, как ты, задают скорость вращения нашей планеты и покидают её навсегда, чтобы остаться только в сердцах и памяти. Ибо с некоторых пор верить в Бога я категорически отказываюсь.