Кризагония

Что ни говори, а кризис не дядька, и даже не сердобольная тётка. Он коварно истощает наши сбережения, урезает доходы, залазит в карманы и вытряхивает оттуда последнюю мелочь. Для европейцев, привыкших жить в кредит, наступили чёрные времена. Кредиты, набранные в период стабильности, ныне становится оплачивать всё трудней и трудней. Цены неудержимо растут, жизнь постоянно усложняется и дорожает. И когда дебит перестаёт сходиться с кредитом, то случаются не театральные, самые что ни на есть настоящие жизненные трагедии. Кто-то вешается, кто-то выпрыгивает с верхотуры недостроенного небоскреба, а кое-кто публично сжигает себя перед фасадом родного банка.

Признаюсь откровенно, и у меня бывают такие моменты, когда буквально просто жить не хочется. Особенно, когда доходы моей семьи падают настолько, что я не в состоянии купить детям даже самого нужного и необходимого.

Тогда, в минуты жуткой депрессии, я припоминаю рассказы моей матери о голоде 1933 года. О том, как изнеможённые дети бегали по улицам с криками: «Ой, їстоньки хочу», обессилено падали и умирали. О том, как голодные соседские дети съели своего маленького младшего брата. Их родители ушли за продуктами в город и не вернулись. А когда санитары ловили несчастных ребятишек, те бежали от них с кастрюлей в поле, на ходу выхватывая из неё и запихивая в свои рты мясо.

Я вспоминаю повествование бабушки, о том, как по приходу Советской армии все взрослые мужчины и юноши села были призваны в строй и брошены на немецкие укрепления. При этом им даже не выдали обмундирования и оружия. Старые солдаты гнали их впереди себя под страхом расстрела в качестве живого щита. После неудавшейся атаки из сотен односельчан в живых осталось только двое. Наша хата стояла практически на линии фронта, и бабушка видела эту бойню своими глазами.

В моей памяти всплывают воспоминания моих близких родственников, от которых очи мои наполняются горькими слезами.

Я припоминаю и моё голодное детство, когда отец отбывал срок, а мать за гроши работала от зари до зари на почте. Так что воспитывать мне приходилось себя самому.

– Всё познаётся в сравнении, – говорили ещё безымянные волосатые философы каменного века, выковыривая из зубов застрявшие остатки пищи. – Разве можно сравнить ляжку молодого мамонта с потрохами старого вонючего хорька?

Да разве можно сравнить те горести и страдания, которые выпали на долю наших дедов и прадедов, с каким-то жалким, ничтожным кризисом?

Моя бабушка – героическая личность, дважды, в 1933 и 1946 годах, спасала от голодной смерти не только своих детей, но и семьи своих сестёр. Она из принципа не вступала в колхоз, считая Советскую власть бесовской. Вся её семья сидела на телеге, ожидая высылки в Сибирь, но за ней почему-то так и не приехали. На клочке земли, оставленном ей коллективизаторами, бабушка Дуня выращивала такие урожаи кукурузы, которые даже Хрущёву не снились. Она дожила до 85 лет, воспитала детей, внуков и правнуков и работала до последних дней своей жизни, так как получала нищенскую пенсию по старости. От потомков благодарности при жизни она так и не дождалась, да никогда её от них и не требовала.

Мой дед Сергей всю Отечественную войну прослужил на Черноморском флоте. Он был человеком весёлым и жизнерадостным, любившим не только выпить, но и покуролесить. За что, собственно говоря, и попал, в конце концов, в штрафбат. Со штрафбатом он и участвовал в Керченско-Феодосийской операции и сражался там от момента высадки десанта до его трагической гибели. Когда все вокруг полегли, а боеприпасов не осталось, моряк не пошёл сдаваться в плен, а надул автомобильную шину и выгреб в открытое море. Дед не помнил, сколько времени его носило по волнам, пока он не был подобран советским торпедным катером.

На долю моих, и ваши предков выпали немыслимо тяжкие и жестокие испытания. Однако они всё-таки выстояли, выжили и дали потомство. Как раз благодаря им мы и живём в этом прекрасном, чудесном и благословенном Мире. А мы дрожим и трепещем перед каким-то пустячным, никчемным кризисом?!

А вам не кажется, что это красноречиво говорит о том, что наши деды и прадеды были намного сильней нас и волей, и духом, и телом? И как?! Это не бьёт по вашему самомнению и самолюбию?! Чихать я хотел на этот кризис, плевал на него с хмельной Пизанской башни! Мы просто обязаны его пережить ради наших детей, внуков и ещё не родившихся правнуков. И я уверен, что что бы там ни стряслось, мы именно так непременно и сделаем.