Квадробок

 

 

Рок-сказки и стихи Светланы Щелкуновой

 

 

 

 

Маруся Звонцова, возвращаясь с работы, еле волочила отекшие ноги. Весь день ее донимала проклятая жара, а в родной парадной царил приятный холодок. Она привычно потянулась ключом к почтовому ящику и застыла, не понимая. Вместо стареньких, видавших виды ящиков высокомерно блестели новые, металлические. Маруся с трудом нашла по номеру свой. Ключ, конечно, не подходил! Тем не менее, ящик был доверху набит почтой. Маруся даже сумела разглядеть через хитро прищуренный глазок чужака конверт с письмом. "Блин!" – подумала она и попыталась, просунув в глазок палец, подтолкнуть загадочное письмо к щели. Увы! С новым ящиком этот номер не прошел. Во-первых, края глазка жадно впились в палец, а во-вторых, щель оказалась слишком высоко. "Урод!" – обозвала Маруся ящик, вытирая платком кровь.

 

– Прикинь! – жаловалась она мужу, разогревая котлеты. – Ящики новые поставили, а ключей не выдали! А там, между прочим, письмо пришло. А я даже не знаю, от кого!

 

– Угу! – сострадательно промычал муж в чашку с молоком. Он был голоден и судорожно хватал все, что лежало на столе: хлеб, батон, огурец и даже салфетку.

 

– Вот хамы! – негодовала Маруся. – Может, это важное письмо. Может, кто умер?! А я получу его только в субботу. Работаю допоздна, не идти же ночью к управдому за ключами!

 

Маруся немного лукавила. На самом деле она ждала письма из редакции, куда давным-давно сгинули ее рукописи. От отчаяния она стукнула кулаком по столу. Муж со страху выронил солонку, которую старательно облизывал. Солонка грохнулась на стол, соль рассыпалась.

 

– Не дури! Счас кушать будем! – Маруся принялась машинально вытирать стол. – Нет! Ну, надо же! Письмо мое, ящик мой, а ключей к нему нет!

 

– Угу! – гукнул обиженно муж, покусывая деревянный сковородник. Сам-то он писем никогда не получал, поэтому проблема волновала его не так болезненно, хотя спортивные газеты, наверняка, лежали в том же злополучном ящике. Со сковородника голодающий переключился на женин локоть.

 

– Отстань! – Маруся шлепнула его по лысине и, наконец, подала долгожданные котлеты.

 

Следующий вечер был уже не таким жарким. "Скорей бы дождик!" – мечтала Маруся Звонцова, прижимая к груди сумку с продуктами. Ручки оторвались, и полдороги пришлось тащить сумку таким образом. Помучившись, она отворила дверь в парадную, осторожно прошла мимо коварного почтового ящика. Тот горделиво улыбался ртом, набитым газетами. Маруся посмотрелась в лифтовое зеркало. Уставшая, но все еще симпатичная женщина ответила ободряющим кивком. "Хорошо бы на выходные съездить на дачу, а еще лучше – просто загород, дурака повалять! Муж сидел бы за рулем, а она мурлыкала бы рядом, иногда высовывая руку в открытый люк, пытаясь схватиться за мощный поток воздуха!" Еще стоя за дверью, Маруся услышала посторонние голоса и огорчилась: "Сейчас не до гостей! До кровати бы доползти!"

 

Незнакомый мальчуган лет семи ловко подхватил ее сумку и с криком: "Пап, мам! Тут к вам какая-то тетя!" поволок добычу на кухню. Маруся оглядела старый коридор, родного мужа, выросшего в дверях их спальни и абсолютно неизвестную дамочку с миловидными кудряшками и большими кукольными глазами. Если бы Маруся не устала, то, вероятно, упала бы в обморок, а так она просто отодвинула дамочку и мужа, скинув по дороге босоножки, прошла на кухню и уселась за стол.

 

– Толик, – прошептала она умоляюще. – Я так вымоталась! Объясни мне как можно короче, но так, чтобы было понятно, кто эта женщина и этот малыш?

 

Толик, с недоумением уставившись на нее, промямлил:

 

– Это моя жена Любочка, а это мой сын Митя.

 

Маруся глубоко задумалась. Наверное, вид у нее, туго соображающей, был неважнецкий, потому что Митя услужливо подал ее любимую синюю чашку (подарок бабушки!) с ароматным чаем. Не торопясь, потягивая чай, Маруся пыталась подавить нарастающее возмущение и во всем спокойно разобраться. Но ее бедный мозг отказывался что-либо понимать, а праведное возмущение все нарастало. И несмотря на то, что чай был вкусным, а Толик с новой женой мило ей улыбались, она взорвалась:

 

– Мать твою! Я вкалываю как лошадь, прихожу домой, а у тебя тут уже новая жена и сын! Когда ты успел, сволочь?!

 

Толик втянул голову в плечи, испуганно проблеял:

 

– М-м-м! Так уж получилось! Я не виноват, Мусечка!

 

– Значит ты теперь не мой муж?! – угрожающе спросила Маруся.

 

– Значит, нет, – неуверенно вздохнул Толик.

 

– Но квартира-то, по крайней мере, моя? – Маруся, помаленьку успокаиваясь, подвинула поближе вазочку с конфетами.

 

– Да! Да! Конечно Ваша! – засуетились Миловидные Кудряшки, подсыпая в вазочку еще конфет из пакетика. – Вы пейте чай, пейте!

 

Маруся ожесточенно сопела носом, разворачивая фантики и поглощая одну за другой дорогие шоколадные конфеты.

 

– Тетя! А Вы мультики любите? Мама не дает мне китайские смотреть, только наши! – потянул ее за рукав бесстрашный мальчик Митя. – А Вы какие любите?

 

Маруся растерянно взъерошила его волосы, всматриваясь в веснушчатую мордашку, заметила определенное сходство с физиономией Толика:

 

– Я про Карлсона люблю. И про Вини – Пуха. А китайские мультики и, правда, дрянь. Не смотри их!

 

У них с Толиком так и не получилось завести детей, сколько ни старались. Они даже хотели из детдома взять, но так и не успели. Маруся с удивлением обнаружила, что совсем не против того, чтобы в ее квартире жил такой вот, в веснушках, и Толик со своей новой женой пусть остаются! Нет, она – не против, но уж больно устала!

 

– Я хочу спать! – пошатываясь, как пьяная, встала из-за стола. – Могу я поспать в своей квартире?

 

– Конечно! – обрадовались Миловидные Кудряшки. – Толик! Митя! Быстрее постелите в гостиной на диване! Видите, человек устал!

 

Минуя ванную, Маруся доползла до старенького плюшевого дивана и провалилась в сон с чувством глубокой благодарности к потертому родному плюшу, Толику и его жене…

 

"Боже! Спасибо тебе за то, что есть пятница! А значит завтра – суббота, и можно будет выспаться! Это так мило с твоей стороны!" – радовалась в лифте Маруся Звонцова, подпирая ногой сумку, чтобы поближе рассмотреть большущий пакет с подарком для Мити. Приятно все-таки, что она успела заскочить в магазин и купить для мальчишки чудного воздушного змея, который, улыбаясь с картинки, готов был немедленно выпрыгнуть из пакета и взлететь. Митька встретил ее в дверях, с радостным возгласом подхватил сумку с продуктами, подарок, затащил сумку в кухню и поскакал в детскую освобождать змея.

 

За ужином Маруся с наслаждением поглощала котлеты, пожаренные новой женой Толика.

 

– Вот, посмотри, – бывший муж, пользуясь ее благодушием, подсунул какую-то бумагу. Он виновато улыбался. – Любочка сходила сегодня в жилконтору. Видишь. Это, оказывается, совсем не твоя квартира. Здесь прописаны: я, Любочка и Митя…

 

– Не моя?! – кусок котлеты застыл на полпути. В свалившейся тишине слышно было, как невыносимо громко и с отвратительным постоянством капает из крана вода: "Бумс! Бумс! Блямс!"

 

– Пап! Мам! Посмотрите, кого мне тетя Маруся подарила! – ворвались в кухню Митька со змеем.

 

Любочка и Толик ахнули, а Маруся засунула в рот кусок котлеты, который уже остыл от обиды и даже попытался застрять в горле. Она закашлялась, но Митька весело поколотил ее по согнувшейся спине и завопил еще громче:

 

– Тетя Маруся! А мы его запускать будем? Вы умеете? Пап, можно я с Марусей запускать буду? Смотри, какой у него хвост!

 

Толик лихорадочно ухватил змея за хвост, теребя разноцветные бантики:

 

– Мусечка! Не расстраивайся! Квартира не твоя, но ты можешь жить в ней, сколько захочешь!

 

– Да! Да! – подхватили змеиный хвост Миловидные Кудряшки. – Живите, сколько хотите! Мы – не против! И Митя Вас полюбил!

 

Маруся повеселела. Значит, она может пойти сейчас спать, на диван. Какое счастье! И завтра ее не разбудит долбанный будильник. Она поднялась и с наслаждением заткнула глотку крану. Уже засыпая, Маруся крикнула Толику, чтобы тот не забыл сходить к управдому за ключами от своего почтового ящика. "Любочка уже получила ключи и расписалась!" – успокоил ее Толик. "Ну, вот и славно!" – обрадовалась Маруся. О письме она больше не беспокоилась. Раз квартира не ее, значит, и письма тоже. Улетая в сон, она заметила Митьку, что стоял у дивана и теребил рукав ее ночнушки. Улыбнувшись, пообещала ему, что завтра на пустыре они непременно запустят змея!

 

Во сне Маруся со змеем в руках бежала рядом с Митькой по огромному зеленому полю. И ветер мчался вместе с ними. И вдруг она, ловко подпрыгнув, отпустила пестрого красавца. Веревка натянулась. Змей, подхваченный ветром, взмыл вверх, помахивая бантичным хвостом. "Ура!" – закричал Митька, и она захохотала. Такого хвостатого и веселого змея она не запускала еще никогда, даже в детстве! Маруся смеялась, внезапно превратившись (как это случается во сне) в маленькую девочку с тонкими косичками в синем платье и стоптанных сандалиях. Вот, они уже хохочут вместе с Митькой, еле поспевая за "хвостатым" легкими маленькими ногами…

 

Помолодевшая и отдохнувшая после сна Марусина душа, вспомнив, что скоро утро, решила вернуться в тело. Сидя на спинке дивана и помахивая ножками, она с любопытством разглядывала располневшее за последние годы тело Маруси Звонцовой, клетчатую ночнушку, немного отекшую ногу, выпавшую из-под одеяла, коротко стриженные крашенные волосы цвета баклажан, уши с проколотыми мочками, приоткрытый рот… "Это я?" – удивилась Марусина душа и, хихикнув, хотела было залезть внутрь тела, но оттуда ее грубо вытолкнули! Она отлетела под потолок, слегка задев люстру, отчего та закачалась.

 

– Чего лезешь? Сдурела что ли?! Не видишь – занято!!! – невежливо крикнули ей из тела.

 

– Простите, пожалуйста! Но, это, кажется, МОЕ тело?! – неуверенно прошептала душа, проплывая под люстрой.

 

– Уродина! – рассердились из тела. – Какое оно твое?! Нет тут НИЧЕГО твоего! Убирайся! Вот свинство! Поспать не дают человеку! – продолжал недовольно ворчать тот, кто находился в теле.

 

Душа с минуту напряженно подумала, наморщив лоб и грызя ноготь. Потом легко развернулась на одной ноге, небрежно махнула ручкой: "Эх! Была – не была!" Сделав прощальный круг над чужим уже телом, выпорхнула в форточку, набрала высоту и полетела вместе с ветром, напоминая снизу полупрозрачного, разноцветного змея.