Квадробок

 

 

Рок-сказки и стихи Светланы Щелкуновой

 

 

 

 

Всемирно известный фокусник Раймонд Чулини сидел на табурете в крохотной кухоньке, шесть квадратных метров. На столе перед ним стоял видавший виды черный цилиндр. "Все дело не в шляпе, а во мне! Я ж понимаю! – бормотал Раймонд Чулини, которого на самом-то деле звали Роман Чулков. – Главное – настроиться, поверить и вытащить!"

 

Фокусам знаменитого Чулини рукоплескала половина Европы, в то время как вторая половина страшно завидовала первой. Чулини, сколько себя помнил, с легкостью распиливал изящных девушек в шуршащих платьях, разрезал и сращивал любые узлы, доставал из карманов и ушей карты, часы или яйца, а так же весело вынимал изо рта взволнованных зрительниц разноцветные шарики. Но ни разу не удалось ему вытащить из черной шляпы белого кролика с розовыми полупрозрачными ушами. Платки, ленты, цветы, все, что угодно, а кролика – нет!

 

Раймонд напряженно вглядывался в цилиндр. А цилиндр нагло усмехался чуть загнутыми полями. Из крана настойчиво лезла ржавая вода, "ш-кап, ш-кап, ш-кап" накаляя обстановку. "Вот сейчас..." – фокусник глубоко вздохнул и, поморщившись, вытащил букет пунцовых георгин.

 

"Опять ты со своими цветами! Уже вся квартира ими завалена!" – недовольно ворчала Аглая. Жена у Чулини тоже из цирковых. Аглая Фук – женщина-богатырь! На арене Аглая ловко жонглировала пудовыми гирями и, подымая вверх мохнатого пони, держала его на голове. Дома все тоже держалось на ней. Она готовила борщи и галушки, стирала, чинила, рожала детей в перерывах между выступлениями. Раймонд уважал и когда-то в молодости наверняка любил супругу, хотя Аглая частенько поругивала его, ревнуя к изящным распиленным ассистенткам и возмущаясь цветами, которыми и вправду был завален дом.

 

"Лучше б кастрюлю какую вытащил! Все-таки польза для хозяйства!" – сердилась она, выкидывая в мусоропровод очередной увядший букет. Чтобы порадовать жену, Раймонд вытаскивал иногда то блестящую новенькую кастрюльку, то кофейный сервиз. Недавно к восьмому марта удалось вытянуть даже кухонный комбайн. Детишкам тоже доставались подарки: куклы, мячи, трехколесные велосипеды. Чулини обожал детей. От них так трогательно пахло детским шампунем! Теперь, правда, сорванцы подросли, им джинсы подавай, видики и компы. От старшего, Лехи, пахнет не шампунем, а, увы, сигаретами.

 

Завтра в цирке – новая программа. Раймонда Чулини закуют в цепи, закроют на замки, завязав глаза белым шарфом, посадят в черный ящик и кинут в бассейн с водой. Ровно через пять минут он окажется совершенно свободным от цепей и оков, под куполом, с огромной связкой золотых шаров. Очень красиво!

 

Раймонд лег спать и увидел во сне себя, в новом смокинге, вытаскивающего из злополучного цилиндра упитанного кролика. "Вот, видишь, как все просто! А какая польза для хозяйства! – нашептывала сияющая ассистентка Анечка, мимоходом превращаясь в сказочную фею. – А теперь в супчик его, да, Чулков? Чулков?! Проснись! – фея почему-то вцепилась в его плечо и принялась энергично трясти. – Да проснись же ты!" Раймонд нехотя открыл глаза и увидел Аглаю с ядовито-зелеными кружочками огурцов на багровеющем лице.

 

"Уж сегодня наверняка получится", – решил для себя Чулини, весело напевая, полил все цветы в квартире и отправился на рынок за картошкой.

 

"Всемир-р-рно известный фокусник, маг и чар-р-родей, знаменитый волшебник маэстр-р-ро Р-р-раймонд Чулини!" – весомо пронеслось под куполом и упало в зал, взорвавшись шквалом аплодисментов. Маэстро был в ударе. Он освободился от цепей не за 5, а за 4 минуты 31 секунду. "Чу-ли-ни, Чу-ли-ни!" – требовал зритель. Раймонд снял с немного полысевшей за последнее время головы цилиндр и установил его на сверкающем столике.

 

"Шаза-а-ам! Алказа-ам!" – взмахнув волшебной палочкой, фокусник принялся вытягивать из цилиндра платки с блестками, гирлянды и букеты роз. "Шазам! Алказам!" – повторил он еще и достал старинные часы, с маятником и кукушкой. "Аппаррере!" – десяток серебряных ложек и статуя Венеры Милосской с постаментом. За Венерой последовали горластый петушок, за ним – две пестрые квохчущие курочки. Еще взмах палочки – с шумом разлетелись над головами двадцать голубей. "А-а-а!" – млели от восторга зрители, на всякий случай прикрывая головы руками и программками.

 

"Так, что это у нас там белеется?!" – вместо долгожданного кролика Чулини дрожащей рукой выудил пушистого котенка, а следом пятиметрового удава.

 

– У-у-у-у! – радовались мальчики и девочки, топая ногами.

 

– Левитатус! Цитатиа! – из шляпы выскочил арабский вороной скакун, в седле – прекрасная длинноногая девушка с волосами цвета марокканских мандарин.

 

– У-у-у! – радовались мамы и особенно папы.

 

Последний "шазам" доставил на арену живого всамделишнего слонёнка в расшитой золотом шапочке! Зал повизгивал от восторга. Чулини устало кланялся. Голуби, деловито воркуя, вили под куполом гнезда. Пеструшки снесли по паре глянцевых яиц, скакун игриво гарцевал по кругу, а белый котенок безуспешно пытался поймать горластого петушка. Грациозная красавица оставила коня, с восхищением обошла статую Венеры и, непрерывно улыбаясь, стащила десяток серебряных ложек, спрятав их в складках чешуйчатого платья. Веселый слоненок задними ногами-тумбами пинал здоровенный красный мяч в счастливую публику. "Бом-бом-бом!" – со зловещим шипением пробили ожившие часы. На секунду воцарилась такая тишина, что хоть ломтями ее режь да – на хлебушек. И в этой пронзительной тоскливой тишине мальчишка из третьего ряда крикнул: "А кролика?! Дяденька, кролика можете достать?" Зал с минуту напряженно думал, а затем взревел: "Кро-лика! Кро-ли-ка!." Такого провала у Чулини еще никогда не было!

 

Дома он заглотил пузырек валерьянки, забрался под одеяло и напялил на голову подушку.

 

– Да, брось ты, пап, не переживай! – щекотала его сквозь одеяло дочь Машуня. – Зато какой был слоненок!

 

– Ага! И статуя! – подхватил Леха.

 

Раймонд постепенно успокоился и затих. Как ни в чем ни бывало пришлепала с кухни босая Аглая, бодро размахивая оторвавшейся от сковородки ручкой:

 

– Вот! Сломалась!

 

– Счас, счас! – засуетился Раймонд, разыскивая цилиндр, – Ой! Забыл! Галочка, я в цирк. Шляпу, кажется, оставил!

 

Без пальто выскочил Раймонд на улицу (благо цирк рядом, через дорогу!). Игнорируя суровое стрекотание вахтерши, фокусник пролетел по задумчивому коридору и буквально вывалился на арену. Полумрак восхитительно пах свежими опилками. От этого запаха в горле у Чулини образовался, перекатываясь, забытый разноцветный шарик.

 

Цилиндр, один одинешенек, торчал на полированном столике. "И ведь никто не напомнил, мерзавцы!" – ворчал Раймонд на цирковую братию. Послышалось слабое шуршание, и ему показалось, что шляпа чуть-чуть сдвинулась. "Сквознячище!" – поежился Чулини. Но тут из цилиндра высунулись кончики кроличьих ушей. Через некоторое время притаившийся фокусник увидел розовый кроличий нос, с любопытством нюхающий воздух. "Вот ты и попался!" – мелькнуло в голове у Раймонда. Он молнией бросился к столику, стараясь поймать нахала, но тот юркнул внутрь.

 

"Ах! Ты, паразит!" – разозлился Чулини, засунув руку поглубже в шляпу, пытаясь нащупать беглеца. Вскоре ему удалось ухватиться за мягкие трепещущие уши. "Ага!" – Раймонд принялся тянуть злодея, как дедка репку. Но ушастый оказался на редкость могучим и не поддавался, утаскивая Чулини за собой.

 

Але, оп! Фокусник оказался внутри! Здесь было тепло, удобно и спокойно. То ли от мерцающих повсюду серебряных звездочек, то ли от звуков старинной колыбельной, доносившихся из спрятанной где-то шарманки. Ромка Чулков устроился на чем-то мохнатом и мягком.

 

– Но-но! Не наваливайся так! – возразило мохнатое и мягкое. И Ромка обнаружил, что облокотился на белого крольчищу.

 

– Так вот ты где, старина! – Ромка потрепал кролика по спине, тот вежливо промолчал.

 

– А теперь скажи, почему ты из шляпы не вылезал, мерзавец?

 

– А смысл? – вздохнул ушастый. – Там страшно, народу куча. Все орут, топают. А здесь... – кролик сладко потянулся.

 

– Да, – согласился Ромка, – здесь хорошо! И теперь, наконец, понятно, как вы тут все умещаетесь, и слон, и удав.

 

– Удава не люблю, – возмутился кролик, – он смотрит!

 

– Эх, ты! Трусишка! – пожурил Чулков кролика. – Удава он боится, вылезать боится. Ты мне так всю карьеру испортишь!

 

– Прости, Чулков, это я не нарочно! Вы, двуногие, тоже вон много чего боитесь. Менделеева, к примеру…

 

Ромка вспомнил. Когда-то он ужасно боялся уроков химии, боялся, что его вызовут и он со страху забудет всю таблицу Менделеева. Так и получалось: его вызывали, взглянув на портрет сурового химика, он все забывал, получая очередную пару. А еще он боялся, что Леночка Тихомирова не будет с ним дружить из-за прыщей. И прыщи росли, и Леночка не дружила. А еще раньше… Чулков вспомнил, как, будучи малышом, играл с дедушкиным цилиндром. Ему очень хотелось достать оттуда живого кролика, чтобы кормить его кочерыжками. А старший брат Котька тайком засунул в шляпу плешивого игрушечного зайца без одного уха и без глаз. "Эники, бэники", – замирая, прошептал четырехлетний Ромка, размахивая ложкой для обуви, и, дрожа от ужаса, вытащил из шляпы бедного уродца!..

 

"Ничего-ничего, – успокаивал кролик, похлопывая Чулкова по плечу. – Это он не со зла! Пошутить хотел, а ты вот испугался. Видно, с тех пор все пошло-поехало. Психология! Но это – ничего! Все пройдет!" Ромка, всхлипывая, зарылся лицом в уютную шерсть.

 

Чулков! Чулков! Куда ты запропастился? Суп уже остыл! – как штормовое предупреждение надвигался голос жены.

 

– Ой!

 

– Не бойся! Она тебя не увидит, ты же внутри, – шептал в ухо кролик, щекоча усами.

 

– За шляпой он пошел! Как же! Вот она шляпа, чертова! – сердилась Аглая. – В кабак небось поперся или к Аньке, вертихвостке недопиленной!

 

– Неправда, – возмутился Чулков.

 

– Знаю! – фыркнул ушастый.

 

– Вот! Напьется теперь до посинения! – тяжелые шаги супруги раздавались совсем близко. Ромка с кроликом сидели как мыши. Аглая подошла к столику, взяла цилиндр и, засунув его подмышку, насвистывая, отправилась домой.

 

В глубине цилиндра, плавно покачиваясь под звездами, сладко спал всемирно известный маг и чародей Ромка Чулков, спал, улыбаясь завтрашним победам, и пуская радужные пузыри. А где же кролик?

 

Подоткнув под маэстро одеяло и подложив под лысеющую голову подушку помягче, Ушастый трусливо скрылся в неизвестном направлении. Ну, что с него взять, с мерзавца?!