Квадробок

 

 

Рок-сказки и стихи Светланы Щелкуновой

 

 

 

 

Мое окно глядит своим стеклянным глазом прямо во двор. Мама называет наш двор колодцем, а я зову его колокольцем из-за гулкого эха. Я люблю стоять у окна. По отрезанному куску неба то проносятся, то проползают облака всех оттенков. Подумать только, может, это сиреневенькое облачко долетит до какой-нибудь другой страны, а это сизое – в нашем дворе пролетом прямо из Франции.

 

Правда, до моего отца ни одно облако не долетит, сколько ни проси. Он сейчас аж на самой Камчатке.

 

Еще я люблю смотреть во двор. Вот во дворе гуляет Пашка из второго подъезда со своим боксером. Боксер рвется в бой с хроменькой кошкой. Та залезла на единственное дерево и злобно смеется, завывая. Вот наш сосед дядя Миша летит с работы и, как облако, с большой скоростью проносится по двору. На скрипучих качелях повисла толстая девчонка из третьего. Она такая тяжелая, что бедные качели стонут под ней и вот-вот сломаются. В грязной песочнице малыш в красной курточке пытается отковырять кусок обледенелого серого снега. Мамаша отговаривает его, закатывая к небу глаза. Но она не смотрит на небо, а я люблю на него смотреть.

 

А еще я люблю смотреть в окна, что напротив. Мама сердится, что я подглядываю, но это не так. Подглядывают тайком, из-за занавески, а я просто смотрю открыто и среди бела дня. Мне так интересно, какие люди живут напротив и что они любят. Дяденька с шестого любит смотреть телевизор. Он лежит на диване все выходные. Тетеньки справа любят ругаться. Они стоят часто друг напротив друга с красными лицами, руки в боки, и что-то быстро-быстро говорят. На четвертом парень с девушкой постоянно целуются. И мне приходится все время отворачиваться, я же не хочу подглядывать.

 

А на пятом прямо напротив меня жила какая-то неинтересная старушка. Она только изредка подходила к окну и грозила мне пальцем. И вдруг она исчезла. Несколько дней я никого не видел в окне. А в пятницу вечером там появилась девочка с рыжими косичками и лохматым шарфом на шее. Видимо, она болела.

 

Увидев меня, девочка показала язык и скрылась.

 

– Опять ты у окна весь день! Когда же ты уроки будешь делать, Димка? – мамин сердитый голос не предвещал ничего хорошего. – Придется мне вообще окно заклеить!

 

– Мам, – забормотал я. – Ты ведь все равно не заклеишь. Темно же будет. А уроки я уже почти сделал...

 

Мама вздохнула и вышла из комнаты. Я осторожно высунулся в окно и тоже показал девочке язык. Она улыбнулась и помахала мне рукой. Я тоже улыбнулся и помахал. Нельзя же быть невежливым.

 

Это была новенькая девочка. Я узнал, что она переехала сюда с родителями вчера. Эх, жаль, я не видел переезда. Интересно было бы посмотреть, как грузчики нежно обнимают шкафы и диваны, внося их в подъезд. Каждый день мы с новенькой показывали друг другу языки и улыбались, и махали. Горло ее все еще было обмотано шарфом. Подходила ее мама и уводила девочку вглубь комнаты. Я не знал, как ее зовут, и в какую она будет ходить школу, когда поправится. Мне стало ее жалко. Представляете, две недели, как переехали, а на улицу не выйти. Я прибегал из школы и старался как-то развеселить ее. Я строил разные рожи, я вытаскивал на подоконник кота Пузика. Пузик недовольно ворчал и спрыгивал на пол. Я снова поднимал его и демонстрировал девчонке, какое у него толстое пузо. Я надевал шляпу и рисовал себе усы. Делал вид, что пою, как оперный певец, напяливал маску клоуна и парик, доставшийся маме от прабабушки.

 

 

 

Девочка радовалась всему. Она смеялась, улыбалась и махала рукой. Но мне казалось, что она заболела какой-то тяжелой болезнью и никогда не выздоровеет. Ее лицо и косички худели с каждым днем. И я старался изо всех сил. Я вставал вверх ногами и махал ими в окно, я пускал мыльные пузыри, надевал на Пузика папину шляпу и шевелил ушами. К ней каждый раз подходила мама, от которой я уже перестал прятаться, и улыбалась мне. Очень красивая, похожая на артистку. А ко мне подходила моя мама, тоже красивая, но сердитая. И опять говорила про уроки, про то, что я бездельник, и про то, что она все напишет папе.

 

А на улице вовсю звенела весна, она падала сосульками с крыш и гремела кусками льда в трубах. Она стучала тысячью крохотными кулачками по подоконникам. И кусочек неба вроде как вырос и стал таким голубым, что глазам было больно смотреть.

 

В среду девочка исчезла. Я примчался из школы и долго смотрел в окно. "Девочки не могут исчезать, как старушки", – подумал я. Но мне стало страшно. Я смотрел в окно и ждал, когда появится она со своими рыжими косичками. Но ее все не было. Я ходил из угла в угол и ждал. И тут пришла моя мама: "Ты опять торчишь у окна. Ну ладно, хоть бы вид был хороший. Пейзаж какой-нибудь. Тогда еще можно было понять. Но здесь, – мама посмотрела в окно, –желтые стены, унылый двор. Даже солнышка нет. Не понимаю, что из тебя получится?! Вместо того чтобы книгу хорошую почитать, нарисовать чудную картину, телевизор на худой конец посмотреть, мой сын смотрит в окно. Видел бы это папа!"

 

И тут я перестал слышать, что говорила мама. Краешком глаза я выглянул в окно. Мама девочки стояла и глядела вниз, во двор, и улыбалась. Я кинулся к окну. Через двор шла Она. В голубом пальто и белой шапочке, из-под которой выглядывали рыжие косички.

 

– Мам, ты прости. Но мне очень-очень нужно во двор. Я, честное слово, уроки сделаю. И даже посуду вымою. Но мне позарез нужно, – и я стал гипнотизировать маму взглядом.

 

Она не выдержала и сдалась:

 

– Ладно, но только на полчаса, не больше.

 

Я обрадованно чмокнул ее и полетел. Ботинки сами наскочили на ноги, куртка прыгнула прямо с вешалки. Я еще продевал руки в рукава, а ноги уже принесли меня вниз, во двор. Рыженькая стояла и с восхищением наблюдала, как толстая девчонка мучает качели, а они скрипят. Я подошел к ней, сняв шапку, чтобы она меня узнала.

 

А Она сразу же пошла ко мне навстречу, улыбаясь так, что я увидел, наконец, солнце в небе над нашим колокольцем. Глаза ее оказались еще больше, чем из окна, и они были как небо. А сама она была похожа на облако, облако с рыжими косичками.

 

– Привет, – прохрипел я. Голос куда-то пропал.

 

– Привет, – эхом отозвалась Рыженькая. – Надень шапку, простудишься!

 

Она взяла шапку у меня из рук и бережно посадила ее на мою макушку.

 

– Я тебя сразу узнала. Ты тот самый мальчик из окна...

 

Я ничего не сказал, потому что не мог говорить.

 

Так я был счастлив!