Нарисуй мне похмелье

 

 

 

Один умник написал – товарищей может быть много, а друг может быть только один. Враньё! У меня было и есть много друзей.

Я не могу дать им того, чего они достойны, потому что некогда, и потому что за жизнь они рассыпались, как семечки из дырявого кармана. Они мне тоже. Но это не меняет сути дела.

Например, у меня был (или есть – не факт, что он уже умер) друг Сашка. Изумительный друг. Даже предлагал найти близняшек, и жениться на них, чтобы подчеркнуть нашу дружбу. Мы нашли одних, но они были толстоваты и на лицо не очень. Подумали-подумали и передумали. Потом были другие увлечения (спорт, кагор, литература) – я уже всех не помню.

После одного из увлечений Сашка женился. Мама его была недовольна, что жена была без высшего образования. Она (мама) пила черный кофе с коньяком мелкими глотками, курила длинные сигареты и была замужем за третьим полковником. Двое от неё или болезней умерли. Но это мелочи.

Главное – я не видел Сашку двадцать лет, но если он откуда-нибудь возьмется и кто-нибудь у меня спросит:

– Кто это?

Я скажу:

– Друг мой, Сашка.

Безошибочно.

Сейчас он, наверное, толстый, больной и старый, а раньше был другой.

Раньше Сашка был худой и за справедливость. Поэтому его со всех работ выгоняли. Вообще-то, это была его собственная версия. Ей можно верить, но только отчасти, потому что Сашка был хороший работник и семьянин, но только до первого стакана. После стакана его справедливый и честный мозг, сосредоточенный в голове, временно умирал, и он обходился спинным.

Спинной мозг самонаводящийся, как автопилот. Действует безотказно, но примитивно. Водит по кругу: «комок» за водкой – дом, «комок» за водкой – дом, «комок»… Потом фиксирует отсутствие денег и начинает проявлять изворотливость. Изворотливость нужна, чтобы достать алкоголь без денег. Алкоголь нужно доставать всегда, потому что Сашка в запое. Значит, его спинной мозг практически постоянно, иногда все-таки Сашка не пьет, исключительно изворотлив…

В отдельных случаях спинной мозг берет на себя некоторые функции коры головного мозга. К таким случаям можно отнести:

1. Запой

2. Повторный Запой и далее по номерам…

Запой – это эпидемия! Вы, ребята, поосторожнее с ним. Он передается половым путем. Как только почувствуете, что вас тянет прилечь на пол, пить надо бросать…

Сашка очень сильно болел похмельем, когда пил. Поскольку его спинной мозг являлся уникальным и мог рассуждать на такие отвлеченные темы, как физиологическое и психологическое обоснование состояния алкогольной абстиненции, абстиненция эта проходила у него жутко. Голова у него по утрам не болела. У него болела душа, и он чувствовал, что рядом ходит Смерть, но пока не уверена и раздумывает.

Смерть могла быть в банке с водой, которую Сашка никогда не забывал ставить на пол под кровать (спинной мозг контролировал этот «половой акт»), в фонаре за разбитым окном, в сквозняке, которым тянуло из разбитого окна…

Страх, скользкий и холодный, как похмельный пот, сковывал его. Ему не хотелось водки, но он знал – если не выпьет и не окрепнет душой, Смерть решится и подойдет к нему. Он пил и забывал, что только что выпил. Ничего не менялось. Спинной мозг кончался, и ноги ходили плохо. Сашка ползал по дому и выпивал все жидкое, что было не вода.

Когда ходить, ползать и пить всякую гадость уже не мог – просто ложился на кровать и ждал Смерти…

Молодая красивая Смерть сидела у Сашки в ногах, прислушивалась к его хриплому дыханию и думала о своем. Он ждал её, как избавления от похмелья, и поэтому она не торопилась. Она чувствовала, что пришла, как водопроводчик, по вызову, и это её обижало.

– Воды… – шептал из последних сил Сашка. Смерть ставила косу в угол, кряхтя, лезла под кровать, доставала банку и шла в кухню за водой.

Сашке чудились чудища. Слезы лились по щекам сами собой, и он ничего не видел. Смерть ставила банку с водой на табуретку, брала косу и садилась на свое место.

– Мама, – говорил Сашка и пил воду…

Смерть дремала, положив голову на железный шарик от спинки Сашкиной кровати. Ей нравились эти минуты безделья. Сквозь сон она рассуждала о том, что она не одна. Если бы она была одна, то кто бы тогда приходил к другим, пока она сидела в ногах у Сашки?…

«Или, может, – рассуждала она, – я какая-то специальная, только Сашкина смерть?»…

У неё не было памяти, и она не помнила – приходила ли к кому-либо еще…

– Пить!..

Смерть брала банку и шла на кухню…

Через три дня Сашка шептал:

– Есть…

Смерть вздыхала и уходила. Перед уходом подымала в коридоре разбитую телефонную трубку, замотанную розовой детской ленточкой, и звонила Сашкиной жене, которая с дочкой пряталась у Сашкиной же полковничьей мамы.

– Приходите, кончился запой…

– Алло? Кто это?

– Соседка. Купите печенья и мёду.

– Алло? Это Ирина Павловна?

– Да, – говорила Смерть, вешала трубку и шла к Ирине Павловне, соседке напротив… – Рано мне, – говорила Ирина Павловна, – мне восемьдесят только…

– Пошли, – мягко отвечала Смерть, – мы с тобой тут ничего не решаем…

– С собой что брать?

– Ничего…там всё есть…

На похоронах соседки Сашка не пил. Помогал. Рыл яму. Гроб носил. Непонятное чувство вины селилось в его оживающей душе.

Через неделю жена повела его к врачу-заговорщику. Тот заговаривал от пьянки. Врач был маленький, пытался задавать каверзные вопросы и жаловался на безденежье. Потом пришла медсестра со шприцом и спросила:

– Где у вас жопа?

Сашка показал. Ему было стыдно, что он так похудел за время запоя…

Сестра умело и небольно ткнула его иглой. У него на мгновение потемнело в глазах, и халат медсестры показался чёрным. Ему послышалось, что она говорит:

– Пить нельзя ровно год. Если выпьешь – я могу не успеть, и придет по месту жительства. Церемониться не будет, у неё с планом проблемы…

Очнулся на больничной кровати. Маленький доктор совал ему в нос ватку с нашатырем:

– Слава Богу, – вздохнул он. – Надо было на аллергию проверить – каждый день новая медсестра…

– Кстати, у вас на нашатырный спирт нет аллергии? – спросил доктор, с опаской отдергивая руку с ваткой.

– Не знаю. Я как-то выпил стакан – чуть не сдох…

– Вам год нельзя пить ничего спиртного…

– Я знаю…

– Откуда?

– Оттуда…