Happy end

 

 

 

Звонок в дверь оторвал Киру от долгих раздумий перед монитором компьютера и, облегчённо вздохнув, она встала, чтобы впустить долгожданного гостя.

– Тебе нужно срочно переезжать отсюда. Твой сосед – сексуальный маньяк! Он смотрел на меня так, будто уже осуществил свой гениальный, но грязный план.

– Привет, Тома. Он абсолютно адекватный и очень приличный человек, а смотрел он на тебя так, потому что не мог понять, как охрана могла пропустить в наш дом бомжа.

– Кир, я тоже тебя люблю. Был бы он адекватный, то давно бы бросил свою скелетообразную жену и женился бы на одинокой писательнице с двумя детьми-паразитами. Кстати, они дома?

– Нет, они…

– Отлично! Значит, мы можем сделать ЭТО, – сказала она, хитро глядя на подругу и вытаскивая из сумки бутылку белого вина.

– Я не могу. Издатель требует дописать книгу и вообще сейчас только час дня.

– И что? – спросила она вполне серьёзно и прошла в комнату.

 

Через два часа, когда вино было почти допито и они сидели на диване, поджав под себя ноги, Кира, тяжело вздохнув, сказала:

– Том, я тебе завидую.

– Ты изрядно пьяна, раз такое говоришь, зная, что в моей сумке всегда есть нож, – весело ответила подруга, доливая остатки вина в их бокалы.

– Я серьёзно. Ты пишешь замечательные картины, которые критики не устают нахваливать. Ты признанный художник, почти каждая картина которого – шедевр! А я уже 10 лет пишу любовные романы о том, как одна дура встречает идиота и…

– Ха-ха-ха! Ты точно пьяна!

– Хватит ржать, я тебе интимные вещи рассказываю…

– Ха-ха-ха!

– Короче, мои романы, в отличие от твоих картин, никогда не попадут в учебники по литературе.

– Родная, могу тебя заверить, что мои картины тоже в учебники по литературе не попадут. Ха-ха-ха!

– Ну, ты поняла, о чём я. Хочу написать действительно хорошую книгу.

– Зачем?

– Чтобы вечно жить в сердцах людей.

– А чем тебя твоя квартира не устраивает?

– Том, я серьёзно.

– Я тоже! Кир, ты забываешь одну «маленькую» деталь – за твои романы, в отличие от моих картин, прилично платят. Ты живёшь в хорошем районе, у тебя шикарная квартира, где есть всё, чтобы счастливо закончить жизнь самоубийством.

– Ха-ха, – передразнивая подругу, ответила Кира, не переставая удивляться её чёрному юмору.

– А если хочешь написать «шедевр», то убей главную героиню своего романа, а лучше сразу вместе с главным героем. Хотя это будет не очень оригинально, если учесть, что Шекспир уже написал про это в своём стихотворном гимне юношескому максимализму.

– Боже, ты сейчас про «Ромео и Джульетту»?

– Именно. Полный бред, зато попал в учебники. Да 80% произведений, которые считаются шедеврами, основаны на трагедиях, ужасах жизни, душевных переживаниях или смерти. Люди – мазохисты! Именно из-за этой странной тяги к переживанию страданий мои картины и считают шедеврами.

– А как же Оскар Уайльд?

– О, это исключительное исключение! Будь у всех мужчин такое же чувство юмора, я бы наверно превратилась в проститутку, ибо не смогла бы никому отказать.

– Ха-ха-ха! Том, ты неисправима!

– Но его «Дориан Грей» тоже трагедия, хоть и с привкусом сарказма и иронии. Поэтому пиши то, что хочешь писать, а не то, что сделает тебя бессмертной и из-за чего твою самую неудачную фотографию напечатают в учебнике. Думаю, что этим и отличаются гении от обычных творцов: они делают не то, что от них ждут, а то чего они сами хотят.

– А ты делаешь то, что хочешь?

– Да. Я всегда хотела рисовать, вот и рисую. Будь у меня желание нарисовать порхающих розовых слоников, то я бы это сделала, но пока не хочется… – тихо сказала Тома, рассматривая узоры на бокале в своей руке.

 

В комнате воцарилась тишина, которую Кира нарушила, начав разговор, для которого и пригласила подругу к себе:

– Я была у твоего врача…

– Чёрт, а день так хорошо начинался, – сказала Тома, поставив бокал на столик.

– Почему ты прекратила химиотерапию?

– Надоело.

– Тебе надоело бороться за свою жизнь?! Ты вообще в своём уме?!

– В том-то и дело, что в своём! Сначала я боролась СО своей жизнью, чтобы она была такой, какой я хочу, а когда нашли этот булыжник в моём мозгу, я стала бороться ЗА свою жизнь, которая мне и так не особо нравилась. Тебе не кажется, что это немного напоминает абсурд?

– Люди всегда недовольны жизнью, если не конкретно своей, то вообще положением вещей, но это не мешает им бороться за себя!

– Да им плевать на жизнь, просто умирать неохота.

– Том, я прошу тебя…

– Стоп! Не надо меня ни о чём просить. Просто отпусти. Я приняла это, и ты, бога ради, прими. Не надо пытаться удержать меня здесь только для того, чтобы тебе не было больно меня терять. Не будь эгоисткой, как все.

 

Кира тяжело вздохнула и закрыла глаза, с болью поняв, что подруга уже всё для себя решила.

– Хорошо…

– Не думай больше об этом, ладно? – сказала Тома, с нежностью глядя на подругу, и продолжила в своей обычной весёлой манере: – И вообще, тебе книгу надо как-то закончить! Давай вместе придумаем какой-нибудь слащавый конец, чтобы твои читательницы окончательно не разочаровались в жизни.

Кира решила поддержать игру и ответила:

– Если конец сочинишь ты, то боюсь, что мою книгу не будут продавать детям, не достигшим совершеннолетия. И вообще, я уже придумала конец – «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день».

– Кира, ты, как всегда, оригинальная, – сказала Тома с напускной серьёзностью и иронией в глазах. – Слушай, из этого вышел бы отличный свадебный тост!

Она встала с дивана и с серьёзным видом, подняв бокал, торжественно произнесла:

– Желаю вам жить долго и счастливо, и умереть в один прекрасный день!

Они громко рассмеялись, а потом посмотрели друг на друга, улыбнулись, поняв, что между ними всё уже сказано, что они поняли друг друга и простились. И смех снова раскатился по комнате, говоря о том, что здесь встретились по-настоящему живые люди, которые счастливы, хоть они и не умрут в один день.